— Ну, я ведь сын владельца, — усмехнулся Макс, — Не парься, никто тебя не осудит за нахождение здесь, — он повернулся к физику, — Антон Павлович, покажете моему другу пару заклинаний? Я обещал ему невероятное зрелище.
— С удовольствием, — откликнулся тот, — Как раз и узнаем, насколько точный расчет произвела Алёна для нового уровня компрессии. Молодой человек, — обратился он ко мне, — прошу внимания на реактор.
Мы с Максом подошли к стеклу. Физик некоторое время возился с панелями управления реактором, а затем я потерял дар речи.
Если вы когда-нибудь представляли застывшую в воздухе молнию, то поймете, что я увидел. Реактор в мгновение ока превратился в огромное электрическое дерево — от него во все стороны прямо на моих глазах начали формироваться тысячи разрядов разного цвета. Одни были толще, другие — совсем тоненькие. Между ними повисли крохотные шарики непонятной субстанции, а помещение, в котором мы стояли, залил мягкий свет.
— Обалдеть, — прошептал я. На этот раз Макс ничего не сказал — он также был заворожен увиденным.
В следующее мгновение все это великолепие пришло в движение — наверное, Антон Павлович поменял параметры. Разряды начали крутиться — сначала медленно, потом быстрее и быстрее. Теперь помещение реактора было заполнено размытым светящимся пятном.
— Внимание! Опасность перегрева реактора! Срочно покиньте помещение!
Звук сирен и предупреждение ударили меня по ушам, выводя из транса. Я тряхнул головой и повернулся к Максу. Он был бледен, а в свете реактора и вовсе напоминал мертвеца.
— В чем дело?
— Уходим отсюда, живо! — друг ничего не ответил, толкнув меня к выходу. Я не стал сопротивляться.
Макс повернулся к физику, все также сидящим за приборной панелью и попытался вывести его, но тот лишь замахал руками и что-то крикнул моему другу. Вокруг нарастал немыслимый гул, который очень сильно давил на уши, и я не услышал ничего из того, что мой друг говорил. Тот оставил попытки уговорить ученого и подскочил ко мне:
— Ходу! — скомандовал он, и провел бэйджем по сенсорной панели. Ничего не произошло.
— Блять, блять, блять! — выругался он, и попробовал еще раз — никакого эффекта.
У меня в горле встал ком. Я повернулся к стеклу и увидел, как огромное щупальце, свитое из электрических (или каких там?) разрядов подобралось к нему. Затем, словно попробовав на прочность единственное, что нас отделяло от ректора, ткнулось в него — раз, другой. А потом с силой ударило, и стекло разлетелось на миллион осколков. Физик и Макс упали на пол, а я, как дурак, остался стоять. Меня сковал страх, и последнее, что я запомнил — как энергетическая плеть приближается к моему лицу.
Глава 2
Чуть позже чем тогда, но чуть раньше, чем сейчас
Вы когда-нибудь просыпались от холода? Не легкого дискомфорта, который бывает, когда выставишь кондиционер в комнате на пару градусов ниже, а от лютого мороза. Когда кажется что еще чуть-чуть — и конечности попросту отвалятся? Такое могут представить разве что заядлые походники, которые треть жизни провели в горах, но никак не человек, всю жизнь проживший в городе.
Я в походы никогда не ходил, поэтому не представлял. До настоящего момента. Сон исчез разом. Не как обычно, урывками — еще мгновение назад я спал и вот уже лежу на сырой земле, шипя от холода. Стоп, на какой еще земле?!
Я попытался встать, но все тело сковала жуткая судорога, и я застонал. Что, блин, происходит?! Я заметил, что действительно лежу на земле, от которой ощутимо тянуло холодом. Более того — я был совершенно голый! Что за нахер?!
Кое-как растерев руки друг о друга, я принялся за ноги. Надо было разогнать кровь, иначе можно довести дело до ампутации. К счастью, спустя минут пятнадцать я почувствовал, что ломота слегка отступила и я решился встать на ноги.
Оглядевшись, я понял, что нахожусь где-то… Где? Этого я не знал. Под ногами — сырая земля. Справа — плоская, как блин, равнина. Над горизонтом вставал огненно-красный шар, подсвечивая верхушки высоченных елей по левую руку. На небе — ни облачка, лишь виднелись звезды, еще не успевшие спрятаться перед рассветом. Хм. Рассвет. Это что, я почти сутки провалялся без сознания? Но тогда как я оказался на природе? Кому взбрело в голову отвезти меня из лаборатории сюда? Бред какой-то.
Я попрыгал, потом поприседал, разгоняя кровь. Вроде бы немного согрелся. Нужно было решать — что делать? Честно говоря, в голове у меня царил полный сумбур. Я попытался вспомнить — может быть, были какие-то вспышки, проблески сознания после той аварии возле реактора? Но нет, последнее, что я помнил — странный энергетический луч, тянущийся к моему лицу.
Машинально проведя ладонью по физиономии, я убедился, что она цела. Даже короткая щетина на месте. Осмотрев тело, я не обнаружил ни ожогов, ни других изменений. Странно. По логике вещей, я однозначно должен был умереть. Хрен его знает, что там за энергию вырабатывал этот реактор, но даже если бы это было обыкновенное электричество, разряд такой мощности испепелил бы меня на месте.
А может быть… Невероятная мысль посетила меня, и тут же накрепко засела в мозгу. Может быть, я уже мертв? Потому и без одежды. Да нет, глупости. При моем образе жизни я наверняка должен был попасть в ад, а уж никак не на опушку елового леса. Хотя кто знает — что происходит после смерти?
Впрочем, мысли о загробном мире я отмел достаточно скоро — как только живот заурчал, выпрашивая еду. Да, признаюсь честно — жрать хотелось просто невыносимо. И пить. И мне нужна была одежда — я снова начал замерзать.
Решив, что сидеть на месте и предаваться размышлениям о своем положении можно бесконечно долго, а еда, вода и штаны сами не появятся, я решил пойти. Куда — пока было неясно. С одной стороны — степь, в которой мне ловить точно нечего. С другой — лес, в котором хрен знает, какие звери водятся. Может статься, что их завтраком стану я сам. Поэтому я выбрал средний вариант — буду идти по кромке леса, пока не найду что-нибудь. Для начала — желательно воду, а там видно будет.
Теперь оставалось выбрать направление, но и тут я заморачиваться не стал, трезво рассудив, что разницы никакой. Я понятия не имел, где оказался, а соответственно — не мог сориентироваться на местности. Так что просто пошел так, чтобы восток был по левую руку.
Честно говоря, в голову лезли всякие мысли — я, например, регулярно задумывался о том, почему оказался возле этого леса голым. На ум приходила лишь не самая удачная часть «Терминатора», в которой объяснялось, почему в одежде нельзя лезть в телепорт, но так как фильм мне вообще не зашел, ориентироваться на это объяснение я не стал. С другой стороны — было очевидно, что я все-таки не в загробном мире — ощущения (холод и голод, острые камни под босыми ногами) и эмоции (дикий страх поначалу, например) были весьма реальные. А значит — я просто оказался в другом месте. Телепортация, хм. Какой бред, кому расскажи — не поверят.
Я уныло брел вдоль леса и вертел головой. Пейзаж не менялся от слова совсем — та же степь, те же ёлки. Не знаю, сколько я прошагал, но через какое-то время солнце поднялось достаточно высоко и я, наконец, согрелся достаточно, чтобы перестать стучать зубами. Иногда меня окутывали порывы теплого ветра, и это было приятно, но ближе к полудню я все острее и острее начал чувствовать голод и особенно сильно — жажду. Нужно было срочно что-то предпринимать, иначе я рисковал загнуться от истощения.
Решив, что ничего страшного со мной не случится, если слегка углубиться в лес, я приблизился к высоченным деревьям. Они действительно были огромные — метров по сорок-пятьдесят, наверное. В жизни не видел таких ёлок. Да и вообще — деревьев подобного размера. Осмотревшись и не заметив ничего необычного, я шагнул в тень этого реликтового бора.
Под ногами приятно поскрипывали прошлогодние иголки. Идти по ним было гораздо приятнее, чем по голой земле и я мысленно обругал себя за то, что не догадался пойти здесь раньше. Солнце не пекло макушку, так что я слегка повеселел, и начал внимательно оглядываться, чуть ускорив шаг.
В детстве, когда мама поняла, что у меня фотографическая память, она периодически заставляла меня изучать самые разнообразные книги. А потом проверяла — выучил я их или нет. На вопрос «Зачем мне учебник по выживанию?» она отвечала что-то вроде: «Вдруг пойдешь в поход и потеряешься, будешь плутать в лесу неделю. Что будешь там есть?». Через пару минут я готов был расцеловать эту святую женщину, царство ей небесное. Отойдя от кромки леса чуть дальше, вглубь, я наткнулся на внушительные заросли красных ягод. Они висели крупными гроздьями на тоненьких ветках, пригибаясь под собственным весом к самой земле.
Живот призывно заурчал, предлагая обожраться как можно скорее, но помня, что это опасно, я не стал торопиться. Присев, я сорвал пару ягод и изучил их. На вид они напоминали вишню. Раздавив одну из них, я убедился в этом — такая же мякоть и красный сок. Но есть их все равно было страшно — вдруг отравлюсь? С другой стороны, наткнуться на что-то более знакомое можно было через день, два, неделю, а то и вовсе никогда. Для начала я капнул соком на тыльную сторону ладони и подождал некоторое время. Жжения не было. Потом я отщипнул кусочек от одной ягоды и положил его на язык. Подождал еще чуть-чуть — ничего. Вздохнув, я положил ягоду в рот и снова принялся ждать. Неприятных ощущений не возникло даже спустя десять минут. Поэтому я рискнул, и разжевал неизвестный плод, не глотая его. Все было в порядке. Решив, что можно и рискнуть, я проглотил ягоду/
На вкус она оказалась сочной и сладкой. Я подождал минут пятнадцать и не почувствовав изменений в организме, съел еще пяток. Живот довольно урчал, переваривая лакомство, а я все еще сомневался. Если это что-то ядовитое, то интоксикация произойдет спустя несколько часов. Здраво рассудив, что со столь малого количества я не умру (а если умру — это будет очень обидная смерть), я решил устроить привал и подождать до вечера, понадеявшись на свою силу воли. Соорудив себе лежанку из нескольких охапок прошлогодней хвои, я разлегся на ней и принялся анализировать свое положение.
Я попал, и попал конкретно — это было ясно. У меня нет ничего, что помогло бы выжить в диких условиях. Положим, соорудить силки и развести огонь я смогу (очень оптимистичный настрой). Возможно, в мою ловушку попадется мелкая дичь, и я смогу приготовить ее на открытом огне — проблем с этим возникнуть не должно. Шкуру (желательно пару) можно использовать в качестве набедренной повязки или как обмотки на ноги. Мне не улыбалось спать на холодной земле абсолютно голым — так и хозяйство можно простудить. Сомневаюсь, что в скором времени мне удастся найти людей — на небе не было видно самолетов, вокруг слышались только звуки леса — шум ветра, шуршание насекомых в хвое. Я видел парочку жуков, но есть их было очень опрометчиво — мало ли, вдруг они тоже ядовиты? Так что я решил сосредоточиться на ягодах. А пока ждал результата с уже съеденных — нужно было развести костер.
Наверное, сейчас найдется мало людей, которые сумеют сделать это, не имея под рукой ничего, кроме дерева. Хотя почти все знают, что можно сделать это первобытным методом — с помощью заостренной палки и сухого бруска. Эх, если бы кто знал — НАСКОЛЬКО это тяжело!
Натаскав к кустам с ягодами хвороста, который насобирал в округе, я отломил от одной сухой ветки тонкий, но достаточно крепкий прутик. С бруском оказалось сложнее. Пришлось углубиться в лес и найти поваленное дерево — не слишком трухлявое. Кое-как отломав от него изрядный кусок ствола вместе с торчащей веткой, я потащился к своему импровизированному лагерю. Вогнав ветку в землю и вколотив ее одной из принесенных хворостин так, чтобы кусок ствола оставался неподвижным, я начал думать, как мне быстро заострить прут и выдолбить небольшое отверстие в деревяшке. На ум не пришло ничего, кроме как найти острый камень. Ха! Попробуйте найти хотя бы просто камень в лесу, где кроме елок, травы и кустарника нет ничего!
Поразмыслив, я вспомнил, что видел камни у кромки леса, пока шел вдоль него. Вздохнув, я отправился обратно — туда, откуда пришел. Оказалось, что я углубился в лес достаточно далеко. Пока искал камень, хотя бы отдаленно подходящий для моих нужд, пока возвращался — уже начало темнеть. Я пораскинул мозгами и понял, что с момента моего пробуждения на рассвете и до того, как лес укутали сумерки, прошло не так уж много времени. Точно не двенадцать и даже не десять часов. Учитывая погоду и зеленую растительность, сейчас была поздняя весна или даже начало лета, так что столь короткий день меня смутил. Хм, все страньше и страньше, как говорила героиня одной известной книжки.
В потемках искать место стоянки оказалось гораздо тяжелее, но мне просто повезло — я споткнулся о корягу, из которой надеялся извлечь огонь, и облегченно вздохнул. Ну, теперь дело за малым!
Взяв узкий камень, я сначала заострил ветку, которую собирался крутить, а затем принялся выдалбливать отверстие в деревяшке покрупнее. Это заняло какое-то время, и когда я остался доволен результатом, стемнело окончательно. Температура вновь опустилась, но я не унывал. Обложив отверстие сухим мхом, иголками и прошлогодней травой, я поплевал на руки и начал крутить ветку.
Туда-сюда, туда-сюда. Так, теперь побыстрее. Еще быстрее! Дэн, сучий ты потрох, не прошло и трех минут, а у тебя уже забились предплечья! Да, прав был Макс, надо было ходить в спортзал…
Через десять минут я взмок так, что хотел уже плюнуть на костер. Хуже всего, что в темноте абсолютно не было видно — идет ли дымок, или я как последний осел просто кручу деревяшку в разные стороны. С другой стороны, это действие не давало мне замерзнуть — хоть какой-то плюс.
Примерно через еще полчаса я вновь собрался было бросить это дело. Вспомнив, что ничего не ел уже больше суток, принялся шарить по кустам и собирать ягоды. Прошло уже несколько часов с тех пор, как я их попробовал. Никакого отравления я не чувствовал и, плюнув на всё, съел пару пригоршней этой «вишни». Большая удача, что ягоды были сочными — заодно я и жажду утолил, но понимал, что надолго такой еды не хватит. Нужно было найти ручей и напиться, как следует. Но сначала — костер.
Пустота в желудке немного заполнилась, и настроение стремительно улучшилось. С новыми силами я с остервенением принялся вновь крутить ветку, предварительно утрамбовав в отверстие (которое значительно увеличилось) сухого мха. На этот раз — не прерываясь и не отвлекаясь, твердо решив, что перестану только тогда, когда появится огонь. Или пока руки не отсохнут окончательно.
Не знаю, сколько это продолжалось. Мысли совсем исчезли из головы. Мне уже не было важно — где я оказался и почему, как там Макс, что я буду делать завтра. Все мое сознание сконцентрировалось вокруг несчастной деревяшки, которая мелькала между моих ладоней. В какой-то момент мне показалось, что я почувствовал запах дыма. Зарычав, я ускорился, хотя честно признаюсь — рук уже почти не чувствовал. И когда запах дыма стал более явным, я лишь поднажал, понимая, что надолго меня не хватит.
Но, слава богу, все получилось! Получилось, мать вашу за ногу! Сухой мох, наверное, превратившийся в пыль, занялся. Я вскрикнул от радости и отбросил ветку. Не чувствуя ломоты, нашарил рядом еще пучок мха, кустик сухой травы, приготовленной заранее и аккуратно уложил на едва тлеющее отверстие. Потом аккуратно и очень слабо подул. Клянусь, я видел, как пара искр попали на травинку, и она тоже начала тлеть. Подложив еще мха, я подул чуть сильнее и ура! Малюсенькое пламя начало жадно пожирать сухую траву!
От радости я едва не потерял сознание (хотя возможно, это от перенапряжения). Набрав тоненьких сухих веточек я сложил «шалашик», и начал постепенно подкладывать деревяшки побольше. Через несколько минут костер горел так ярко, что я перестал бояться, что он потухнет. Подкинув в него побольше «дров», я подгреб под себя старых еловых иголок и обессилено рухнул на них, практически сразу же провалившись в сон.
* * *
Не скажу, что на этот раз мое пробуждение было приятнее, чем вчера. И хотя горящий всю ночь костер не позволил мне замерзнуть насмерть (ночью я просыпался несколько раз и подкармливал огонь новыми ветками) — в моем положении особо ничего не поменялось.