«Подключение, но без кантары, вот что это такое, — понял Надир. — Напиток — катализатор, чтобы вывести, освободить разум. Ну да, церемония единения».
Шаманка соединяла, затягивала, сфера медленно закручивалась. Надир подумал, что мог бы собрать, объединить их всех. Он коснулся Марики, спросил, мысленно, не разжимая губ:
— Объединенное сознание, так ведь?
— Да, это радость, когда мы вместе. Присоединяйся.
Посадочная площадка. Камешек на невысоком бордюре. Он раскачивается, поднимается на носок, опускается на пятку, балансирует на самом краю. Прыгать вверх или вниз?
Что будет, если он присоединится? Его сознание мощнее, сильнее, чем у горцев. Такой разум подавляет. Что случится? Он соединится с остальными или проглотит их, растворит в себе?
Надир пытался удержаться, балансируя на грани. Кто это, Фрэнк? Надир почувствовал знакомый разум, практически открытый, хотя напарник и держался особняком, не торопился объединяться.
Фрэнку грустно. Напиток пробудил воспоминания. Недобрые, нежеланные. Те, что Фрэнк так тщательно скрывал, удерживал глубоко внутри.
Девочка с золотистыми кудряшками. Маленькая сестричка. Мать — черные глаза горцев, бледная кожа. Теперь понятно, какое отношение Фрэнк имеет к общине. Его мать — эртанка. И что случилось потом? Интернат, ставший шоком для домашнего мальчика, первая кровь, уроки выживания, генерал, в качестве благодетеля. Отсюда и обида на горцев, не захотевших забрать мальчишку-полукровку. Не захотели или не смогли? Кто он, Фрэнк — заложник, разменная монета? И почему он здесь?
— Тише, Фрэнк, — Надир потянулся к нему разумом, чтобы успокоить. — Тише, все прошло.
Фрэнк улыбнулся, отбрасывая все лишнее, и нырнул в сферу.
Надир увидел себя со стороны. Себя и Роберта, двойное сознание, соединенное, но не объединенное. Две расколотые половинки. Роберт недоволен. На Тарре так не принято, вернее, принято, но не так. Даже во время выхода в Башне кантара препятствует слиянию разумов в одно целое. Они все вместе, но и каждый сам по себе. Роберт обычно закрыт, не любит пускать кого-либо в свое сознание. Надир протянул ему руку, как бы вопрошая: идем с ними, братишка? Роберт молчал, кусая губы, обдумывал. Не получив ответа, Надир потянул сферу на себя, почувствовал разум общины. Много точек, сошедшихся вместе, искорок сознания потянулись к нему во всех сторон. В глазах вспыхнули оранжевые огоньки. Перед ним возникло удивленное лицо жрицы. Она резко выбросила ладонь, словно пытаясь защититься.
— Что ты делаешь? — хриплый окрик Сигура.
— Марика, уведи его, он слишком силен, — велела жрица.
Марика, взяла его за руку:
— Пойдем со мной, Надир.
Он отпустил сферу, послушно пошел за девушкой, позволил себя увести.
Тоненькая фигурка, позвякивание монеток, браслеты на запястьях, маленькая ладошка в его руке. Босые ступни, нежные и гладкие, как у ребенка. Непослушный завиток на шее, нетерпеливые губы.
— Я хочу тебя всю, — прошептал Надир, и потянулся к ней сознанием. Две точки соприкоснулись, слились, стали единым. Он видел ее мысли, читал ее ощущения, мыслил ее понятиями. Еще немного, его сознание растворится в ней, а после он вберет Марику в свой разум целиком, без остатка.
Кто-то остановил его, не Роберт, нет. Тот слишком деликатен, предпочел удалиться. Кто-то другой. Голос прозвучал в его голове, властный, как приказ: «Остановись, не смей, не имеешь права». И Надир отпрянул, отступил.
— Что с тобой случилось? — Марика рассматривала уродливые рубцы.
— Да так, попал по глупости, — ответил Надир.
— Попал? — Глаза Марики расширились.
— В плен, — пояснил Надир.
— И это там, в плену?.. — Марика не договорила. — Как ты это выдержал? — девушка осторожно коснулась обезображенного бока.
— Не помню. Нет, я знаю, что со мной делали, но что чувствовал тогда — забыл, будто не со мной, понимаешь?
— Немного, — Марика обеспокоенно кивнула.
— Неужели переживаешь обо мне? Не надо. Все нормально, — улыбнулся Надир. — Мне сейчас почти хорошо, боли не чувствую, и вообще многие ощущения пропали, неприятные в том числе.
Бедный, — Марика покачала головой, и закусила губу, — Какая гадина могла сотворить такое? Найду, удавлю.
— Удавить я и сам могу, — Надир хищно оскалился. — Слишком просто.
— Пожалуй, ты прав, — задумчиво проговорила Марика и неожиданно попросила, — Научишь меня драться? Ты же боец?
— Научу, — пообещал Надир.
— Горцы должны уметь воевать. Сколько можно отсиживаться в своих гнездах. Подобные разговоры давно ведутся, особенно среди молодежи. Сигур наконец-то понял. Поведешь нас?
Надир покачал головой.
— Ты сможешь объединить нас, ну, как во время церемонии, — продолжила девушка.
— Не знаю, Марика, здесь много нюансов. Я не могу принуждать. Если вы сами не готовы — ничего не получился.
Они еще долго лежали и разговаривали. Он не спорил, кивал, соглашался, позволив ей строить планы, которым не судьба осуществиться. Пока они не заснули окончательно.
* * *
Он проснулся. Вскочил. Вечер, почти ночь, темно. Выбежал из комнаты. Мать стояла у раскрытого окна.
— Мам, папа уже уехал? Мы не попрощались.
— Ты спал, он не хотел тебя будить, — она улыбнулась. — Погоди. Кажется, отец еще на площадке. Если поторопишься, сможешь его догнать.
— Спасибо мама. — Крикнул на ходу и выскочил на улицу, бросился со всех ног на террасу.
— Па-ап, пап, подожди! — закричал что есть силы.
Отец уже садился во флаер. Обернулся на окрик. Со смехом подхватил на руки, закружил. Он прижался к отцу, спрятал лицо на груди, всхлипнул. Почему-то захотелось плакать.
— Ну что ты, дружок, — отец успокаивал.
— Пап, не уезжай, пожалуйста, — прошептал он.
— Ты же знаешь, не могу не поехать. Я скоро вернусь.
— Возьми меня с собой? — попросил он.
Отец молчал, продолжая улыбаться.
— Не берешь, потому что я маленький?
Отец поставил его на землю и покачал головой:
— Останешься с мамой. Ты — не маленький, а почти взрослый, и сильный. Обещай, что будешь оберегать ее?
Он кивнул, украдкой вытирая слезы. Отец захлопнул дверь, и грациозный маленький свифт взмыл в ночное небо.
Последний разговор, последнее прощание. Кто знал, что так получится. Отец путешествовал инкогнито, без сопровождения. Пересадочная станция, обычная, не таррианская. Сумасшедший, устроивший беспорядочную стрельбу по прохожим. Ранение в голову. Шальная пуля. Окажись травма в другом месте, чтобы могла включиться регенерационная система, или произойди это на таррианской территории, отец мог бы выжить. А так — не успели, не спасли.
Он узнал о гибели отца в тот самый момент, когда это случилось, такова их таррианская природа. И мать тоже. Никогда не забыть выражения ее глаз. И он не плакал, маленький четырехлетний ребенок, внезапно почувствовавший себя взрослым. Не плакал ни тогда, ни после…
* * *
Надир с удивлением растирал бегущие из глаз слезы.
— Что это? Неужели я плачу? — недоуменно прошептал он.
— За все невыплаканные слезы в детстве, за всю ту горечь, — произнес тихий голос.
Надир обернулся. Роберт стоял рядом. Они находились в убежище, этом странном месте. Винтовая лестница, уходящая в никуда. Разноцветные солнечные блики. Звук хлопающих крыльев. Надир вздрогнул, на секунду ему показалось, что он понял… Грудь сдавило, боль, горечь утраты, будто случилось только сейчас. Надир упал на колени.
— Это… это произошло со мной, — пробормотал Надир. — Не с тобой, а со мной. Это мои воспоминания, понимаешь? Я был там, я помню. — Он почти кричал.
— Успокойся, братишка. Ты и я, мы — одно целое, или почти одно. То, что ты начинаешь вспоминать, это нормально. Согласен, не самые приятные моменты, — Роберт поморщился.
— Кажется, я начинаю понимать тебя. Твои поступки, мотивации… — Надир закрыл лицо руками. — Бред какой-то, нелепость, случайная пуля, сумасшедшего… Так не бывает. Но ты искал причину? Не мог не проверить. Ответь.
Роберт молчал.
— Нашел? — не унимался Надир.
Роберт неопределенно пожал плечами. Это спокойствие, знаменитая таррианская невозмутимость раздражали. Надира так и подмывало вывести его из себя. Он ринулся к Роберту и тряхнул что есть силы, испытывая злость, почти ярость.
— Надир, остынь, — Роберт отстранился.
— Ответь, иначе…
— Иначе что? Собираешься со мной драться? — по губам Роберта скользнула ироничная улыбка. — Все, что ты хочешь узнать есть в памяти, в моей памяти, — повторил Роберт, отмахнулся от Надира, словно от назойливого насекомого, и ушел вглубь комнаты.
— То были мои воспоминая. Это случилось со мной, со мной, — упрямо повторил Надир, сжимая кулаки и проснулся.
Марика еще спала. Волосы разметались по подушке. Осторожно, чтобы не разбудить, Надир высвободил руку. «Хорошо, что все вещи и инъектор здесь, — подумал он. — Пока Марика не проснулась, успею завершить утреннюю процедуру».
Надир улегся возле бассейна на сине-белой плитке. Первая инъекция, чтобы предотвратить отторжение. Надир поморщился. Странное ощущение. Как будто что-то пошло не так. Он почувствовал зверюгу, имплантат требовал дозу. Надир зарядил инъектор, раздумывая, что лучше две инъекции сразу или по очереди. Решив, что двойная доза — проще, быстрее, он и примерился, поднеся инъектор к плечу, но остановился, прислушиваясь к неприятному, тревожному чувству. Зверюга снова подал голос, Надир, отбросив последние сомнения, не мешкая ввел препарат и провалился в темноту.
20. Надир. Эрта.
Надир с трудом разлепил непослушные веки. Кто-то бил его кулаком в грудь. Тело сотрясалось, словно в конвульсиях. Удар, еще один. Надир с трудом втянул воздух в легкие, только сейчас поняв, что до этого не дышал. Пол, бассейн, маленькая комната. Знакомая фигура.
— Роберт? — Надир не мог понять, как это «старшенький» оказался здесь, рядом с ним. И причем вполне материальный «старшенький». Надир все еще чувствовал кулак Роберта на своей груди. — Оставь меня в покое, зачем бьешь, — прошептал он еле слышно и закрыл глаза, — я так устал.
— Даже не думай. Смотри на меня, не смей спать, — приказал Роберт. — Отключишься сейчас, нам обоим конец.
Надир открыл глаза.
— Я постараюсь, — Надир произнес мысленно, не в состоянии продолжать разговор, — Что произошло?
— Проблема с инъекцией, у тебя остановилось сердце, еле запустил. Некогда разбираться. Я позову на помощь. Оставайся в сознании.
Фигура Роберта исчезла в дверном проеме.
Надир не выдержал и прикрыл веки, как ему показалось, только на секунду, когда снова открыл рядом с ним на полу сидел Фрэнк, а из комнаты раздавались приглушенные голоса. В дверях появились Сигур и Марика. Марика бросилась к нему, испуганная, взволнованная. Сигур опустился рядом, положил руку на грудь. Сразу стало легче дышать, в голове немного прояснилось, и Надир почувствовал прилив энергии.
— Вот так. Сейчас тебя поправим, — сказал Сигур.
Марика, подвинув Фрэнка, устроилась с другой стороны и гладила Надира по голове. На мгновенье ему показалось, что он ощутил тепло ее ладони. Попытался улыбнуться, но губы не слушались.
— Все хорошо, милый, — прошептала девушка.
Под тихий перезвон монеток, Надир снова закрыл глаза.
Его перенесли на кровать. В комнате собрались эртанцы, несколько человек. Он слышал, как они разговаривали, спорили о чем-то, но слов не понимал. Появилась шаманка, села рядом на краешек кровати. Надир открыл глаза. Белые волосы, тонкие восковые руки, лицо в морщинках. Жрица смотрела на него заботливо, почти нежно.
— Я, кажется, встречал твою сестру, — прошептал Надир, заглядывая в бездонные, как два колодца, глаза.
— Все мы сестры, — ответила шаманка улыбнувшись. Она взяла Надира за руку, зашептала что-то неразборчивое, запела.
— Ты собралась лечить меня пением? — удивился Надир.
— Спою колыбельную, как ребенку, — рассмеялась шаманка, обнажая ровные белые зубы. — С основной работой ты справился, осталось еще чуть-чуть. Поверь, это поможет. Полностью излечить не смогу, но кое-что для тебя сделаю. Спасибо потом скажешь. Дай руку, мне нужна твоя кровь, немного.
— Зачем? Мало на мне меток, хочешь оставить еще одну? — спросил Надир.
— Кое-что проверить, — покачала головой шаманка.
Надир почувствовал положительный отклик от «старшенького» и протянул руку. Шаманка вытащила из-за пояса нож, с тонким длинным лезвием, быстро сделала надрез. На смуглой коже выступила кровь. Марика подставила емкость и повернула руку, давая крови стечь. Шаманка внимательно следила. Когда количество ее удовлетворило, стремительно провела пальцем по ранке, как бы стягивая края, и кровотечение прекратилось.
— Очень хорошо, — констатировала жрица и положила руку Надиру на лоб. — Теперь можешь отдохнуть. Спи.
* * *
— Фрэнк, почему ты не сказал? — Сигур повернулся к Фрэнку. — Безопасность общины на первом месте, а ты умудрился притащить сюда модификанта. Не ожидал подобного, тем более от тебя.
— Надир не такой как все, — возразил Фрэнк, — и может себя контролировать.
— Ты действительно в это веришь? — спросил Сигур.
Фрэнк кивнул: — Ты меня знаешь, я не поставлю вас под угрозу. И он, действительно, может, я проверял.
— Не понимаю, о чем ты, думал? — Сигур покачал головой, — Тебе известны правила. На что рассчитывал? Надеялся, мы не заметим?
— Рассчитывал? — Фрэнк подскочил. — Рассчитывал? И это ты говоришь мне? — Фрэнк весь кипел.
— Ох, Фрэнки, взрывной характер достался тебе от матери, — заметил Сигур смягчаясь.
Фрэнк сразу как-то сник, опустил голову.
— Я надеялся, вы сможете ему помочь, — сказал он тихо.
— Значит, именно для этого ты просил о встрече? — удивился Сигур.
— Да, ну почти да, — подтвердил Фрэнк.
— Кто им управляет?
— Ван Дюрен, самолично, — поморщился Фрэнк.
— Нехорошо. Модификант не подчиняется даже тебе. И обладает такой ментальной силой. — Сигур нахмурился. — Кто он? Как генералу вообще удалось его заполучить?
— Почти случайно, я не успел вмешаться. Кто он — не знаю. Мы так и не выяснили, а потом он все забыл. Ну, после того как…
— Да, задал ты мне задачку. — Сигур задумчиво прошелся по комнате и остановился у окна, скрестив на груди руки.
— Так вы поможете? — окликнул его Фрэнк.
— Мы уже сделали все, что могли. Но ты просишь невыполнимого, сам должен понимать. — Сигур вздохнул. — Возможности нашей медицины не безграничны, а твоему приятелю нужно то, чем мы не располагаем: первоклассный хирург и соответствующее оборудование.
* * *
Надир очнулся в убежище. В голове сумбур и путаница. Попытался подняться. Получилось не сразу. Кружилась голова и пошатывало, пришлось ухватиться за стену и снова опуститься на пол. Надир подумал о диване, но не мог вспомнить, где его видел. Поискал глазами «старшенького», даже позвал мысленно. Ответа не получил. Никакого ответа. Словно Роберт находился не здесь, а где-то далеко. «Разбирается с моим телом, — решил Надир, и тут же поправился, — с нашим телом». К слову сказать, тела он тоже не чувствовал. «Я вообще существую?» — подумал Надир. Слабость постепенно отступала. В голове прояснилось. Чтобы чем-то себя занять, Надир отправился исследовать помещение. Поразительно, как при его приближении из тумана возникали предметы, проступали детали, появлялся узор на стенах. А вот и диван нашелся, и столик с книгами. Книг явно больше, а пыли меньше. «Интересно, удалось ли Роберту расшифровать язык?» Надир взял ближайшую книгу — одни картинки, а текста почти нет. Хмыкнул — как для детей. Ну да, язык он не понимает. Не выучил еще, а картинки в самый раз. Убежище посчитало его ребенком? По сравнению со «старшеньким», пожалуй, так и есть. Глупый, самонадеянный, несмышленый ребенок. Надир вздохнул и отложил книгу.