— А ну, примерь! — со смехом вдруг велел Ворон.
— Кто — я? — шарахнулся в сторону Хорь. — Да не в жисть! Свят-свят!
— Давай, атаман, я примерю! — вызвался одноглазый.
Напялив жилет, он с довольным видом оглядел себя. — Любо!
— Атаман, решать с ними поскорее надо, — подал голос доселе молчавший коренастый бандит, с заросшим лицом и длинными спутанными волосами.
Он поглядывал по сторонам и хмурился.
— Светает скоро, уходить надо. Чую, те купчишки с большака стрельцов на нас наведут.
— Дело говоришь, Бирюк, — согласился Ворон. Он задумчиво поглядел на пленников. — Решать, значит…
— Может, пока вы думаете, дадите хоть что-то надеть? — поинтересовалась Ирина, зябко поводя плечами. — Или вы нас заморозить хотите?
— Ох, бойкая ты баба, — Ворон прищелкнул языком. — На, погрейся!
С этими словами, сняв свою шубу, накинул ее на плечи Ирины.
— Собираемся, братва! — объявил он. — Пойдем на Путивль, там нынче, говорят, царевич Димитрий всякого принимает, кто за него биться готов. Хватит нам по лесам хорониться, да лихим ремеслом промышлять!
— Вот это правильно, — тихо заметил Коган. Он присел на корточки поближе к огню и обхватил себя руками за плечи. Ярослав и Евстафьев последовали его примеру.
— Тебя, ведьма, с собою заберу — люба ты мне, — сказал Ворон, поворачиваясь к Ирине. — Жида — повесим, а вы двое, — он глянул на Ярослава с Евстафьевым, — выбирайте: либо мне присягнете служить верой и правдой, либо с Фролом ляжете здесь.
— Что ж, я, по крайней мере, избавлен от необходимости выбора, — саркастически пробормотал Коган.
— Эй, православные! — крикнул Хорь. — Слыхали атаманов приказ? Жида на сук!
— Вы с ума сошли! — Ирина встала перед Вороном. — Что он вам сделал?
Тот неожиданно резко сгреб ее за плечи и швырнул одноглазому. — Охолонь, баба! Афоня! Присмотри!
— Агась! — согласился Афоня, прижимая отбивающуюся Ирину к себе, и расплываясь в ухмылке.
— Ну, что решаете? — Ворон навис над ними подобно хищной птице.
— Отпусти нас, атаман, — взмолился Евстафьев. — Христа ради, не бери греха на душу!
— Э, да тебе в монастырь надо, а не в Путивль, — плюнул Ворон. — На кой ляд ты мне — на суку вздернем, с жидом вместе!
— Ну а ты? — он перевел взгляд на Ярослава. — Станешь служить мне?
— Погоди, атаман, — Ярослав лихорадочно соображал, как им выпутаться из этой ситуации.
Кем бы ни были эти бородачи, угроза, исходящая от них была вполне реальна.
— Возьми нас всех с собой! Этот человек — ученый, его знания могут тебе пригодиться! Он… он искусством владеет врачевания! Большой мастер!
Ворон хмыкнул. — Мне его жидовская ворожба без надобности!
— Как знаешь, атаман, — подал голос Коган, — а только я могу ту жабу прогнать, что ночами тебя душит.
Ворон вздрогнул и воззрился на Когана с недоверчивым изумлением.
— Хитёр, жид, — протянул он. — Откель про жабу узнал?
— Вижу её у тебя на персях, — ответствовал Коган, — и, коли не прогнать её, до задушит она тебя вскорости. Ведь, сам знаешь, не раз уж пыталась, мне то ведомо. И про другую хворь, что в костях твоих живет — тоже.
Ярослав уставился на Когана, открыв рот. Ловок, Давид Аркадьевич!
Ворон тоже казался впечатленным, хотя старался не подавать виду.
— Добро, — отрывисто бросил он, нахмурившись, — за то позже потолкуем, вздернуть тебя всегда успеется. С собой жида берем! — распорядился он подоспевшим подручным.
— Побойся Бога, Ворон! — выкрикнул Хорь. — Беду на нас всех накличешь! От ведьмы да жида добра не жди — пропадем ни за грош!
Ворон потемнел лицом и надвинулся на попятившегося Хоря.
— Никак, учить меня вздумал?
Хорь отпрянул.
— Братцы! — завопил он озираясь. — Православные! Рубите ведьму и жида — околдовали они атамана нашего!
С этими словами он выхватил кинжал и бросился к Ирине, которую все еще удерживал одноглазый.
Однако, не успел он сделать и пары шагов, как грянул выстрел, и Хорь, неуклюже взмахнув руками, рухнул на землю.
— Всем стоять! Оружие на землю! — прогремел чей-то властный голос.
— Стрельцы! — крикнул кто-то, и начался хаос.
Часть разбойников бросились в чащу и одновременно раздались новые выстрелы, слившиеся с криками. Некоторые бросили оружие на землю и попадали сами следом.
Ворон отреагировал быстрее всех — пригнулся, схватил охапку еловых ветвей и швырнул их в костер.
Пламя зашипело, из костра повалил густой дым, погрузивший поляну в туман.
— Ярик! — возникшая рядом Ирина вцепилась ему в руку. — Где Давид Аркадьевич?
— Здесь мы, — приглушенно откликнулся Коган.
Они сбились в кучу, пока вокруг раздавались крики, стоны, звон железа и ругань.
Постепенно, дым рассеивался и в предрассветном полумраке стали видны фигуры людей в красных и зеленых кафтанах с саблями в руках, которые окружили поляну. Командовал ими рослый предводитель в высокой меховой шапке.
— Что делать будем? — выдохнул Евстафьев.
— Прежде всего, — торопливо заговорил Коган, — не рассказывайте правду! Здесь нам никто не поверит.
— Где это — здесь? — Ирина прижала ладони к вискам. — Вы хоть что-то понимаете, Давид Аркадьевич?!
— Здесь — значит в прошлом, — мягко ответил Коган. — В семнадцатом, если я правильно понимаю, веке.
Глава 12
Шум боя стих также внезапно, как и начался. Несколько разбойников остались лежать на земле, еще троим крутили веревками руки.
Костер разгорелся с новой силой, и теперь Ярослав мог разглядеть предводителя стрельцов — высокого, с квадратным подбородком и пышными усами. Что-то в его лице казалось ему до боли знакомым, словно он уже видел его раньше, но не мог вспомнить, где именно.
Предводитель остановился перед неподвижно лежащим Хорем, небрежно перевернул его носком сапога на спину, вгляделся в лицо и сплюнул.
— Где Ворон? — зычно обратился он к связанным разбойникам.
— Утёк, — живо откликнулся одноглазый. — Как вы стрельбу подняли, так и дал стрекача!
— Вот курва, — выругался предводитель, рубанув воздух кулаком. — Упустили! Ну да ничего, недолго ему бегать осталось.
Он повернулся к четверке пленников. — А вы кто ж такие будете?
— Из обоза мы, — ответил за всех Коган, — напали на нас лихие люди, купцов перебили, а нас вот в полон взяли. Благодарствуем тебе, воевода, за спасение!
Неплохая импровизация, подумал Ярослав. Он заметил, что Коган тоже пристально вглядывается в лицо воеводы, морща лоб.
— Бога благодари, жид, — усмехнулся воевода.
— Сильвер! — внезапно воскликнула Ирина. Она сделала шаг вперед, указывая на воеводу пальцем. — Это же Сильвестров! — повторила она изумленно.
Теперь и Ярослав понял, кого ему напоминал предводитель — если убрать эти усищи и заменить соболиную шубу на синюю форму, он будет как две капли воды похож на Сильвестрова, второго постоянного фельдшера Когана!
Но это же бред, Сильвера здесь быть не может, как, правда и их самих. На какой-то миг он уцепился за безумную надежду, что все происходящее — лишь чей-то розыгрыш, постановка. Однако, трупы разбойников были настоящими…
Воевода недоумевающе уставился на Ирину, вытаращил глаза, ахнул, и, вдруг, к вящему изумлению Ярослава, опустился на колени.
— Царевна Ксения! — благоговейно выдохнул он.
— Что? — ошарашенно переспросила Ирина, и обвела глазами стрельцов, одного за другим следующих примеру командира.
— Слава Богу, нашлась! — воскликнул воевода, поднимаясь на ноги. — Государя нашего, Бориса Федоровича, великая радость ждет ныне! Вся Москва ликовать будет! Как же ты здесь оказалась царевна? Неужто по своей воле бежать вздумала? Али похитил кто?!
Он метнул подозрительный взгляд в сторону Ярослава.
Ирина беспомощно оглянулась на Когана, но тот лишь озадаченно покачал головой и слегка развел руками.
Михалыч и вовсе, казалось, потерял дар речи, переводя взгляд то на одного, то на другого, и крестясь.
— Дивны дела Твоя, Господи! — провозгласил воевода, также осеняя себя размашистым крестом. — Парни! А ну, готовьте волокуши!
— Здесь недалеко, царевна, — обратился он к Ирине. — Домчим до деревни, как на санях, а к тому времени гонца отправим, чтобы карету из Москвы высылали!
— Спасибо, я как-нибудь сама дойду, — оторопело ответила Ирина, плотнее запахиваясь в шубу. — А где эта деревня ваша?
— Да не боле версты отсель!
— Давид Аркадьевич? — Ирина вопросительно взглянула на Когана.
— А что еще нам остается? — вздохнул тот.
***
Путь через лес показался Ярославу неблизким. Уже почти рассвело, а они все шли и шли через нескончаемые ряды деревьев. Их жилеты и куртки в суматохе куда-то успели пропасть, но воевода распорядился, чтобы им подобрали пару зипунов, по всей видимости, снятых с убитых. Ярославу оставалось лишь надеяться, что там не было никаких насекомых. Поначалу их вознамерились связать, как и разбойников, но, благодаря вмешательству Ирины, воевода нехотя разрешил им следовать за ними со свободными руками, под конвоем. Саму Ирину тесно окружили стрельцы, и, несмотря на ее протесты, усадили на что-то вроде наспех сооруженных носилок из стволов деревьев и лапника, на который воевода постелил собственную шубу. Везет, по ходу, Ирке — вторую шубу за день дарят, подумалось ему. Точнее — за ночь.
Как ни странно, чувство абсурдности происходящего, преследовавшее его на протяжении суток, теперь почти пропало. В какой-то момент ему даже казалось, что, напротив — его работа на скорой и жизнь в Москве были чем-то вроде сна. Мерное поскрипывание снега под ногами, запах прелой овчины, исходивший от тулупа, негромкие голоса стрельцов — все это казалось естественным и привычным, так, что Ярославу буквально приходилось напоминать себе удивляться.
— Ярослав, — негромко проговорил Коган, когда они поравнялись с ним, — возможно, в ближайшем будущем нам не представится возможность поговорить. Что ты думаешь обо всем этом?
— Считаете, мы действительно попали в прошлое? — он взглянул в сосредоточенное лицо реаниматолога.
Коган пожал плечами. — Звучит, конечно, дико, понимаю, но это единственное объяснение случившемуся. Мой мозг отказывается верить в это, но массовая галлюцинация, очевидно, исключается.
— Бабка все это устроила, это точно, — присоединился к разговору Евстафьев. — Я, как ее на дороге увидел, так меня словно током ударило!
«Током ударило», — пронеслось в голове Ярослава. А, может, и вправду, что-то произошло после того, как он получил разряд во время дефибрилляции? Но странности начались еще задолго до этого… Определенно, между Беззубцевой и их переносом была связь, однако, Ярослав пока не понимал, какая.
Он кратко пересказал Когану и Евстафьеву свой утренний визит к бабке и то, что произошло после его возвращения за навигатором.
Коган слушал внимательно, не перебивая, Михалыч, вытягивая шею, чтобы лучше расслышать, изредка вставлял комментарии. По его мнению, старуха наверняка была связана с каким-то засекреченным проектом, и Ярослав, а вместе с ним и они оказались его невольными участниками.
— Как бы то ни было, — произнес задумчиво Коган, — нам нужно соблюдать осторожность. Ты что-нибудь помнишь о семнадцатом веке, Ярик?
Ярослав напряг память, пытаясь припомнить хоть что-нибудь из курса школьной истории.
— Судя по всему, мы оказались во времени Смуты, — пришел ему на помощь Коган. — Атаман упоминал царевича Дмитрия, а воевода — царя Бориса, Ирину же они принимают за царевну Ксению — его дочь.
Видя непонимание в глазах Ярослава, он вздохнул.
— Борис Годунов, русский царь, выбранный народом и боярами после смерти сына Ивана Грозного. Его подозревали в убийстве другого сына Грозного — возможного наследника престола, восьмилетнего царевича Дмитрия.
— Так царевич выжил? — уточнил Ярослав. — Раз атаман к нему собирается?
— Убили его, — вмешался Евстафьев. — К лику святых причислен, как мученик!
Коган кивнул. — Тот, про которого говорил атаман — самозванец, — пояснил он. — Так, во всяком случае, считает большинство историков. Хотя были и другие версии. У нас, кажется, есть уникальная возможность узнать точки зрения, так сказать, современников. При условии, конечно, что доживем. Если я ничего не путаю, и Димитрий со своим войском действительно в Путивле, царю Борису осталось недолго, а после начнется длительная и кровопролитная борьба за русский трон.
Ярослав заметил, что один из стрельцов внимательно прислушивается к ним и сделал знак Когану, чтобы тот говорил тише.
— Что же нам сейчас делать? — спросил он.
— Понятия не имею, — признался Коган. — Честно говоря, мне до сих пор не верится, что это не сон, или галлюцинация…
— Зря мы, Давид Аркадьевич, от машины ушли, — посетовал Михалыч. — Там оно как-то надежнее было. Возвращаться нам нужно туда, вот что я думаю!
— Пожалуй, сейчас это будет несколько затруднительно, — покачал головой Коган. — Вряд ли после всего нас просто так отпустят. Особенно Ирину. Бред какой-то…
— Но как Ира может быть здешней царевной? — спросил Ярослав, глядя на мерно движущиеся спины стрельцов, несущих волокуши. — И, потом, этот их главный — он же и правда — вылитый Сильвер!
— Этого я пока тоже не понимаю, — вздохнул Коган. — Какой-то специфичный эффект нашего присутствия в другой временной реальности, может быть.
— Или это всё часть эксперимента, — упорно гнул своё Евстафьев. — А мы попали в зону, где проводились испытания. Вроде как филадельфия у американцев — наши тоже в этом направлении работали.
— Вы, Василий Михайлович, главное, местным про эту теорию не рассказывайте, — посоветовал Коган. — А то начнете опять деньги и машину предлагать — в лучшем случае, в монастырь отправят какой-нибудь, для скорбных рассудком.
«Это точно», — подумал Ярослав.
— Кстати, вы здорово тогда вошли в роль, там, на поляне, — сказал он вслух. — Главарь не на шутку перепугался.
— Ерунда, — усмехнулся Коган. — Что я, сердечника не узнаю? Там еще, к слову и третичный сифилис — ты нос его видел?
— Я думал — перелом, — признался Ярослав.
— Похоже внешне, но, если приглядеться, конфигурация хрящей не совсем типичная. Там больше на сифилитический провал спинки носа похоже… Да и поражение аорты, наверняка есть, судя по пульсации шейных вен, ну да ладно.
Ярослав снова поймал пристальный взгляд одного из стрельцов и негромко кашлянул, предупреждая Когана.
Они замолчали, и только Михалыч продолжал что-то бубнить себе под нос.
Наконец, деревья начали редеть, слой снега под ногами становился все тоньше, а над верхушками деревьев заиграли розовые отблески зари.
Отряд вышел на широкий тракт, тянувшийся в обе стороны вдоль лесных стен. В подмерзшей грязи пролегали глубокие следы колес и копыт. Стрельцы повернули направо и двинулись по дороге. Кроссовки утопали в чавкающем месиве, и Ярослав едва не потерял один, неудачно ступив в покрытую тонким ледком лужу.
Ирина несколько раз оборачивалась к ним, и пыталась подозвать, но дюжие охранники с каменным выражением на бородатых физиономиях преграждали им дорогу, заставляя держать дистанцию.
Она с гневом говорила что-то их высокому предводителю, но тот, хоть и отвечал ей с почтительно, оставался непреклонен.
Миновав поворот, тракт повел их вверх по холму, на вершине которого виднелись несколько столбов. По мере приближения к ним, в животе Ярослава всё сильнее завязывался ком. Стая воронья с шумным карканьем взметнулась вверх. Под унылый протяжный скрип над землей раскачивались на веревках четыре тела. Птицы уже поклевали их, и на людей пялились пустые глазницы.
— Господи… — Евстафьев перекрестился.
Здесь они остановились на несколько минут, один из стрельцов, сопровождавших их, отошел к предводителю, они о чем-то посовещались. Потом до Ярослава донесся отчетливый возглас Ирины «Нет!», стрелец направился обратно к ним, и отряд продолжил движение.
— Что там, Емеля? — спросил стрельца товарищ.