Заклинанием «Усмирения» я мог совершенно точно погасить свечу, или даже факел, но это пламя только слегка качнулось в противоположную от меня сторону, а усмиряться и не думало.
85
82
79
Где-то там, за этой стеной пламени, осталась Натсэ, а у меня не хватало силенок её вызволить. Но я еще использовал не все доступные мне заклинания.
— Огненная Ширма, — шепнул я.
Этого мне еще не доводилось пробовать, заклинание требовало масштабов, вот прямо как сейчас.
Огонь будто изменил своей природе, будто превратился в занавес, укрывающий происходящее от моих глаз. Мне пришлось забраться на подоконник, сесть на него, чтобы продолжать. Я двумя руками сделал движение, будто раздвигал шторы на окне.
И шторы раздвинулись. Как раз вовремя, чтобы пропустить Натсэ. Она уже стояла на ногах и, увидев просвет, бросилась в него. Я даже испугаться или обрадоваться не успел — Натсэ рыбкой сиганула в окно, врезалась в меня, и мы кубарем покатились по траве, по осколкам. Остановились, врезавшись во всё еще бесчувственное тело лысого на сырой земле.
— Зачем ты вернулся?! — заорала Натсэ, забравшись на меня сверху и прижав руками к земле.
— За тобой, дура! — рявкнул я.
Сила Огня использована на максимальную величину 25. Текущая сила повысилась на 4
Текущая сила Огня: 12. Пиковая сила Огня — 25
Четыре заклинания продолжают использовать магический ресурс:
Перемещение
Умножение
Усмирение
Огненная Ширма
Остановить? Да/Нет
Магический ресурс: 70
66
62
Я лихорадочно ткнул мысленным пальцем «Да», и число застыло на отметке «60», после чего постепенно поблекло и растаяло.
Натсэ приходила в себя. Она глубоко задышала, несколько раз моргнула и слезла с меня. Выглядела она ужасно. Лицо в ссадинах и порезах, один глаз заплыл, на губах чернела запекшаяся от огня кровь. Блузка, у которой еще до того кто-то оторвал рукава, выглядела и вовсе плачевно. Весь низ изодрали и изрезали, юбке тоже досталось.
Но выскочила Натсэ, как оказалось, не с пустыми руками. Она подняла с земли тот самый изогнутый меч, который отобрала у первого напавшего. Меч был в деревянных ножнах и даже с какими-то поясками, назначение которых я понял тут же: Натсэ быстро и ловко привязала ножны за спину.
— Нужно как-то погасить всё это, — сказал я, глядя в бушующее пламя, вырывающееся из окна. Оттуда уже не доносилось криков.
— Если такова воля хозяина, — сказала Натсэ.
По её тону я понял, что предлагаю чушь, и решил подчиниться. Мы подхватили лысого, оттащили его поглубже в сад. Так, чтоб точно не сгорел, и чтобы те, кто прибежит тушить пожар, точно не нашли.
Потом я направился по дорожке к воротам. Натсэ шагала следом за мной.
— Я только что убил кучу людей, — сказал я.
Пока это были просто слова. Они не проникали глубоко в душу. Пока еще меня потряхивало от пережитого волнения, от этого неповторимого чувства: я использовал магию в настоящем бою и победил!
— Вам не обязательно было это делать, — заметила Натсэ.
Я поднял руки на ходу. Они дрожали. Теперь я немножко понимал магов трех стихий, которые решили загнать Огонь в подземелья. Такая сила… Даже с таким ничтожным рангом, как у меня… Огонь убивает, вот и всё. Это как оружие массового поражения. Без шансов.
Ганла стояла там, где я её оставил. Даже, кажется, в той же позе, с такими же вытаращенными от ужаса глазами. Натсэ, привалившись к стене, надевала сапоги. Я смотрел на вспыхивающее над деревьями зарево от пожара.
Я — убийца…
Какое-то опустошение поселилось в сердце. Нет, я не сочувствовал тем людям, которые нашли свою смерть в огне. Они служили подонку, и сами были подонками не меньшими. И даже если в этом мире такие подонки могут считаться примерными гражданами, я всё равно не стал бы переживать из-за их смертей.
Тут было что-то другое. Как будто одновременно с убийством я оторвал кусок и от своей души. Слабый, нежный, беззащитный кусок сгорел в Огне, и на его месте я чувствовал пустоту. Со временем — я уже сейчас знал об этом, — на его месте появится что-то новое, что-то более грубое. И я стану другим. Я уже становился другим. Более сильным, более жестоким и невыносимо более взрослым.
Взрослеть — больно. Такая простая мысль почему-то мне в голову никогда не приходила. Раньше я был уверен только в том, что взрослеть — скучно. Никто никогда не говорил мне, что взросление — это похороны детства.
— Вам бы выпить, хозяин, — со знанием дела заметила Натсэ, глядя на моё лицо.
И тут же принялась шарить по карманам лежащих у ворот трупов.
***
Обратно мы шли другим маршрутом. Я всё ещё не ориентировался в городе и слепо доверял Натсэ. Она шла уверенно, хотя то и дело пошатывалась. Досталось ей там всё-таки…
Остановившись у закрытой лавчонки, она принялась колотить в дверь кулаком. Колотила долго и упорно, пока заспанный голос с той стороны не разразился чудовищной бранью.
Натсэ что-то быстро и резко сказала — я не прислушивался — и тут же в двери отворилось маленькое окошко. Она сунула монеты, а взамен получила бутылку.
— У нас тоже так после одиннадцати водку продают, — заметил я машинально.
Натсэ взяла бутылку левой рукой, а ребром правой ладони нанесла удар. Горлышко улетело в ночь и где-то сиротливо звякнуло.
— Возьмите.
Я сморщил нос, отвернулся. Пахло из бутылки не очень.
— Хозяин. Вы же знаете, что я из Ордена Убийц, — терпеливо сказала Натсэ. — После первого раза почти всех трясёт дня три, а то и неделю. В первый день лучше всего напиться, поверьте на слово. Потому что иначе вам захочется напиться во второй или третий день. И тогда остановиться будет трудно. Лучше сейчас. Через «не хочу».
Да уж, добро пожаловать в мир взрослых… Что ж, доверюсь ей и в этом. Кому мне, в конце концов, доверять, если не Натсэ? Учитывая то, через что мы прошли, она теперь вообще моя лучшая подруга.
Я взял бутылку и, запрокинув голову, сделал несколько больших глотков, стараясь не обращать внимания на вкус. Нутро горело огнём, я поперхнулся, желудок скрутил спазм.
— Не так быстро. — Натсэ отобрала бутылку и сама отпила немного.
Мы постояли еще минуту. Я постепенно приходил в себя. В голове зашумело, мысли из мрачных сделались какими-то ленивыми, усталыми.
— Что со мной теперь будет? — вздохнула у меня за спиной Ганла.
Я вздрогнул. Ганла! Надо же. Совсем про неё забыл. Судя по широко раскрывшимся глазам, Натсэ тоже о ней не думала.
— Надо снять ошейник, — сказала она. — Лысый проваляется ещё часа четыре, если его не найдут. Но чем скорее — тем лучше.
— Мы освободим тебя, Ганла, — провозгласил я, положив руку на плечо дрожащей девчонке. — Ты снова будешь свободной и вернешься в свою семью.
Выпитое придало сил мне и Натсэ. Мы быстро вышли из города, дошагали до приметного холмика. Натсэ остановилась и посмотрела на меня — открывай, мол. Я, спохватившись, запустил руку в карман и…
Вынул пригоршню глиняных крошек.
— Упс, — сказал я, ошеломленно глядя на останки печати. — Это, наверное, когда ты меня с подоконника сбросила.
Глава 19
Это был тот неудобный момент, когда в команде нет ни одного человека, способного взять ситуацию в свои руки. Натсэ не владела магией, да к тому же была, так сказать, вне социума. То же самое касалось и Ганлы, которая и до порабощения не была магом. Ну и я. Я был магом Огня нулевого ранга. Поскольку поблизости ничего не горело, я даже в скульптурки поиграться не мог.
Что нам оставалось? Мы сидели на холме и ждали, пока где-то под землей, под академией проснутся Мортегар и Талли, хватятся меня, начнут бегать, суетиться, думать, и, может быть, кому-нибудь из них придет в голову…
— Должны сообразить, — сказала Натсэ. — Ты пропал, печать пропала. Значит, вышел через какой-то из недавних ходов. Проследят наверняка обычный маршрут Мелаирима из академии до дома, ну и этот. Главное, чтоб лысый не очнулся…
Говоря, она стучала зубами и ёжилась. Бутылку мы опустошили и выбросили еще по дороге, и большая часть пойла досталась мне. Поэтому меня утренний холодок не беспокоил. Ганла превосходно себя чувствовала в плаще, а вот Натсэ в своём истерзанном наряде была всё равно что голая. К тому же тут, у реки, на равнине, ветер дул довольно сильный.
Выпитое сделало меня каким-то невероятно отважным. Взвесив все за и против, я сел рядом с Натсэ и приобнял её за плечи. Она дёрнулась, посмотрела на меня.
— Холодно, — сказал я и попытался содрогнуться для достоверности.
Несколько секунд Натсэ боролась с собой, но потом, видимо, плюнула на всё и расслабилась. Даже прижалась теснее. Так мы и сидели, будто романтические влюблённые, любующиеся восходом солнца над рекой. Солнце, правда, всходило с другой стороны, но нас это не расстраивало. Натсэ слишком хорошо наполучала, чтобы беспокоиться о таких вещах, а я, по сути, впервые в жизни обнимал девушку, не находящуюся со мной в кровном родстве. Ну, пока не находящуюся.
Воспоминание о грядущем ритуале опять заставило меня поморщиться. Смогу ли я? Решусь ли? Я заставил себя думать о сестре, которая тоже ни в чем не повинна, и которая сейчас горит — буквально! — в аду.
Натсэ меня вдруг удивила. Казалось, она дословно прочитала мои мысли, потому что сказала вот что:
— Не знаю, что вам наговорил Мелаирим, но души в Огне не страдают. Собственно, душа любого мага, или жертвы, после смерти растворяется в той или иной стихии. Просто в течение года дух ещё существует как личность, а потом растворяется. Становится водой, огнем, землей или воздухом.
«Это она к тому, — подумал я, — чтобы я не беспокоился насчет своей сестры».
— Это я к тому, — сказала Натсэ, — чтобы вы не переживали насчет меня.
Я промолчал. Понятия не имел, что следует говорить, когда обнимаешь прекрасную и смертоносную рабыню, которая только что разрешила себя убить. К такому меня жизнь не готовила.
Пока я размышлял над достойным ответом, голова Натсэ опустилась мне на плечо. А еще через несколько минут сморило и меня.
***
— Меня сейчас вырвет! — вплелся в шум реки металлический голос.
Я разлепил глаза и увидел возвышающуюся надо мной Талли. Вернее — над нами, потому что мы с Натсэ так и сидели в обнимку.
— А, — зевнул я. — А мы как раз тебя жда…
Талли не дала мне договорить, ударив ногой в лоб. Каблук больно припечатал, и я упал на спину.
В следующий миг взвилась Натсэ. В её руках сверкнул меч, и Талли попятилась.
— Эй! — крикнула она. — Морти! Уйми свою рабыню!
— Да с чего бы это? — огрызнулся я.
— Да с того! Ты знаешь, что я была права!
— Права?! Что это за правота такая — бить ногами по лицу людей? Тем более людей, с которыми живешь. И от которых зависит всё твоё будущее.
Невооруженным глазом было видно, как Талли корёжит. Натсэ стояла неподвижно, как статуя, и лезвие меча, отражавшее свет восходящего солнца, не дрожало.
— Ладно! — Талли подняла руки. — Я прошу прощения. Это было грубо с моей стороны. Но, Огонь тебя испепели, Морти! Ты можешь представить, как нас напугал?
— Ну чего вы беспокоились? — проворчал я, поднимаясь на ноги и разыскивая взглядом Ганлу, которая неприметно дрыхла неподалеку, завернувшись в мой плащ.
— Ну а как же иначе? — всплеснула руками Талли. — Ну ты подумай сам! Ну что было бы, если б мы тебя потеряли?
Я покосился на неё. Издевается, что ли?
— Вы бы тогда огорчились? — осторожно спросил я.
― Огорчились... Ты же прекрасно понимаешь, что ни за какие сокровища в мире мы не согласились бы расстаться с тобой.
— Даже за сто тысяч солсов?
— Даже за сто тысяч солсов.
— Значит, я так дорого стою? А можно мне тогда часть этой суммы получить на руки? Натсэ нужна новая одежда.
— Ну конечно! — Талли сунула руки в карманы и тут же вытащила их обратно, показывая мне два средних пальца. — Хватит столько, или еще накинуть?
Да, понятно, момент был выбран не из лучших. Я всё-таки накосячил, надо немного выждать, сделать что-нибудь полезное. Может, полы дома помыть, или типа того.
И тут вдруг меня пронзила крайне веселая мысль. А ведь если я просто возьму и свалю, Мелаирим и Талли действительно окажутся в непростой ситуации. Убить меня тогда они не смогут, чтобы начать всё заново с другим кандидатом, а силу Огня я уволоку с собой и в себе. И чего от меня можно будет ждать дальше — большая загадка, даже для меня самого. Более того, взяв с собой Натсэ, я наверняка сумею найти и крышу над головой, и кусок хлеба: она-то явно в этом мире превосходно ориентируется и не даст пропасть ни себе, ни «хозяину». Получается, что я каким-то странным образом… свободен?
— Чего ты лыбишься? — проскрежетала Талли. — А это еще кто? Морт, ты издеваешься?! Ты хотел приволочь в дом чужую рабыню?!
Ганла как раз проснулась и сейчас сидела, протирая глаза кулаками. Натсэ, поняв, что бить, или тем более убивать меня пока никто не собирается, вернула меч в ножны за спиной.
— Да, — сказал я. — И ты мне в этом поможешь. Мне нужен Мелаирим, чтобы снять с неё ошейник. И надо действовать как можно скорее!
Я подошел к Ганле и помог ей подняться на ноги.
— Это исключено, — заявила Талли.
— Ну тогда и ваше «восстание огня» исключено! — ответил я. — Натсэ, идём в город. Денег хватит на гостиницу?
— На сутки хватит, — тут же подхватила Натсэ. — На самую дешевую. Но вечером я могу заработать на ярмарке, бросая ножи в цель с закрытыми глазами.
Я шагнул в сторону города.
— Стоять! — взвизгнула Талли, и вдруг я врос в землю по колено. Я дернулся и чуть было не упал вперед, сломав обе ноги. Натсэ оказалась рядом и придержала меня. Меч её опять был обнажен, но она не спешила нападать. Понимала, что шансы одолеть мага Земли в битве на земле — невелики.
Ганла ахнула и что-то забормотала — я не прислушивался. Я смотрел на Талли, а Талли смотрела на меня.
— А как же твоя сестра? — процедила она сквозь зубы. — Так вот возьмёшь и плюнешь?
— Не плюну. Но смирюсь.
— Из-за какой-то поганой рабыни?
— Это принцип.
— Откуда у тебя взялись принципы, слизняк?
— Понятия не имею! — честно ответил я. — Наверное, от Огня.
— Огонь должен играть на нашей стороне!
Следующую фразу я произнес будто не своим голосом. Что-то внутри меня поднялось, расправило пылающие крылья и проговорило:
— Огонь тебе что-то должен? Ты уверена?
Я отчетливо различил в своем голосе женственные интонации. Сперва было испугался, что половое созревание пошло куда-то не в ту степь, потом вспомнил статую огненной девы и успокоился.
— Ты можешь запереть Огонь, ты можешь научиться готовить на Огне, но тебе никогда не завладеть Огнем! — прикрикнул я всё тем же странным голосом.
И Талли сломалась. Она махнула рукой, и земля будто вытолкнула меня наружу.
— Ладно. Это, конечно, вообще за гранью, но… Ладно, — пробормотала Талли, открывая проход в холме.
***
Мелаирим, который поджидал нас у противоположного конца «тоннеля», бить меня не стал, орать — тоже. Однако одного его взгляда хватило мне, чтобы понять: последствия будут.
— Дядя, эти двое идиотов украли рабыню у Герлима и хотят снять с неё ошейник, — наябедничала Талли.
На лице у Мелаирима не дрогнул ни один мускул.
— Ты просишь меня об этой услуге, Мортегар? — тихо спросил он.
Я кивнул.
— Хорошо. Я окажу услугу. Таллена, проведи девушку в святилище и приготовься, ритуал проведешь ты.
— Я? — изумилась Талли.
— Ты. Тебе тоже нужно учиться. И быстрее! Меня уже вызывают в ректорат, там опять какие-то неприятности с болотами. Мортегар, иди к себе в комнату. И забери рабыню. Ваше участие не потребуется.
Итак, мы с Натсэ оказались вдвоём в моей комнате. Теперь уже, наверное, «нашей комнате». Не задумываясь, уселись на одну кровать — мою — и сидели, ожидая вестей.
— Наверное, это не очень сложный ритуал, — сказал я, не выдержав молчания. — Раз уж Мелаирим доверил Талли…