— Искал туалет, — услышал я собственный голос, такой спокойный и наглый одновременно, хоть и слегка дрожащий. — Отсюда несло дерьмом, вот я и заглянул.
Тарлинис побагровел и сжал кулаки, однако напугать меня не сумел. Надо же, он разозлился! Знал бы он, как разозлился я!
Авелла повернулась ко мне. Успела вытереть лицо и улыбалась. Если бы губы чуть не дрожали и не раскраснелись щеки, я бы подумал, что вся эта безобразная сцена мне почудилась.
— Вы зашли не в то крыло, господин Мортегар, — сказала Авелла. — Позвольте мне вас проводить…
— Не беспокойтесь, пожалуйста, — улыбнулся ей я. — Мне поможет господин Тарлинис. Ведь так, господин Тарлинис?
— Ступай спать, Авелла, — велел тот дочери, стараясь на неё не глядеть.
Авелла сделала реверанс и, сбивчиво пожелав покойной ночи, выскочила из комнаты. Мы молчали, пока её шаги не стихли в коридоре.
— Вы хотели мне что-то сказать, господин Мортегар?
— Нет. Просто хотел полюбоваться вашим прекрасным камином.
Он будто окаменел. До него дошло. Я с удовольствием наблюдал, как бледнеет его лицо.
— Красивый камин, — сказал я, присев возле него. — Красивая тюрьма для огня. Только вот штука: в тюрьме не хватает одной стены. Это, конечно, ничего не значит, ведь магов Огня не существует. И всё-таки, если представить, что один из них окажется здесь… Ему достаточно будет сказать одно слово, и огонь вырвется из тюрьмы. Миг — и род Кенса обезглавлен. Жуткая мысль. Не даром всех магов Огня истребили. Держу пари, это были жестокие ребята, и они никому не спускали подлостей. Допустил бы маг Огня, чтобы при нём мужчина избивал беззащитную девушку? Вы как считаете, господин Тарлинис?
Он молчал, но я чувствовал его взгляд. Испуганный и злой одновременно.
Я встал, чувствуя себя слабым и беспомощным, бесконечно уставшим. Чтобы скрыть это, я направился к двери, но, прежде чем выйти, остановился.
— У вас прекрасная дочь, господин Тарлинис. Мы с ней будем учиться в одной академии, и я бы хотел, чтобы она как можно чаще выглядела счастливой. Надеюсь, с вами не приключится ничего плохого. Закрывайте на ночь камин, берегите себя.
Тарлинис молчал. А я вышел, чувствуя себя героем. Несмотря на то, что усталость валила с ног, а тело сотрясала крупная дрожь, мне хотелось прыгать и петь. Я был победителем!
Глава 26
Я властным жестом отбросил одеяло с Натсэ. Она вздрогнула и вся сжалась, обняв меч.
— Х-х-хозяин, что вы делаете? — пролепетала она.
— Это тебе не понадобится. — Я отобрал у неё меч, не встретив даже слабого сопротивления.
Мои руки коснулись ног Натсэ, поднялись выше, вцепились в резинку пижамных штанов.
— Прошу в-в-вас, хозяин, — задыхаясь, шепнула Натсэ. — Будьте со мной нежнее, я никогда прежде…
Я поцеловал её в губы, обрывая поток бессмысленных слов. Потом медленно стянул с неё штаны, наслаждаясь тем, как мягкая ткань скользит по гладкой коже. Верхнюю часть пижамы Натсэ сняла сама и замерла в ожидании, её черные волосы разметались по белоснежным простыням.
Когда я уже потянулся к ней, она вдруг выставила передо мной указательный палец.
— Постойте, хозяин. Мы же не можем начать без неё.
— Без кого? — не понял я.
Натсэ посмотрела мне за спину. Я обернулся. В дверях стояла Авелла. Я смутился, попытался было прикрыться, но вдруг заметил, что пальцы Авеллы расстегивают пуговички ночной рубашки.
— Вы такой храбрый, господин Мортегар, — проворковала она. — Такой отчаянный. Позвольте мне хоть немного отблагодарить вас…
Она приблизилась к кровати, забралась на неё с ногами и одним движением сняла ночнушку.
— Идите к нам, Хозяин.
— Идите к нам, господин Мортегар, — шептали их голоса, а их руки тащили меня куда-то вниз, в бездну порока и сладострастия.
— Падай, Морти! Пока я добрая. — Талли? Ну разумеется, и Талли тоже здесь, это ведь вполне естественно.
Я упал во тьму, отдался этим сумасшедшим ласкам, безумству похоти, разрываясь от желания и молясь, чтоб эта пытка длилась вечность.
— Позвольте же и мне присоединиться, господин Мортегар, — произнес голос Мелаирима. — Я доставлю вам самое незабываемое наслаждение в вашей жизни. Поверьте, вы этого заслужили.
— Не хочу, — простонал я.
— Что вы, мне совсем не трудно. Просто расслабьтесь и повернитесь ко мне спиной.
— Уходи! — кричал я, отмахиваясь.
Голос Мелаирима стал жестче:
— Я здесь не для шуток, Мортегар. Ты доигрался. Теперь всё зашло слишком далеко.
Я ощутил болючий щелчок по уху и… проснулся.
***
Я лежал один на смятой и растерзанной постели, а надо мной возвышался бледный и как будто даже исхудавший Мелаирим. Заметив, как я кручу головой, он сказал:
— Ваша рабыня внизу. Изволит завтракать. По-видимому, моя персона не произвела на неё опасного впечатления.
Не сразу и с большим трудом мне удалось выгнать из головы осколки сна. Мозг цеплялся за них, как утопающий за щепки разбитого бурей корабля.
— Я крепко влип, да? — начал я постепенно присматриваться к реальности.
— За платье Таллена тебя побьёт, сразу и честно предупреждаю. Стол я уже починил, это не проблема.
У меня с души будто камень упал. Если уж Мелаирим начал с таких пустяков, значит, всё вполне терпимо. Пусть меня побьет Талли, не вопрос, я что, возражаю, что ли?
Я выбрался из-под одеяла и начал одеваться. Одеваться пришлось во вчерашний фрак. Сегодня он не стал менее дурацким, но зато сделался более печальным.
— Что же до всего остального, то оно не так плохо, как тебе кажется. Я предполагал, что однажды тебе придется выйти на поверхность, и, если ты для разнообразия согласишься выполнять мои рекомендации, всё должно обойтись. Герлим никого толком не видел. Стражников тоже убрали без свидетелей. К болотам тебя никак не привязать. Остается только два момента. Откуда ты взялся в святилище Земли и как ты пережил жертвоприношение.
— И у вас есть ответы на оба этих вопроса? — удивился я.
Мелаирим улыбнулся. Но как-то не очень весело.
***
— Вы что, смеётесь? — «Расписной» рыцарь брезгливо столкнул со стола пару поношенных обожженных сапог. — Хотите, чтобы я поверил в этот бред?
Я его полностью понимал. Мне самому хотелось перестать врать и рассказать правду, облегчить душу. Но я снова и снова повторял то, что Мелаирим заставил меня выучить наизусть.
Мы сидели в кабинете главы Ордена Рыцарей. Я, Мелаирим, Талли и Натсэ. За стеной (пришлось смириться с тем, что дверьми маги Земли почти не пользуются) дожидались своей очереди Авелла и Акади, которые должны будут охарактеризовать меня с самой выгодной стороны.
— Согласен, звучит причудливо, но это истинная правда, — степенно произнес Мелаирим.
Рыцарь грустно посмотрел на него, потер усталые глаза. Для этого ему пришлось снять латные перчатки, вернее — «испарить» их. Да, перчатки просто исчезли с его рук, когда ему захотелось! Очень интересно. Надо будет порасспросить насчет рыцарей, как они такие вещи делают. И зачем вообще таскают тяжеленный доспех, когда никакими битвами еще и не пахнет.
— Давайте еще раз. — Рыцарь уставился на меня. — Сапоги откуда?
— Мои это, — промямлил я. — На рынке брал. За десять дилсов отдавали, за восемь сторговались. Но это еще год назад было.
— Руны как на них появились?
Я, как баран, уставился на подошвы лежащих на полу сапог. На них были грубо прорезаны две одинаковых руны Земли.
— Не знаю. Может, сразу были. На подметках вечно узор какой-то. Я ж не знал, что там руны могут быть, не приглядывался.
— А дальше что было?
— Мы с Талли выпили немножко…
— Ну да, — подключилась Талли. — В городе. Трактир могу показать. Мы сто лет не виделись, а он же брат мой троюродный. Ну вот, и…
— Дальше! — сердился рыцарь.
— А дальше я ему говорю — спорим, сальто через голову не сможешь? А он взял и скаканул. Как — сам не понял, увалень.
— Я на стол забирался, — буркнул я.
— Какой «забирался»! Ты на ногах не стоял, — отмахнулась Талли. — В общем, он прыгнул, а как приземлился — сразу исчез.
— Руны сработали, — заметил Мелаирим. — И куда они его направили? В святилище Земли! — поднял он указательный палец. — На моей памяти стихия впервые так выделяет кого-то. Склонен предположить в юноше немалые таланты. За таких учеников академия должна держаться обеими…
— Таланты? — зарычал рыцарь. — А из огня он как спасся? Тоже талантами?
— Всё теми же рунами, — развел руками Мелаирим. — Сила юноши взывала к стихии. Взывала так сильно, что его притянуло вниз, сквозь костер. В этот миг пламя взметнулось, и служителям почудилось, что Огонь принял жертву. На самом же деле как только сапоги соприкоснулись с каменной площадкой, Мортегара опять перенесло в святилище. А там его ждал я, уже предполагая, что такое случится.
— А почему сразу не доложили?
Мелаирим вздохнул, поёрзал в каменном кресле.
— Во-первых, молодой человек был сильно обожжен. Я подлечил его. Во-вторых, я не был уверен, что мне поверят. Я предполагал отправить Мортегара на конкурс, но как можно позже, чтобы эта история успела забыться. Но скажите, неужели моё слово, моё ручательство — ручательство проректора академии! — ничего не стоит? В пресловутом осквернении не было вины молодого человека, и все же он сполна заплатил за это недоразумение.
Рыцарь поморщился. Он легким движением отделил кусок от своего каменного стола, достал кинжал и принялся им что-то на этом куске царапать.
— И рабыню из Ордена Убийц по чистой случайности купил? — проворчал он.
— Это я ему купила, — влезла Талли. — Он на неё так таращился. Цена-то — дилс, тьфу! А ребенку приятно.
— Ребенку? — переспросил рыцарь.
— Ага. Он её до сих пор в койку не затащил — стесняется.
Этого в нашем сценарии не было, и я посмотрел на Талли с испепеляющей ненавистью. Но она, похоже, знала, что делает. Рыцарь загрохотал от смеха. Его доспехи сотрясались и громыхали, потом вдруг исчезли. Остался просто мужик в самой обычной одежде. И кинжал в его руке тоже исчез.
— Действительно, нарочно не придумаешь, — пробормотал он и посмотрел на меня. — Эй, ты! Стихийный интуит! Держи!
Я поймал камень, посмотрел на вырезанную руну.
— Сквозь стену пройдёшь — свободен, — вздохнул рыцарь. — По крайней мере, пока.
— А сапоги-то можно обуть?
— Нельзя! Вещественные доказательства теперь твои сапоги. А может, они у тебя заговоренные? Или краденые?
Я только вздохнул — ноги уже мёрзли — и встал со скамьи. Демонстрировать способности.
— Постой, — окрикнул меня рыцарь. — Рабыню не продашь? Гатс даю. В сто раз против того, за сколько купил.
— Нет, — покачал я головой.
— А за сколько продашь?
Разговор был мне неприятен.
— Сто миллиардов солсов, — сказал я и протянул Натсэ руку. — Задаток, чтоб я подождал, пока основную сумму соберете. Я таких цифр не знаю — потом нолики вам нарисую, если хотите.
Я приобнял безмолвную и покорную Натсэ за талию и быстро пошел прямо в стену. Этого мы не репетировали, я вообще не был уверен, что получится. Не был уверен и Мелаирим — он что-то предостерегающе крикнул. Но я теперь совершенно не хотел даже на минуту оставлять Натсэ с людьми, которые относятся к ней, как к диковинному товару сомнительной полезности.
Это было не как раньше, когда я «открывал» туннель печатью. Теперь мне предстояло пройти нечто вроде конфирмации, показать, что Земля не хочет причинять мне вред. И Земля не захотела. В тот миг, когда я должен был долбануться головой о стену, я будто погрузился в серый туман и тут же вышел с другой стороны. Вместе с Натсэ.
— Хозяин, — тихо сказала она, не пытаясь пока даже высвободиться из моих объятий. — А у вас и вправду сила Земли есть. Немаленькая.
И, не успел я загордиться или хотя бы задуматься, как Натсэ резко отпрянула и отвернулась, сложив на груди руки.
Я посмотрел в другую сторону и увидел причину. Ко мне из противоположного конца коридора спешили, улыбаясь, Авелла и Акади. Я улыбнулся в ответ и помахал им рукой. Чего Натсэ психует? Они просто за меня беспокоились, да и только.
— Ну что? — Авелла схватила меня за обе руки. — Ну как?
— Отпустили, — сказал я, пожав её маленькие ладошки. — И, кажется, допустят до испытаний.
От радостного визга Авеллы у меня в ушах зазвенело.
— Ура, ура, ура! — кричала она, прыгая на месте. — Мы будем учиться вместе с Мортегаром!
Она с ума сходила от радости, а я помрачнел. До конкурса оставалась всего неделя. И если я не поступлю…
Маг, не прошедший вступительных испытаний, лишается права на использование магии и подвергается ритуалу по изъятию магической силы.
Глава 27
Натсэ приняла низкий старт, подняла голову и посмотрела вдаль. Перед ней простиралась длинная, уходящая за горизонт дорога, которая на мой неискушенный взгляд напоминала начало пути в другой город или даже другую страну. В действительности же мы находились на стадионе в горах, том самом, где скоро будут проходить вступительные испытания. Пробежать круг по стадиону — было простейшим из них, и абсолютно для меня неисполнимым.
— Морт, ты на что уставился? — покосилась через плечо Натсэ.
Да, у нас с ней наметился сдвиг. Натсэ начала называть меня на «ты» и по имени, правда, делала так исключительно наедине и когда я, с её точки зрения, всё делал правильно. Если же я где-то, как ей казалось, косячил, тут же возвращался фирменный стеклянный взгляд и «да, хозяин».
Вот например сейчас я не успел вовремя отвести взгляд, и Натсэ поняла, что я любовался, как красиво её обтягивают новые черные шортики. В город нас пока, от греха подальше, не отпускали, и за одеждой, которую для меня хранил художник, пришлось сходить Талли. Художник её узнал и отдал сверток безропотно. Правда, на вопрос о деньгах, которые он мне тогда передал, ответил загадочной улыбкой. Всё, что могла про него сказать Талли, это: «Круто поднялся». Но вот что послужило причиной крутого подъёма, пока оставалось тайной.
— Вы отвлекаетесь, хозяин, — сказала Натсэ с порозовевшими щеками. — Пора начинать тренировку.
А я что, виноват, что она набрала себе сплошь обтягивающей одежды? Нет, её, конечно, можно понять: она убийца. Для нее важно, чтобы ничто нигде не провисало, не болталось, не цеплялось. Так ведь и меня можно понять!
И всё-таки Натсэ была права. Я встал рядом с ней, и ощущение волшебным образом изменилось. Теперь я чувствовал Натсэ как надёжного друга. Всё-таки как важно в определенные моменты показывать глазам правильные картинки. Натсэ и вправду была мне другом. Во всяком случае, об этих тренировках я её не просил. Просто сидел в депрессии у себя в комнате несколько дней, обхватив голову руками. Натсэ долго ходила вокруг меня молча, пытаясь понять, что не так. Наконец, вызвала на разговор и, узнав причину печали, потащила меня на стадион чуть ли не за шкирку. Мне предстояло решить проблему, тщательно к ней подготовившись. А я-то всегда делал проще: заворачивался в плед, пил чай, смотрел аниме или читал мангу в ожидании, что всё как-то само собой разрулится. Натсэ внесла в мою жизнь нечто новое.
— На счет «три», — сказала она. — Раз, два…
Мне показалось, будто «три» донеслось откуда-то из будущего, потому что Натсэ, по сути, исчезла. Далеко впереди я сумел-таки различить уменьшающийся силуэт, но он уже никак не мог меня подбодрить. Я «побежал» следом.
Минут через пять, когда я уже хватал воздух ртом и хотел умереть, а проклятая беговая дорожка даже не думала заворачивать, меня догнала Натсэ.
— Какой круг? — спросила она, даже не запыхавшаяся. — Извини, я задумалась.
— К-к-круг? — прохрипел я.
Натсэ остановилась. Вот теперь она, кажется, поняла, насколько всё плохо. Но не поверила.
— Да быть того не может! — воскликнула она. — Это же просто! Просто бежишь, и всё.
И она, наглядно демонстрируя истинность своих слов, опять унеслась вперёд.