— Мастер, простите за беспокойство, — раздался голос Ольвэ за дверью. — К вам леди Маргарита, леди Илона и леди Келен.
— Что им надо в такую рань?! — Возмутилась эльфийка, покосившись на меня хмуро.
— Поисковых грамот просят.
— Кончились, а новые будут не ранее чем, через три дня.
— Они готовы заплатить вдвое больше, — не унимался эльф.
— Втрое! — Раздался встревоженный девичий голос.
— Как меня замучили уже эти ведьмы, — произнесла эльфийка вымученно себе под нос. — Какого лысого дуба им понадобилось в такую рань тревожить меня.
— Леди Аредэль, — спохватилась я. — Они скорее всего ищут меня.
— Вот как?
— Да, эм… так случилось, что я оказалась в нужном месте в нужное время и теперь они привязались ко мне. Похоже, сильно привязались.
— Они безобидны, — отмахнулась магичка. — Даже невинны. Их общество не пойдет тебе во вред. Не нужно так беспокоиться.
— Предлагаете подружиться с ними?
— Почему бы и нет, семьи из знатных родов, все при дворе. В любом случае их общество лучше, чем той же Глории, распутной авантюристки, которая ничему хорошему не научит. Тем более, я уверена, что она вам никакая не тетка.
— Простите, — осунулась я.
— Это же не твоя ложь, — засияла эльфийка.
И тут я вспомнила о том, что мучало меня, когда шла сюда.
— Леди Аредэль, Ольвэ сказал, что мне угрожает опасность. Кто — то хочет навредить мне?
Эльфийка ответила не сразу. Присела рядышком, посмотрела распахнутыми глазами с некоторым сочувствием.
— Ты ввязалась в дело, в которое вовлечены злые силы, я бы даже сказала, черные силы. Каких даже я могу опасаться. И они обратили на тебя взор.
— И что мне теперь делать?
— Для начала не шастать в одиночку ночью по незнакомым местам, — усмехнулась эльфийка, скинув всю серьезность. — Подружись с ведьмами, они не дадут тебя в обиду, хоть и легкомысленные, но отчаянные.
— И давно вы их знаете?
— О, еще с тех времен, когда они были совсем юными и приходили ко мне клянчить редкие травы, предлагая золотые украшения. Конечно, я брала их, но возвращала родителям, сетуя, что мои ученики нашли их в лесу.
— Леди мастер, пожалуйста, — раздался стон Маргариты за дверью.
— Иди, — кивнула эльфийка с выражением, будто на свидание меня отправляет.
Когда открыла дверь, поняла, что никогда еще в своей жизни столько визга девичьего не слышала…
Поднятый на острые уши эльфийский поселок погнал нас четверых в шею чуть ли не пинками. Тем не менее ведьмочки были на седьмом небе от счастья, что я с ними иду и слушаю их нескончаемый лепет. Они даже передрались, приглашая меня в свои поместья. Однако пошли оговорки, что родители не знают, чем те занимаются, поэтому я должна была придумать себе имя и краткую историю. Вернее, они сами начали этим заниматься.
В итоге, устав от споров, я «придумала» сама, представившись графиней Олесей Виноградовой.
Лес перерос в парк, который вывел нас на дорогу. Утренний город просыпался. Уже ездили кареты, мелькали прохожие. Солнышко выходило из — за горизонта, вытягивая тени.
Глория возникла на дороге, выскочив, как настоящий разбойник.
— Я тебя уже обыскалась! — Рявкнула, запыхавшаяся. Мне прям бальзам на душу видеть ее такой встревоженной.
— Доброе утро, леди следователь, — зачирикали ведьмочки, как ни в чем не бывало.
— Они нашли друг друга, — усмехнулась Глория с руками на боках. — Леди Келен, леди Илона и леди Маргарита, мое вам почтение. Передайте наилучшие пожелания родителям, я обязательно расскажу, что вы шастаете, где попало, пока они на приемах развлекаются.
Они все тут знакомы?! Вот же большая деревня.
— Ой, да полно вам, — ехидно запела блондинка Келен. — Вы мне уж год, как тридцать серебряников должны, поэтому молчите в тряпочку, пока я папеньке не сказала. Он вам еще проценты накрутит.
— Ой, это что получается, — вмешалась Маргатира. — Не одна я ваш кредитор?
— Да у вас денег куры не клюют, — бросила Глория. — А совести никакой. Олеся, поехали.
— Вы ее тоже знаете?! — Ахнули.
До этого им не показалось странным, что та ко мне обращалась.
— Конечно знаю, — усмехнулась Глория гадко. — Ведьма такая, что любой маг забоится с ней связываться. Ладно, время не ждет!
Расставание было такое, будто меня на войну провожают. Чуть ли не слезы — сопли. Пришлось пообещать скорую встречу.
Спасительный экипаж подъехал быстро. Только когда карета тронулась, я выдохнула с облегчением. Но в окошко выглядывать не решилась, и так было слышно, что они за мной бежали.
— Эти дурочки сделают тебя богатой, не упусти свой шанс, — выпалила Глория. — Заодно простят и мой долг, ты ведь старых друзей не забываешь, так ведь, племянница моя дорогая?
— Ты оставила меня в квартале с темными эльфами, — выдала ей претензию. — Друзья так не поступают.
— Давай на чистоту, — Глория даже подалась ко мне, чтобы я лучше слышала. — Во
— первых, ты сама так решила. А во — вторых, с твоими возможностями тебе не о чем переживать. К тому же, ситуация была такова, что я должна была кое — куда съездить одна.
— А куда мы сейчас?
— Как куда? Расследование продолжается. Я кое — что узнала.
— Да неужели, — продолжила ехидничать я.
— Оказывается, первую жертву убили не в Ривинеле, — заявила вдруг Глория. — А в монастыре, что на берегу Серого моря в горах. Туда сутки скакать верхом, в экипаже за полтора управимся. К завтрашнему обеду доберемся.
— Прям вот сразу туда?!
— А что тебя смущает? — Усмехнулась Глория. — Манатки я собрала, еда есть. Вина прихватила, с выпивкой дорога быстрее пройдет. По крайней мере у меня.
***
Спустя час мы покинули город, о чем засвидетельствовала усиленная тряска. Ибо хорошая дорога кончилась. Если раньше я считала, что вымощенная камнем трасса — полный отстой, то теперь я о ней мечтала. Даже обитая мягким покровом лавка не спасла мою задницу от «сотрясения мозга». Копчик был вскоре отбит.
Глория же кайфовала. Первые пару часов она дремала, затем приободрилась. Откупорила вино и попивала, задумчиво поглядывая то на потолок кареты, то в окошко с раздвинутыми шторки.
Я тоже любовалась сперва домиками, затем трущобами, переходящими в полные развалины, следом кладбищем, полями, засеянными пшеницей, далекими лесами и отдельно стоящими мельницами. По встречной шли крестьяне с баулами, нередко и тележки с лошадьми. В своем мире я бы внимания не обратила на все это сельско — хозяйственное. А тут за неимением гаджета и видов помасштабнее приходилось довольствоваться тем, что есть. Проехали речку по шаткому мостику, деревушку, миновали церквушку, позади которой виднелись кресты. Эх… эти кладбища. Мурашки по коже.
— Может, сделаем пятиминутную остановку? — Застонала я после полудня. — Ну Глория?
Мне очень хотелось в кустики. Как раз ехали вдоль кромки леса, и людей вот уж как час не встретили.
Сыщик, пребывая в полудреме, стукнула по стенке, карета притормозила. Я выскочила первой. Потянулась, испытав ни с чем не сравнимое удовольствие и прошмыгнула в лесистую гущу, до которой идти далеко и не пришлось.
Острое чувство паники накрыло, когда мозг перестал думать о низменных потребностях организма. Я ведь в темном, дремучем лесу, где темень кромешная средь бела дня, накрыла буквально шагов через десять. И окутала тишина, будто все вокруг затаилось, с интересом слушая, как я шуршу. Как бы Глория не умотала вместе с каретой, как это уже не раз было! Запах дохлятины придавал мне импульса свалить быстрее из злачного места.
Но встревожило больше всего остального, что я вдруг поняла — заблудилась! Откуда пришла точной уверенности не было. Куст вроде бы узнала и дерево, но и с другой стороны все очень похоже. А просвет говорил, что вообще не туда смотрю. Начать двигаться в неясном направлении казалось чреватым, и я не нашла иного выхода, как подать голос.
— Глория?!
Вместо ответа резко забились крылья. Что — то где — то неподалеку истерично каркнуло в три или четыре глотки. Я отшатнулась, вступив во что — то мягкое, скользкое и мерзкое. Резкий запах разложений ударил в нос.
Заметила клок шерсти в перегнившей листве, хвост, череп… Мамочки! Да это кошка. Вскоре я увидела еще одну и еще… Да тут их целая гора! Словно по заказу, зажужжали мухи, закаркали птицы пуще прежнего. Я рванула куда глаза глядят, едва сдерживая рвотные позывы. Выскочила на дорогу, оказавшись метрах в пяти от кареты.
— Чего орать — то так? — Раздался голос за спиной, что чуть сердце не провалилось.
— Разбойников накличешь.
Я бы выдохнула с облегчением. Но это был мужской голос!
Обернулась с опасной. Стоят трое мужчин неряшливого вида, с блестящими азартом глазами. Судя по взмыленным мордам бежали, или очень торопились. У одного в руках топор, у другого — ножик, а третий, что подальше — с луком и стрелой натянутой и готовой в любой момент вылететь прямо в меня.
— Монеты, драгоценности и лошадей выкладывай, — брякнул разбойник с ножом и нахальной мордой, которую растянул в торжествующей ухмылке.
— Лошадей мы сами, — усмехнулся его коллега. — Давай цаца, шевелись, насильничать не станем, мы добрые.
— И торопимся, — добавил тот, что с луком. — А где кучер? Тоже в кустики отошел?
Глория выпрыгнула из кустов, очутившись прямо за спиной стрелка. Вскрик! Стрелок мгновенно лишается стрелы, которую женщина ловко выхватывает. Тетива лупит разбойнику прямо по пальцам. А сам он летит от увесистого пинка в сторону кювета, где скатывается прямо в кусты.
— Ах ты выдра! — Взревел мужчина с ножиком.
Глория со звоном вынула из ножен длинную шпагу. На лице злорадная ухмылка. Разбойник прикинул свои возможности, имея только ножик, и юркнул в лес. Последний с топором рванул на меня. Я едва успела отпрыгнуть. А он двинулся к карете и с размаху рубанул по колесу.
— Счастливо оставаться! Бабы! — Крикнул, сматываясь и хохоча, как идиот.
Из покосившегося экипажа вывалился кучер.
— Мелкие пакостники! — Рявкнула Глория в сторону леса, возвращая шпагу в ножны.
— Чтоб больше ваши задницы не видела! А то насажу по самую гарду!
Я помогла подняться старенькому кучеру, не спуская глаз с взъерошенной Глории. Такой смелости от нее никак не ожидала и тут же прониклась глубоким уважением.
— Приехали, — женщина выдохнула, глядя на поломанное колесо. — Сколько починка?
Кучер суетливо стал осматривать поломку. От колеса отрубили половину. Что тут думать?!
— До вечера управлюсь, если до села воротиться, — брякнул, почесывая затылок.
Если он про то село, что проезжали три часа назад, то я пас.
— Распрягай лошадей, — махнула Глория решительно. — Верхом помчим.
— Э, нет госпожа, — встал в позу кучер. — Я своих лошадок не отдам, не верховые они, да к тому ж седел нет у меня.
— Жук ты хитрый, — бросила Глория. — Жаль, что не в Ривинеле мы заспорили, а то дала бы тебе по старой хитрой морде.
— Не гневайся, госпожа, семью мою только они и кормят, что мне без них пропадать? Давай, схожу до села. К вечеру с колесом ворочусь.
— А лошадей с собой прихватишь? — Выдала Глория с подозрением.
— А как же.
— Ну уж нет, — скривилась сыщик. — Одну бери, другую, как гарантию оставим. А то мало ли.
На том и порешали.
Кучер лошадку распряг одну, и, прихватив за уздцы, поковылял обратно по проселочной дорожке. А мы остались у кареты поломанной.
Присели на травку, Глория достала кусок хлеба, фляжку с водой предложила. Я бы и поела, да, кажется, что запах с кошачьего кладбища доносится и сюда.
И тут вдруг меня осенило.
— Я поняла! — Чуть ли не подпрыгнула. — Все жертвы ведь были пожилого возраста?
— Ну да, — пожала плечами Глория.
— «Кошки уходят в лес» — это послание жертвам, — выдала я.
— Ничего нового, — брякнула сыщик с набитым ртом. — Но ты продолжай.
— Так вот. Почему же кошки уходят в лес? Не знаешь? А я отвечу. Старая кошка, которая чувствует, что умирает, уходит в лес, чтобы это сделать. Вот и убийца говорит о том, что кошки, в смысле те жертвы должны были уйти давным — давно в лес. Ой, то есть умереть. Понимаешь?
— Неа.
— Все жертвы не просто старые. А очень старые. Взять, к примеру, графиню Авигею, у которой я нашла следы котенка. Экономка упоминала ее родню. И это были внуки, не дети. А все почему? Их нет, графиня всех пережила. Понимаешь теперь?
— Допустим, — согласилась Глория, отхлебнув из фляги. — Хочешь сказать, что убийца убивает всех тех, кто должен был и так скончаться. Хорошо, как он узнал, что они должны были умереть?
— Вопрос не в этом, Глория, — произнесла я, торжествуя. — Вопрос в том, что их связывает. Вернее не что. А как они связали себя. Как сумели протянуть так долго. И почему расплачиваются за это теперь? И знаешь какой из этого вывод можно сделать?
— Ну, не томи.
— Они сделали что — то плохое убийце, а теперь он им мстит. Значит, он очень стар.
— Или за старого мстит его ребенок, — пожала плечами Глория. — Олеся, ты перевозбудилась. Все что ты сказала — это замкнутый круг. Никаких зацепок.
— А вот я не согласна. И больше скажу, есть третья сторона, что тоже ищет убийцу с целью выведать некий ритуал. Быть может его детали, покрытые мраком. Старая женщина, что хочет продлить свою жизнь тем же способом, что жертвы, которых теперь наказывают. Отсюда можно сделать предположение, что убийца все же тот самый человек, что лично знал жертв и загадочный ритуал. По идее он тоже должен был им воспользоваться, чтобы протянуть так долго. Раз он очень секретный, вряд ли бы такие знания передавались бы кому — либо еще.
— Все как — то сложно ты несешь, я бы сказала мелешь, — простонала Глория. — Бошка с тебя разболелась.
— А может это не с меня, а с выпивки? — Взвинтилась я, поднимаясь. — Такое впечатление, что тебе надо все разжевывать и в рот класть, только тогда до тебя доходят очевидные вещи.
— Ути пути, наша ведьмочка разошлась, — усмехнулась женщина, поднимаясь следом. — Как все, что ты тут промолола поможет расследованию? Знаешь, я тоже не дура, стоило Беатрису допросить, многое бы стало ясно.
— Она и есть та самая третья сторона. И никакая не жертва!
Глория захлопала глазами. Я пересказала подслушанный в лесу разговор, только тогда следователь призадумалась. Или сделала вид.
— Знаешь, я не просто так спешила в монастырь, — выдала, наконец, она. — Там есть тот, кто сможет описать убийцу. Потому что он тоже жил в монастыре. Лорд Энель прислал мне весточку, ошарашив новостью. И наказал срочно отправиться туда, прихватив и тебя с собой. Нужно было спешить, потому что и убийца, вероятно, узнал о том свидетеле. Досадно, что потеряли время, провозившись со старой чертовкой, которая умудрилась меня провести! Не зря она взбрыкнула в квартале дроу, знала, старая карга, что мне туда путь заказан. И как назло, мы теперь вообще застряли. Эх, кого прибить, чтоб удача ко мне вернулась…
Мы проторчали у кареты до самого вечера. Кучер так и не вернулся. Ни кто мимо нас не проехал и не прошел. Казалось, что мир вокруг просто вымер, или остановился. Казалось до тех пор, пока неподалеку в лесу не завыл волк. Протяжно так, тоскливо. Его вой подхватили и другие товарищи.
Я поежилась от внезапно наплывающего страха. Глория вскочила. На фоне красного зарева показался кучер с лошадкой, на горбу которой виднелся силуэт колеса.
— Дед, лошадь бросай, на дерево лезь! — Рявкнула Глория и, ухватив меня за руку, потащила в лес.
— Может, в карете закроемся?! — Предложила я на бегу.
— Идиотка, это оборотни! — Истерично заявила женщина.
В моей отчаянной груди похолодело. В полутьме я едва разбирала дорогу. Спасительная лапа Глории вскоре была с остервенением вырвана. Углубившись метров на десять в заросли, женщина полезла на дерево быстро и ловко.
— На другое! — Взвизгнула та, когда я дернулась за ней.
Я стала лихорадочно наощупь искать другое. Каблуки стали вязнуть в листве, пиджак зацепился за ветку и затрещал. Выбрав ствол, я попыталась закинуть на ветку ногу, но помешала юбка. Задрала к чертовой бабушке, начала карабкаться. И все это под протяжный хоровой вой! Плевать уже было и на рваные колготки и на все тому подобное. Сама не поняла, как очутилась у самой кроны. Мое дерево оказалось выше. Силуэт перепуганной и затаившейся Глории я вскоре сумела рассмотреть. По шуму распознала и карабкающегося дедулю, что выбрал соседнее дерево.