В тот злополучный день мы ехали с семьей на свадьбу дочери маминой подруги, и ничто не предвещало беды. В подарок везли микроволновку и огромного плюшевого Микки — Мауса, которого выбрала я. Все это сгорело.
И все же, хватит грустить. Вернемся в настоящее. Второй день в школе ждал меня. Злобные детишки точили свои зубки в предвкушении. А я выполняла технику трех глубоких вдохов и грезила скорейшим наступлением вечера пятницы. Как хорошо, что учебный год начался со вторника.
Утром встала, чувствуя себя разбитой. Мне можно было откосить от физры и прийти ко второму уроку, но я вышла раньше. Класс занимался на школьном стадионе. Безоблачное небо обещало солнечный день. Сегодня я оделась по — своему, без всякого официоза. Напялила джинсы, кроссовки и кофточку. Стиль вполне распространенный, ничем не выделяющий.
Усевшись на лавочки зрителей я наблюдала, как мальчики вперемешку с девочками играют в футбол под чутким судейством физрука Сергея Петровича. Девочек на поле всего лишь шесть, но даже такое количество то и дело кричит и повизгивает, будто их целая команда. Неподалеку возится младший класс, занимаясь на турниках и других снарядах. Преподаватель — женщина критикует толстенького мальчишку. Освобожденные сидят на лавках, уткнувшись в свои гаджеты. А мне в своем телефоне делать просто нечего. За время реабилитации я там буквально жила, и в конце — концов меня чуть не стошнило от виртуального общения, особенно когда пошла речь об отношениях, планах на встречи и просьбах выслать фотки, помимо тех, что были в анкетах. Фотки почему — то именно для него, именно сейчас…
В меня прилетел мяч. Прямо в лоб. На лавке удержалась, но звездочек целый рой я выловила. Светловолосый парень, что нравился мне подлетел так неожиданно, что я растерялась.
— Ты в порядке? — Спросил и попытался приподнять опущенную голову за подбородок.
— Руки убрал! — Я отдернулась и вскочила. Мне не было больно, а вот досада давила нешуточная! На поле ржали и хвалили парня за меткий удар.
Мяч оказался неподалеку. Я подняла его, подкинула и ударила ногой. На стопу мяч лег идеально, и его унесло далеко через забор.
— Дура что ли? — Возмутился один из ребят с поля. — Беги теперь.
— Олег, за мячом марш! — Раздался строгий голос преподавателя, который трусцой побежал ко мне.
Выместив злость на мече, я успокоилась. Белобрысый парнишка отшатнулся от меня, как от прокаженной. Кажется, заметил шрам. Да и пошел он!
— Олеся? — Подскочил Физрук. — Олеся Виноградова?
— Да, здравствуйте.
— У тебя хороший удар. Не желаешь поучаствовать в сборной школы? По регламенту у нас должно быть три девочки на поле, две играющие имеются, а вот третью найти не можем.
— Нет, спасибо, Сергей Петрович.
— Почему же?
— Вот почему, — я отодвинула одеревеневший от лака локон волос, демонстрируя уродство.
— Ой, пластырем залепи, не видно, — бросил мужчина, нисколько не смутившись. Или сделав вид, что так и есть…
— Спасибо за совет, я подумаю, — ответила сдержанно.
Сергей Петрович понимающе кивнул и стал возвращаться на поле.
Наконец и подружки меня заметили, сидящие втроем на скамейке освобожденных. Примчались и стали обсуждать мальчишек, начиная с того, кто залепил мне мечом. Моего любимчика звали Егор. Много сплетен было вылито и про его отношения с Вероникой, той самой русой девушкой, что сидела с ним вчера на подоконнике. Якобы она звезда класса, которая даже участвовала в мисс школа в прошлом году и проиграла первенство девчонке с параллельного класса какие — то сотые баллов…
Следующим уроком была физика. Урок прошел шумно, а еще с запахом стойкого пота, от которого я не знала куда и деться. Преподаватель с проплешиной на лбу оказался профессором, приглашенным с институтской кафедры. Глухой или просто игнорирующий нападки ребят, что тут же сели на шею, я так и не поняла. Он рисовал формулы и объяснял все, не обращая внимание на то, чем же заняты ребята. Словно его задачей было прочесть материал независимо от того, как его усвоят. Если вначале еще куда ни шло, одноклассники просто занялись своими гаджетами и тихими разговорами, то под конец по аудитории стали летать бумажные самолетики.
Дальше была скучная информатика, до компьютерного класса меня проводила Даша. Учительница информатики оказалась очень нервной женщиной. До клавиатуры нельзя было дотрагиваться без команды, а уж тем более что — то двигать на столе и около него. Кричала она громко, так, что по ушам било. Все сидели тихо. Мне показалось, что страх перед бешеной бабкой, что трясется за свои допотопные компы, объединил нас всех.
После урока все бросились в столовую, оставив меня одну. Я двинулась в кабинет класса, лавируя между бегающей мелкотой. На первом этаже, где был компьютерный класс, хаос царил полнейший. Пятые — шестые классы оккупировали все пространство и устраивали догонялки под визг, гам и крики преподавателей, не редко сталкиваясь, падая, поднимаясь и снова сталкиваясь. Мимо проходя, разняла двоих драчунов, прикрикнула даже на них. Увидела еще сцепившуюся парочку и поняла, что это бесполезный процесс.
Ирина Григорьевна ждала со своей алгеброй в нашем классе, и, похоже, скучала. Когда я вошла в кабинет, она читала какую — то художественную книжку с цветной обложкой. Увидев меня, быстро спрятала ее в ящик.
Мы поздоровались.
— Олеся, как освоилась? Подруги появились у тебя? — Поинтересовалась классная руководительница.
— Да, все хорошо, спасибо, — ответила без подробностей и присела за свою парту.
— Вчера я говорила с директором по поводу тебя, у нас есть ряд хороших кружков, которые помогут познакомиться с ребятами из параллельных классов. К тому же, у тебя высокий балл, судя по делу из прошлой школы. Почему бы тебе не попробовать себя в олимпиадам по математике? Это будет хорошим подспорьем для поступления в престижный институт. К сожалению, нынешняя молодежь сетует лишь на родительскую помощь. А не собственный труд и стремления. В тебе я вижу потенциал.
Интересно, когда это она успела увидеть? Или мне просто другого не остается, как учиться и учиться. А не тусоваться с другими.
Я промолчала, не зная, как и реагировать на эту беседу. Лишь кивнула, когда она вопросительно посмотрела на меня. Как объяснить женщине, что чем меньше я контактирую с ребятами, тем лучше?
Урок алгебры не предвещал никаких происшествий. Шли повторения материала конца десятого класса, ребята работали неактивно. Пару раз спросили и меня, я ответила верно, меня даже похвалили. Спасибо маме, которая следила за тем, чтобы не растеряла все свои знания пока лежала в больнице.
В дверях показался представительно одетый мужчина преклонных лет и попросил учителя на пару слов. Ирина Григорьевна выскочила пулей из класса. Кажется, это был директор.
В отсутствие учителя класс оживился. Сосед слева завертелся, стал что — то швырять мальчишке с крайнего ряда. А я наблюдала за Егором, который что — то строчил на бумажке. Когда он обернулся, я выловила его неоднозначный взгляд. Увела свой, но заметила, как он передает записку. Моего номера он не знал, вполне логично, что бумажка адресована мне. Она и пошла по среднему ряду прямиком мне в руки. Ребята передавали без особой заинтересованности от парты к парте.
Я приняла свернутый листок в клеточку от соседки спереди. Собиралась уже развернуть, ожидая прочесть в ней извинения.
— Куда?! — Раздалось с задней парты. Девичья рука из — за спины выхватила записку!
Я обернулась. Это была Вероника.
— Ты чего?! — Возмутилась я, не сдержав эмоций.
— Это не тебе, уродка, — бросила та скривившись и убрала ее в учебник алгебры.
Кольнуло так кольнуло. Прямо по глазам. Я отвернулась, отчаянно давя слезы. Не думала, что так легко вывести меня из равновесия. Никто никогда еще так меня не называл… Никто и никогда…
— Уродка, — прыснул кто — то с первой парты, я даже не поняла, парень или девушка. Ибо уже плохо слышала.
— Эта образина думала, Егор ей записку написал. Наивная, — раздался за спиной смешок.
Я вскочила. И мне было плевать, что через секунду в класс вошла Ирина Григорьевна. Повернулась к ошалевшей Веронике. Именно ошалевшей. Ибо она увидела мой шрам, когда всколыхнулись волосы.
— Уродство у всех проявляется по — разному! — Прошипела я. — Молись Господу Богу, чтобы с тобой такого не случилось, красавица долбанная.
С этими словами я свалила из класса, проигнорировав оклики классного руководителя. А на следующий день не пришла в школу вообще. И в пятницу забила. За два пропуска записки от мамы вполне будет достаточно.
Так и прошла моя первая неделя в школе.
Жизнь моя скучная и серая? Вы правда так считаете? Пора познакомить вас с другой ее стороной. Пора научить вас управлять собственными снами!
ГЛАВА ВТОРАЯ. УПРАВЛЯЕМЫЕ СНЫ
Я не изучала теорию, фазы сна и прочее, у меня нет научных объяснений и гипотез. Не знаю, как вообще обосновать все это. Но знаю точно — управляемые сны существуют. Я умею входить и наслаждаться ощущением полной свободы и неприкосновенности.
Быть может, первый раз вышло случайно, но я сумела распознать один важный признак, что предшествовал этому. Далее вывела опытным путем остальное.
Чаще сознание не сосредотачивается на конкретном сне. Лишь когда проснулся, можешь помнить его. Вернее, часть или отголоски ощущений. Проходит немного, и сны забываются. И это все другие сны. Не те, которые имею ввиду я.
Даже осознанный сон — это несколько другое: в нем принимаешь факт и события. Я же предлагаю строить свой сон от начала и до конца…
Не буду вас больше мучить! Начнем с условий.
Итак, первое, что необходимо — это пораньше лечь спать. Если завалишься без задних ног и проспишь, как убитый, ничего не выйдет. Очнешься уже, когда надо вставать. Время нашего сна — это раннее утро, когда возможны сны, которые я еще называю грезами.
И вот, мы подошли ко второму условию — проснуться надо часиков в пять — шесть утра. Будильник в помощь, сама так делаю. Дальше нужно понимать тонкую грань между «проснуться полностью» и «пребывать в сонном состоянии». Нельзя выходить полностью, просыпаясь окончательно, нельзя быть сильно сонным, чтобы вновь не заснуть обычным сном. Подходим к третьему условию и тому самому признаку, что выявила случайно.
Это самое важное, и к сожалению, я не умею этим управлять. Сердце должно стучать по — особенному, отдавая в барабанные перепонки. И прошу не путать, когда просыпаешься от кошмара, тут несколько иное. Буханье в ушах спокойнее, будто ты просто установил более чистую связь со своим сердцем.
Дальше дело техники. Закрываешь глаза и представляешь… что бы вы подумали? Да просто собственную раскрытую ладонь. Она начнет проявляться не сразу. Я обычно начинаю с ногтей. И помните, во сне время течет намного медленнее, поэтому не нужно беспокоиться, что оно вышло, и пора вставать окончательно. Нельзя вообще беспокоиться о том, что ничего не выйдет, ибо так и случится.
У меня все получается. Во сне появляется рука, как в виртуальной реальности. Я шевелю ей и вижу это. При том, что моя реальная рука под одеялом, прошу не путать! Во сне все размыто, я вижу там, куда смотрю. Детали лишь там, где я фокусирую свое внимание. Но это временное явление. Просто еще ничего не построено.
И тут в ход идут декорации из мира реального. Обычно я использовала больничную палату или свою комнату, создавая стены и дверной проем. Из нее я выходила в коридор, а дальше на улицу или крышу дома.
На этот раз я решилась посетить школу. Мне нужно было кое — что попробовать новое.
***
Раннее субботнее утро было бы идеальным, если бы это ни о чем не говорило чирикающим во все горло, да еще и в мое окно воробьям. Люди спят, животным все равно. Жаль, из — за этого придется начинать с квартиры.
Укрываюсь одеялом, повернувшись к стенке и устроившись поудобнее. Нужно немного темноты, чтобы строить картинку из витающих точек. Воображение это мое или нет, никак разобраться не могу. Но иногда кажется, что точки живые. Когда болела, они мне такие метаморфозы выдавали в сознании, что жуть.
Сердце бухает в барабанные перепонки, все идеально… Если не шевелиться, то тело теряет чувствительность, а с этим и ощущение самого тела пропадает. Все должно получиться.
Виртуальное тело проявляется почти сразу. За окном продолжают приглушенно чирикать. А я не чувствую ничего, что бы давало уверенности в реальности происходящего. Мне тепло, уютно и мягко. Я продолжаю лежать в кровати. Одновременно двигаюсь, не прилагая физических усилий. Легко открываю окно. Ни характерных звуков, ни ветра, ни света, что слепит глаза. Будто бы сейчас серый, беззвучный вечер. Перешагиваю и спускаюсь с четвертого этажа по стеночке, ловко цепляясь за карнизы этажами ниже. Я супер — герой с весом в пушинку. Прыгать с высоты не люблю, если испугаюсь, могу проснуться.
Улица. Из обрывков памяти строятся кусочки моего мира, как замершие в процессе эпизоды из жизни. Часть детской площадки с качелями, киоск с разноцветными товарами, лавочки с горами шелухи от семечек рядом. К сожалению, приходится строить из воспоминаний с прежних мест жительства. Но думаю, сойдет. На этот раз все несколько сумбурно, взято из разных эпизодов. Однако это не столь важно. Я двигаюсь по тротуару, как делала это, когда шла в школу. Он проявляется, будто нарастает, по мере моих шагов. С этим появляются и более верные декорации. Бордюр, газончик и кустарники…
На мне уже сандалии, а вскоре и платье. Шагаю, не прилагая усилий. Словно лечу, и если захочу, то легко оторвусь от земли и унесусь к облакам. И это перевернет мой сон в очередную фантасмагорию, а может и засосет в сон неуправляемый, так не раз бывало. Сейчас мне это не нужно. Стараюсь не отступаться от реальности, пусть и звучит, как тавтология. Вновь проявляю ладонь, проверяю ощущения и восприятие, двигаюсь дальше.
На дороге нет машин, для меня это несколько сложно. Я могу добавить людей, но это будут лишь куклы, с которыми можно творить, что угодно.
Почему бы не представить прямо сейчас и Веронику, которая явится в том же образе, что была в школе. Оттаскать ее за волосы хорошенько и успокоиться на этом? Но у меня другие планы, хочется сделать то, чего еще не делала. Всему виной мое любопытство.
Путь до школы я все же сократила. Она буквально предстала передо мной своим обыденным фасадом. Необычно пустующим школьным двором, без людей и привычного гама. Будто я оказалась в Припяти после аварии на Чернобыльской атомной электростанции. Школьное здание я помнила хорошо, когда в реальности испытываешь постоянный стресс, в память врезается много деталей.
Захожу, справа пустующая стойка охраны. Миную турникеты, игнорируя раздевалку, сразу сворачиваю направо. Длинный коридор, холл, поворот направо к лестнице. Поднимаюсь на второй этаж. Снова коридор, по левую и правую стороны входные двери в классные кабинеты. Ищу нужную табличку, шествуя в нужном направлении… 11 «в». Наш кабинет там, где и должен быть.
В помещении стулья на партах в перевернутом виде. Только мой остался на месте. Прохожу мимо рядов до шкафчиков. Мне нужен шкафчик Вероники. Конечно, бирка тут же попадается на глаза, и я отворяю дверцу без труда, и без ключа. Мгновение назад пустующая ячейка наполняется учебниками. Мне нужен учебник по алгебре, и в руках он оказывается первым. Пролистывать его долго не пришлось. Записка вывалилась почти сразу.
Я знала, что в ней что — то очень личное. Развернув лист в клеточку, я ощутила разочарование.
Вот, блин. Надо быть совсем уж дурой, чтобы таким способом все узнать. Пусто, как и должно быть по логике вещей, я ведь не видела текста, даже краем глаза. Поэтому брать информацию негде. Воображение могло нарисовать все, что угодно. Вскоре проявились строки, где Егор признается ей в любви и приглашает погулять вечером. Почему — то написано чересчур детским почерком. Ах, да. Это мне мальчик когда — то писал… Нет сомнений, что это я сама вообразила. Банально, что сказать? И в то же время романтично.