За те два года, что я прожила в портовом городе, где только не пробовала работать. Одним из таких мест был скотный двор. В этом случае даже то, что я не могла управлять артефактами, мне не мешало, ведь почти вся работа производилась вручную. И кормежка, и чистка загонов от навоза и, тем более, кастрация молодняка или роды самочек. Вот только я физически не потянула всего этого. Даже когда еще жила на Земле, я всегда была худенькой, в этом же мире, из-за перебоев с питанием, стала совсем уж тощей. Что и хорошо, так как помогало мне выглядеть подростком. Как сказала бы моя бабушка, от меня остались только кожа, кости, да глаза. Как бы там ни было, а в этом мире я не шиковала. Рисковать и часто залезать в склады банд, чтобы украсть оттуда несколько вещичек, которые можно было безопасно перепродать и за вырученные деньги купить себе поесть, я не рисковала. А чтобы смотреть за животными, необходимо было целыми днями чистить загоны, таскать огромные ведра с водой, да телеги с едой. Через неделю я поняла, что все, выдохлась. Еще немного и совсем ноги протяну. Ведь поднимали работников засветло и работали мы, не приседая, до самой темноты. При этом животных кормили чаще и куда лучшей едой, чем нанятых на работы подростков. А после еще хозяин находил сотни причин для штрафов, чтобы платить гораздо меньше оговоренной заранее суммы, а то и вообще не платить. Мне, за ту неделю, так и не заплатили. И все потому, что я, якобы, подсунула порченые корнеплоды одной беременной самке скарапе, из-за чего малыш у нее родился мертвым. Хотя я к ней, вообще, не подходила.
Ладно, это все прошлое, сейчас, главное, что те навыки помогли моей легенде, о нелегкой доле простого сельского парня. А раз так, то конечно же, я умею ухаживать за разной вьючной живностью и конечно же, за скарапе. Во время этого путешествия в мои обязанности входило, когда караван разбивал лагерь на ночь, распрягать животных, сгонять их всех на ближайший луг и следить за единственным не кастрированным самцом, а утром запрягать их назад в повозки.
Для того, чтобы между животными, во время путешествия, не происходили потасовки и стычки за самок или борьбы за главенство, полноценный самец брался только один и его впрягали в первую телегу, которая ехала во главе каравана. Кастрированных скарапе звали валухами. Они были ласковыми как телята, флегматичными и абсолютно послушными. Кроме того они, как привязанные, шли за главным самцом. Вот и получалось, что смотреть ночью необходимо было только за ним. Что и входило в мои обязанности. Днем же я, если не любовалась окружающими пейзажами, спокойно себе отсыпалась в одной из мерно покачивающихся телег.
Но ничто не вечно, вот и это путешествие подошло к концу. Мы подъезжали к Гуазе. Этот богатый и красивейший город располагался у подножья великих Дарийских гор и славился своими ювелирными украшениями. Ведь горы, рядом с которыми он был построен, были богаты как на драгоценные металлы, так и на разноцветные, прозрачные как горная вода камни, которые после огранки сверкали в ушах, на шеях и пальчиках своих обладательниц, ярче звезд в темную, безлунную ночь.
Я знала, что самые дорогие ювелирные украшения изготавливались вручную, без использования артефактов, так как сами потом могли стать ими. И чтобы оставаться чистыми, они не должны были смешиваться с другими потоками магии во время производства.
Редко кто из мастеров брал к себе в подмастерья чужака. Но если мне все же удастся найти того, кто согласиться взять меня в ученики, это будет мой шанс получить профессию, обладая которой, можно будет больше не бояться за завтрашний день. С моим не восприятием магии, это особенно важно. Должно же мне уже когда-нибудь повезти. Достала эта черная полоса.
Поэтому, когда на подъезде к Гуазе, глава каравана сообщил, что через три дня он отправляется дальше, в соседнее государство, и я, если хочу, могу продолжить путь с ними, мне пришлось вежливо отказаться, рассказав причину. Не то чтобы стать ювелиром было моей мечтой, но все же это довольно прибыльное дело, при этом заработок не только хороший, но еще и честный. Купец не стал меня отговаривать, а наоборот, заранее пожелал удачи, после чего, вместе с главой охраны нашего торгового каравана, он отправился ко входным воротам, чтобы заплатить пошлину на въезд в город.
Ничего не предвещало беды. Вот только, глава охраны, почему-то, довольно быстро вернулся от стражей назад. И вернулся он один. При этом мужчина хмурился и недовольно поджимал губы. Это всех насторожило.
Задумчиво осмотрев наш караван, старый вояка сначала подошел к одному из своих людей, отдав ему какой-то приказ. Потом зачем-то заглянув в одну из телег, но так ничего оттуда и не взял. Так он и двигался вдоль каравана, то с кем-то поговорит, то что-то проверит. Так он дошел до меня. Остановившись рядом, бывший служивый несколько мгновений пристально смотрел на меня, после чего тихо начал говорить.
- Я следил за тобой в течение всего путешествия, - от услышанных слов я сразу же напряглась, мысленно просчитывая, в какую сторону можно будет метнуться, чтобы сбежать. - Ты нормальный парень. Поэтому расслабься и слушай меня внимательно. Не знаю, где ты что натворил, да мне и плевать на это, но тебя ищет стража. Не так, чтобы активно, но небольшое вознаграждение все же имеется, - от услышанного я растерянно замерла, прикидывая в уме, кому это и где успела так перебежать дорожку, раз на меня открылась охота. Вроде бы особо с полицией дел не имела и так, чтобы совсем уж откровенно, законов не нарушала. Зачем же я тогда понадобилась стражам порядка? Вот только идти и уточнять последний вопрос у кого-либо мне не хотелось. От волнения, и что уж там, страха также, во рту тут же все пересохло. А вояка тем временем продолжил. - В караване все свои, так что никто и слова не скажет, что видел тебя. Поэтому, забираешь свои вещи и незаметно отступаешь назад. Не беги и не мельтеши. Спрячешься в ближайшем лесочке. Через три дня, на рассвете, через западные ворота, мы отправляемся в Картер. Если хочешь, можешь присоединиться к нам. Думаю, в соседнем государстве искать тебя не будут, так как судя по объявлению, ничего особо тяжкого за тобой нет. Пишут, что ты проходишь по какому-то делу как свидетель. Но так как от свидетеля до обвиняемого всего полшага, то советую не рисковать и на глаза стражам и охотникам за наградой не попадаться. А теперь давай, по-тихому, вали отсюда.
- Спасибо.
Поблагодарив мужика, я полезла за своим рюкзаком. Глава же охраны нашего каравана, отойдя в сторону, подозвал к себе одного из своих подчиненных, после чего принялся его громко распекать за нерадивость. Тем самым отвлекая на себя внимание окружающим и давая мне уйти. И это мне почти удалось.
Я уже дошла до подводы метрах двадцати от которой начинался лес, когда неожиданно спиной с кем-то столкнулась.
- А кто это у нас здесь?
Незнакомец вздернул меня за шиворот, подняв на полметра над землей, так чтобы мы стали с ним почти вровень. И как я такого огромного стражника не заметила?
- Эй, громила, а ну поставь меня туда, где взял.
Возмутившись, я попыталась вывернуться из захвата и пнуть своего обидчика, за что меня встряхнули так, что мои зубы громко клацнули.
- А ну, цыц. Виси и не рыпайся. Горн, а ну посмотри наводки. Что-то больно знакомая рожа у этого волчонка. Где-то я его уже видел.
Еще раз встряхнув, меня наконец-то поставили на землю, при этом продолжая удерживать за одежду. Мало того, чтобы дать своему дружку получше рассмотреть мое лицо, меня схватили за неровно обрезанные волосы, и потянули назад, заставляя посмотреть на второго громилу. Именно тогда я увидела, что от хвоста длинной змеи из обозов и телег, идет целый отряд стражников, которые и проверяют всех желающих попасть в Гуазе.
Черт! Черт! Черт! Сегодня же вечером обреюсь наголо.
Не обращая внимание на боль, порванную одежду и клок вырванных волос, я все же извернулась и с силой впилась зубами в руку стражника, да так сильно, что сразу же прокусила ее. Игнорируя неприятный, вызывающий рвотные позывы, солоноватый вкус появившийся у меня во рту и громкий крик боли, раздавшийся надо мной, я только сильнее сжала зубы, а потом еще и с размаха заехала ногой в коленную чашечку стражника. Почувствовав, как меня пытаются оттолкнуть, я все же расцепила челюсть и тут же сгруппировалась, так как поняла, что лечу, откинутая в сторону. Это было именно то, чего и добивалась. Прокатившись по земле, как раз в сторону леса, я тут же вскочила на ноги и не разбирая дороги, бросилась в густую чащу. При этом как не торопилась, но все равно старалась контролировать все, что происходит вокруг. Первым делом отметила, что охрана ни нашего, ни следовавшего за нами каравана, не собирается помогать ни мне, ни стражам порядка. Особенно порадовало последнее.
Еще я отметила, что тот боров, который меня схватил, сейчас тряс своей поврежденной конечность, вопя, что я откусила ему чуть ли не полруки. Ага, по самое колено. А вот его дружок отдавал приказ меня окружить и схватить, так как нашел мой фейс в своих наводках.
- Не стрелять. На щенка пришел запрос из столицы с обещанием награды и повышения, но только за живого. Так что не прибейте.
Не успел он закончить, как в мою сторону полетела сковывающая ледяная магия. Вот в который раз радуюсь, что на меня здесь ничего не действует. И фиг с ним, что у самой магии нет, зато вот и в огне не горю, и в воде не тону, и в ледышку не превращаюсь. Главное, чтобы это были не природные явления. А остальные с меня стекали как с гуся вода.
Продемонстрировав средний палец ( оказалось, что в обоих наших мирах это означало, примерно, одно и то же), петляя, я бросилась в сторону леса. Чувствуя, как меня пытаются поочередно то поджарить, то облить водой, то развернуть ветром, я только прибавляла скорости и когда уже первая линия деревьев была позади, меня в спину, сбивая с ног, больно ударило что-то тяжелое. Падая на землю, ругаясь, разбивая в кровь руки и колени, я резко оглянулась. В двадцати метрах позади стоял маг и швырялся в мою сторону камнями. Он уже понял, что обычной магией меня не пронять, а вот камни, с помощью того же направленного ветра, до меня очень даже долетали. Спрятавшись за стволом ближайшего дерева, я попыталась было вскочить и побежать дальше, но ударивший в бедро булыжник, опять свалил меня на землю. Как бы я ни металась, меткий стрелок, раз за разом меня сбивал. А вскоре его дружки оказались рядом и когда я в очередной раз упала, принялись зло пинать ногами. Свернувшись клубком в попытке прикрыть живот и голову, я только закусила губу, чтобы не начать стонать или кричать от боли. Благо длилось это недолго.
- Хватит. Говорю же, пацана требуют доставить живым. Прибьете же.
- А он живым и останется. А то, что во время задержания, этот щенок, сначала напал на исполняющего обязанности, а после предпринял попытку к бегству, во время которой и упал несколько раз, мы не виноваты. Так же?!
В подтверждение слов говорившего, меня пнули по ребрам еще пару раз, да так сильно, что я не удивлюсь, если они окажутся сломанными.
- Я сказал — хватит. В карцер его. А там начальство само пусть разбирается, что с ним делать дальше.
Наконец-то мое избиение прекратилось. Вот только встать и идти самостоятельно я не смогла. Как меня ни пытались поставить на ноги и не гнали вперед пинками. Закончилось все тем, что один из стражников, не выдержав, бросил в мою сторону брезгливое "Доходяга" и, смачно сплюнув на землю, взвалил мою тушку себе на плечо и понес меня в тот самой карцера, в котором закрыл на следующие несколько дней.
***
Уже пошли третьи сутки, как мне никто не мешал наслаждаться тишиной и покоем карцера. В некотором роде это было даже хорошо, так как находись я в общей камере, и скрыть свою половую принадлежность было бы довольно сложно. Вот только кушать очень хотелось. Ведь с тех пор, как меня закинули в камеру, никто так и не зашел в гости, поболтать там, выспросить у меня что-то, или покормить. В тюрьмах же кормят? Во всяком случае я на это надеюсь. А еще на то, что обо мне помнят. Хорошо хоть с водой проблем не было. И это мне еще повезло, что префектура города пожлобилась на артефакты подачи воды для заключенных и в камере стоял доисторический ржавый кран. А иначе мое дело, а в скором времени и тело, гнильцой начало бы попахивать, а еще нечистотами и разложением.
Грустная улыбка скользнула по моим губам. Уже который день, смотря на грязно-серый потолок камеры, освещенный одинокой тусклой лампой, все думала, кому это я могла понадобиться или так насолить. Особо идей не было. Нет, парочка грешков за мной все же водилось, все же живя на улице, не преступить букву закона сложно, но ничего реально серьезного, чтобы за мою голову еще и деньги платить. Хотя нет, не за голову, а за всю тушку, да еще и за живую.
Мой желудок свело от очередного голодного спазма . Значит, опять надо идти к умывальнику и сделать хотя бы несколько глотков воды. Последняя здесь была не самая приятная ни на вид, ни на запах, ни на вкус. Но выбора нет. Подыхать на нарах мне совершенно не хотелось. Опустив ноги на пол, я медленно села, стараясь не делать резких движений и не сильно напрягаться. Пусть ребра мне и не сломали, но пара трещин, судя по моим ощущениям, все же имелась. Про ноющие ссадины и ушибы, которыми было покрыто все мое тело и говорить нечего.
С трудом поднявшись и стараясь глубоко не дышать, я сделала два шага до умывальника. Да, вот такого размера был карцер. Где-то два на два метра. Так что особо не разгуляешься и пробежку, чтобы размять косточки, не устроишь. Правда, надо отдать должное дизайнеру сего помещения, необходимый минимум в этот каменный мешок влез. Имелась здесь узкая деревянная лавка, заменяющая и стол, и стул, и кровать. И даже пусть матраца не имелось, но все же лучше на голой деревяшке лежать, чем на холодном, каменном полу. Также у нас имелся в наличие небольшой, ржавый рукомойник и дырка в полу вместо отхожего места. Не номер люкс, но многие живущие на улицах и за такое помещение убили бы. Кормили бы только еще.
Так как наклониться я не могла, то пришлось опускаться на колени, чтобы быть вровень с краном. Подставив ладошку под тонкую струйку холодной воды, я сделала несколько глотков, стараясь при этом лишний раз не дотрагиваться до губ и не морщиться. Судя по тому, что при попытке, от скуки, продекламировать стихи или просто поговорить самой с собой, чтобы услышать живой голос, они сразу же начинали трескаться и кровоточить, им здорово досталось, как впрочем и всему лицу в целом. Так, например, один глаз полностью заплыл и наотрез отказывался открываться. Да и челюсть двигалась с трудом. Короче, неплохо так они по мне прошлись. Вот же сволочи.
Интересно, как долго меня здесь будут держать? Додумать эту мысль я не успела, так как неожиданно, с зубодробительным скрежетом открылась входная дверь и в комнату вошли двое.
- Он здесь, господин алгемин. Только будьте осторожны. Мальчишка дикий и невоспитанный, сопротивлялся при задержании, пытался сбежать, дрался и кусался как звереныш, поэтому его пришлось изолировать.
К моему немалому удивлению тот, перед кем лебезил стражник, не слушал объяснений. Мужчина внимательно рассматривал меня, при этом глаза его, от увиденного, с каждым мгновением все сильнее и сильнее наливаются кровью.
Не понимая кто это и чего эти "господа хорошие" хотят от меня, я стала медленно подниматься с колен, одной рукой держась за особенно сильно пострадавший бок, а второй упираясь об умывальник. Не хочу выслушивать свой приговор стоя в унизительной позе.
Увидев как я поднимаюсь, тот, кого назвали алгемин, сделал шаг в мою сторону. Не знаю для чего, то ли пнуть и заставить назад опуститься на колени, то ли помочь мне подняться. Хотя, последнее вряд ли. Я непроизвольно отшатнулась, вот только получилось это у меня несколько резче, чем хотелось бы. Из-за последнего, непроизвольный болезненный стон сорвался с моих губ. Мне показалось, именно этот звук послужил тем самым спусковым крючком, после которого все вокруг начинают прятаться и молиться.
- Всех. Всех отдам под трибунал.
Несмотря на то, что мужик говорил тихим голосом, в глазах стражника появился дикий ужас. Упав на колени перед начальством, он тут же испуганно залепетал.
- За что, господин алгемин?
Я видела по сжатым в кулаки рукам и ходящим ходуном желвакам на скулах, не молодого, но при этом все еще статного и сохранившего военную выправку незнакомца, что он еле сдерживается. А для жителей этого мира это очень опасно, ведь многие из них обладают убийственной магией.
- И ты еще спрашиваешь за что? - зло сощурив глаза, алгемин обернувшись к своему подчиненному. - Я тебе сейчас расскажу. Во-первых, за превышение служебных полномочий. Во-вторых, за причинение особо тяжелых побоев несовершеннолетнему лицу...