– Может, еще посидим? Для тебя ведь не секрет, что время здесь и там течет с разной скоростью.
– Не в этом случае. Нам так влепили, что по времени мы сейчас намертво привязаны к своим физическим телам. Сначала влепили вдогонку, потом мы угодили в какую-то клейкую магическую пакость, и такой эффект получился из-за совмещения того и другого. Пока мы тут болтаем, время течет с обычной для нас скоростью, еще немного – и не очнемся.
– Тогда пойдем. Хотелось бы надеяться, что в этот раз бить не будут…
Поставив чашку, в которой, похоже, был просто хороший кофе, а не камыши и туманы, Эдмар распахнул стеклянную дверь. Они одновременно шагнули через порог.
Перед тем как выйти из царской хоромины, Дирвен сунул под стельки ботинок два плоских кожаных кругляша с вытисненными рунами: «Пятокрылы», парные амулеты, с ними домчишься куда хочешь быстрее скаковой лошади. Круче «Скоробега», редкая штука – изготовить их сложно, и на это уходит уйма времени, но охваченная завоевательским зудом Лорма расстаралась и добыла для него «Пятокрылы». Их доставили в Роф уже после того, как разведчики вернулись из Джахагата. Не новые, но на год-полтора хватит.
Путь до скалы с тайником занял меньше часа. Вечерело, небо стало похоже на лилово-розовый пион, в зарослях дурными голосами орали птицы и прочее тропическое зверье.
Первым делом он осмотрел окрестности, но нигде никаких признаков вторжения. А внутри кто-то есть. Не зря возился с ловушками, любители чужого не заставили себя ждать.
Или, может, объявился тот, кто устроил здесь тайник? Все равно это теперь сокровища Дирвена, потому что кто найдет клад волшебного народца и отберет силой или хитростью у прежнего хозяина, тот становится его законным владельцем, так заведено. Отобрать – это запросто. А новоявленным претендентам, если они люди – что в Исшоде маловероятно – надавать пинков и прогнать взашей. Хотя придется с ними поделиться, так тоже заведено, иначе нечаянное богатство не пойдет ему впрок.
Дирвен активировал «Прыжок хамелеона» и шагнул внутрь сквозь оплетенную вьюном скальную стенку.
Много денег – это, конечно, хорошо. Но не всегда. Кемурт предпочел бы, чтобы здесь и сейчас их было поменьше, потому что лежать на них неудобно.
Денег в этой пещере, словно гальки на пляже. Несметные россыпи золотых и серебряных монет, слитков, драгоценных камней, вдобавок обрывки лопнувших от магического удара кожаных мешочков, обломки разбитых шкатулок, мятые бумажки с гербовыми печатями. И на том спасибо, что с головой не утонули.
Пошевелиться он мог, но с трудом: как будто спутан по рукам и ногам, но не веревками, а чем-то вязким. Наверное, похожие ощущения испытывают те, кто угодил в болотную трясину. Еще чуть-чуть, и он поймет, в чем дело… Ну да, эту «трясину» создают амулеты – ловушка для незваных гостей. Взять их под контроль не удалось, они подчиняются кому-то покруче Кемурта Хонбица.
Полумрак, под сводами пещеры поблескивают изогнутые металлические зеркала. Остальные тоже здесь: с трудом приподняв голову, он обнаружил рядом Эдмара и Хантре. Оба в своем настоящем облике, лица перемазаны кровью и расплывшимся гримом, Хантре остался без парика, а Тейзург без дамской шляпки с вуалеткой. И оба без сознания.
В дальнем углу кто-то хныкал.
– Шнырь, ты?
– Кто же еще? – плаксиво отозвались из темноты. – Ох, пропала моя головушка горемычная, истлеют мои косточки в злодейской норе… Кем, а Кем, а давай ты что-нибудь придумаешь, чтобы мы спаслись – ну, как в той книжке, которую мы читали? Когда их пираты поймали…
– Попробуем, когда все очнутся. Эдмар и Хантре вроде дышат, но мне кажется, их шибануло похуже, чем нас с тобой.
– Есть такие чары, которые на магов действуют сильнее, чем на остальных, и чем маг круче, тем больше ему достанется, – деловито сообщил гнупи. – Эти злыдни из Ложи небось знали, против кого колдуют. Ох, пропали наши головушки…
– Тихо! – шикнул Кемурт.
Но Шнырь уже и сам замолчал.
Один из участков скальной стены колыхнулся, как штора, которую пошевелил ветер, на миг из камня вылепился барельеф… И вот уже не барельеф, а человек стоит возле стенки. Ясно, амулетчик выполнил «Прыжок хамелеона».
Новоприбывший оглядывал сокровищницу с оторопелым выражением на хорошо знакомой Кему разгоряченной веснушчатой физиономии. Вот уж влипли так влипли…
– Ну вы придурки, вы чего здесь все вверх дном перевернули?! Аккуратно же лежало, а вы полезли за чужим добром и насвинячили! Сами будете собирать обратно все до последней монеты, а потом я решу, что с вами делать!
– …С Вратами Перехода не все так просто, как считает досужая публика. На первый взгляд, маг открывает их и шагает через порог – как будто всего лишь перемещается из комнаты в комнату. Но что происходит с путешественником в этот момент? – Зибелдон выдержал паузу. – Если взять для аналогии явления вашего мира, и если представить себе человека в виде сгустка информации – иначе говоря, в виде файла, то можно сказать, что в момент перехода ваш файл преобразуется из одного формата в другой. Благодаря этому феномену путешественник обретает способность изъясняться в чужом мире на местном языке и не испытывает телесного неудобства из-за внезапной и по сути катастрофической смены внешней среды. Когда он возвращается через Врата домой, происходит обратная конвертация. Сей процесс занимает всего лишь мгновение – промежуток времени, потребный для одного шага, и обычно не сопровождается пагубными побочными эффектами. Но мир может отказать визитеру в конвертации и не пропустить его через Врата. Аналогичного результата могут добиться заинтересованные маги, если применят соответствующее заклятье. Это требует колоссального расхода силы, но моих бывших коллег в случае с Тейзургом это не остановило. Хотя результат они получили чворкам на смех, чего и ждать от выживших из ума бездарей…
Достопочтенному Зибелдону давно не приходилось читать лекции. В последний раз – в алендийской Магической Академии около трех лет тому назад. А сейчас он делился знаниями с благодарной аудиторией за чашкой чая, глядя на прелестную волшебницу, за которой был не прочь приволокнуться.
Синеглазая брюнетка с фарфорово-белой кожей – его любимый типаж, вдобавок в этой компании она самая могущественная. Две ее подруги, одна из них – жена потерявшегося мага-путешественника, тоже обладали силой, но Лейле значительно уступали.
Отрадно, что все трое лелеют планы добраться до Тейзурга и припереть его к стенке. Светловолосая Тина, чертами лица несколько напоминающая Зинту, сказала, что в этот раз он нарвался и пусть пеняет на себя. Достопочтенный Зибелдон, разумеется, ничего не имел против. Поделом будет мерзавцу, из-за которого погибли редчайшие ростки иноглярии из мира Туан Тиги. За ту несусветную историю с куджархом и разоренной клумбой Тейзург перед ним так и не извинился.
Отрадно, что они из тех, кто держит слово. Когда он вернулся из своей недавней вылазки в Сонхи с драгоценной информацией, проломленным затылком и перебитым позвоночником, ему немедля оказали помощь, как и было обещано. Проведя несколько дней в лечебном «коконе», схожем с легендарными «хрустальными гробами», Зибелдон пошел на поправку. Сейчас он передвигался в антигравитационном инвалидном кресле – истинном шедевре здешних технологий, но через восьмицу-другую сможет встать на ноги.
И наконец, отрадно то, что он в хорошей компании. Они все ему нравились, не только прекрасная, как дивный сон, Лейла.
Взрослые объявились через некоторое время после того, как к нему пришла юная видящая, заявившая, что он-де знает, как попасть туда, где находится ее исчезнувший отец. У Зибелдона гора с плеч свалилась: брать на себя ответственность за способного, но не получившего должного образования подростка ему совершенно не хотелось. Когда нагрянули Лейла и Тина, разыскивавшие Марсию, он только обрадовался, а когда узнал, что они, хвала местным богам, мало-мальски сведущи в магии, обрадовался вдвойне. Он успел истосковаться по обществу себе подобных и уже не чаял встретить их в этом варварском мире.
Помочь в поисках заблудившегося путешественника Зибелдон охотно согласился: он успел соскучиться по задачам, которые с ходу не решить, вдобавок не помешает обзавестись в этом мире полезными связями, вдобавок Лейла…
Межпланетное путешествие с Земли на Нез оказалось весьма любопытным опытом, хотя для него так и остался невыясненным вопрос, что такое гиперпространство: часть Несотворенного Хаоса или некая иная среда, неизвестная сонхийским ученым? Зибелон склонялся ко второму варианту.
Для начала он с портретом пропавшего мага отправился в Сонхи навести справки. Ему повезло – информацию удалось получить в первой же забегаловке, и в то же время не повезло – при его появлении как будто сам мир взбесился, словно цепной пес при виде перелезающего через забор воришки. Поначалу грешил на коллег из Ложи, еще и подивился тому, какое мощное заклятье эти бездари ухитрились сотворить. А потом вскрылись дополнительные подробности, и оказалось, все куда серьезней. Похоже, обратная дорога в Сонхи ему теперь навеки заказана.
В «Бешеной бабочке» один из магов упомянул о том, что наемник Тейзурга, известный как Хантре Кайдо, не помнит, как его звали раньше и кем он был до того, как попал в Сонхи. Услышав об этом, собеседницы Зибелдона переглянулись, Тина процедила:
– Лиргисо – пациент реанимации. Вопрос времени. Он перешел границы, это ему с рук не сойдет.
Она выглядела рассвирепевшей. Ивена то сплетала, то расплетала пальцы. Лейла о чем-то задумалась, сощурив синие глаза.
– Кто такой Лиргисо? – осведомился Зибелдон.
– Это имя Тейзург носил в прошлой жизни.
– Он ведь явился к вам в гости, когда Поль лечился после травмы? – Лейла повернулась к Ивене. – Наверняка у Поля брали кровь на анализ, я добуду замороженный образец, и проверим, нет ли следов психотропных веществ.
– А на чары проверяли? – поинтересовался маг-путешественник. – Нет?.. О, запамятовал, у вас это не практикуется, а напрасно. Принесите-ка мне этот образец, я посмотрю и заодно познакомлю вас с этой методикой.
Результат превзошел его ожидания: после проверочного заклятья пробирка с кровью начала испускать бирюзовое мерцание.
– Вот оно что… – изумленно вымолвил Зибелдон. – Это же приворот Киншатского источника! То-то рассказывали, что прошлым летом киншатские сторожа озолотились, поскольку нашелся некий покупатель, пожелавший сохранить инкогнито. Когда Эдмар побывал у вас в гостях, они что-нибудь пили?
– Пили вино, которое он принес, – голос Ивены напоминал натянутую струну. – Не надо было, я понимаю… Но ведь они пили это вино все трое – и Поль, и он, и девушка, которая была вместе с ним.
– Не имеет значения. Эти чары действуют только на того, кого предполагается зачаровать. Как у вас говорят, индивидуальная настройка.
К его дальнейшим пояснениям они отнеслись с изрядной долей скепсиса. То, что миры иной раз присваивают путешественников, и те забывают, кто они такие и откуда пришли, то, что с миром можно договориться, чтобы он кого-то заманил и зачаровал, то, что для этого достаточно подмешать человеку в питье чуть-чуть особого снадобья – с их точки зрения это сказки, полная чушь. Только из вежливости никто не произнес этого вслух.
Зибелдон не мог повышать голос – сразу напоминали о себе травмированные ребра, и все равно в пылу дискуссии он охрип, доказывая, что каждый мир представляет собой гигантскую сверхсистему, таких сверхсистем великое множество, и они могут существенно различаться между собой на всех уровнях: непохожие элементы, не те взаимосвязи между отдельными элементами и подсистемами, по-иному организованные информационные структуры. Хвала богам, в какой-то момент до всех троих дошло, что они отрицают то, о чем давно уже знают – но знают умозрительно, в других терминах и на других примерах.
– Возможно всё что угодно! – сипло выдавил Зибелдон, радуясь победе над оппонентками и морщась от боли в грудной клетке. – Ваш мир тоже мог бы показаться жителям Сонхи до крайности странным и в чем-то невозможным. Но у нас к этому относятся проще, мы давно знаем о множественности миров. Путешественниками написано немало книг, вашим покорным слугой в том числе – всяк обученный грамоте может прочитать.
– А как вы смотрите на то, чтобы здесь у нас написать книгу о Сонхи и о тех мирах, где побывали? – спросила Лейла.
Зибелдон решил, что смотрит на это положительно, тем более если заплатят гонорар.
– Только сначала надо вытащить Поля из этой за… – Тина запнулась. – Из вашего мира Сонхи. Есть способ сделать так, чтобы к нему вернулась память?
– Проще простого. Для этого надо, чтобы кто-то из его близких пришел за ним и назвал по имени. Если это будет его ребенок, достаточно назвать «папой», но я бы не рекомендовал брать с собой в Сонхи Марсию или Михаса. Они еще дети, а я не могу дать гарантию, что путешествие будет безопасным. Таким как вы, Тина, тоже нельзя отправляться в миры с сильным магическим началом, не выяснив предварительно, как это может повлиять на искусственную составляющую вашего организма.
– Я пойду, – решительно сказала Ивена.
Тонкая, с суховатым бледным лицом и ранними морщинками возле тревожных лучистых глаз. Зибелдон уже знал, что дочь у нее родилась больная и полностью выздоровела два года назад – это заслуга Тейзурга, доставившего для Марсии из Сонхи заклятое лекарство. Впрочем, то, что она родилась больная, тоже его заслуга.
– И я, – сказала Лейла. – Очень хочу посмотреть ему в глаза! Он ведь, когда появлялся здесь, так и не соизволил со мной встретиться. Ограничился изысканными интригующими посланиями, – она недобро усмехнулась. – Ну да, меня не было на Незе, я моталась черт-те где, но что ему стоило разыскать меня, чтобы повидаться? А Поля ждут на работе.
– И дома, – мрачно добавила Тина.
Рассказав им о Сонхи все, что необходимо иметь в виду путешественникам-иномирцам, Зибелдон проинструктировал Лейлу с Ивеной, как открывать Врата. Сам он не мог с ними отправиться – инвалидное кресло с собой не возьмешь, вдобавок не хотелось, чтобы его снова огрели шкафом. На тот момент он еще был не в курсе, почему на него остервенело набросилось всё, что шевелится, едва он ступил на пыльную брусчатку тротуара в своем родном мире.
Полнейшее фиаско. Врата Перехода попросту не открылись – ни у Лейлы, ни у него. Этак недолго прослыть мошенником, который вначале заморочил голову юной Марсии, а потом и взрослым волшебницам. Сбитый с толку, Зибелдон после передышки на пробу открыл Врата в мир Бингару, который несколько раз посещал. Хвала богам, не разучился, и силу не потерял, и прекрасные дамы смогли убедиться, что он их не обманывает. Лейла после этого, следуя его подсказкам, тоже самостоятельно открыла Врата в Бингару, однако Врата Сонхи все равно оказались ей не по зубам.
– Не понимаю, в чем дело, – в раздумье произнес Зибелдон. – Похоже, нас не пускают, но почему? Когда мир кого-то присваивает, у его близких всегда остается шанс прийти за ним и забрать назад. Насколько я знаю, не сохранилось свидетельств о том, чтобы это сопровождалось катаклизмами и атаками на визитеров. Или не всегда, или мы что-то упустили?..
– Поль говорил со мной о Сонхи, – чуть сбивчиво, с напряжением в голосе, вымолвила Ивена. – Эдвард Мангериани… то есть, Тейзург, сказал ему, что он – бывший Страж мира Сонхи, который когда-то оттуда ушел. Может быть, из-за этого?
Вот те раз… Достопочтенный Зибелдон на несколько секунд онемел, зато все части головоломки встали на место.
– Что ж, тогда все ясно. Если мир заполучил обратно потерявшегося Стража, пускай даже запасного, уж он постарается его не выпустить. Потому и меня вздрючили, потому и Врата Перехода для нас на замке. Ничего не попишешь, обстоятельства непреодолимой силы.
– А если открыть эти Врата не отсюда, а из другого мира? – предложила Тина.
Дельная мысль, но из этого ничего не вышло. Мир Сонхи не собирался отдавать вернувшегося Стража, и Врата не удалось открыть ни с замусоренного пустыря в дебрях обшарпанных бингарских многоэтажек, ни из цветущей долины под радужно-сумеречным небом Туан Тиги.