– Н-да, уж теперь мне о возвращении домой можно забыть окончательно, – философски заметил маг-изгнанник.
– Вы с вашими знаниями и здесь будете востребованы, – утешила Лейла. – Черт, что еще можно сделать?
– А если каким-то образом вынести на хрен эти чертовы Врата? – повернулась к Зибелдону Тина.
– Теоретически можно, – вздохнул консультант, шокированный и в то же время отчасти восхищенный ее подходом к проблеме. – Теоретически всё можно, однако я не представляю, кто на это способен на практике… Здесь понадобится тяжелая артиллерия.
Они обменялись такими взглядами, словно это их обнадежило.
– Тяжелая артиллерия будет.
4. День рождения Шеро Крелдона
– Любимый тортик нашего величайшего героя и руководителя, по его личному рецепту, обещает стать воистину шедевром кулинарного искусства! Взбитый крем из шоколада четырех редчайших сортов, изготовленный из какао-бобов с плантаций Рабенда, Куола, Сухи и Билим! Легендарные сиянские специи для кондитерской выпечки, те самые, которые Сиян продает в ограниченных количествах на вес золота! Орехи нокут и джодон, лакарийская ваниль, цукаты из гуэлы, макки и фахайи! Все это мы уже закупили. Разумеется, втайне от достопочтеннейшего Крелдона, поэтому я убедительно прошу всех присутствующих не проговориться. Наш беспримерно самоотверженный Верховный Маг предпочел бы обойтись менее дорогими ингредиентами, но мы решили, что Ложа не будет экономить на праздничном торте, который призван единожды в год скрасить его суровую диету, – докладчик обвел аудиторию значительным взглядом с оттенком немого приказа. – Пусть это будет наша маленькая, но важная, не побоюсь этого слова, государственная тайна! Кто желает, может ознакомиться со сметой и счетами, дабы убедиться, что мы готовы отчитаться за каждый ривл, а то я уже слышал краем уха, какие некрасивые предположения кое-кто высказывает… Не буду называть имен, но пусть им будет стыдно. Нами движет исключительно лояльность и желание сделать приятный сюрприз мудрейшему из магов просвещенного мира. Однако вернемся к тортику. Если вас интересует остальное, то мука, тростниковый сахар, яйца, нежнейшие сливки для крема – все это тоже будет наилучшего качества. Но экзотические ингредиенты, которых достопочтеннейший Крелдон более чем достоин, потребовали немалых расходов, поэтому, ввиду дороговизны, тортик будет скромных размеров. Персональный сладкий шедевр, исключительно для нашего бесконечно дорогого юбиляра. Для гостей, которым выпадет честь сесть за праздничный стол вместе с героем торжества, – интонация стала чуть суше, вдохновенные огоньки в глазах угасли – Аджимонг так и не удостоился приглашения, хотя все еще надеялся, – будет приготовлен торт из ингредиентов попроще, так что хватит на всех.
Сидевшая рядом с Орвехтом Флаченда украдкой вздохнула.
– Сделаем перерыв, коллеги, а потом обсудим следующий немаловажный вопрос: как мы украсим тортик.
Суно вместе с людским потоком направился к выходу из бального зала, превращенного в зал совещаний и сплошь заставленного стульями. Его сюда буквально затащили, окружив в коридоре плотным кольцом, когда он наведался в резиденцию Ложи для консультации с математиками по модели заворота. В два счета бы отбился, но не применять же боевую магию против своих. А теперь он намеревался ускользнуть, воспользовавшись перерывом.
– Чего опять грустишь? – услышал он позади голос Грено Гричелдона.
– Я думала, что попробую кусочек, – отозвалась Флаченда. – А если главный торт будет маленький, для одного господина Шеро, тогда не будут всех кусочками угощать.
– Да погоди расстраиваться, ты ведь знаешь, что достопочтеннейшему Крелдону аппетит перебивает? Вот начнет какой-нибудь похабник за столом непристойностями сыпать, и кому тогда Верховный Маг отдаст свой тортик, если не тебе?
Он всего лишь неловко сострил, пытаясь утешить Флаченду, но в коридоре воцарилась тревожная тишина. Это ведь сказал не кто-нибудь, а Грено Дурной Глаз! Или, для узкого круга посвященных, Грено – видящий восемь из десяти. А как известно, уж если он что-то случайно сболтнул…
– Да кто же пустит какого-нибудь похабника за стол к господину Шеро, если там будут только те, кого он сам пригласил? – тихонько возразила бобовая ведьма.
Как обычно: с головой ушла в свои мудреные переживания и не замечает сгустившейся вокруг предгрозовой атмосферы.
– Ну, если это будет мыслеве…
– Грено!..
Хор воплей заставил злополучного провидца умолкнуть.
Флаченда покраснела, Гричелдон растерянно озирался – до него только сейчас дошло, что он опять «сглазил». В этот раз самого Шеро Крелдона. О том, что в действительности он нетипичный видящий восемь из десяти, ему из соображений секретности так и не сказали, и теперь он чувствовал себя едва ли не государственным преступником. Ссутулился, втянул голову в плечи и смотрел виновато на рассерженных старших коллег, а те наперебой ругались, громче всех негодовал Аджимонг. Впрочем, к ним уже пробивалась через толпу Марченда Фимонг, она не позволит растерзать Грено и сумеет навести порядок, поэтому Орвехт со спокойной совестью двинулся к лестнице: в самый раз под шумок сбежать – и в Треуголье.
А пророчество Дурного Глаза учтем, примем меры. Надо будет на время застолья установить полную блокировку, чтобы все мыслевести извне поступали к секретарям, а те, коли дело безотлагательное, устно доложат Верховному Магу. И тогда нам никакие похабники не страшны, предупрежден – значит, вооружен.
У светских бездельников, которые мнят себя законодателями моды и прочей дребедени, в ходу выражение «я в шоке». Они его лепят к месту и не к месту: любую ерунду увидел – сразу «в шоке». Дирвен таких ребят от души презирал, но сейчас, когда разглядел, кто же угодил в его западню, любимое словцо алендийских пижонов само пришло в голову.
Он был в шоке. Натурально в шоке.
Это называется – здрасьте, добро пожаловать в страну китонских грибочков!
Самая Главная Сволочь собственной персоной, хотя сперва принял его за дамочку. Рядом валяется Рыжая Сволочь. Рожи как у площадных комедиантов после мордобоя – размазанный грим и кровища. Вроде, оба живые… Ха, скорее уж полуживые.
Еще и третий, но у этого только кровь под носом. Раньше никогда его не видел. Чары личины с него должны были слететь – побочный эффект от тех амулетов, которые Дирвен использовал для ловушки, и не похоже, что парень загримирован. С такой физиономией мог бы дураков в театре играть, а не за чужими кладами лазить. Однако дурак этот не так прост – у него амулеты. Не стал обыскивать и отбирать: успеется, взять их под контроль плевое дело.
Первым делом он отвесил пинка Главной Сволочи, потом Рыжей Сволочи. Шевелятся, гады. Подошел к третьему, но пинать не стал, а приподнял его за шиворот и спросил:
– Ты кто такой?
– Джамо я, – невнятно произнес парень. – Кажись, зуб того…
– Амулетчик?
Вопрос был риторический, но хотелось проверить, правду скажет или соврет.
– Да, – тот кивнул и скривился от боли. – Куда это мы провалились?
– А направлялись куда?
– В подвал… Она сказала, заплатит, если я с ними туда схожу, амулетчик им нужен, я и пошел… Я потом уже понял, что эта ведьма меня скормить кому-то хочет, – парень показал на Эдмара. – Когда понял, хотел оттуда ноги сделать, и тут под нами пол проломился. Ты ведь человек, не демон?.. – он попытался нарисовать пальцем в воздухе отводящий знак из арсенала экзорцистов. – Ты похож на свергнутого короля…
Это Дирвену приятно было услышать, но расслабляться он не собирался.
– Я и есть король Дирвен. Был бы демоном, уполз бы от твоего знака в Хиалу, поджавши хвост!
Джамо глядел на него с опаской.
– Ты хоть знаешь, кто это? – он кивнул в сторону не до конца оклемавшейся сволоты.
– Она волшебница, вроде из Ложи… Ох, зубы, – снова поморщился и схватился за щеку. – Подсела ко мне в чайной, сказала, хочет нанять амулетчика. А это ее слуга. Полезли в чужой подвал, и под нами пол проломился…
Запрокинув голову, парень в недоумении посмотрел на теряющиеся в полумраке скальные своды и тусклые китонские зеркала.
– Только пролома не видно, и место какое-то странное. Где это мы, в катакомбах?
– Ха, держи карман! В Исшоде.
– Быть не может… – растеряно пробормотал Джамо. – Мы же были в Аленде, в подвале старого дома на Малой Капустной…
– Вы сюда провалились из того подвала через пространственную фиглятину. А эти две рожи – совсем не те, кто ты думаешь, они тебе голову задурили. В общем, тебе и повезло, и не повезло.
Дирвен выжидающе уставился на собеседника. Наконец тот догадался спросить:
– В чем повезло? И в чем не повезло?
– Не повезло в том, что тебе придется выбираться из Исшоды своим ходом. Если ты не из тех завалящих амулетчиков, которые плюнь да разотри, дойдешь куда надо. Арсенал у тебя нехилый, так что отобьешься, если кого встретишь. А повезло, что тебя никаким демонам не успели скормить, и я тебе ничего не сделаю, у меня же к тебе претензий нет. Я тебе даже «Прыжок хамелеона» одолжу, чтобы ты смог отсюда выйти.
– Я никогда не пользовался «Прыжком хамелеона», – Джамо сник, его физиономия теперь напоминала цветом скисший творог. – Послушай, я ведь не нарочно сюда попал…
– Ты придурок, я тоже не нарочно! – рявкнул Дирвен, которому внезапно стало тошно, потому что вспомнились несправедливые упреки Орвехта. – Просто отсюда по-другому не выйти, это полость внутри скалы, и наружу хода нет, я проверял. Или через заворот, как вы сюда свалились – или «Прыжок». Главное, перед тем как шагнуть, возьми в зубы кляп, иначе можно язык прикусить, когда тебя скрутит. У меня тоже при первом «Прыжке» поджилки тряслись. Иначе помрешь тут, замурованный, я ведь не подрядился тебе, придурку, жратву сюда таскать и горшки выносить!
– Ладно, – бесцветным голосом произнес Джамо. – Я понял. Придется попробовать.
– И можешь перед выходом набить карманы, – Дирвен зачерпнул горсть монет, высыпал обратно звякающим ручейком. – До вас у меня все тут лежало в мешочках и шкатулках, а теперь хуже чем в сортире. Наводить порядок будут эти гады, а ты бери, сколько сможешь унести.
– Клад народца? – догадался парень.
Ненадолго замолчал, что-то прикидывая в уме.
– А можно… Можно, я чуть побольше возьму? Сколько поместится в мешке за спиной. Тут вон сколько золота, ты же не обеднеешь, а я всю жизнь за кусок хлеба бился… В карманах много не унесешь… Можно, а? Ты ведь король и повелитель амулетов, что тебе несколько сотен монет, у тебя же тут горы золота…
– Ну ты и придурок… Не боишься, что тебе придется с этим мешком за спиной «Прыжок хамелеона» выполнить? Между прочим, рекомендуется в первый раз это делать без груза и в удобной одежде, чтоб не сбиться с нужного настроя.
– Я попробую!
Он смотрел на Дирвена просительно и отчаянно. Видать, вконец рехнулся от жадности.
– А мешок-то где возьмешь? – презрительно ухмыльнулся повелитель амулетов.
– У меня есть, – неуклюже усевшись, он задрал полы куртки и расстегнул пряжку широкого матерчатого пояса, который оказался свернутой котомкой с двумя широкими лямками и продернутым через горловину шнурком. – Можно, я сюда наберу, сколько поместится?
– Валяй, если тебе нахапать денег важнее, чем выжить. А я посмотрю, как ты через стенку с мешком золота пройдешь… И потом тебе через пол-Исшоды с этой ношей ковылять. Ну, дело твое, я предупредил.
Скорее всего, застрянет в скале, и это будет результат его собственного выбора. А Дирвен за его выбор не отвечает, так же как не отвечает за то, что вытворяли в Аленде олосохарские пугала и Шаклемонг со своей бандой.
– Сколько нагребешь и вынесешь – все твое. Но я бы на твоем месте приберег мешок для того, чтоб какой-нибудь жратвы по дороге насобирать. Я скоро вернусь, кое-что принесу. Этих двоих не трогай, с ними у меня будет отдельный разговор. И не подходи к ним, понял?
Джамо кивнул, теребя мешок. Видно было, что ему не терпится накидать туда золота, аж пальцы подрагивают.
Отдав последовательно несколько команд своим артефактам, Дирвен перенастроил ловушку: теперь она сузилась до небольшого пятачка, на котором лежали двое магов, и в то же время ее сдерживающая сила в несколько раз увеличилась. Вот будет подлость, если за время его отсутствия эти гады очухаются и освободятся… Но он обернется мигом, одна нога здесь, другая там.
Достопочтенный коллега Сибрехт, изможденный старичок в мешковатом бутылочно-зеленом сюртуке с нашитыми в три ряда карманами на пуговицах, напоминал чудаковатого пенсионера, живущего в тихом запущенном квартале вроде того же Треуголья. Величайший специалист по амулетам, только благодаря этому и уцелевший во время смуты. Властелин Сонхи решил, что он может быть полезен, и его держали в подвальном каземате на скудной кормежке, но не измывались, как над остальными.
Когда узурпаторов вышвырнули, он вместе с другими архимагами добровольно сложил полномочия, а потом изъявил желание вернуться на службу и присягнул Крелдону. Власть его мало интересовала, главное – заниматься любимым делом, а в каком чине, это уже вопрос второстепенный. Хотя Генеральный советник по артефактам – весьма достойная должность, и почета не меньше, чем в былые времена. И на день рождения Шеро его пригласили, в отличие от Аджимонга, который уже перестал надеяться и на всех удостоившихся косился с затаенной обидой, как нищий родственник-приживал, которого не позвали на семейное торжество.
Сибрехт проконсультировал коллег по части защиты от нежелательных мыслевестей и теперь явился с инспекцией. Обошел коридоры и комнаты, останавливаясь там, где были спрятаны блокирующие артефакты, и наконец выдал заключение:
– Неплохо, коллеги, весьма неплохо. Мы сделали все, от нас зависящее, и можем уповать, что никакие безобразия не омрачат праздник. Я знаю только два артефакта, которые теоретически могли бы пробить такую защиту – это «Морская труба» и «Крик альбатроса». Но это весьма редкие артефакты, к тому же тут многое зависит, как вы знаете, от личной силы амулетчика. Вряд ли недоброжелатели Верховного Мага пойдут на такую бессмысленную провокацию, а от рядовых дебоширов и шутников мы будем надежно защищены.
– Студенты могут что угодно учинить, – озабоченно заметил Аджимонг. – Они еще раньше прозвали нашего достопочтеннейшего главу, – тут он понизил голос до конфиденциального шепота, – душителем свободы… С них станется!
– И где же студенты возьмут «Морскую трубу» или «Крик альбатроса», которых в просвещенном мире раз, два и обчелся? В лавке купят?
– Спасибо, коллега Сибрехт, – поблагодарил Суно, не давая Аджимонгу затеять ненужную дискуссию. – Мы в дополнение усилим защиту заклятьями, так что никакие студенты нам не страшны.
Дирвен целеустремленно промчался по улицам Рофа, где вовсю кипела работа: амуши собирались устроить бал в честь полнолуния, и жители подметали улицы, развешивали на оградах и на деревьях цветочные гирлянды, позолоченных насекомых, пучки крашеных перьев, резные и плетеные украшения работы келтари. Пахло медом, прелой листвой, подгорелой кукурузной кашей, сурийскими благовониями, вдобавок едва ощутимо тянуло закисшим болотом – обычные для Рофа запахи. Повсюду носились сойгруны, вереща и поднимая суматоху. Люди выглядели понурыми: кого-нибудь из них наверняка сожрут, при царе Млюарри ни один бал в Рофе без этого не обходился, а при Лорме – и подавно.
Опять на душе стало муторно, хотя любому придурку ясно, что от Дирвена тут ничего не зависит. Одно название, что соправитель царицы-мумии… Он никому ничего не должен и отвечает только за себя. А местные сами виноваты, что не сбежали отсюда или сваляли дурака и угодили на невольничий рынок. Он бы на их месте давно сделал ноги.
Ниларьи с Татобуром нигде не видно: господин Шевтун будет держать своих людей под замком, пока гулянка не закончится. Хоть Ниларья и поступила с ним хуже последней шлюхи – сначала понравилась ему, потом предала любовь – Дирвен порадовался тому, что она уцелеет. И подумал: что бы там ни говорил Орвехт, он все-таки способен на великодушные чувства, в отличие от этих самовлюбленных кукол, которые его сплошняком предавали, начиная с Хеледики и заканчивая Ниларьей. А защитить здешних людей от кровожадного народца не в его власти, в Рофе испокон веков так было, и ничего тут не изменишь…