Затем, нахмурившись, он подошёл к столу, взял меню обслуживания номеров и пошёл к месту, где сидела Энджел. Бросив меню ей на колени, он излишне драматичным жестом показал в сторону телефона.
— К вашим услугам, моя королева, — буркнул он.
Энджел сердито посмотрела на него, открывая меню, затем гневно покосилась на Ковбоя.
— Вот так-то, мать вашу, — пробормотала она в ответ.
***
К концу следующего часа Блэк выслушал всю историю.
Ну, он выслушал часть всей истории.
Он выслушал те части, свидетелями которых стали Ковбой и Энджел, те вещи, которые были им известны.
Ковбой и Энджел по очереди описывали свои встречи с Ником.
Они ели сэндвичи с беконом и авокадо, пили кофе, ели куски торта на двоих и говорили практически без остановки с тех пор, как Блэк начал задавать им вопросы.
Большую часть разговоров они вели на балконе, откуда открывался вид на океан.
Блэк потворствовал всему этому.
Он сам тоже заказал еду, чтобы хотя бы сохранять спокойствие и подкрепить силы перед тем, как ему по-настоящему придётся иметь дело с его женой.
История, с точки зрения Энджел и Ковбоя, была довольно проста.
Ник превратился из новорождённого вампира — крайне изменчивого, социопатичного насильника, палача и убийцы — снова в Ника, более или менее похожего на человека.
Только теперь он пил кровь.
В основном кровь Солоника, насколько понял Блэк.
Он также не спал. И никоим образом не переносил солнечный свет.
Прошло всего несколько дней с тех пор, как Мири вернулась в Сан-Франциско с этим грёбаным вампиром на буксире. Даледжем, Солоник и собака Мири прибыли одновременно, и с тех пор все четверо более или менее держались вместе, хотя, судя по всему, большую часть времени Солоник провёл на цепи в гараже Энджел.
Но Блэк никак не мог выкинуть из головы этот первоначальный образ.
Четверо из них появились из ниоткуда, голые — на крыше здания на Калифорния-стрит — очевидно, за несколько минут до того, как Мири отправилась на поиски Блэка.
Последнее место, где Блэк видел Ника, место, где Ник изнасиловал Мири, где Блэк всадил пулю в грудь вампиру, где ублюдок чуть не убил его жену…
Именно туда Мири решила перенести его.
Она привела его обратно на крышу главного здания Блэка.
Энджел и Ковбой недолго продержали Ника и остальных в здании на Калифорния-стрит.
Они оба знали, что слов Мири, особенно из вторых уст, будет недостаточно, чтобы сохранить Нику жизнь, особенно после того, как Декс узнает, где он находится.
Вместо того чтобы рискнуть или попытаться спрятать их где-нибудь в здании, Энджел и Ковбой привели всех четверых, включая собаку, в квартиру Энджел. Они тайком вывели их через лифты, пока все люди ещё возвращались в «Гнездо Раптора» из пустыни, в то время как никто не оправился достаточно от этого испытания, чтобы подумать о безопасности.
Ковбой вывёз их в одном из чёрных фургонов «Охраны и Расследований Блэка».
После этого Энджел навещала их по крайней мере раз в день.
Сначала она много времени проводила в разговорах с Даледжемом, а потом, после первого дня или около того, ещё больше времени проводила в разговорах с Ником.
Она выводила собаку на прогулку.
Она избегала своего собственного гаража и видящего, прикованного там, как какой-то разумный мешок с кровью.
Она приносила продукты Даледжему.
Она принесла собаке щенячий корм вместе с поводком, новую собачью кровать, несколько собачьих игрушек, даже небольшую клетку для сна, которую они держали в спальне, так как собака часто выходила из неё ночью и хотела спать с Ником и Джемом.
Всё это было чертовски сюрреалистично, с точки зрения Блэка.
Как вампирская версия плохого ситкома.
Блэк также услышал о визите Дориана.
Он выслушал о том, как этот психопатичный, старомодный, похожий на скейтера блондин-мудак явился и практически требовал, чтобы Ник сдал Даледжема. Он выслушал, как Ник отказался, как Ник попытался помешать Дориану убить его нового «парня»… и как Даледжем выстрелил взрывающимися стрелами в грудь Дориана.
Блэк не потрудился спросить, откуда у Джема стрелы или составной лук… но он мог догадаться. Энджел, должно быть, принесла их в квартиру по просьбе Даледжема, стащив из оружейных складов в «Гнезде Раптора».
Бл*дский Даледжем и его пристрастие к архаичному оружию.
Блэк не стал спрашивать про стрелы, но задал много других вопросов.
Он задал чертовски много вопросов.
Энджел ответила на все вопросы.
Она не колебалась. Она не останавливалась, чтобы подумать. Она выпаливала ответы на каждый вопрос Блэка, как будто он устроил ей устный экзамен. Ей казалось, что жизнь Ника висит на волоске, или её работа, или, может быть, и то и другое вместе.
Похоже, она была убеждена, что Ник не представляет угрозы.
Ковбой определённо был настроен более скептически.
Однако он позволил Энджел говорить самой, поскольку она явно провела с «Новым Ником» гораздо больше времени, чем он.
Ковбой также, очевидно, позволил Энджел бывать с вампиром наедине, что было косвенным вотумом доверия для этой версии Ника, независимо от скептицизма, который Ковбой озвучил вслух. Энджел даже провела ночь в квартире с Джемом, Солоником и вампиром.
В ночь, когда Энджел отвезла Даледжема и Ника в Санта-Круз, потому что этому куску дерьма вздумалось покататься на доске, Ковбой тоже не поехал с ними.
Очевидно, Энджел не боялась, что этот Новый Ник набросится на неё.
Ковбой также не боялся, что Ник убьёт его девушку.
Даледжем явно доверял ему.
В отличие от Ковбоя, Энджел настаивала на том, что Ник не представляет собой риск.
Она полностью верила, что Ник снова стал «Ником».
По её словам, Новый Ник больше не действовал, не говорил и даже не был похож на новорождённого Наоко. По её мнению, Наоко Танака, смертоносный вампир, на сто процентов вернулся к тому, чтобы быть Наоко «Ником» Танакой, бывшим детективом отдела по расследованию убийств полиции Сан-Франциско и в целом приличным парнем.
Энджел также настаивала, что Новый Ник не интересуется Мири.
Ей казалось, что в Нике не осталось ничего, кроме отвращения, ненависти к себе, стыда и чувства вины за то, что он сделал с Мири и Кико. По её словам, Новый Ник, казалось, был полностью поглощён Даледжемом… до такой степени, что она несколько раз выходила из своей квартиры посреди ночи, проснувшись от того, что они то ли трахались, то ли дрались, а может, и то, и другое одновременно. Она сказала, что странные отношения между ними стали ещё более напряжёнными после истории с Дорианом.
Ничто из того, что она сказала, не уменьшило желания Блэка голыми руками вырвать сердце ублюдка из его груди.
Ему также было трудно полностью поверить в это.
И всё же он читал Энджел и Ковбоя… и знал, что они в это верят.
Ковбой верил в это, хотя и не так охотно, как Энджел, оставлял прошлое в прошлом.
Хуже того, жена Блэка верила в это.
Мири верила в эту чушь.
Похоже, она даже считала, что обязана этому Новому Нику жизнью.
После более чем часа этого дерьма, он мог сказать, что Энджел теряет терпение. Она уже не раз упоминала о плавании. Ковбой хотел связаться с Кико и Дексом и выяснить, каков их прогресс с этими «грёбаными роботами», как он выразился.
Блэк понял, что в любом случае более или менее исчерпал эту линию расследования.
Он прочёл в них всё, что мог.
Они ответили на все вопросы, которые он только смог придумать.
Ему нужно спуститься вниз
Ему нужно поговорить с женой.
Глава 26
Украденный момент
— Уходите, — буркнул он, показывая на всех них неопределённым жестом в манере видящих.
— …Я хотел бы остаться наедине с женой, — добавил он.
Киесса открыла глаза.
Мигель повернул голову, вытянул шею и хмуро посмотрел на Блэка, потом переглянулся с видящей. Туз, который курил сигарету возле большого баньянового дерева в нескольких метрах от того места, где стоял на песке шезлонг Мири, тоже оглянулся.
Как только слова Блэка дошли до него, высокий мускулистый человек затушил сигарету ботинком, затем наклонился и выдернул окурок из песка пальцами.
Киесса фыркнула, как только слова Блэка отложились в её сознании.
Выпрямив скрещённые ноги, она села, одним движением встала с шезлонга и подняла руки над головой, потягиваясь.
— Далеко не уходите, — пробормотал Блэк, взглянув на Мигеля, когда мужчина поднялся на ноги. Блэк слегка нахмурился, наблюдая, как глаза Мигеля задержались на Киессе. Интересно, спят ли они друг с другом, или Мигель просто хочет этого?
— Может быть, у бассейна побудьте, — добавил Блэк. — Оставайтесь снаружи, если хотите. Или найдите себе замену, если вам нужен перерыв. Возьмите с собой Маршалла и Кеона, — сказал он, кивнув в сторону двух людей, сидящих за столом чуть выше по склону холма и делящих тарелку начос.
Киесса подмигнула ему, отсалютовав одной рукой в манере видящих.
— Слушаюсь, капитан, — сказала она.
Мигель взглянул на Туза, склонив голову набок и показывая, что они поднимутся по земляной тропке, ведущей к главному бассейну курорта.
Блэк только что оставил Энджел и Ковбоя там, среди растянувшейся массы шезлонгов, зонтиков, неоновых купальников, пальм, поддельных кокосовых масел, подставленных солнцу голых задниц, дизайнерских солнцезащитных очков, красной помады, бриллиантовых колец, четырёхсотдолларовых стрижек, фруктовых тарелок, жевательной резинки с коноплёй, пропитанных алкоголем свежих ананасов… не говоря уже о шести разных бассейнах, трёх джакузи, массажной зоне у бассейна, четырёх разных кафе, в двух из которых были свои бары.
Присутствовал также бассейн, который являлся баром, где можно было сидеть на подводных стульях под соломенной крышей бара рядом с факелами тики или плавать на надувных стульях с коктейлем в руке и нежиться на тропическом солнце.
Судя по тому, что Блэк мог чувствовать от многих гостей, кокаин тёк довольно свободно в этой толпе, а также… экстази, пусть и в меньших количествах.
Что-то изменилось в атмосфере, это точно.
Теперь толпа знаменитостей стала заметнее.
Должно быть, просочились слухи, что сам Блэк находился здесь, что здесь происходили захватывающие события, что по крайней мере одно захватывающее событие уже произошло… хотя, судя по тому, что Блэк мог сказать, наугад читая умы, пока он петлял между шезлонгами, пальмами и столами, большинство гостей, остановившихся здесь, получили только неверные или, как минимум, сильно искажённые факты.
Выбросив всё это из головы, он сосредоточился на жене, только сейчас осознав, что избегал смотреть на неё, пока остальные были здесь.
Она лежала, растянувшись на шезлонге, тонкая футболка облегала её тело ещё плотнее, чем он помнил, когда впервые проснулся с ней здесь.
Её белые шорты тоже казались короче.
Она наблюдала за ним, и её карие глаза смотрели пристально, с насторожённостью, заметной на поверхности. При виде эту насторожённость, смешанную с усталостью, которую он мог видеть на её лице, вместе со слабыми морщинами от боли, заметными вокруг её рта и лба, последние остатки его гнева испарились.
Вместо этого он отругал себя за то, что не принёс ей обезболивающих — или, по крайней мере, не послал их вниз, когда Мика впервые пришла сюда.
Всё ещё наблюдая за её лицом, он коснулся гарнитуры.
— Привет, — сказал он, не дожидаясь приветствия. — Ты можешь пойти в мой номер? На полочке в ванной стоит пузырёк с обезболивающим для Мири. Я забыл оставить их у неё. Она на несколько часов опоздала с приёмом следующей таблетки…
— Конечно, — сказала Кико с теплом в голосе. — Я принесу их прямо сейчас.
Блэк кивнул, в основном самому себе.
Повесив трубку, он взглянул на Мири.
Некоторая насторожённость исчезла с её лица.
— Всё в порядке, Блэк, — сказала она, когда он не заговорил. — Это беспокоит меня всего несколько минут, и на самом деле всё не так уж плохо. Я бы позвонила, если бы это было так.
Блэк хмыкнул, обходя вокруг её шезлонга.
Не дожидаясь приглашения, он плюхнулся на шезлонг рядом с ней, который по-прежнему стоял на том месте, где он вплотную сдвинул два лежака рано утром. Устроив своё длинное тело, он откинул голову на подушку, пристально глядя на Мири.
— Энджел и Ковбой здесь, — сказал он.
Она слегка вздрогнула, потом улыбнулась.
Тепло и облегчение в её глазах заставили его чертовски обрадоваться, что он притащил их сюда.
Затем слабый юмор отразился в её глазах и изгибе губ.
— Ты уже раздел их догола? — сказала она.
— Да, — сказал он без промедления.
— Держу пари, Ковбою это понравилось.
— Он был… не в восторге.
Веселье исчезло из её потрясающих ореховых глаз.
— Ты сказал Кико?
Блэк один раз качнул головой.
— Нет. Я никому не говорил.
— Но ты говорил об этом с Энджел и Ковбоем. Очевидно.
— Очевидно.
Она кивнула, снова настороженно изучая его взгляд.
— Ты не убьёшь его, Блэк, — сказала она. — Я отошлю их, если ты не хочешь, чтобы они находились рядом. Я отнесусь с пониманием, если ты этого захочешь… если Кико, Декс и другие тоже этого захотят. Но я не могу позволить тебе убить его. С моей точки зрения, это не обсуждается. Жизнь Ника — это не то, за что я позволю людям «голосовать». Если ты больше никогда не захочешь его видеть, прекрасно. Но…
Он поднял руку.
— Я понимаю, Мири.
В её глазах появился скептицизм.
— Правда?
— Правда.
Всё ещё хмурясь, она продолжала настаивать:
— Ты не злишься? Энджел, должно быть, была чертовски убедительна.
Жар переполнил грудь Блэка, на мгновение помешав ему видеть, не говоря уже о том, чтобы говорить.
— Не злюсь? — переспросил он спустя несколько слишком долгих секунд. — Ты только что сказала, что я «не злюсь»?
Её взгляд скользнул по его глазам, лицу, и она нахмурилась, потом вздохнула.
— Прости, — сказала она. — И что же тогда? О чём ты думаешь? Что теперь будет?
Он покачал головой, тихонько щёлкнув языком.
— Не сегодня, док, — сказал он. — Я не хочу сегодня говорить о Нике.
Размышляя об этом, он хмуро смотрел на океан, пытаясь решить, стоит ли ему сказать больше или снова отложить свои планы на ночь.
Если бы он спросит её, это как бы разрушит весь смысл этого сюрприза.
Ковбой и Энджел уже были здесь.
Это поддерживало план «сделать это сейчас», пока они находились здесь вдвоём, вместе с Кико, Дексом, Микой, Холо и Джаксом, с которыми, как знал Блэк, Мири всё сильнее сближалась с тех пор, как они появились в той пещере под Шипроком в Нью-Мехико.
Конечно, из всех них она была ближе всех к Даледжему.
Эта мысль заставила Блэка нахмуриться.
Даже с большинством её нынешних друзей здесь, время было в лучшем случае рискованным.
Не говоря уже о том, что Мири, возможно, не была готова к этому, учитывая, что она до сих пор выздоравливала, и у неё были бинты, скобы, замотанные рёбра и швы на руках, груди и бёдрах. Он мог бы немного ускорить этот процесс исцеления, если бы напитал её достаточным количеством света, но это, вероятно, сделало бы её уставшей.
Чем больше он думал об этом, тем яснее понимал, что должен всё отменить.
Боги, очевидно, противились ему в этом вопросе.
— В каком? — спросила она. — В каком вопросе боги тебе противятся?
Он повернул голову.
Её глаза снова сияли, отражая глубины этих зелёных и золотых радужек, даже в тени тёмно-красного зонтика.
— В каком вопросе боги тебе противятся? — повторила она, ткнув его в руку после небольшой паузы.
Посмотрев ей в лицо, изучая микро-выражения, которые он там видел, Блэк вздохнул.
Он уже собирался ответить…
Когда у шезлонга Мири появилась Кико, державшая пузырёк с таблетками. Она на мгновение встряхнула его, чтобы показать им, а затем поставила на стол рядом с Мири, где уже стояли две бутылки воды.
Кико, очевидно, принесла и их тоже. Они казались ледяными и уже истекали конденсатом от жары.