Каримов из таких — цепкий, своего не упустит, но болтовни об успешном успехе и скорых результатах не любит. Как сказал однажды мой отец: стартаперов немерено развелось, а вот людей, готовых переть вверх годами, целенаправленно и вдумчиво строить бизнес, и при этом не рассчитывать на моментальную прибыль, гораздо меньше. И Денис не из их числа.
И меня честно не расстраивает этот факт — я наоборот не понимаю, зачем он лезет в бизнес, не всем же корпорации строить? Он — отличный юрист, почему не остановиться на этом?
И стыдно мне за эти мысли. Ведь сколько сказано, что надо верить в своего мужчину и восхищаться, поддерживать его во всем… Но разве вопреки здравому смыслу?
Я рассеяно жую и скольжу по залу взглядом, стараясь абстрагироваться от происходящего. И неожиданно вижу Маришу с незнакомой компанией. Хотя почему неожиданно? Она тоже это место любит. И меня замечает, так что приветственно машу рукой. Только вот подруга от моего присутствия счастливой не выглядит. Оглядывает наш столик и прищуривается. А потом и подходит.
— Мариша, — объявляет всем и сразу. — Какая приятная встреча. У вас такая замечательная компания. Не представишь, подружка?
— Конечно, — улыбаюсь чуть принужденно и представляю Каримова и его спутницу. С Денисом подруга, понятно, знакома.
— Не прогуляешься со мной? — предлагает девушка, с трудом отлипая взглядом от Ильи.
— Отойду ненадолго, — киваю всем.
Мы выходим в довольно узкий коридор, ведущий к туалетным комнатам, и тут уже Маринка фурией ко мне бросается и едва ли не тычет в грудь пальцем:
— Не хочешь объясниться?
— Прости? Ты о чем?
— Кто мне сказки рассказывал, что не знаком хорошо с «Ильей Каримовым»?
— Мы встретились случайно, в театре, — качаю головой. — И Денис придумал этот ужин, хотя он мне поделом не сдался. Ты же знаешь, что я терпеть не могу всех этих псевдо — дружеских посиделок с чужими людьми, но Денис считает это полезным для себя, и я не стала отказывать ему в такой малости.
— И снова недовольна. Вечно всё не то нашей принцессе, — ее голос звучит все более неприятно, а глаза смотрят все злее.
— Ты как будто меня обвиняешь, — я даже отступаю под этим напором.
— А что, не должна? Ты же не хочешь мне помочь!
— Я не пойму, с чего ты решила, что я должна устраивать твою жизнь? — чувствую растерянность. — Конечно, я с удовольствием познакомила бы тебя с хорошим парнем, если бы это было уместно, но, во-первых, Каримов к таким не относится, а, во-вторых, каким образом ты себе представляешь подобное знакомство? Мы и правда встретились случайно, и если ты не заметила, он с девушкой…
— Ой да знаем мы таких «девушек», — кривится и показывает пальцами кавычки. — Сегодня одна — завтра другая, а я… Видный он мужик, аж слюнки текут — а тебе все жалко. Я ведь могла бы неплохую пару ему составить, пусть ненадолго.
— А ты тогда чем отличаешься от остальных «девушек»? — спрашиваю сердито, все еще надеясь наставить её на путь истинный, но цели достигаю, скорей, противоположной. Потому что Мариша замирает и почти шипит:
— Ну и сука же ты.
Резко разворачивается, взметнув копной волос и, впечатывая каблуки в плитку пола — наверняка представляет там мои ноги, — уходит.
Ох.
Вот что я взъелась на нее? Знаю ведь, какая она… Мариша это Мариша. Вечно молодая, вечно пьяная — и в поисках своего обеспеченного счастья. Таких много и это не делает их хуже — если бы мне претило её поведение изначально, с чего теперь морали читать начала? Уж не с того ли, что это именно Каримов и мне просто… неприятно?
Передергиваюсь и легонько стукаюсь лбом о стену, надеясь, что это помешательство все-таки можно выбить. Так ведь хуже всего — собственнические чувства по отношению к человеку, которы не нужен. Которого я презираю!
— Мы тебя уже потеряли.
Вздрагиваю и оборачиваюсь.
Каримов стоит неприлично близко и выглядит… да просто неприлично.
Расстегнутая рубашка, идеально сидящий костюм, немного растрепанные темные волосы и уже явная синева на щеках.
— Мы? — спрашиваю сипло.
— Я…
Выдыхаю.
Он застает меня врасплох своим появлением — я вовсе не отошла от обвинений Мариши и вообще этого вечера, и тут снова — туман из его аромата и моих воспоминаний. Запредельно громко.
Опускаю голову, чтобы скрыть свое состояние, но даже это мне не позволено — он привычно-властным жестом берет меня за подбородок и заставляет снова посмотреть на него:
— Ты чем-то расстроена?
От лживой заботы в его голосе становится совсем не по себе. Но это и к лучшему — морок развеивается и позволяет мне презрительно скривить губы:
— Конечно расстроена. Тем, что вместо того, чтобы провести романтический вечер, вынуждена…
Его указательный палец ложится на мои губы так плавно и естественно, как будто ему там самое место.
Я не знаю, ставил ли Каримов своей целью заставить меня заткнуться, но именно это я и делаю. Замолкаю. Только смотрю. Его глаза в полумраке становятся совсем черными, а лицо приобретает хищное выражение. Он надавливает на мягкую плоть и довольно жестко очерчивает линию рта, фактически соприкасаясь с моими зубами… А потом так же плавно убирает палец и уходит. А я с места сдвинуться не могу. Только через несколько минут возвращаюсь за стол на подрагивающих ногах, отодвигаю недоеденное блюдо и, отговорившись усталостью, сообщаю, что хочу уехать домой.
Денис недоволен, но я уже достаточно потешила его самолюбие на сегодня.
Каримов же на меня не смотрит — просит счет, отвергает предложение Дениса оплатить тот на двоих, и мы все «дружно», как и зашли, выходим в холл.
— Я буду на крыльце, — говорит Валерия довольно резко, надев пальто и доставая из кармана пачку сигарет.
Уходит и именно потому не видит, как Каримова догоняет… Мариша. Та демонстративно не смотрит на меня — все ее внимание приковано к мужчине.
Я не слышу о чем они говорят, но не могу скрыть неловкости и удивления, когда вижу, как Илья достает из кармана визитку и передает многообещающе улыбающейся девушке.
Сглатываю и отворачиваюсь.
Меня это не касается… Не касается!
Денис помогает мне надеть пальто, и мы уходим.
10
Знаете, как бывает…
Ты планомерно строишь башенку. Этот цвет для нижнего кубика, тот — для верхнего. Широкое основание и небольшой мостик, часики в нужном месте и, обязательно, остроконечная крыша. А потом подходит кто-то чужой и на эту башенку смотрит так вожделееюще, что понятно становится — себе хочет. А если не достанется — сломает.
И ты так и эдак внимание отвлечь пытаешься, и садишься уже таким образом, чтобы оказаться между ним и башней… Да вот только чужая нога уже отведена назад, чтобы одним ударом все порушить.
Именно это я и чувствовала. Близость разрушителя. Того, кто уничтожит мои с трудом возведенные перекрытия. И не потому уничтожит, что нужна ему эта башенка, и часики, и крыша — а развлечения ради. Чтобы посмотреть, как плакать буду…
— Мне эспрессо… двойной, — слабо улыбаюсь в кофейне возле работы.
Снова полночи не спала. И снова из-за Каримова.
Он лезет в голову настойчивыми воспоминаниями, навязчивыми мыслями, болью в груди и стиснутой челюстью. Два, четыре дня проходит, неделя, а перед глазами — его темный взгляд. И аромат везде мерещится. И… довольство на его лице, когда он подруге моей визитку дает.
Та звонит только один раз за это время.
Радостно провизжать, что Каримов позвал ее на встречу, и уж она-то не упустит своего. Много в этой радости — и превосходства, и восторга и желания уязвить меня… по каким-то собственным своим причинам. А я едва телефон не разбиваю о стену.
Нет, то не ревность… Злость. На саму себя, что не сумела защитить, что позволяю башню разрушать и так и не научилась требовать свое.
Спокойствие. Радость.
Эта злость каждую минуту парализует и ослабляет меня, делает нервной. Я рычу на Дениса — по поводу и без, раздражаюсь на коллег и унылую, промозглую погоду, не сплю… И за завтраком сегодня я не выдерживаю:
— Мне надо отдохнуть. Съездить куда-нибудь хочу… да хоть в Подмосковье в пансионат на несколько дней. Кормить белок и дышать. Или в Турцию — пусть будет банальность вроде ол-инклюзив, аниматоров и пары лишних килограмм, но зато и солнце будет, и смена обстановки. Денис, давай рванем, а?
— У меня такой завал на работе… — он качает головой.
И я вдруг — а может некстати — вспоминаю:
— Ты ведь ни разу со мной никуда не ездил. Даже на пару дней — не считая ночевок за городом у моего отца. Свой недельный отпуск я провела у мамы, новогодние каникулы мы проторчали в квартире — и то на четвертый день ты сбежал на работу…
— Я не сбегал — у меня и правда работа была, — возмущается мой парень. — Может вся страна и отдыхает, но нормальные бизнесмены и в это время трудятся в поте лица!
— А может ты просто боишься остаться со мной наедине так надолго? — стараюсь пошутить. Хотя мне не смешно. И Денис не смеется. И цедит:
— Вечно тебе все не то…
Я вздрагиваю.
Как-то слишком похоже на слова Мариши… неужели я и правда такая? Слишком много требую и слишком многим недовольна? Или… нет?
— А что — то? — говорю по-возможности спокойно. — У нас есть отношения, есть планы на будущее, есть деньги и возможность взять отпуск. А еще у меня есть желание хоть ненадолго сбежать из Москвы — говорила уже. Почему ты вообще какие-то препятствия видишь?
— А почему ты считаешь, что мои желания совпадать с твоими должны? — раздражается Денис.
— Не считаю, — качаю головой, — но мне кажется вполне естественным для пары проводить вместе время, путешествуя. И я хочу этого… а вот то, что ты не хочешь, мне кажется странным.
— Да? Решила в психологию податься? Ну и какие выводы сделала?
— Например такой, что тебе не столько уж и нужны наши отношения, — говорю совсем тихо. А потом запираюсь в ванной… привести себя в порядок перед рабочим днем, конечно.
Денис ко мне проникнуть не пытается и продолжения разговора я от него тоже не жду — последнее время у нас как-то все натянуто. Я надеюсь, что это просто кризис первого года, ведь не может все быть безоблачно, и мы просто как любая пара пока отстаиваем свои привычные позиции и ищем компромиссы. Но почему меня все чаще посещает мысль, что искристо-белый снег сошел и обнажил прошлогодний мусор и стылую землю?
— Майя, ты чем занята в воскресенье? Не хочешь спутницей моей побыть? — спрашивает трубка голосом отца. — Мои партнеры на прием-презентацию проекта пригласили, а поскольку я очень рассчитываю на то, что заказ будет моим — собственно, мой он уже — хочу по всем законам бизнес-элиты пойти, с куколкой красивой.
Смеется. И я с ним.
— Конечно, пап.
В воскресенье я надеваю свое лучшее коктейльное платье — черное, с длинными рукавами, но голой спиной — и, оставив дома снова недовольного Дениса, сажусь в машину к отцу.
На пафосных мероприятиях такого уровня я уже бывала, и в Москве тоже. Потому чувствую себя вполне комфортно и даже веселюсь от того, что некоторые незнакомые со мной люди воспринимают меня как спутницу определенного толка.
Мы перетекаем от одной группки гостей к другой, а потом знакомимся и с хозяевами праздника — тремя представительными мужчинами, с которыми отец тут же начинает деловые беседы.
Мне кажется, что он чуть нервничает при этом, что для него не характерно, и как-то быстро пьет виски, который разносят официанты, потому я безупречно вежлива, вставляю уместные реплики и время от времени дотрагиваюсь до его локтя, давая понять, что рядом.
Расходятся все, кажется, довольными друг другом.
Следующая встреча мне нравится гораздо меньше. Хотя она и ожидаема — более того, я почти сразу начала выискивать в толпе темноволосую голову, как только зашла в богато обставленный банкетный зал.
— Илья, — восклицает отец.
— Саша, — тот кивает.
— Рад видеть. Майю помнишь мою?
— Конечно. Как можно забыть такую… рыжеволосую?
Даже не вздрагиваю — как ни странно, рядом с отцом чувствую себя гораздо уверенней и спокойней. И безмятежно — надеюсь — улыбаюсь, глядя сквозь Каримова. Тот то ли один пришел, то ли его спутница растворилась среди многочисленных гостей, но рядом с ним я никого не вижу.
— Да уж, мою девочку сложно забыть, — отец хмыкает и кивает, — не зря её парень поспешил захомутать. Хотя я конечно не думал, что так быстро под венец поведу, зато и внуков может ждать не придется…
Моя улыбка становится совсем неестественной.
На самом деле Денис мне предложения не делал и на колено передо мной не вставал — пару раз мы говорили о свадьбе, как о чем-то… естественном для нас, да и отец воспринимал его моим женихом. Но я как-то не ожидала, что настолько воспринимал.
И, судя по его лицу, хотел даже. Не факт, что с Денисом, а в принципе.
А вот взгляд Каримова мне не нравится. Взгляд, не предвещающий ничего хорошего…
— Значит… Майю можно поздравить? — спрашивает он ровным голосом, вот только руки… в карманы прячет.
Но ведь он никаких прав не имеет, беситься-то? И вообще, все к лучшему, если поймет, что у меня уже… совсем своя жизнь?
— Майя пришлет вам, Илья Демидович, приглашение, когда дата будет назначена, — раздвигаю губы в максимально широкой улыбке.
— Я обязательно приму его, — скалится в ответ Каримов.
— О, вон Третьяков, — совсем не в тему вмешивается в разговор папа, — мне бы с глазу на глаз с ним поговорить…
Он смотрит чуть ли не виновато, вроде не решаясь оставить меня одну.
— Я присмотрю за твоей дочкой, Саш.
Черт.
Сглатываю и сама уже сжимаю кулаки, глядя на иронично изогнувшиеся мужские губы.
— Я… — открываю рот.
— Замечательно! — улыбается отец. — Может и потанцуете, раз ты без спутницы? Я-то все эти танцы терпеть не могу, а девочка хоть развлечется…
— С удовольствием, — довольно поет Каримов, тогда как я хочу одного — завизжать от несправедливости.
А потом подхватывает меня под локоть и ведет к танцующим.
11
На небольшом пятачке тесно, хотя танцующих немного.
И Каримов вклинивается в них, как горячий нож в масло — одним точным движением. Вторым — разворачивает податливую меня так, чтобы мы оказались в основной танцевальной стойке: его рука притягивает меня за талию, вторая — перехватывает мою поудобней.
Длинные пальцы недвусмысленно надавливают на обнаженную кожу спины в вырезе, и я послушно поднимаю свободную руку и кладу ему на плечо, глядя куда-то в сторону.
Я — Снежная королева. Вымороженная глубиной ледяной проруби, в которую меня когда-то сбросили…
Интересно, сколько я продержусь? До первого вопроса, на который я не отвечаю.
— Уже выбрала себе платье, счастливая невеста? В каком пойдешь… неужто в белом?
* * *
— Не смотри! — взвизгнула и попыталась прикрыться, но это оказалось бесполезным — мой жених уже шагнул в комнату, где я снова примеряла платье. Дурочка, вот зачем сейчас решила это сделать? Просто оно мне ужасно нравилось… как у настоящей принцессы! У меня никогда такого не было. Такого роскошного и дорогого. С туфельками из того же кипенно — белого кружева. И захотелось снова полюбоваться. — Это плохая примета! Да не смотри же ты!
— Не могу, — голос мужчины становится низким, а глаза — темнеют.
Я замираю перед этим взглядом, как кролик перед удавом и сглатываю.
— Ты очень красивая, золотая, — каждое его слово отдается вибрацией где-то в области поясницы. — Очень красивая в этом платье… но тебе придется его снять.
— П-почему?
— Потому что иначе от него мало что останется…
* * *
Мы танцуем неспешно, без резких или артистичных движений — скорее просто покачиваемся под музыку, не привлекая внимания. Каждым миллиметром тела я чувствую его. Его пальцы, что пробегаются вдоль позвоночника и окончательно замирают в области лопаток. Мужскую ладонь, жгущую нежную кожу…