— Вы давно знаете Никитину? — приступил к делу НикНик.
— Да. С ее детства. Я практически заменила ей рано ушедшую мать.
— А отчего она умерла?
— Сердечный приступ.
— Такая молодая?
— Человек беззащитен в любом возрасте, смерть паспортом не интересуется, — холодно резюмировала Амалия.
— Мда, — печально произнес НикНик.
— Я вас расстроила?
— Ваш «оптимизм»… заразителен.
— Я реалистка, — сухо ответила на колкость Амалия.
— Значит, это у нее наследственное?
— Простите, я не поняла, что и у кого?
— У Никитиной. Я собрал о ней кое-какую информацию, которая меня не обрадовала как человека и обнадежила как следователя.
— Что вы имеете в виду?
— Увы, таковы реалии моей профессии. Так вот, Никитина пережила два сильнейших потрясения — аварию и потерю ребенка. Это правда, что у нее была потеря памяти?
— Чистая правда. По-моему, она еще до конца и не восстановилась. Знаете, нервная система иногда просто не справляется с перегрузками и отключается. А Доминика действительно получила удар по всем фронтам, включая личный. Но я с вами делюсь этой драматической историей семейной жизни Доминики только для того, чтобы вы отнеслись к ней со всем возможным пониманием и деликатностью.
— Амалия Станиславовна, какой Никитина руководитель? Строгая, импульсивная, капризная… — попросил охарактеризовать шефиню НикНик.
— Нет-нет. Она — грамотный специалист, свое дело знает на всех уровнях. Вы же знаете, поднять бизнес без серьезного стартового капитала могут не многие. У Доминики это получилось. Создать подобную структуру и поддерживать ее функционирование — на это нужен талант.
— Да. Вижу, что с Никитиной у вас производственный симбиоз. Ну хорошо, а вы не замечали за ней резких перемен настроения, немотивированных поступков, приступов ярости?
— Мы все в той или иной степени подвержены всему перечисленному вами, — бесстрастно заметила Амалия. — О большем вам скажет ее лечащий врач.
— С ним я еще поговорю, — пообещал следователь.
— Хотя он мне жаловался на жесточайшую депрессию, которая была у Доминики. И мне кажется, что она еще не прошла… — Амалия задумалась. — Да, я вспоминаю… она более чем странно повела себя, внезапно появившись в офисе. Еще не оправилась и вдруг сорвалась и приехала… Не удивительно, что Доминика отменила разумные и правильные нововведения, резко среагировала на попытки объясниться… пожалуй, вы правы… — Амалия сокрушенно покачала головой. — Что-то такое в ней есть.
— Где она живет?
— Сейчас в санатории. У нее есть загородный дом, собственно ее резиденция, и городская квартира — но там она не бывает. Там живет ее муж.
— У меня складывается довольно стройная версия произошедшего, — сделал вывод НикНик, — но… но, к сожалению, только одна. И ни одного прямого доказательства.
— Надеюсь, эта версия не касается Доминики Никитиной?
Артем ждал Доминику возле офиса. Доминика после разговора со следователем вышла в мрачном расположении духа.
Артем, желая подбодрить и успокоить ее, предложил сходить в ресторан. Ника согласилась, но сначала она хотела проведать Борюсика.
Косарева, приняв новый облик с помощью косметики и одежды, подошла к палатке, где торговала Анжела, и стала интересоваться ее соседкой под предлогом того, что Ритка, дескать, продала ей некачественный товар и теперь Косарева хочет вернуть свои деньги. Анжела осторожно сообщила ей, что Ритка уволилась, на что Косарева подняла ужасный крик. Услышав шум, из-за палатки появился Васька.
— Василий Иванович, — обратилась к нему Анжела, — где вы ходите, разберитесь, пожалуйста, с гражданкой и ее чайником.
— Слушаю вас, — стараясь быть вежливым, сказал Васька.
— Продавщица из этой палатки мне еще неправильно сдачу дала. Я домой пришла, пересчитала, а денег не хватает, — продолжала бушевать Косарева. — Дайте мне ее адрес, я сама свои деньги верну.
— Пиши, — сказала Анжела.
Косарева, довольная, взяла ручку и блокнот и приготовилась писать. Анжела начала диктовать:
— Султанат Бруней, город Бендер-Сери-Бегаван, улица не помню какая, но дом собственный. Там на входе еще сетка от мух висит. Спросить султана Брунея Хаджи Хассанала Болтиа Муизаддина Ваддола Пятнадцатого. Ритка за него замуж вышла.
Ритка вошла в приемную «СуперНики». Юлька подняла на нее удивленные глаза.
— Вот новости! — воскликнула секретарша. — Тебя же отпустили.
— А я передумала. Работать хочу. Давай, учи.
Энтузиазма в Ритке, правда, что-то не было заметно.
— Ну и молодежь пошла. Может, ты подсидеть кого решила или хозяйкой фирмы стать хочешь, что так надрываешься?
— Если стану, тебя первую и выгоню, — решительно заявила Ритка.
— Не выгонишь. Ты еще не знаешь, что тут все на мне держится, как на кариатиде. Меня ни Амалия, ни Доминика не выгоняют, хотя обе по-своему на меня зуб имеют. Вот тебе преимущества знаний и опыта над невежеством и ленью. — Юлька всегда была рада возможности подчеркнуть свою значимость. — Хорошие работники — на вес золота.
— Слышь, а ты мне порассказывай, кто тут кто.
Неужели Ритка решила вникнуть в работу серьезно?
— Это посложнее, чем факс отправить. У тебя какое образование? — снисходительно спросила Юлька.
— Среднее… Очень среднее.
— Тогда не поймешь. Тут без высшего образования с аспирантурой не поймешь, ху из ху и кто кому — ху.
— Я думала, в приличных офисах не ругаются, — округлила глаза Ритка.
— Мда, с тобой нужно много работать. — Юлька побарабанила пальцами по столу. — Но мы никуда не спешим, правда? Объявляю высшие курсы по производству благородных офисных девиц открытыми. Жаль только, что не я председатель приемной комиссии. Наша сегодняшняя тема — коммуникационная офисная техника. Будешь записывать или так запомнишь?
— Я никогда не записываю, — похвалилась Ритка.
— Вот этот прибор называется селектор, — поучительно продолжила секретарша. — Вот тут нажимаешь и слушаешь приказ, вот тут нажимаешь и даешь отбой. Вопросы есть?
— А вот эта кнопка для чего?
— Эта кнопка для взрослых, — хитро прищурилась Юлька.
— Так ты подслушиваешь, да?
Ритка уже ничему не удивлялась в этом офисе.
— Неужели пора переводить студентку на второй курс? Это был последний вопрос? — улыбнулась Юлька.
Сергей и Диана прогуливались по зоопарку. Они ели мороженое, фотографировались и непринужденно разговаривали. Сергею нравился ход мыслей Дианы и он, как обычно полушутя-полусерьезно, сказал ей:
— Ты меня интересуешь все больше и больше.
— Только не говори мне, что твой интерес бескорыстен, — проницательно заметила Диана. — Ты мужчина балованный и своего не упустишь. Тебе тоже неинтересно ходить как оленю, с рогами. Это раз. И фирму делить не хочется. Это два. Наверное, есть еще и три, и четыре, о которых я не знаю. Пока.
Сергей был поражен по-настоящему.
— Если так дальше пойдет и ты будешь время от времени демонстрировать мне глубину своего человековедения, то я, пожалуй, в тебя и влюблюсь. Причем без всякой корысти.
После зоопарка Сергей с Дианой отправились в ресторан «Ника».
— Да, это круто, — восхищалась Диана. — Мне еще ни один парень не говорил: «Приглашаю в свой ресторан».
— И много у тебя было парней? — поинтересовался Сергей.
— Захотела — было бы много. Но у них не было ресторанов. — Диана рассмеялась.
— Фирменное блюдо, салат с морепродуктами, — сделал заказ Сергей подошедшему официанту, — но не надо так много соуса, как вы обычно делаете и… мартини для девушки и марочное белое для меня.
— Откуда ты знаешь, что я люблю мартини? — удивилась Диана.
— Опыт, — ответил Сергей, но, спохватившись, добавил: — Красивые девушки всегда предпочитают мартини.
Видно было, что Диану удовлетворил такой ответ.
После разговора со следователем Амалия вышла из кабинета и окинула взглядом приемную: Юлька, не поднимая головы, просматривала папки с отчетами, а Ритка ксерила документы, путаясь в кнопках.
— Маргарита, я же отпустила тебя домой, — удивленно сказала Амалия.
— Я взяла на себя повышенные обязательства, — ответила Ритка.
— Люди растут на глазах, — безразлично проговорила Амалия. — Юлия, я прошу тебя собрать всех, кто был на программе Бориса Михайловича, и привести сюда для разговора со следователем.
— Я сейчас не могу этого сделать, — спокойно возразила Юлька.
— Что?! — возмутилась Амалия. Со времени их знакомства она впервые услышала от секретарши отказ выполнить ее распоряжение. — Могу я поинтересоваться, что случилось? Опять приход Доминики Юрьевны сломал только что налаженный Орднунг?
— Не-а, ваш Орднунг каким был, таким и остался. Я формирую пакет документов для шефини. Она потребовала привезти ей в санаторий.
— Ты сама собираешься это везти? — спросила Амалия, взглянув на пакет.
— Ну да. Курьера у нас нет. Разве что Маргарита Викторовна.
— Еще одно кривое слово, и твое будущее в моей компании не состоится, — предупредила Ритка.
— Ах, извините, мадам, прошу покорнейше меня простить, — расшаркалась Юлька.
— Я ничего не понимаю, о чем вы говорите? — поинтересовалась Амалия.
— Не обращайте внимания, Амалия Станиславовна, это у нас шутки такие, — объяснила Юлька. — Благородные девицы должны шутить изысканно, словно кариатиды.
— Странные игры на рабочем месте. Вызови ко мне Анатолия, я распоряжусь, чтобы он отвез документы в санаторий, а ты займись моим распоряжением. Через пять минут все должны быть здесь, — приказала Амалия.
Косарева влетела к Самвелу, крайне раздраженная.
— Ты распустил своих торговок до предела, — резко заговорила она. — Они позволяют себе хамство на рабочем месте. Так они у тебя всех покупателей отвадят.
— Не иначе, как ты была у Анжелки Ламбады? — догадался смеясь Самвел.
— Там еще был такой испитый тип… Тоже подарок.
— Этот тип у меня на испытательном сроке. А ты, я смотрю, вплотную взялась за поиски Ритки. Не похоже, что тобой движут гуманные соображения. Оставила бы ты девчонку в покое. Да и не найдешь, тебе рынок ее не сдаст. Она у нас была лицом фирмы.
— Пожалуй, ты, Самвельчик, прав. — Косарева поняла, что выдаст себя, реагируя так бурно. — Один раз хотела сделать доброе дело, да и то не вышло. Не мой профиль. Я хочу с тобой посоветоваться. У тебя есть «крыша» в милиции?
— Смотря для какого дела. Без «крыши» сейчас работает только Карлсон. Да и то потому, что он на этой крыше живет. — Самвел засмеялся своей шутке и уже серьезно продолжил: — А что тебе нужно от милиции?
— Чтобы они отпустили моего врача.
— А ему предъявили обвинение?
— Еще не знаю.
— Если предъявят, то вытянуть его оттуда нереально, а если не предъявят, то сам скоро выйдет под подписку. И все.
— Ты не понимаешь. Мне нужно, чтобы он мне был обязан своим освобождением. Тогда он не отвертится, и пластика, считай, у меня в кармане.
В офисе «СуперНики» Юлька и Ритка нагружали Толика папками с отчетом.
— Амалия Станиславовна сказала, что никому документы доверять нельзя, — проводила инструктаж Юлька. — Оставлять обслуживающему персоналу — тоже. Если Доминики Юрьевны нет, пусть тебе откроют ее номер. Занесешь, положишь на видное место.
— Я все знаю, я получил все инструкции, — заверил ее Толик и вышел со своим ценным грузом.
В приемную почти вбежал Юрий Владимирович.
— Девочки, мне сказали, что следователь у вас, — обратился он к Ритке с Юлькой.
— Сидит в кабинете Амалии, допросы ведет, — ответила Юлька.
— Я был в милиции… — начал объяснять Юрий Владимирович, но тут дверь открылась, и в приемную выглянул НикНик:
— Юлия Александровна, пригласите следующую свидетельницу.
— Уважаемый гость, — деловым, но приветливым тоном сказала Ритка, — фирма «СуперНика» приветствует вас и сообщает, что для экстренных переговоров с Офис-менеджером, сидящим в приемной, на вашем рабочем столе оборудовано специальное коммуникационное устройство, называемое селектором. Вам всего лишь надо нажать кнопочку и сказать все, что должно быть услышано.
— Спасибо, я воспользуюсь, — сухо ответил НикНик. — Юрий Владимирович, я рад вас видеть. Что привело вас сюда?
— Я только что из милиции, — поспешно заговорил Юрий Владимирович. — Там не разрешают свидания с Борисом Михайловичем и даже передачу у меня не взяли. Ерунда какая-то!
— Я позвоню, не волнуйтесь, — успокоил НикНик.
Из кабинета вышла Нина Ивановна. Юлька нажала кнопку селектора:
— Людмила, попрошу в кабинет Амалии Станиславовны. Когда за следователем закрылась дверь, Ритка и Юлька обступили Нину Ивановну.
— Что он спрашивал? — допытывалась Юлька.
— Кто нас пригласил на телевидение, — ответила Нина Ивановна.
— И что вы ответили?
— Правду. Как было, так и сказала. Пригласил Борис Михайлович с подачи Доминики Юрьевны.
Петров в своем кабинете разговаривал с Петиком о Крокодиле.
— Ты нам удружил, спасибо, — поблагодарил Петров.
— Да я, честно говоря, не для вас старался. Не хотелось пятно на погонах носить.
— Как вышло, что наш парень попал к тебе в напарники?
— Да здесь и встретились. За что его уволили из рядов?
— За то же, за что и тебя понизили.
— Понятно. Ну, все было просто: я предложил реабилитироваться, он и согласился.
— На свою голову. Я ему говорил, завязывай ты с водкой. Не послушался. Вот и закономерный конец. Экспертиза установила: он таки крысиным ядом траванулся.
— Может, помочь чем-нибудь его семье? — участливо поинтересовался Петик.
— Да мы сами все сделали. Топорков говорит, что это погреб его напарницы Косаревой. Он о ней ничего не знает. Или врет, что не знает. Но по всему видно, что Крокодил этот — пешка. Он тебе, случайно, про Косареву ничего не говорил?
— Что-то не припомню, — слукавил Петик. — Да мы толком и не общались. По душам не беседовали.
— Я думаю, он так легко и попался, что понимает свою практическую неподсудность. У нас есть свидетель что он с девочками на рынке был, и больше ничего. Но Топорков утверждает, что детей ему подсунула все та же пресловутая Косарева. Что вполне может быть правдой. Он на меня производит впечатление человека недалекого и слабого, не способного на самостоятельные решения.
— Согласен. Но не во всем, не такой уж он и слабак, каким кажется, легко он нам не дался, пришлось попотеть. Мы же старались не за зарплату.
— Намек понял. Но упрек не принимаю. Ты сам из наших. Должен понимать, какая у нас загруженность более сложными делами. А ты эту Косареву на личико знаешь?
— Нет.
— Вот посмотри, может, в городе ненароком встретишь или еще где — земля круглая. В случае чего будешь знать, что это наш кадр.
Петров достал фото Косаревой из тюремного дела. Петик внимательно вгляделся в изображение и вспомнил женщину, передавшую ему на рынке пакет для Крокодила.
— Что задумался? — прервал его воспоминания Петров. — Похоже, ты ее таки видел.
— Да нет, просто она похожа на одну мою знакомую.
— Не советую таких знакомых иметь, — сказал Петров, забирая фото. — Подведут под монастырь. Я Косаревой на всякий случай повестку по месту городской прописки пошлю. Не приедет, так хоть испугается.
Артем с Доминикой вошли в отделение милиции, в котором содержался Борюсик, и дали дежурному передачу.
— Кладите туда, — сказал дежурный. — Его уже завалили передачами, за год не съест, хоть и Медведев.
— Простите, а когда он получит передачу? — спросила Доминика.
— Поступит указание от начальства — получит.
— А можно с ним поговорить?
— Нет, — кратко ответил дежурный и занялся своими делами. Этот диалог услышал проходящий мимо конвоир Борюсика. Он подождал, когда Доминика и Артем отойдут от окошка дежурного, и окликнул их. Конвоир отвел их в сторону и, следя, чтобы их не услышали, тихо спросил:
— Вы кто Медведеву?
— Друзья. Мы за него переживаем, — пояснила Доминика.
— А вы кто? — спросил Артем.