— Что ж, Доминика, ты захотела войны, ты ее получишь. Но не надейся, что я тебе уступлю. Нет! Вот увидишь, Дианочка, вот увидишь, она еще приползет к моим ногам и локти грызть будет, — зло проговорил Сергей, а потом продолжил, резко сменив злобный тон на веселость. — Так пусть же рыдают те, кому мы не достались! А мы будем веселиться, да, моя принцесса?
— Ты ее все еще любишь. — Диана покачала головой.
— Ты что, ничего личного, это бизнес, малыш, — деланно рассмеялся Сергей.
— Никогда, слышишь? Никогда не называй меня «малыш»! — резко оборвала его Диана.
Юлька сидела за компьютером на своем рабочем месте, а Ритка ксерила бумаги. Вдруг раздался звук пришедшего сообщения. Ритка взяла свой телефон и открыла экран.
«Открой в интернете на google.com почтовый ящик, — про себя читала Ритка. — Твой логин и пароль google.com — марго. Жди указаний».
Ритка судорожно вздохнула и молча подошла к Юльке. Юлька вопросительно посмотрела на нее.
— Юль, мне нужно ящик открыть, — просительным тоном сказала Ритка.
— А я при чем? Нашла силача.
— Нет, это в компьютере, — уточнила Ритка.
— Почтовый, что ли? Ну, садись, только недолго.
Ритка села и растерянно посмотрела на экран.
— А как это делается? — спросила она. — Помоги, я не умею.
— Это делается очень просто и не бесплатно.
Юлька пощелкала пальцами, сделав характерный жест.
— Так я тебе на рынке скидку на любой товар сделаю, как для своей.
— Тоже мне, свою нашла. Ты на себя посмотри, а потом — на меня.
Ритка посмотрела. И сделала вывод.
— Юль, ты, главное, не расстраивайся, что хуже меня выглядишь, авось и на тебя любитель найдется, — сказала она тоном доброй мамашки, утешающей свое плачущее чадо.
Юлька замахнулась на нее, но Ритка вовремя отскочила. Юлька немного пощелкала мышкой.
— Какой у тебя будет логин? — спросила она.
— Логин? — переспросила Ритка.
— Ну да, твое электронное имя.
— А тебе можно его говорить?
— Можешь и не говорить, я все равно тебе письма не буду слать. Запоминай, логин — это как твой фейс, его все могут видеть. А вот пароль — это как целлюлит на попе, огромная тайна, — проводила инструктаж Юлька. — Хотя тебя это, по-моему, не касается…
— Еще одно слово… — угрожающе произнесла Ритка.
— Ладно, пиши сама. Сюда логин, а сюда пароль. Я отвернусь.
Ритка вписала.
— Потом нажимаешь… вот, теперь у тебя есть свой ящик, — сказала Юлька. — А на что, ты там говорила, скидки мне сделаешь?
— Ой, Юльчик, я тебе совсем по дешевке новую кофеварку продам. Ты от нее оторваться не сможешь. Но для начала тебе нужно попрактиковаться на старой. Так что сделай мне кофе, — с издевкой выдала Ритка. Она неуверенно подошла к компьютеру, проделала все манипуляции, подсказанные Юлькой.
Вошла в свою почту. На экране появилось письмо.
Ритка прочла вслух:
«На твое имя в банке открыт счет. Когда получишь команду, иди на биржу и купи на всю сумму акции «СуперНики». Это делается таким образом…»
Ритка молча пробежала глазами дальнейший текст, а потом продолжила вслух:
«Эту инструкцию распечатай, дома выучи наизусть, а бумажку сожги. Сигнал к покупке получишь по телефону СМСкой».
Ритка отправила письмо на принтер. Из него полезла распечатка.
Тем временем в санатории в номере Доминики шел обыск. НикНик следил за соблюдением всех формальностей, а его сотрудники сноровисто обыскивали все шкафы, но ничего интересного найти не могли. Доминика была возмущена до предела и схватилась за телефон, однако НикНик не позволил ей набрать номер, забрав у нее из рук телефонную трубку.
Доминика была в крайнем раздражении. Она увидела, что сотрудник полез в папку с документами, и закричала:
— Я запрещаю трогать документы!
Сотрудник повернулся к НикНику и вопросительно посмотрел на него. Тот кивнул головой, мол, «ищите-ищите». Сотрудники рылись в постели, перекладывали личные вещи. Один из них подошел к большому розовому бегемоту и взял игрушку в руки.
— Потрошить? — спросил он.
Доминика потеряла самообладание, схватила боксерскую грушу, подаренную Сергеем, и запустила в сотрудника. Тот схватился за голову.
— Отлично, — сказал НикНик, — все видели, как Никитина набросилась на сотрудника правоохранительных органов и избила его? Понятые, видели?
Понятые послушно кивнули, как китайские болванчики.
В камере Борюсика открылась дверь, пропуская внутрь конвоира с кучей пакетов в руках.
— Вот, держи, — протянул он Борюсику пакеты. — Начальство дало добро, так тебя харчами забросали. Пахнет… небось, лососина копченая.
Борюсик пожал плечами. Конвоир продолжал стоять.
— И ты это все, что, сам съешь? — спросил конвоир.
— Давай, друг, вечерком, когда начальство разойдется, посидим по-хорошему? — предложил Борюсик.
— Если по-хорошему, то можно и в камере посидеть. А ты меня потом не сдашь, мол, нарушение правил внутреннего распорядка? — подозрительно спросил конвоир.
Борюсик черкнул себя большим пальцем по зубам.
— Да что ж я, гад? — ответил Борюсик, как заправский арестант.
— И то правда, — согласился конвоир. — Все вы, преступники, хорошими людьми иногда бываете… Ну смотри, до вечера.
Тем временем Артем решил немного заняться своими делами, поскольку переходить на полностью дистанционное управление бизнесом считал не совсем правильным. Он подъехал на клубной машине к клубу и посигналил. Вышел Глеб и открыл ему ворота. Артем прошел в клуб и сел за компьютер. Глеб поинтересовался здоровьем Ники.
— Со здоровьем вроде стало лучше, — ответил Артем, — но появились другие проблемы. — Он был явно не в духе. — Ни дня без приключений.
— Справитесь, — упокоил друга Глеб. — Но если понадобится помощь… ну, там, в смысле, организовать свадебный кортеж или побыть свидетелем у вас на венчании…
Артем, фыркнув, по-дружески толкнул Глеба. Оба заулыбались.
Васька, соскучившись по Ритке, решил наведаться в офисную квартиру. Он зашел к консьержке, и та обрадованно поспешила ему навстречу.
— Василий Иваныч, вот так встреча!
— Здравствуй, разлюбезная, Любовь Дмитна, — поздоровался Васька и расцеловал ее в обе щеки.
— Ой, перестаньте, я ведь старая уже, — остановила его, отмахиваясь от поцелуев, консьержка.
Васька отпустил ее.
— Соскучился я, Любовь Дмитна, за нормальными человеческими отношениями, — сказал Васька. — На рынке-то как: «Сколько стоит? И сколько уступите?» Никто не скажет: «Сколько лет, сколько зим, Вася, дружище». Эх!
— Вася, миленький, сейчас мы все исправим. Проходите, усаживайтесь.
Консьержка метнулась к заветному шкафчику, вытащила стаканчики, вилочки, закусочку. Поставила на стол бутылку портвейна.
— А я вас все жду, жду, вот подготовилась основательно.
— Я вообще-то не пью. Завязал, — кашлянул в кулак Васька.
— Как же это я так… и давно? — опешила консьержка. — Не пьете?
Васька, воздев глаза к небу, подсчитывал в уме.
— Уже часа три, даже три с половиной, — подытожил Васька. — Честно говоря, устал.
— Вот и отдохните, — обрадовалась консьержка, — зачем же такие потрясения для организма устраивать.
— Правда, с организмом надо жить дружно. Но я себе слово дал. А мужик сказал — мужик сделал.
— Слово — это, конечно, да. Вон ваша подруга, Рита Викторовна, слово султану Брунейскому дала, так теперь ждет бедненькая, когда он за ней на коне прискачет.
— А не Борисом этого султана зовут?
— Может. Кто ж их, турков, разберет? Лучше б она, Вася, тебя полюбила. Ты человек надежный, веселый. С тобой не соскучишься.
— А, за нас с вами и за черт с ними, наливай! — махнул рукой Васька и залпом выпил содержимое стакана.
— Вот и правильно, голубчик, вот и правильно, — одобрила его действия консьержка, подавая закусочку.
Амалия вошла в приемную и увидела, как Ритка распечатывает что-то на принтере.
— Что вы делаете? — спросила Амалия.
— Тружусь в поте лица, Амалия Станиславовна, — ответила Ритка.
— Я вижу. А поконкретней? Что вы печатаете?
— Это тайна, покрытая мраком.
Ритка выхватила из принтера листок.
— Личная тайна? — спросила Амалия.
Она попробовала отобрать листок, но Ритка отскочила и спрятала его за спину, отрицательно качая головой.
— Нет. Государственная. Вам повезло увидеть шпиона за работой. Но если вы меня выдадите контрразведке, это приведет к Третьей мировой войне.
— Что за чушь ты несешь? Покажи листок, — приказала Амалия.
Ритка начала медленно разрывать листок на длинные узкие полосы и засовывать их себе в рот. Амалия выпучила на нее глаза:
— Вам вызвать неотложку?
— Лучше подводную лодку, — с полным ртом проговорила Ритка, — я срочно хочу пересечь государственную границу, тайно.
Вечером в камеру Борюсика вошел конвоир.
— Давай скорей мой паек, — быстро сказал он, — я с той стороны подежурю. А то принесет нелегкая кого-нибудь, только аппетит испортят.
Борюсик суетливо нагрузил ему кулек харчей. Затем достал бутылку коньяка и быстро раскупорил ее.
— Стой. Не торопись, — успокоил его конвоир, доставая из кармана чашку с чайной ложкой.
— Теперь лей, — сказал он.
Борюсик налил. Конвоир размешал воображаемый сахар. Вышел, прихватив выпивку и закуску. По ту сторону двери открыл оконце и протянул свою чашку с ложечкой:
— Вздрогнем! Чтоб наши дети волка не боялись!
Они чокнулись и выпили. Конвоир зачавкал закуской.
— Слушай, друг, — обратился к нему Борюсик. — Дай свой телефончик на пару минут, родным звякнуть. Пожалуйста.
— Ты им звякнешь, а мне потом аукнется: за задницу — и на помойку.
— Ладно, кто не рискует, тот не пьет.
Конвоир за дверью засопел, потом открыл окошко и протянул чашку.
— Сначала телефон, — сказал Борюсик.
— Недаром я не люблю интеллигенцию. Гниды вы все-таки. На, подавись, — он протянул трубку. — Только быстро.
Борюсик набрал номер.
К Самвелу в особняк зашел Петик. Самвел предложил ему выпить, но Петик, отказавшись, сразу перешел к делу.
— Крокодила я сдал в ментовку в Радужном, — сказал он. — Можешь проверить через своих людей. Он жив-здоров, чего тебе, однако, не желает.
— Что так? — спросил Самвел.
— А ты не знаешь?
Самвел отрицательно покачал головой.
— Дурачком прикидываешься? Хорошо, я объясню. Твоя подруга, Косарева, хотела отравить Крокодила, а отправила на тот свет милиционера.
Самвел поперхнулся и закашлялся. Он отставил в сторону бокал с вином и уставился на Петика.
— Надо же, а ты не знал? — сурово спросил Петик. — Пока Крокодил молчит. Но в любой момент он может заговорить. И к ее подвигам добавится новая статья: преднамеренное убийство.
— Это только твои догадки. Не бери меня на понт.
— Экспертиза все установит, и возьмут вас, только уже не на понт, а на скамью подсудимых. Довожу до твоего сведения, Самвел, что бутылка пива, которую передала Косарева, у меня.
— Постой, а Крокодил точно будет молчать?
— Все в твоих руках. А сейчас, извини, мне пора на службу. Вновь обретенные звездочки отрабатывать надо, — осклабился Петик.
Он ушел. Из другой двери вышла Косарева.
— Нехорошо выходит, Надя, — покачал головой Самвел. — Совсем нехорошо. Ты мне что обещала? Что умрет Крокодил. А на поверку что оказалось? Убит мент.
С каждым словом Самвел приближался на шаг к Косаревой. С последним словом он схватил Косареву за горло. Надежда молча и испуганно смотрела на него.
— Ты кому веришь? — задыхаясь, спросила Косарева.
— Петру.
— Отпусти меня, ты делаешь мне больно. Пожалуйста, — прохрипела Надежда.
Самвел разжал руки.
— Откуда ж ты такие слова знаешь? — с издевкой спросил Самвел. — У вас на зоне, что, по выходным давали уроки этикета?
Косарева прижалась к Самвелу и пустила слезу:
— Самвел, я тебе не вру. Может быть, ты единственный человек, которому я не вру. Прости, что так вышло.
— Ладно, успокойся, — Самвел похлопал ее по плечу, — нечего слезами мой новый халат пачкать.
Он внимательно посмотрел на заплаканную Косареву.
— Ну ты и штучка, Косарева! Только вдумайся: просить прощения за то, что не того человека убила. Страшная ты женщина.
Косарева приободрилась и села в кресло.
— Если страшная, значит, бойся, — сказала она. — А руки распускать нечего.
— Эх, Надя, для тебя небо в клетку — дом родной. А я за решетку не собираюсь, мне и на свободе хорошо дышится.
— Не боись, Самвел, все будет пучком. Ты, главное, проверь, действительно ли Крокодил в ментовке.
— Уж будь уверена, проверю.
Самвел снова рассмеялся:
— Просто какой-то бессмертный горец — твой Крокодил. Дункан Макклауд какой-то!
Артем сидел за компьютером городского байкерского клуба и работал. К нему подошел Глеб.
— Смотрел биржевые новости? — спросил он. — Твоя «СуперНика» провела эмиссию акций и выставила их на продажу.
Артем нашел это сообщение.
— Ты смотри, точно… Ну и Ника! Точно решила расширяться! — воскликнул Артем и взялся за телефон.
Васька с консьержкой, уже немного подвыпившие, по-прежнему сидели за столом.
— А что, это тебе Ритка сама о султане рассказывала? — спросил Васька.
— Да нет, это ее подруга сначала сказанула, ну… а Маргарита потом подтвердила. Васенька, но сколько я тут не сижу, что-то никакой султан не приезжал. Чтоб я на ноги не встала! Да и Риточка, тьфу-тьфу, ведет себя просто, как ангел: излому — на работу, с работы — домой.
— Как ангел, значит? А хочешь, я анекдот расскажу?
— Трави.
— Значит, так, сидят на вершине высокой горы два друга, выпивают. Один говорит, мол, подожди, приятель, я сейчас.
Разгоняется и со всей дури прыгает со скалы головой вниз, а там речка. Ну, значит, не успевает он упасть, как его какой-то силой поднимает вверх, снова на вершину горы. Взбодрился он, в общем, и давай назад, к другу, стаканчик опрокинуть.
— Жив остался?
— А то! В этот момент на гору вскарабкивается альпинист, который все это видел. Подходит он, значит, к парню, и так, мол, и так, расскажи, почему ты не разбился? А парень ему говорит: понимаешь, я к речке долетел, а там волной и потоком воздуха меня выбросило обратно. Послушал альпинист, снял! свое обмундирование, разогнался, прыгнул — и с концами.
— Разбился?
— Еще как. Посмотрели ребята ему вслед и вернулись дальше квасить. Один другому говорит: «Ты, конечно, хоть и ангел, но сволочь редкая!»
Консьержка рассмеялась, а Васька снова налил стаканчик.
Диана и Сергей на машине подъехали к дому Юрия Владимировича. Диана была подавлена, Сергей — разозлен.
— Зайдешь? — поинтересовалась Диана.
— Нечего мне там делать. Надоело слушать нюни вашего папика: Сереженька, вернись, у вас семья. — Он передразнил тестя. — Пусть сначала своей дочке объяснит, что нечего держать меня за идиота. Что я — лось на выставке?
— Доминика твоя, конечно, стерва, но отец тут ни при чем. Он сам, знаешь, как страдает?
— А я не страдаю. Я считаю, что их нужно наказать и наказать больно. Чтобы почувствовали, как неудобно живется с рогами, — зло сказал Сергей.
— И это говоришь ты? Прости, Сережа, но мне смешно, — улыбнулась Диана. — Ты ведь сам, по-моему, не пропускаешь ни одной юбки. Значит, Доминике нельзя, а тебе можно?
Сергей не ожидал такого выпада, да еще в такой прямой форме, и ответил не сразу. Наконец нашелся.
— Да, мне — можно. Потому что я — мужчина.
Виктория Павловна сидела за столом в своем кабинете и рассматривала детские рисунки. Вошла Анна Вадимовна.
Была у девочек, — доложила она. — Наигрались за день, уснули. Так приятно видеть их счастливыми.
— Аня, мне нужно с тобой посоветоваться, — сказала Павловна. — Ты садись. Это рисунки нашей Лёльки.
Анна Вадимовна села поближе к директрисе. Та ей передала рисунки. Анна Вадимовна внимательно посмотрела на них.