— Девочки и папа в лесу. Девочки и папа на лужайке, — комментировала Виктория Павловна. — Девочки с шариками и папа… Тебя ничего здесь не смущает?
— Ты хочешь сказать, где же мама?
— Вот именно! Где?
— Да и в разговоре с ними я слышала только одно: папа это сделал, папа туда повел…
— Интересно, где же в этот момент была она? Чем таким можно заниматься, чтобы не уделить внимания детям, которых хочешь удочерить? — недоумевала Виктория Павловна.
— Погоди, не суди ее сразу. Может, у нее работы много? — пыталась найти оправдание Танюше Анна Вадимовна.
— А у мужа, что, нет работы?
«Что-то здесь не складывается», — подумала директриса.
— Ладно. Может, ей просто надо время, чтобы привыкнуть? Ведь на такой шаг не всякая женщина отважится, чтобы удочерить, и сразу двоих.
— Ты права. Но все-таки мне кажется, что мы слишком торопимся, отдавая им девочек.
— Будь объективна. Здесь много личного. Просто мы к девочкам привыкли. И теперь нам сложно расстаться. А эта Коркина, наверное, неплохая женщина. По крайней мере, она мне показалась порядочной. Мужа любит. Сразу видно, что он в семье — голова, а она — шея.
— То-то же и оно, — задумчиво подтвердила Павловна. — Куда шея повернется, туда голова и смотрит.
Простившись с Дианой, Сергей направился в свою городскую квартиру. Он включил свет и… увидел Танюшу, сидящую на диване. Танюша, сияя, поднялась ему навстречу.
— Я успела вздремнуть, пока тебя дожидалась, — сказала она. — Ты где был так долго?
Сергей был ошарашен этим вторжением и строго сказал:
— Нет уж, лучше ты мне объясни, как ты сюда попала? Танюша подошла к Сергею и прижалась к нему.
— Ты забыл, что я все могу? Я ведь горничная, и у меня есть ключи от всего вашего хозяйства.
Она начала медленно расстегивать пуговицы на его рубашке.
— Отвечай, где ты был? — игриво спрашивала она. — Или с кем?
Сергею было явно не до нежностей.
— Таня, запомни, — резко сказал он, — я не люблю таких сюрпризов. Мне не нравится, когда мной манипулируют, ты слышишь, мне не нравится, когда меня заставляют отчитываться.
Танюша спокойно посмотрела на него. Сергей под ее взглядом потух и вспомнил о своей зависимости от нее. Танюша снова прижалась к нему, ластясь, как кошка.
— А это тебе нравится? — спросила она, целуя Сергея, который уже больше не сопротивлялся ее ласкам.
— Что ты сказала мужу? — спросил Сергей в перерывах между поцелуями.
— Правду. Что поехала к тебе… убирать квартиру. Он за мной через два часа заедет.
— Он ни о чем не догадывается?
— А должен? Не волнуйся, его мысли сейчас заняты только удочерением. Ни о чем другом он и думать не может. Все под контролем, любимый, — слегка насмешливо успокоила она его.
— Смотри у меня, если это твоя очередная уловка!
Пылкая Танюша не дала Сергею договорить, увлекая его на диван.
Ритка устало брела по улице домой. Она ничего не замечала вокруг, на душе было паршиво. Вдруг ее остановил чей-то голос:
— Калашникова, ты ли это?
Ритка обернулась и увидела тощего парня с бухгалтерских курсов. Они обрадовались друг другу.
— Я тебя сразу и не узнал, — сказал парень. — Ты у нас всегда такая боевая и осанистая, а сейчас бредешь, как побитая собака.
— У меня все не как у людей, — грустно ответила Ритка. — Легко в учебе — тяжело в бою. С работы иду, устала.
— Вижу, не торопишься… Можно я с тобой?
Ритка пристально посмотрела на него.
— Провожу, просто провожу, — уточнил парень, уловив ее взгляд.
— Как там на курсах? Далеко убежали? — поинтересовалась Ритка.
— Нет, это я от курсов далеко убежал. Прогуливаю. Думаю перепрофилироваться. У меня теперь другое увлечение. Я сейчас занимаюсь разработкой своей собственной операционной системы. Оформлю патент, как Билл Гейтс, и доллары потекут ко мне рекой.
— А не боишься утонуть в этом зеленом мутном болоте?
— Нет, Рит, в богатстве не тонут. В нем радостно купаются. — Парень, видно, все давно обдумал. — К тому же никто не говорит, что я все деньги себе заберу. Я могу заняться благотворительностью.
— Наивный… — с жалостью покачала головой Ритка. — Это пока человек бедный, он думает, что спасет весь мир. А на самом деле, как только у него появляются деньги, он начинает заниматься не благотворительностью, а сведением счетов.
— Не понял?…
— Объясняю. Счета можно сводить не только бухгалтерские, ну там дебеты с кредитами. Богатенькие частенько сводят счеты с людьми.
— Ритка, тебя, что, обидели? — догадался тощий.
— Нет, меня просто убрали. И теперь я призрак Маргариты Калашниковой, который требует мести.
Тощий парень замер на месте, растерянно посмотрев на Ритку.
— Эй, Билл Гейтс, ты чего застыл, как фашист в окопе? Не пугайся, пошутила я. Шутка это. Шут-ка, — повторила она по слогам, — усек?
— Странно ты шутишь, Жемчужина.
— Не называй меня так, ладно?
В номере Доминики продолжался обыск. Уже была перевернута большая половина комнаты. НикНик начал нервничать.
— Где же вы могли их спрятать? — спросил следователь. Вдруг в руках у него зазвонил телефон Доминики. Доминика рванулась к НикНику забрать трубку, но ее довольно бесцеремонно остановил стоящий рядом сотрудник.
— Так-так, посмотрим, кто это нам звонит, — пробормотал НикНик, включив связь.
— Никуша, это я, Борис, — послышался голос Борюсика, — у меня мало времени. Слушай… Меня, наверное, скоро отпустят. У них на меня ничего нет. Держись.
И отключился. В камере конвоир требовательно постучал в окошко. Борюсик подошел, налил ему коньяк в протянутую чашку с ложкой и вернул трубку.
— Замечательно. Великолепно, — проговорил НикНик. Звонок подельника был очень кстати. — Значит, ваш сообщник уверен, что у меня на него ничего нет. Это нам только на руку. Нужно еще, правда, разобраться, кто дал арестованному Медведеву телефон.
— Вы не милиция. Вы шайка бандитов! — возмутилась Ника. — Но я этого так не оставлю. Вы еще горько пожалеете о своем самоуправстве.
— Угрожаете? Все слышали? — Следователь обернулся к понятым. — Понятые, вы слышали, как Никитина мне угрожала расправой?
Охранник и дежурная утвердительно кивнули.
Ритка вошла в офисную квартиру, но свет включать не стала. Зазвенел мобильник — пришло сообщение. Ритка открыла телефон и прочитала.
«Ты — молодец! Мы их порвем».
Ритка, одетая, ничком упала на диван. Потом перевернулась, закинула руки за голову, всматриваясь в темноту. Перед глазами пронеслись картины недавнего, такого счастливого прошлого. Ритка закрыла глаза руками и заплакала. А снизу доносилось стройное пение Васьки и консьержки.
Закончив работу, Артем поспешил в санаторий к Доминике. А Доминика стояла посередине комнаты, прижимая к себе розового бегемота.
— Если нет в нычках, — давал указания НикНик своим сотрудникам, — смотрите на видном месте. Я нюхом чую, они здесь.
— Объясните, что вы ищете? — допытывалась Доминика. НикНик не обращал на нее никакого внимания. Сотрудник наконец добрался до туалетного столика, вытянул один ящичек, другой и запустил в него руку.
— Есть! — воскликнул он и вытащил из ящичка туалетного столика аптечную упаковку.
НикНик возликовал, вытащил носовой платок и осторожно положил на него упаковку.
— Вот ты, дорогуша, и попалась, — обрадовался он.
Все взоры были прикованы к упаковке с лекарством. НикНик осторожно раскрыл упаковку, и все увидели, что в ней не хватает одной ампулы.
— Полюбуйтесь, вот они, улики. Теперь преступление налицо, — провозгласил следователь.
Послышался какой-то неясный звук. НикНик обернулся и увидел, что Доминике стало плохо.
— Врача и нашу машину! — распорядился следователь.
Через некоторое время Николай Николаевич уже сидел рядом с водителем в милицейской машине. Он достал телефон и быстро набрал номер.
— Все в порядке, — возбужденно заговорил он в трубку. — Все нашли. Как обещал. Везем в больницу. Намаялись мы с ней. Дралась, угрожала. Полагаю, мы не зря старались. Надеюсь, вы свои обязательства тоже выполните.
Он отключил телефон и скомандовал:
— Можем ехать. Держись за «скорой», мы в психушку едем. Кортеж из «скорой», милицейской машины с включенными сигналами и машины Толика пронесся мимо Артема, направляющего свой байк к санаторию.
Артем прижался к бровке, провожая их взглядом, потом снова завел байк и въехал в ворота санатория.
Утром следующего дня навстречу Ритке, спускающейся по лестнице, вышла консьержка Люба.
— Ой, Маргарита! — воскликнула она. — А как ты прошла в квартиру? Я тебя не заметила.
— Вы, теть Люб, тут распевали, я не стала вам мешать. Хотите совет? Или смените репертуар на менее громкий, или готовьтесь к потоку жалоб от разбуженных жильцов.
— Это все Василий Иванович, — оправдывалась консьержка. — Ах, как заразительно поет, грех не подпеть.
— Гоните его отсюда. Как почует, что тут на шару наливают, не отобьетесь, — по-дружески предупредила Ритка.
— Зачем ты так? — укоризненно протянула Люба. — Он мужчина симпатичный, обходительный. И потом, он страдает.
— Я и говорю, страдает, — подтвердила Ритка, — что не везде наливают. Когда в следующий раз придет, скажите ему, что я отсюда съехала. Вам же спокойней будет, — посоветовала Ритка и вышла на улицу.
В приемную «СуперНики» выглянула Амалия. Она была явно в хорошем настроении.
— Юлия, — обратилась она к секретарше, — я не могу дозвониться Доминике. Хочу порадовать ее, сообщить, что мы выставили на биржу пакет наших акций. Ее телефон заблокирован. Прошу тебя, позвони в санаторий, узнай, как она. А где Маргарита?
— Справедливости ради хочу заметить, что до официального начала рабочего дня еще почти час. И все ваши сотрудники еще свободные люди. Одна я тут выслуживаюсь, чтобы меня не уволили, — фыркнула Юлька.
— Твое служебное рвение не осталось незамеченным. Пожалуйста, как только получишь сведения о Доминике, немедленно мне доложи.
— Яволь, герр гауптман! — вытянулась в струнку по стойке смирно Юлька.
— Вот такой ты мне больше нравишься, — похвалила Амалия и ушла к себе в кабинет. Юлька с недоумением посмотрела ей вслед.
«Что это с ней сегодня? — спросила она сама себя. — Похвалила… Неужели ее кто-то соблазнил? Или это на нее наши акции действуют так возбуждающе?»
Рано утром того же дня в квартире Юрия Владимировича раздался звонок в дверь. Заспанная Диана вышла из своей комнаты и направилась к двери. В комнату ворвался Артем в крайне возбужденном состоянии:
— Юрий Владимирович! Случилось несчастье. Вчера вечером я поехал к Доминике. Было уже довольно поздно. По дороге я разминулся со «скорой» и милицейской машинами. А в санатории узнал, что это Доминику увезли. А от того, что мне наговорили, я до сих пор в шоке. Сказали, будто бы Ника напала на милиционеров, одного избила, угрожала другому…
Юрий Владимирович, который до сих пор сидел и работал, поднялся из-за стола.
— Погоди-погоди, а что делала милиция у нее в номере ночью? — встревоженно спросил отец.
В приемную «СуперНики» вошла Ритка и поздоровалась с Юлькой, которая как раз закончила разговор по телефону. Явно встревоженная секретарша нажала кнопку селектора.
— Амалия Станиславовна! Даже не знаю, как сказать… тут такое дело… — она запиналась.
Взволнованная Амалия появилась на пороге:
— Что случилось?
— Доминика Юрьевна в психбольнице, — доложила Юлька. — Ее туда забрали вчера ночью, из санатория.
— Это бред какой-то! Кто тебе сказал? — не верила своим ушам Ритка.
— Юлия, — перебила ее Амалия, — срочно найди Сергея. И соедини меня со следователем.
Юлька быстро набрала номер, и Амалия взяла трубку.
— Николай Николаевич, здравствуйте! — произнесла Амалия. — Это Гжегоржевская из «СуперНики». Что случилось с нашей Никитиной?
Николай Николаевич сидел у себя в кабинете. На столе лежал исчерканный лист бумаги со стрелочками от одной фамилии подозреваемого к другой.
— К сожалению, мне нечем вас порадовать, Амалия Станиславовна. Вашу Никитину мы вчера вынуждены были госпитализировать в спецотделение городской психлечебницы.
— Теоретически я могу допустить, что она могла вести себя странно, но зачем же сразу в психушку везти?
— Еще несколько дней назад ее психическое состояние мне было совершенно безразлично. Но сейчас положение дел изменилось. Госпожа Никитина стала главной подозреваемой в деле Медведева-Калашниковой.
— Доминика?! Быть этого не может! Ее же в студии не было.
— Я вчера провел у нее обыск и нашел весьма убедительную улику, свидетельствующую о ее непосредственном участии в покушении. Итак, Никитина — под следствием. Теперь психиатры должны сказать свое веское слово.
Он повесил трубку, скатал лист бумаги со стрелочками в тугой шарик и ловко бросил его в стоящую в углу кабинета корзинку для мусора.
Закончив разговор со следователем, Амалия повернулась к девушкам, предупредила:
— Да. Следователь все подтвердил. Так, на фирме эту новость еще никто не знает. Все известно только вам. Предупреждаю, если хоть капля информации просочится в народ, обеим не поздоровится.
На Риткин сотовый снова пришло сообщение. Все невольно обернулись на этот звук. Ритка быстро пробежала глазами написанное на экранчике и спрятала телефон.
— Я вас предупредила! — продолжила Амалия. — Юлия, напоминаю, мне срочно нужны Сергей Анатольевич и Юрий Владимирович.
Отдав распоряжение, она ушла в свой кабинет.
— Юль, можно мне просмотреть свой почтовый ящик? — спросила Ритка.
Юлька махнула рукой, прижимая плечом к уху телефон. Ритка быстро зашла в почтовый ящик в интернете и открыла полученное письмо. Она прочла про себя: «Начинай покупку акций. Ты не забыла, как это делается? Если что-то сорвется по твоей милости, смотри, я тебя не пожалею».
— Сергей Анатольевич, — сказала Юлька в телефонную трубку, — как хорошо, что я до вас дозвонилась. Надеюсь, ночь у вас прошла хорошо, ничто не омрачило ваш сладкий сон? — Ну не могла она удержаться, не могла. — А теперь — к делу…
Сергея этот звонок застал в постели. Он был в прекрасном расположении духа. Держа трубку возле уха, он подпиливал ногти и любовался своей работой. Вдруг глаза его округлились.
— Что? — воскликнул он. — Откуда ты узнала? Уже еду. Он бросил трубку, выскочил из постели и начал лихорадочно одеваться, не попадая ногой в штанину.
Николай Николаевич сидел за рабочим столом, когда к нему ворвались Юрий Владимирович, Артем и Диана. Он поднял на них хмурые глаза, но увидел Диану и заулыбался:
— Какие гости, прошу садиться.
— Николай Николаевич! — начал Юрий Владимирович. — Я только что узнал, такое произошло… этого не может быть!
— Успокойтесь, уважаемый Юрий Владимирович, и начнем с того, что вы официально представите мне своих спутников.
— Ах да, простите. С моей дочерью Дианой вы уже знакомы. А это… это… — Юрий Владимирович на мгновение замялся, а потом продолжил: — Это друг нашей семьи Артем Боев.
— Наслышан. Приятно познакомиться. Николай Николаевич Потапов…
Николай Николаевич привстал и протянул Артему руку для рукопожатия. Артем, пожимая его руку, пытливо посмотрел ему в глаза.
— Я понимаю, что привело вас сюда, — сказал следователь. — К сожалению, опровергнуть известие о госпитализации вашей старшей дочери Доминики Никитиной в спецотделение городской психиатрической лечебницы я не могу.
— Но как же так? Ника абсолютно здорова… в этом смысле, — недоумевал Юрий Владимирович.
— Ни мне, ни сотрудникам милиции, которых она избила этой ночью и которым угрожала, ни врачам, прибывшим на вызов, так не показалось, — спокойно ответил НикНик.
— А что делали в ее номере ночью вы? — поинтересовался Артем.
— Работал. Производил обыск, — невозмутиво объяснил НикНик. — У меня были веские основания предположить, что Доминика Никитина в большей степени причастна к совершенному преступлению, чем это представлялось на первый взгляд.
— На каком основании проводился обыск? — продолжал расспрашивать Артем.