Альтар прищурился и вместо того, чтобы покаяться и переместить тортик мне, вовсе его убрал. А запах! Запах-то остался! Негодяй! И я бы еще долго мысленно его костерила, прекрасно осознавая, что он все-все слышит, но пора было вылезать. Мы вновь вернулись к плану, и Вита распиналась перед Жабкой, что та у нас не простое земноводное, а заколдованное принцессО. Жабка внимала и поворачивала голову, следя за перемещениями болотницы. Наконец, они договорили. Вита исступленно опустилась на стул-кресло-кровать (иллюзии не знают границ!), взглянула в зал и, тяжело вздохнув, удалилась.
Вот сейчас наступала пора моего выпрыгивания из-за кустов. Итак, три, два, один….
И случилось то, чего все так долго ждали. Разверзлись кусты, и под свет софитов выползла, цепляясь подолом, злая и лохматая я. Жабка прониклась больше всех и опять меня лизнула. Уходить со сцены без любимой хозяйки она не собиралась, но и находиться здесь со мной ей по сценарию было не положено. Оставался только один выход: затолкать ее под иллюзию.
Зал замер в ожидании. Они не хуже меня понимали эту простую истину. Замер… и взорвался смехом. Да уж, не туда я пошла: какая академия? Цирк – вот наше призвание!
Жабка упиралась! Жабка цеплялась за паркет! Жабка стонала и страдала! Жабка не сдвинулась ни на дюйм!
Утомленная, я приподняла юбки, чтобы было удобнее присаживаться, и тяжело выдохнула, проверяя, как работает усилитель голоса, и начала свой монолог:
- Эх, жизнь моя жестянка. Да ну ее в болото! Хочу я возвратиться и прыгать беззаботно! – с чувством продекламировала я, под одобрительное жабкино «Ква!». Вот уж кто был со мной абсолютно согласен. – Жила себе не тужила, мамок-нянек гоняла, кредиты брала, возвращать не надо было, – начала я описывать беззаботное детство Царевны-Жабки, – но угораздило сказать «да» одному приезжему. А он каков! Даже тортиком не поделился, ирод! И почто я его полюбила? Почто мамок-нянек не слушала?! Говорили умные люди, неча по заграницам шляться, свое болото – лучшее. Не слушала я их, помчалась к своему иногороднему. А там! – сколько негодования я вылила в это «там»! – Выиграл милый у белого злобного, по лбу ему стукнул, за волосенки потягал в счет долга. Кто ж знал, что кудесник так обидится?
Зал молчал и слушал. Особенно внимательно слушала женская половина населения. Кто-то даже конспектировал! Вот, пойдет в массы печальная история, составленная на коленке за пять минут.
- И как мне быть теперь? Как расколдоваться? – продолжала стенать я. Жабка одобрительно положила мне на плечо свой липкий язык. Заботливая! – Как показать этой болотной, что я не земноводное?
- Изготовь к царской трапезе хлеб мягкий! – подсказал голос за кадром, имитирующий мозг царевны.
- Точно! – прониклась царевна мыслей. – Изготовлю-ка я хлеб мягкий! По сусекам поскребу, пыли нагребу и изготовлю!
И поднялся над сценой столб пыли, и запрыгала я, изображая бурную деятельность, и подсунули готовый каравай из-за кустиков-стенок. С чувством выполненного долга я выбежала из пыльного облака и продемонстрировала «свой» шедевр. Публика тревожно глянула на меня, на хлеб, на облако и… промолчала. Но я же молчать не могла!
- Испекла! Сама! Старалась! Ночи не спала, глаз не сомкнула, печь растопила, тесто поставила, – вещала я на фоне сменяющихся декораций. Теперь, когда с нами был Альтар, мы показывали полноценное кино. – Как есть – лучший знак принцессиной руки.
И, поставив каравай на стул-стол-кровать, я удалилась в обжитые кусты. Жабка под покровом пыли последовала за мной. Едва мы скрылись, на сцене прояснилось.
Ночь стала днем, пыль рассеялась, послышался звонкий смех и петушиный крик. Интересно, кто за музыкально сопровождение отвечал? Это же прямая пропаганда жестокого обращения с животными. Дети ржут, а петух орет-надрывается! Цензура, ты где? Как могли такое пропустить такое кощунство!
Словно в ответ на мои мысли мелодия сменилась. Теперь кричал петух, орали дети, ругался низкий мужской голос и обещал этого петуха… Нет, тоже нехорошо! И почему за окном дворца, пусть и его хозяйственных построек не может вальс играть? Обязательно крестьянам туда-сюда сновать и работать?! Знаю, что обязательно, что натуральное хозяйство, но у нас же постановка! Эх, дядя Обоснуй, ты не всегда приятен и хорош. Еще бы навозом пахнули для полноты картины…
Я едва успела зажать нос, прежде чем со сцены понесло перегноем. Маг в команде – это сила, хороший маг – зло, но как приятно, что это зло на твоей стороне.
Заскрипели половицы, взметнулась снова пыль, Баба Яга пришла оценивать знаки Жабки. Взглянула на каравайчик мой выстраданный, цокнула языком, сгребла в ручки загребущие, вес прикинула и унесла, чтобы… разобрать на составляющие в своей лаборатории. По официальной версии, конечно. Не поверила, мудрейшая, что хлеб съедобен, вырвала у вестника своего голодного, дождалась, пока уйдет и сама откусила.
Жабка недовольно квакнула, но кто к ней прислушиваться будет. Она-то уже вдоволь пирогов наелась на репетициях, а Вите еще ни одного не досталось! И даже запах ей не мешал: подготовилась кикимора, амулетик простой от вони на шею повесила.
- Вкусно, – с удивление проговорила Бабя Яга, уничижительно взглянула на вестника и усмехнулась. – Но поскольку хлеб случайно пропал, то и доказательств нет. Да и не вериться, что принцессы печь могут. А ради крестьянки… Незачем зря принца тревожить, пусть себе у Брунгильды сидит-пережидает.
С этими словами Вита стремительно удалилась. Еще бы немного и ей в след полетел бы еще один пирог – запасной. Нет, ну не могла сказать, мол, все прекрасно, верю. Сократили бы количество актов – меньше бы позориться пришлось. Так нет – играем по сценарию.
И я полезла на сцену. Выползла и плюхнулась на попу, уставилась в зал и, горько вздохнув, посетовала:
- Ну вот что мне с этими недоверчивыми делать? Доказывать им что-то – себе дороже! Задарма работать? Так не по-болотному – еще и сами придерутся, – размышляла я, почесывая спутанную гриву, и обличительно выпалила, сама поражаясь собственной, в смысле принцессиной, наглости: – Им бы только на бедных Жабках пахать!
Жабка согласно квакнула из кустиков. Да уж, еще чуть-чуть и мы здесь первый болотный гринпис откроем. В юридическом адресе так и укажем «кусты у болота, третьи слева от четвертой кочки». Никто не ошибется! Но нужно было что-то решать, точнее возвращаться к плану. А что у нас по плану было? Рубашки? Нет, это не годиться! Нужно что-то весомей и заметнее. Какой-нибудь акт отмщения, чтобы всем сразу ясно стало – с Жабками не шутят.
Оглядев сцену в поисках ответа, я скосила глаза в сторону Альтара и поклянчила:
- Вот если бы у меня Кирит-трава была! – мечтательно выдала я. И пусть рояль – в сказках можно. Даже положено! Иначе сказка будет на три года больше идти – столько кирит-траве расти нужно, чтобы свойства свои приобрести.
По мановению волшебной палочки-выручалочки, на краю сцены появился пучок растущей только в горах травы.
- О, случайно завалялся! – воспряла духом всеми покинутая героиня. – Сейчас я им устрою, я им всем покажу.
Опускаться до членовредительства я не стала. Так – слегка пошкодничала: отомстила так сказать за минуты в кустах. С упоением засыпав травку в импровизированный котел из-под старой столовской кастрюли, я принялась помешивать будущий краситель. Импровизированный огонь приятно лизал пальцы, но я ругалась, как будто он был настоящим, и грозила наказать за плохое поведение.
Под покровом кулисы я пробралась на царско-княжескую кухню и приступила к исполнению коварного плана.
В следующей сцене все щеголяли синими языками. Вита больше не шутила над бедным разумным животным и его человеческим заменителем.
- Вижу, скрывается в тебе дева сердитая! – не удержалась все же от подколки болотница. – Нет в тебе сострадания и любви к ближнему!
Еще бы она была! Спина затекла, голова разболелась – какое тут сострадание?! Но меня как обычно никто не слушал.
По спине пробежался холодок, показывая, что один слушатель у меня имеется. И пусть поговаривают злые языка, что один в поле не воин, но мы-то знаем – все от поля зависит. А на поприще лечебной магии Альтар стоил едва ли не десятерых. По моему мнению.
Жабка согласно квакнула, припомнив мне все немногочисленные (я надеюсь!) грешки. Предательница! Не могла из солидарности кустистых промолчать? Хотя, чего я удивляюсь. Жабка и промолчать? Ой не могу, смешно мне. Из вредности ткнула ее локтем. Земноводное лизнула мне лоб.
«Квиты», – поняла я.
- Эх, непутевая ты, тварюшка… – продолжала вещать советник его величества Баба-Яга. – Что ж ты так колдуна-то разгневала? – Жабка недовольно квакнула из-за кустов, опровергая опрометчивое заявление болотницы. – Влюбилась в абы-кого! Нет, чтобы в правильного юношу. Доброго, честного, в карты проигрывающего! Нет же, выбрала себе шулера профессионального, а тот белого мага-то и надул, глупый. А маги народ тот еще! – И на моей улице праздник! Не только ей Жабок костерить! – Корыстный, злопамятный, за справедливость стоят. Вот только близорукий больно. Промазали чары, не в того попали. Бедная Жабка, непутевая. Не ты должна была лягухой стать.
Получилось! Свершилось! Улыбка моя дотянулась едва ли не до ушей! Режем сценарий, скоро все кончится! Кончатся муки, отступит радикулит, Жабка перестанет быть моим стилистом, все станут жить дружно и счастливо, пока кто-то не принесет тортик. Я с сожалением выдохнула, понимая всю утопичность подобных идей и реальность борьбы за вкусняшку. Вот она цена гуманности – тортик. Я непроизвольно облизнулась: запасной пирог все еще стоял в кустах. Жабка на него даже почти не села.
- И что же делать нам? – этот вопрос волновал не только меня, Бабу-Ягу и Альтара, которому, как и мне ранее в кустах, наскучило ожидать своего выхода, но и ту часть зрителей, что еще пыталась уследить за причинно-следственной связью полуночной женской логики сдобренной желанием наконец-то завалиться спать.
Кусты молчали. Даже Жабка притихла, ожидая решения начальства. Лось… лось и без того грустил и сожалел. Пора было что-то делать.
- Призрака, – шепотом попросила я мага и полезла на сцену. – Это я, дух плененной царевны! Я пришел подсказать тебе ответ на твой вопрос! – первые ряды слегли. – Найдите моего милого, притащит… приведите его ко мне. Его любовь чары снимет, и будут все счастливы. Аминь!
- Аминь! – пронеслось по залу. Да уж, шестой час постановки смотреть, даже наш уважаемый ректор не удержался и прикорнул. Но нам он пока не нужен был. Мы же того – еще не женимся. Эта точка в нашем представлении значилась заключительной и бесповоротной. А то плавали – знаем, чем кончается совместное проживание влюбленных. Посуда в дребезги, нервы в соплях, обручальное кольцо в ломбарде, а адвокаты дерутся на персидском ковре, под бдительным оком своих клиентов.
Терпение зрителей было на исходе. Все чувствовали это каждой ниточкой своих зачесавшихся носков. Необходимо было действовать – и мы действовали. Сыскные работы пали на хрупкие плечи ее высочества Брунгильды Третьей, Железный каблук, тактические маневры разрабатывал Иван, а бегал на побегушках – Трейс показал начальству кулак – бедный вестник, которого даже в титрах не упомянули. Впрочем, справедливости ради стоит отметить, что на титры нам не хватило: весь бюджет съели рогатые и слизклявые. Даже Альтар на добровольных началах работал.
Эпической сцены не получилось. Бедный белый маг, которому уже была оказана честь пообщаться с принцессой Брунгильдой, а после и ее закадровым братом, в приватной обстановке сдал все явки и пароли и полез в кусты есть пирог, чтобы ну хоть как-то компенсировать моральные страдания.
- А еще есть? – жуя, спросил бедняга оборотень.
- Нет, – с сожалением глядя, как последний кусочек так и не надкусанного мной пирога исчезает во рту нашего белого.
- Жаль, – с грустью выдал этот изверг, облизывая пальцы, которые успели немного испачкаться в вишневом джеме.
- И мне, – без капли лукавства подтвердила я.
- Ква! – обличительно разнеслось по всем сцене. Лось предпочел промолчать, не вдаваясь в дискуссии со своей гужевой коллегой.
А тем временем сыск был в самом разгаре. Кира под руку с Джейсом носилась по сцене, изображая бурную деятельность. Ей в затылок прицельно прилетали самолетики с «отчетами» ее детективов. Один из них даже к нам пролетел, и мы немного выпали в осадок, видя, как самолетики дублируются и несутся со сцены к зрителям. Вот только нас ошарашило не то, что самолетики полетели в массы, а то, что на них написано было.
Из зала послышался смешок, и, не выдержав, мы на секунду высунулись из кустов: магистр Ганс один за один подманивал самолетики и тщательно уничтожал. Вот она – цензура в действии. Но… уничтожить все он не сумел, контрабандисты успели вынести послание из зала. Не удивлюсь, если после спектакля листовки будут в каждой комнате. Ой да Трейс, вот о чем он с хозяином «Слонов» беседовал! Флаеры в массы – аншлаг в таверне. Кроме того, предъявителю флаера предоставлялась скидка на шпаргалки – в размере от трех до пятнадцати процентов в зависимости от суммы заказа.
Джейс не стал дожидаться, пока изничтожат все флаеры брата, и произнес свое веское слово:
- Нашел! – скупо обрадовал он напарницу.
И понеслось. Явление во дворец принца-шулера зал встретил одобрительными аплодисментами. Я с недоумением воззрилась на волчонка, требуя объяснений:
- Это Кирстанский дворец, – шепотом поставили меня в известность. – А младший принц, поговаривают, имеет страсть к картам и довольно часто появляется в игорных заведениях инкогнито. Впрочем, некоторые его уже в лицо знают, поэтому едва его высочество порог пересечет – уходят. Слишком уж хорошо мерзавец. Весь в брата. Тот тоже куролесил в юности, но как академию закончил…
Договорить он не успел. Явление Альтара массам вызвало фурор, и я просто не услышала ничего из того, что так желал мне сказать бедняга оборотень. А он старался – я по губам видела, что речь он не прервал, наоборот, стал прилагать больше усилий, но… он был один, а в зале сидело больше трех сотен зрителей. Шансы были примерно равны, но на стороне ликующих были демоны. Они-то и перекричали всех.
- Ваше высочество, – взял слово Джейс, – мы нашли вашу невесту.
На лице Альтара цвела и пахла осень. Его герой был так счастлив известию, что не смог сдержать своей радости и икнул:
- К-кого?
На лицах наших королевских посланцев появилось нескрываемое непонимание. Сценарий несся к чертям, и уже никто не придерживался текста. Вот как оно происходит, если хоть что-то меняется. Малое меняет великое! И ложка дегтя портит даже самую большую бочку с медом. Или не портит? Я задумалась, но химия была не из тех предметов, что приходили мне на помощь в абсурдных ситуациях. Хотя, если зелья – это вариант химии…
- Ва-ша не-вес-та, – по слогам произнес Джейс. – Такая. – Болотник попытался обрисовать контур человеческого тела, но то ли глазомер у него хромал, то ли и вовсе отсутствовал, но если бы мне такую невесту предложили, я бы тикала в подсолнечник прятаться. Или в кукурузу. В бамбук на худой конец!
- Ничего не знаю, – в лучших традициях несознанки ответствовал Альтар, повернулся к кустам лицом и улыбнулся.
- Но как же?.. – В бой пошла Кира. – Третьего числа седьмого месяца вами было подано заявление о пропаже невесты. Мы ее нашли. Извольте получить.
- А вы точно ее нашли? Мне уже кого только не приводили. Но все не то, не то… То тощая, то лысая, то покусанная, то оборотень с воровскими наклонностями и демонами в родне! И никто, никто не сумел отыскать мою милую…
- Мы – нашли! – Кира была уверенна и перла вперед как бронетранспортер.
- Ведите! – поколебавшись, все же позволил Альтар. Подозреваю, если бы он продолжил колебаться, то его бы покусали, и он стал бы эльфой, причем болотной. Интересно, а такие бывают?
Звездный час Жабки настал. Эту сцену ни разу не репетировали, потому что целоваться с нашей несравненной удовольствие доступное немногим. Альтар не был болотником и решил лишний раз не рисковать. Но сейчас ему предстояло совершить подвиг, а мне – вовремя выпрыгнуть из-за кустов. Я уже приготовилась прыгать, когда наш принц вновь заартачился. Ну вот и какой он после этого принц? Лосинный? Разве что!