Попрощавшись коротким кивком с воином, Ганн закрыл дверь, не удостоив Эдвана и лишним взглядом. Фыркнув, Марк потянул юнца обратно. После этой короткой встречи желания разговаривать у него поубавилось, поэтому до лестницы на второй этаж они дошли практически молча. Там воин снял с плеча мешок и вернул его юноше.
— Ну вот и всё. Сегодня у меня ещё много дел, поэтому здесь я с тобой прощаюсь. Мастер Ганн может быть немного холоден, не обращай на это внимания. Ты привыкнешь, — улыбнулся Марк, — не забудь прийти на четвёртую площадку в день начала обучения!
— До свидания, господин Боу! — Эдван с уважением поклонился воину, — спасибо за всё.
— Пожалуйста. До встречи! — мужчина махнул рукой на прощание и быстрым шагом покинул здание Академии, а юнец, взвалив тяжелый мешок с вещами на плечо, медленно поковылял к своей комнате.
На душе у Эдвана стало куда легче. Марк произвёл на него очень хорошее впечатление. Особенно, юноша был благодарен ему за одежду и простое общение, которого так не хватало в последние дни. Целый месяц взаперти сказался на состоянии Эдвана довольно сильно. Впрочем, несмотря на проявленную доброту и столь желанное общение, никаких иллюзий по поводу Марка Боу парень не строил. После общения с Шан Фаном он прекрасно понимал, что Марку, скорее всего, тоже нужны лишь его знания из-за грани и ничего больше. Вот только, в отличие от старика Фана, воин напрямую об этом не говорил, предпочитая несколько другой подход. Помощь и добро в обмен на знания…
Несколько дней до начала учебы пролетели практически незаметно. Эдван так ни с кем и не познакомился, но уже хотя бы не чувствовал себя лишним и презираемым в этом месте. Он гулял по Академии, исследовал её различные уголки, не заходя, впрочем, куда не следует. Нашёл ту самую площадку, о которой говорил господин Ганн, узнал о том, что до столовой можно добраться и более короткой дорогой.
И вот, утром четвёртого дня сквозь сон Эдван услышал звук гонга. В его голове тут же возник образ огромного металлического диска, который висел во внутреннем дворе главного здания академии и растаял, вновь сменившись чудесной пеленой сна. Вставать не хотелось, за прошедшие дни юноша так и не научился просыпаться рано, организм требовал отдыха, чтобы восстановиться. Пролежав несколько минут в состоянии сонной полудрёмы, Эдван вдруг встрепенулся. Мысль, подобно электрическому разряду пронеслась сквозь его голову, заставляя подскочить с кровати. Гонг! “Точно! Сегодня первый день обучения!” — вспомнил Эдван и принялся лихорадочно собираться. В голове отчего-то возникло надменное лицо господина Ганна и юноша вздрогнул. Опаздывать ему не хотелось…
Быстрым шагом проносясь по коридорам академии, Эдван лихорадочно вспоминал дорогу. От разгулявшихся нервов он никак не мог понять, правильным ли путём идёт. Каждый поворот, каждый уголок казался диким, незнакомым. Из-за волнения он случайно прошёл нужный поворот и свою оплошность осознал только, когда наткнулся на группу взрослых учеников, также спешащих на первое в этом году занятие. Титаническим усилием заставив себя успокоиться, Эдван вернулся назад и всё-таки нашёл нужную площадку. Несмотря на все свои утренние приключения, он пришёл первым — за забором никого не было. Вздохнув, парень уселся под деревом, что росло у стены, и принялся ждать.
Время шло, но никто так и не появлялся. Сердце Эдвана пропустило удар, когда в голове возникла мысль о том, что он пришёл не туда. Подорвавшись, он быстро выбежал вон, взглянул на стену и вздохнул с облегчением. На столбе у прохода всё так же красовалась цифра четыре, небрежно написанная чёрной краской. Мимо прошла ещё одна группа учеников, которые, посмотрев на Эдвана и его растерянное выражение лица, тихонько захихикали. Юноша не ответил им ничего, его взгляд отчаянно заметался по улице и вдруг наткнулся на фигуру мужчины в чёрном халате. Эдван вздохнул с облегчением и медленно направился обратно под дерево. Появление Мастера Ганна развеяло все его сомнения.
Выражение лица учителя было таким же надменным, как и всегда, но сегодня Эдван впервые был рад его видеть. Ганн появился на площадке, оглядел пустое пространство, скользнул взглядом по единственному присутствующему ученику, легонько кивнул ему в ответ на приветствие и направился к низкому деревянному столику, который находился в противоположном конце их тренировочной зоны. Мужчина уселся на небольшую деревянную дощечку, которую достал из-под стола, и закрыл глаза, всем своим видом показывая, что ничто в этом мире не способно потревожить его до того, как прозвучит второй гонг.
Улыбнувшись, Эдван последовал примеру мастера и тоже закрыл глаза, пытаясь нащупать внутри себя атру. Разумеется, у него ничего не получалось, но это занятие здорово скрасило его ожидание. Совсем скоро на площадке начали появляться другие ученики, но никто из них не захотел тревожить ни мастера, ни Эдвана, чему последний был в тайне очень рад. Новых знакомств он слегка побаивался.
— Кто это? Никогда его раньше не видел… — тихо сказал кто-то неподалёку. Скорее всего, молодой парень.
— Я тоже. Как думаешь, из какой он семьи? — ответил ему собеседник. Хоть они и говорили тихо, шёпотом это было назвать нельзя, и Эдван всё прекрасно слышал.
— Скорее всего, какой-то простолюдин, — презрительно фыркнул первый, — одарённых нашего возраста среди благородных семей не так много. К тому же, посмотри, какой он худой. Явно бедняк.
— Ш-ш-ш! — зашипел на него товарищ, переходя на шепот, — думай, что говоришь! Чтобы в группу мастера Ганна попал простолюдин? Да скорее небо рухнет на землю! Даже если он бедняк, то наверняка какой-то особенный… может, сын какого-то нового вассала великой семьи? Пошли, не навлекай на себя беду…
— Пф… — фыркнул первый, показывая своё отношение к домыслам товарища. И тем не менее, эта парочка всё-таки отошла к противоположной стене, где Эдван больше не мог слышать их разговора.
Ученики продолжали прибывать и всё чаще и чаще между ними случались разговоры подобные тому, что случился между двумя парнями и с каждым услышанным разговором Эдван становился всё мрачнее и мрачнее. Он, наконец-то, начал понимать, какую свинью ему подложил Марк Боу! Теперь-то он осознал, почему Мастер Ганн одарил его таким взглядом в тот день! Все, все ученики без исключения в этой группе были отпрысками каких-то семей, чей статус был очевидно куда выше его собственного! Стиснув зубы до скрипа, Эдван шумно выдохнул, успокаивая злость.
“Однажды, ты сможешь примкнуть к одной из великих семей!” — пронеслись в его голове слова Марка. Усатый ублюдок, похоже, хотел сделать всё, чтобы его пожелание исполнилось.
Теперь юноша сильнее прежнего боялся открыть глаза. Боялся почувствовать на себе чужие взгляды. Он просто не знал, чего ждать от всех этих людей. Как ему с ними общаться? Какого поведения они ждут от него? В его деревне не было никаких кланов, все друг друга знали, никто сильно не выделялся. Однако Город — совсем другое дело. За всё время, проведённое здесь, Эдван уже усвоил, что положение у жителей города разительно отличается. Что здесь есть благородные семьи, которые вроде как выше простых обывателей. Правда, он не знал, насколько. Знал, что есть ещё одарённые. И что их статус тоже выше простых горожан. Но о том, насколько выше одарённый клановый обычного одарённого, или простой одарённый не одарённого из богатой семьи, Эдван не имел ни малейшего понятия. Да и, если быть честным самим с собой, даже знать не хотел. Он банально не понимал, к чему вообще такие сложности.
Глубоко вздохнув, парень выбросил из головы все эти глупости, освобождая мысли от волнения по поводу собственной группы. Он заставил себя вспомнить свою цель. Всё, чего он хотел — это овладеть атрой. Обучиться и отомстить за тех, кто погиб в тот день. Остальное — шелуха. Одновременно с тем, как эта мысль возникла в голове парня, грянул второй гонг и Эдван открыл глаза.
Мастер Ганн легко поднялся со своей дощечки и пошёл навстречу толпе учеников. Под его взглядом все разговоры мгновенно затихали, а лица клановых отпрысков стремительно бледнели. Мужчина остановился примерно в десяти шагах от группы и, выдержав длинную паузу, заговорил.
— Приветствую вас на нашем первом уроке. Многим из вас знакомо моё имя, но здесь вам позволено называть меня только “Мастер” или “Учитель”, - ледяным тоном отчеканил мужчина и, выдержав длинную паузу, добавил, — Обращаться ко мне по имени вы ещё не заслужили.
Возмущение, отразившееся на лицах некоторых учеников заставило Эдвана усмехнуться. Он немного злорадствовал, наблюдая за тем, как Ганн опускает всех на один уровень и совершенно не беспокоился о себе, ведь ему было банально некуда опускаться. Учитель, меж тем, продолжал.
— Прежде, чем мы начнём, я дам вам первый и важный урок. Забудьте о жизни за этими стенами. Она исчезла в тот самый миг, когда вы пересекли порог академии. Вам предстоит ступить на путь, который навсегда отделит вас от простых смертных. Быстрее, чем вы сейчас думаете. Выбросьте прошлое из головы, в мире одарённых ему нет места.
Мужчина помолчал, наблюдая за лицами детей. На них застыли крайне противоречивые выражения. Мастер Ганн же, напротив, оставался абсолютно бесстрастным, словно ледяная скульптура.
— Не утруждайтесь возражениями, — холодно осадил мужчина юношу в красной куртке, который порывался что-то сказать, — Мне плевать на то, что вы думаете и из какой семьи родом. Я уважаю лишь талант и силу, — Ганн пригвоздил толпу ребят таким взглядом, от которого все возможные возражения застряли у них в горле. Даже Эдван почувствовал странное давление, навалившееся на него. Такое, словно перед ним стоял не мужчина в чёрном халате, а самый настоящий великан, способный одним движением пальца раздавить его в лепёшку. Сглотнув, парень посмотрел на притихшую группу, осознавая, что он поймал лишь отголосок того, что учитель обрушил на них. Пауза затянулась.
— А теперь поднялись и побежали! — негромко рыкнул мужчина и, не обращая больше внимания на учеников, медленно побрёл обратно к деревянному столику. Вскоре за его спиной зазвучал топот множества ног.
Ученики сопели, скрипели зубами, злились, но послушно бежали. Никому не хватило смелости ослушаться мастера.
Глава 5. Первые шаги на длинной дороге
Эдван выдохся уже на пятом кругу вокруг площадки, при том, что сама площадка не была особенно большой. Примерно шагов пятьдесят в длину и столько же в ширину. Однако, из-за худобы и слабости после месячного лечения, Эдван быстро начал отставать. Стиснув зубы, он упрямо бежал до самого конца, умом понимая, что очевидно, для того, чтобы развить дар, требуется иметь сильное тело. Об этом даже Марк говорил. Вот только проклятый организм никак не желал становиться сильнее и Эдван, издав громкий хрип вместо вдоха, просто свалился на десятом круге, не в силах бежать дальше, за что заработал несколько смешков и с десяток презрительных взглядов от других учеников. Даже девчонки смогли пробежать больше. Мастер Ганн никак не прокомментировал его падение, он, казалось, даже не обратил на него внимания. Поэтому Эдван, немного отдохнув, поднялся на ноги и побежал вновь. Через два круга он свалился снова. Передохнул, и побежал вновь.
Вскоре начали уставать и остальные ученики, они падали, некоторые останавливались и усаживались у стены, не желая продолжать занятия бегом. И на это учитель тоже никак не реагировал. Некоторые, наоборот, по примеру Эдвана, продолжали бежать с невероятным упорством на потеху тем, кто остался отдыхать у стены. Вскоре большая часть учеников сидела под деревом, отдыхая. Бегать продолжало всего пять человек: Эдван, хрупкая на вид девочка с тёмными волосами и ещё трое парней. И, когда кто-то в очередной раз свалился без сил, мастер Ганн вновь открыл глаза.
— Хватит.
Те, кто до сих пор бежал попадали там, где стояли, хрипло и жадно хватая ртом воздух. Эдван валялся у стены и с трудом сдерживал рвотные позывы, да и то потому, что ему было нечего выдавливать из себя — в последний раз он ел вчера днём. Ему казалось, будто ещё немного, и он выплюнет собственные лёгкие. Эдван был готов поклясться, что выдержки бежать так долго ему хватило только потому, что он уже однажды проделывал нечто подобное. Когда удирал от проклятых обезьян. Учитель терпеливо дождался, пока они сумеют, наконец, отдышаться, и лишь после этого заговорил вновь.
— Пятеро, сюда, — спокойно сказал мужчина, указав рукой на пространство перед собой. После этого он медленно перевёл взгляд на группу под деревом, — а вы можете выметаться.
— Н-но учитель… — попытался выдавить кто-то в толпе. Однако, договорить ему не позволило внезапно возникшее давление. В этот раз куда сильнее, чем в прошлый.
— Если я приказал бежать, вы должны бежать, пока я не остановлю. Ослушавшись приказа вы плюнули мне в лицо. За это я могу только выгнать вас со своих уроков… — около полминуты мужчина внимательно смотрел на съежившуюся от страха толпу, — однако, закон города не позволит мне оставить вас необученными кусками дерьма. Я дам вам шанс. Но если провалите этот… — впервые за всё время, учитель усмехнулся. И усмешка эта была такой зловещей, что никому не захотелось узнавать, что будет, если они провалят ещё один шанс. Слова мужчины только подтвердили их опасения, — я заставлю вас жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. А теперь поднялись и побежали!
Ученики подорвались с мест и понеслись вперёд с таким рвением, словно в их жизни не существовало ничего важнее бега по этой самой площадке. Эдван и другие из их героической пятёрки подошли к учителю и, дождавшись разрешения, уселись перед ним на землю, скрестив ноги.
— Ваше упорство похвально, — кивнул Ганн, — закройте глаза. Расслабьте тело. Очистите мысли…
Эдван послушно последовал советам учителя. Теперь-то он осознал, зачем они бегали так долго. После этой пытки, просто сидя на земле, он чувствовал себя настолько расслабленным, что ему даже не приходилось прикладывать для этого никаких усилий. Даже думать ни о чём не хотелось — в голове гулял ветер. Всё, что оставалось делать — это слушать спокойный и размеренный голос мастера.
— Сосредоточьтесь на мире вокруг. Почувствуйте его. Почувствуйте, как земля вздрагивает от топота ног, как шевелится листва на дереве. Слушайте…. чувствуйте… сотрите различия… достаньте до сути. Ощутите силу, что пронизывает всё сущее… и вас тоже…
С каждым словом мастера Эдван погружался всё глубже и глубже в странный транс. В голове у него не было ни единой мысли, он полностью сосредоточился на своих ощущениях. На этот раз в нём не было маниакального желания почувствовать атру, нет, он просто… просто начал слушать окружающий мир и, к своему собственному удвилению, вдруг открыл для себя много нового. Услышал тихое, еле заметное шуршание листвы на дереве в тридцати шагах, сквозь шум бегающей толпы. Почувствовал, как вздрагивает земля от топота ног, как по его собственной щеке медленно стекает одинокая капля пота, как волосы на затылке шевелятся под слабеньким, еле заметным ветерком. Он погружался всё глубже, потеряв счёт времени. Восторг от новых ощущений поутих и растворился, а вместе с ним исчезли и все другие эмоции. Эдван погрузился настолько глубоко, что перестал ощущать окружающий мир, но, отчего-то, не посмел остановиться. В его душе воцарилось ледяное спокойствие, почти полное безразличие, как тогда, на пороге смерти. И в пустоте… словно яркий маяк тёмной ночью вспыхнуло новое чувство.
Спокойствие разлетелось вдребезги, смытое волной невероятного восторга, что поднялся в душе паренька. Он чувствовал себя так, словно был всю жизнь слеп и только что прозрел! Мир открывался для него с новой стороны, но радость продлилась недолго. Как только юноша почувствовал атру, в его голову тут же хлынул неудержимый поток воспоминаний. Тысячи картинок промелькнули перед глазами настолько быстро, что разум попросту не успевал их воспринимать. Голову Эдвана пронзило невероятной болью, как будто бы туда воткнули раскалённый железный прут, который нельзя было вынуть. Через мгновение боль исчезла и паренёк обессиленно растянулся на земле, тяжело дыша.
Голова гудела, словно раздраженный пчелиный улей. Эдван закрыл глаза и попытался расслабиться. Он вдруг поймал себя на мысли, что почти все его мышцы напряжены и сжаты так крепко, что ему сложно пошевелиться. Размеренно дыша, он вновь попытался поргузиться в себя и почувствовать окружающий мир по советам мастера.