1
— Все нормально, через пару месяцев ты уже перестанешь отличать эту ерунду от настоящего кофе. По факту, в ней даже больше допинга.
Стивен Калинка, в свои девятнадцать считавший, что знает все если не о жизни, то об устройстве вещей во Всемирном Научном Центре точно, протянул собеседнику стаканчик с дымящейся бурой жидкостью. Это не был, строго говоря, кофе, хотя на породившем напиток автомате присутствовало изображение кофейного зерна.
— Допинга?
— И всех необходимых просветленным умам веществ, — добавил Калинка.
С новичка, похоже, было достаточно. Он держал стаканчик так, словно там плескалась кислота, опасливо принюхивался и явно не собирался пить. Сам Стивен, конечно, предпочел бы натуральный кофе, но такую роскошь в ВНЦ не достать.
— Терпимо, — наконец, отхлебнув небольшой глоточек, постановил новичок.
Калинка хмыкнул.
Пополнению было, судя по виду, лет восемнадцать, и это значило, что в ВНЦ появился новый юный гений. Прошлым, вернее, теперь уже прошлым, считали самого Стивена. Впору было припомнить, как обращались в школе с переведенными из других городов умниками, но почему-то не хотелось. Новичок казался скромным и запуганным, на Калинкину хлипкую славу не претендовал. Такому приятнее покровительствовать, потому что издеваться все равно будет скучно.
И вот Стивен Калинка проводил экскурсию.
Молодой не то китаец, не то японец восторженно смотрел по сторонам. Не хватало ему только гавайки, дешевой панамы с рекламой турфирмы и фотоаппарата. Стивен готов был поспорить: окажись у парня камера — фотографировался бы на фоне каждого бачка. И уж конечно, возле этого кофейного автомата.
— Зеленого чая почему-то нет, — извинился Калинка. Ему вдруг пришло в голову, что азиаты не пьют кофе.
— Это можно пережить, — смирился новичок и дружелюбно сощурился.
Наверное, будь он постарше, это смотрелось бы неестественно.
Хотя Калинке казалось, что в чужой стране нужно вести себя именно так. Всем улыбаться и источать дружелюбие. В том числе и японцу, а может быть, все-таки китайцу. Стивен собрался прояснить эту деталь биографии, но к нему подкрался лаборант и впихнул в руки папку.
Лаборанты никогда не ходили по-человечески. Они мелко семенили и даже в просторных коридорах по привычке словно проталкивались сквозь целую толпу. Бумаги они либо роняли и потом торопливо и неловко собирали с пола, либо швыряли получателю так, словно те уже горели.
Калинка вздохнул и раскрыл папку.
Личное дело. И хорошо бы принести его пораньше, скажем, за вахту до того, как Стивена назначили новичку куратором.
Калинка пробежал глазами строчки досье.
Японец, действительно, хотя в графе гражданства указан Евросоюз. Эмигрант, очевидно. Да, возраст, как он и предполагал…
Стивен поперхнулся и решил на всякий случай перечитать. Щеки у него предательски заалели, и очень сильно захотелось провалиться сквозь землю. Осложняло задачу то, что ВНЦ и так находился глубоко под поверхностью.
— Адриан Теру, — прочитал Калинка вслух. — Теру — это фамилия?
— Имя, — поправил японец.
Калинка машинально извинился, а затем вернулся к интересовавшей его строчке.
Не восемнадцать.
Двадцать восемь.
Теру Адриан оказался сельским фельдшером, а заодно и ветеринаром-любителем. Планировал учиться дальше и деньги на образование зарабатывал службой в малопривлекательном районе, название которого вслух Калинка бы не выговорил.
— Может быть, пойдем дальше? — предложил он.
— Разумеется. Я бы хотел посмотреть, где у вас подают синтетические овощи и синтетические пирожные.
— Жаль, но ты прав. За последние два года я вряд ли ел что-то натуральнее пластмассы.
— Это была, наверное, диетически сбалансированная пластмасса, — поддержал Адриан.
Калинка никак не мог отделаться от чувства, что ему подсунули досье на совершенно другого человека. Хотя и с прилагавшейся к личному делу фотографии смотрел небольшого роста смешной растрепанный азиат с хвостиком сереньких волнистых волос. Не японец, а так, «япошка».
Бело-серебристый халат ВНЦ сидел на нем, как мамино платье на маленькой девочке. Погоны и аксельбант, призванные добавлять серьезности, делали наряд еще нелепей.
— Никогда не бери курицу, — посоветовал Калинка.
В кафетерии пахло выпечкой, ванилью и вездесущим кофейным заменителем. Время было далеко за обеденное, но квадратные котлы с подогревающимися блюдами еще не убирали. Повара прекрасно знали, как часто ученые забывают пообедать.
— А что с ней?
— Она меньше всего напоминает настоящую, — тихонько сообщил Калинка.
Хорошо бы, чтоб подавальщик этого не слышал. В конце концов, ВНЦ напоминал подводную лодку. Все — и обслуга, и персонал, вынуждены как-то сосуществовать в наглухо заткнутом изолированном пространстве. Оскорбив курицу, Калинка рисковал в другой раз получить бифштекс с двойной нормой красного перца.
— Вообще-то, я не ем мясо, — так же тихо ответил Адриан. — Но брокколи кажется достаточно аппетитной. А вот и пирожные… с черникой? А это вишня?
— Тарелки берут здесь, — радостно подсказал Стивен, почуяв в новичке брата-обжору.
Но если у самого Калинки над форменными брюками наметилось подобие пузца от постоянной сидячей работы и неумеренного питания, то Адриан более всего напоминал потерявшую родной шкаф вешалку для одежды.
Калинка выбрал себе булочку с кунжутом, джем и горячий шоколад. Для второго по счету обеда достаточно.
— Итадакимас! — провозгласил Адриан и принялся за капусту. Рядом дожидалась тарелка с тремя разными пирожными.
— Что это значит?
— Это значит — «поедим». На самом деле, — Калинка заметил, что японец не начинал говорить, пока полностью не прожевывал и не глотал свой кусок. — Это что-то вроде застольной молитвы, но я сам точно не знаю. У меня дома когда-то так говорили. Забавно, верно?
— Похоже на боевой клич, — поделился соображениями Калинка. — Но мне нравится. Кстати, — он положил на стол папку. Подумалось, что читать ее при новичке и потом старательно прятать все же невежливо. — Здесь написано, что я отвечаю за твою адаптацию на новом месте работы.
— Это радует, потому что мне явно требуется адаптация. Последние года два я провел на краю света.
— Край света, — мечтательным голосом повторил Калинка. — Который из?
— Холодный, за полярным кругом. Ты был в Лапландии, Стивен?
— Это где Санта?
— И он в том числе. Но в основном там его олени.
— Не был.
— И еще долго не побываю, скорее всего, — этого он не добавил.
Возможно, новенький и сам прекрасно понимал, что ВНЦ — это минимум надолго. Из всех, кого знал Калинка, относительной свободой перемещений обладал только доктор Харьков, который раньше служил в зеленоградском отделении, а теперь добился перевода в Купертино.
Спрашивать, за какие грехи угодил японец в подвал, Калинка решил, по крайней мере, не сразу.
— Не много потерял, — утешил Адриан. — Посмотреть интересно, но жить — слишком уж холодно. Да и полярная ночь утомляет.
- А северное сияние как же? Красивое?
— Во всяком случае, большое.
Калинка снова взглянул на личное дело и решил, что нужно хоть немного времени уделить инструктажу.
— Наверное, тебе уже интересно, для чего нужна такая огромная и дорогая яма с людьми?
Адриан изобразил молчаливое согласие и принялся за корзиночку с черникой.
— Если без терминологии, то мы здесь занимаемся исследованием возможностей человеческого мозга. Как границ уже известных, вроде телепатии, так и еще не определенных.
Японец поднял глаза от вдумчиво препарируемого пирожного:
— Выявляете, ты это имеешь в виду? — спросил он.
— Не без этого, — подтвердил Стивен. — Сейчас каждая уборщица знает про пресловутые двадцать процентов. А мы в основном по оставшимся восьмидесяти.
Показалось, что интерес собеседника был каким-то не слишком бурным. Адриан слушал его, как слушают о новой работе случайно встреченного на улице школьного товарища. Даже Калинка, и тот за первые несколько недель достал всех своим любопытством.
— Лично я занимаюсь безопасностью.
— Охранник? — улыбнулся Адриан. — А с виду не скажешь.
— Охранник информации, — с важным видом сказал Стивен. — Кибернетик второго ранга, — и он подергал себя за аксельбант.
Пирожное на тарелке Теру походило почему-то не на руины, а на разобранный по кирпичикам дом.
— Тебе тоже со временем должны присвоить какой-нибудь ранг, а пока будешь стажером. Гулять, за экспериментами наблюдать…
— А ты будешь наблюдать, чтобы я наблюдал за тем, что дозволено, — мягко закончил за него Адриан. — Кстати говоря, какой план на сегодня?
— Знакомиться и привыкать. Далее настоятельно рекомендуется бар.
— Я в раю, — усмехнулся японец.
— Оленей здесь, конечно, нет, — скривился Стивен. — Но если у тебя такой рай, значит, в детстве ты мечтал служить на подводной лодке. Было такое?
— Не помню. Но мне бы вряд ли такое понравилось.
Стивен уже решил поменьше ковыряться в настигнувшем его в качестве подопечного болоте. Вот только сдержать данное себе слово даже сейчас казалось трудным. Подвал — чертовски замкнутое пространство. Новый человек на время становится научным феноменом, который всем не терпится изучить.
Калинка предпочитал слово «вскрыть», но с докторами употреблять его было опасно.
— А, совсем забыл, — весело начал он.
Калинка и правда забыл, но почувствовал, как что-то пытается жевать его штанину. Маленький пес-робот, которого за собаку можно было принять только при очень хорошо развитом воображении. Почти у каждого кибернетика такой имелся, а вот насчет воображения Стивен бы не поручился.
— Можешь завести собаку. Но механическую. Ты же ветеринар, — предложил Калинка. — Чтобы квалификации не терять.
Адриан уже заметил под столом грызущий калинкины штаны объект и теперь, очевидно, пытался определить видовую принадлежность.
— Это собака, — подсказал Калинка. — Зовут Чип.
— Похоже, — похвалил Адриан. — Но я пока воздержусь. Для начала нужно обжиться самому, да и потом, не известно еще, примут меня окончательно или нет. Я так понял, предстоят еще тесты.
— Того, что ты уже здесь, вполне достаточно, — мрачно обнадежил Стивен.
Сказать о том, что само попадание в ВНЦ означало достаточную степень пригодности, было бы проще, чем испортить новичку жизнь мыслью, чем грозит эта пригодность. Адриан, очевидно, еще не понял, что если уж он в подвале, то это, по меньшей мере, надолго.
— Как хочешь. Я тоже не сразу к этим тварям привык. Чип, место!
Робот выплюнул штанину и улегся под ногами хозяина. Адриан сдержанно улыбнулся.
— Значит, вы все-таки исходите из того, что мозг — это по-своему компьютер, — сказал он.
— По-своему — здесь ключевое слово, — покачал головой Калинка. — Как еще раскрыть нераскрытое? Я бы сказал так — мозг плюс компьютер.
— Забавно, — проговорил новичок и снова занялся пирожным.
И Калинка понял, что доктор Теру Адриан вовсе не находил происходящее забавным.
2
— Смело, — похвалил Калинка. — Но банально.
Шел пятый и предпоследний час его дежурства. Ночная смена — самая интересная, но он вымотался за день так, словно спокойный и нетребовательный Адриан забрал из него всю жизненную силу.
Калинка чувствовал себя, словно весь день копался, скажем, в саду.
Впрочем, когда он жил дома, выгнать его в сад не получалось ни у матери, ни у тетки. Отец, наверное, и смог бы, но его Стивен видел слишком редко. Поэтому дни и ночи проводил одинаково, примерно так, как сейчас. Кружка с кофейным заменителем, еще три — уже пустые, рядом, шоколадная плитка, липкие клавиатура и мышь, слабо мерцающий монитор.
Сервер проекта взламывали.
Один из трех десятков независимых, даже если уничтожить, физически уничтожить, какой-нибудь ракетой десятка два, остальные будут работать. ВНЦ непотопляем, и Калинке нравилось, что и его усилиями тоже.
Не то, чтобы он был таким уж выдающимся хакером.
Он был глупым, но неплохим, в последнее время нравилось думать именно так. Эти же ребята, пытающиеся примитивно проковырять многослойную защиту, точно не удостоятся приглашения в штат. Калинка в свое время докопался несколько глубже и основательно порезвился. А потом, то ли из тщеславия, то ли из благородства, написал письмо администратору. Сводилось оно к следующему: я молодец, а вам лучше бы залатать брешь!
Из дома хакера забрали через день. Брешь, насколько Стивену было известно, исчезла через пятнадцать минут после его проникновения.
— Кто на этот раз? — поинтересовался Шон.
Калинка пожал плечами:
— Давай уточнять, если не лень, — он зевнул.
Шон захихикал. Он был толстым, смешливым и дьявольски сообразительным типом. Стивен привык дежурить именно с ним. Прочие же напарники начинали заводить разговоры то о женщинах, то о машинах, чем несказанно травили Калинке душу.
— Уже, — фыркнул Шон. — Те же, что и позавчера.
— На наше дежурство, что ли?
— Не иначе, ты их притягиваешь. «Лига Свободы Сети», говорит тебе что-нибудь это название?
Калинка хрюкнул.
После ночной вахты и перед тем, как проспать законные десять часов, Стивен Калинка любил гулять в оранжерее. Она занимала предпоследний подземный этаж. Несмотря на все усилия ботаников создать некое подобие парка — места для светлых дум и обретения душевного равновесия, — напоминала скорее джунгли. Выживала исключительно тропическая растительность, которую вполне устраивали и высокая влажность, и недостаточное освещение.
Еще отчего-то прижились ивы, подаренные зеленоградцами, и теперь их искривленные стволы служили гнездами для пестрых орхидей и похожих на лосиные рога папоротников. Из динамиков постоянно слышалось пение неизвестных птиц, а в подлеске, свитом из утратившей разум газонной травки, крутились робо-псы.
Тут любили шутить, что в этих джунглях дичают даже кибернетики.
Калинка, приглядев пустую скамейку, уселся и широко раскинул руки. Так, словно собирался сграбастать в объятия как минимум десяток девиц.
Десятка не наберется во всем кибернетическом корпусе, разве что, позвать еще докториц или ботаников. Жаль, многие дамы испытывали к едва возмужавшему Стиву материнские чувства, от коих, честно признаться, он в ВНЦ заслуженно отдыхал.
Так что о девушках в форменных халатах можно даже не думать, а больше и думать-то не о чем. Рутина. Ночное вторжение даже не позабавило. Стивен был уверен, что очередная эта «Лига Свободы Сети» — не более чем трое-четверо подростков, решивших доказать друг другу, до чего они уже крутые хакеры.
Таких Калинка обламывал на счет раз.
Гораздо интереснее были другие, без лозунгов, без помпы, эффективные и почти незаметные. Ключевым словом было «почти», и на этом они в итоге попадались. Калинка, в такие моменты по особому веселый и возбужденный, позволял себе думать, что они, хакеры, у которых почти получалось, о чем-то догадывались. Нет, были и любители информации о телепатии и прочих особенностях человеческого мозга. Но встречались те, кто, возможно знал больше самого Калинки.
— Стивен?
Калинка сначала не понял, что обращаются к нему. Надо же, умудрился задремать на скамейке.
— Стивен! — второй раз повторили куда настойчивее.
Калинка разлепил глаза, перед которыми еще бежали строчки команд, и мутным взглядом окинул стоящего перед ним человека. На том висел спортивный костюм дикой сиреневой расцветки, волосы были перехвачены девчачьей бирюзовой лентой. Серые волосы.
— Адриан? — осторожно уточнил Калинка.
Доктор смахивал на орхидею, правда, исключительно расцветкой.
— Ты чего в такую рань… — пробормотал Стивен и на всякий случай протер глаза.
Торжество безвкусицы никуда не исчезло, но теперь Калинка заметил и еще одну деталь. Немаловажную. С левой штанины Адриана, там, где сиреневое поле пересекали белая и лимонно-желтая полосы лампасов, свисала собака-робот.
Собаки-роботы были одинаковыми, и создавали их как некое подобие такс, но Чип сейчас смахивал на застывшего в смертельной хватке бультерьера.