Наверное, увидев, что непонимание Данте лишь усилилось, Тензи вздохнул и издал тот выразительный щелкающий звук, который все они делали, а затем как будто признал поражение и переключился со своего хромого английского на естественный для него щелкающий и урчащий язык.
Данте слушала, как он говорит, и выжидала эту паузу.
Когда переводчик в её гарнитуре активировался, Тензи продолжал говорить, подчёркивая свои слова жестами рук, паузами и опять теми щелкающими звуками.
— «…Джон и Врег не просто занимаются сексом, — перевела программа. — Они вместе. В том смысле, который для видящих означает «вместе». Видящие много занимаются сексом без обязательств, это верно. Но связанные партнёры хранят друг другу верность. Когда образование такой пары в самом начале, связывающиеся видящие склонны слегка сходить с ума. Это может проявляться в паранойе, усиленном инстинкте собственничества, жестокости. Когда я говорил о сумасшествии, я имел в виду только это. С ними всё в порядке. Они не больны. Но мы, видящие, обычно ведём себя осторожнее с такими новыми парами».
Возникла небольшая пауза, пока программа перевода догоняла его.
— «…Для тебя очень плохо запасть на кого-либо из них, кузина. Это может быть опасно для тебя, даже учитывая твой юный возраст. Они знают, что ты ещё малышка, так что, скорее всего, не увидят в этом оскорбления, но лучше выбросить эту идею из головы. Понимаешь?»
— Но Джон… — смятенно произнесла Данте. — Он человек, верно? Я имею в виду, его родители были людьми. Он сам мне так сказал.
— Может, теперь уже не так, — сказал Тензи по-английски. — Не так уж человек.
— «Может, теперь уже не так»? — недоуменно переспросила Данте. — «Не так уж человек»? Это что такое? Хочешь сказать, можно заразиться от видящего и стать видящим?
— Нет, — Тензи показал одной ладонью отрицательный жест, хохотнув. — Нет… не заразны. Не как болезнь. Не так-то просто объяснить. Джон меняться, очень редко. Очень, очень редко. Случаться только в одни времена… на Списках. Как люди, которые ты находить. Понимаешь?
Данте разложила его слова по полочкам, всё ещё наполовину уверенная, что неправильно его расслышала.
Не только в той части, где он сказал, что Джон как-то превращается в видящего, но и всё это дерьмо о том, что пары видящих хранят моногамию и всё остальное. Она всегда слышала, что видящие были большими ходячими горами гормонов, что они готовы заниматься этим практически с кем угодно.
Или с чем угодно.
— Миф, — сказал Тензи, похоже, даже не обижаясь и не раскаиваясь, что в миллионный раз прочёл её мысли. — Джон и Врег… брак. Как брак. Как Мост и Меч.
— Джон и Врег женаты? — оторопело переспросила она. — После пяти недель? Они женаты?
Он показал другой жест ладонью, наклонив её вперёд-назад.
— Это близко, — сказал он. — Пока что нет, но может быть. Может быть для Джона и Врега. Пока что да… это хорошо. Не точно. Сложно.
— Сложно, — повторила Данте, нахмурившись ещё сильнее. — Ты хочешь сказать, что всё сложно? То есть, может, они женаты, а может, и нет?
Он показал жест рукой, который, как она теперь уже знала, обозначал «спасибо» — предположительно за поправку его английского. Его радужки снова размылись, затем он оживлённо закивал.
— Да. Это близко. Близко. Намного ближе, кузина. Может да, может нет.
Она вздохнула. Но в этот раз она хотя бы его поняла.
По большей части.
Забив на Джона и Врега, Данте со вздохом опустилась на сиденье и оттолкнулась кроссовками от ковра, чтобы стульчик закрутился. Потянувшись назад, она схватилась за спинку стула, не отрывая взгляда от строк кода, генерируемых её гарнитурой.
— Так что сегодня на повестке дня, Холмс? Ещё больше правительственных баз? Или мы можем обрушить банк? — нахмурившись, она мрачно пробормотала: —…Не то чтобы через несколько недель нам был от этого прок.
Тензи с любопытством посмотрел на неё.
— Ты видела это в новостях? Сегодня? — это был не вопрос, скорее удивление. Он переключился на прекси. — «…Они уже говорят об этом? Что валюта здесь теряет ценность? Это очень плохие новости», — перевод донёсся с задержкой.
— Ага, — сказала Данте, как только программа перевода закончила.
Она постаралась держать остальные свои мысли размытыми и как будто на фоне, как её учил Джон перед отъездом, но должно быть, кое-что всё же просочилось, и Тензи понял суть.
В этот раз он не потрудился говорить по-английски, а затараторил слова на языке видящих. В его голосе звучало заметное волнение, тёмные глаза смотрели серьёзно.
— «Ты здесь не умрёшь, — сказал он через переводчик. — Даже не думай, что мы допустим, чтобы с тобой случилось что-то плохое, кузина! Мы защитим тебя, всегда… дражайшая из наших друзей. Сейчас это самая важная наша работа — обеспечить безопасность тех, чьи имена есть в Списке Смещения, чтобы твоя раса смогла эволюционировать в её новую, самую желанную форму».
Данте попыталась сдержаться от мысленного закатывания глаз, но всё равно пнула ковёр носком кроссовка чуть сильнее, чем нужно.
— Конечно, — пробурчала она, не трудясь скрывать сарказм в голосе. — Чтобы у нас были места в первом ряду, когда придёт Большой Босс и вышвырнет наши задницы за борт.
Тензи неожиданно улыбнулся, издав тот тихий щелкающий звук языком.
— Ты ей понравишься, — сказал он по-английски.
— Кому? — Данте смотрела на кутикулы одной руки, всё ещё отрешённо крутя стул толчками одной ноги. — Кому я понравлюсь?
— Мост, — Тензи заулыбался ещё шире. — У неё такой же юмор, такая же улыбка. Она смеётся, когда всё мрачно. И Меч тоже.
— Супер, — буркнула Данте.
Она уставилась в окно на собиравшиеся облака. Она и забыла, что к полудню на город должен накатить большой шторм. Были и предупреждения о землетрясениях. Она проверила время и осознала, что уже почти полдень.
Выдохнув и склонившись над своим монитором, она добавила:
— Ну, тогда они, наверное, обхохатываются там, где они сейчас.
Тензи не ответил.
Данте увидела, как он переводит взгляд на те же панорамные окна.
В эти несколько секунд его улыбка медленно угасла.
Глава 11
Нарроус
Воды залива Раритан поднялись вверх, волны захлестнули передающую изображение поверхность, покрывавшую переднюю часть субмарины, когда мы опустились под воду. Зеленовато-серая противная вода быстро заслонила вид облаков и проливного дождя.
Лишь тусклый свет проникал через саму воду, поскольку солнце уже затмевалось штормом.
Однако, как только мы полностью оказались под водой, вид изменился.
Освещение корпуса включилось на множестве спектров, осветив частицы в воде перед нами. Я наблюдала своими глазами и светом, как нити сенсоров струятся вперёд во все стороны, изучая воду в непосредственной близости к пирсам.
По словам подруги Чандрэ, Талей, подводная сеть ОБЭ не начнётся до тех пор, пока мы не проплывём под мостом Веррацано-Нарроус и не войдём в гавань Нью-Йорка.
Мы уже наполовину миновали бухту, когда карты этой сети начали показываться на навигационных картах, виртуально отображавшихся на консолях, которые образовывали форму подковы в носовой части субмарины. Я слышала, как Балидор, Чинья и Порэш тихо обсуждают эти карты с Талей, но не пыталась расслышать детали.
Суть я уловила.
Если карты ошибаются, мы покойники.
Если мы налажаем с навигацией, или нам не хватит места, чтобы развернуться и пройти по узким поворотам, изображённым на маршруте прохождения через ОБЭ поля… мы покойники.
Конечно, органические компьютеры должны сообщить нам это до того, как нам будет по-настоящему грозить смерть, но если компьютеры ошибутся — или если там имеется нечто, скрывающее проход от сенсоров и сбивающее с толку компьютеры — мы покойники.
Если Талей работала на Тень, и это для неё миссия суицидника, как было у Дорже с Вэшем — мы покойники.
Я стояла на слегка приподнятой палубе мостика, возле перископа, которым никто из нашей команды не пользовался — скорее всего, потому что здесь от него никакого толка. Я молча наблюдала, как Балидор, ещё два видящих, которые трудились в качестве навигаторов, а также Талей, Юми, Чинья и Порэш склонились над панелью управления субмариной и тихо переговариваются.
Вся передняя часть субмарины служила иллюминатором — её обшивка передавала изображение, показывая в деталях всё под водой и даже заставляя большие части консолей казаться прозрачными. С места, где стояла я, временами казалось, будто команда сама плывёт сквозь воду.
Сенсоры загорались всякий раз, когда контактировали с чем-нибудь: с животными, с предметами в воде, с другими суднами, с флаерами над водой, с системами вооружения или другими сенсорами, направленными на нас. Демонстрация изображений пересекалась с другими кадрами — топографической картой дна бухты, детально описывающей все возвышенности и впадины с точностью до сантиметра, так мне сказали.
Я знала, что как только мы войдём в гавань Нью-Йорка, там будет отображаться намного больше информации.
Я ничего не говорила, пока они работали.
Если честно, наверное, мне надо было последовать примеру Ревика и забуриться в другое отделение, чтобы вместе с остальными поработать над планами того, что мы будем делать, когда доберёмся до Манхэттена. И всё же я оставалась здесь, держа свой свет и тело в сторонке, чтобы они могли работать.
Казалось, мы добирались до моста целую вечность.
Как только это случилось, вид перед субмариной кардинально изменился.
В темноте проступили линии, очерчивающие сам мост, массивные цементные сваи под водой, даже их основания под илом и песком, из которого состояло дно бухты. Я смотрела, как в тёмной воде прямо под очертаниями моста проступают резкие красно-белые линии, и в горле встал ком от понимания, что это должно быть ОБЭ-поле.
Подняв взгляд, я посмотрела на карту этого поля, которая вращалась над нашими головами.
Когда Балидор с мрачным выражением взглянул на меня, я выдавила улыбку, и он сделал то же самое, кивнув мне.
«Пожелай нам удачи», — тихо послал он.
Я фыркнула, скрестив руки на груди. «Пожалуйста, скажи мне, что в этом нет необходимости. Плаваю я так себе».
Балидор усмехнулся, мягко щёлкнув языком, и вернулся к картам. Положив ладонь на спинку стула Порэша, он наклонился вперёд, глядя на панель управления и сравнивая расчёты навигации от органических компьютеров с тем, что он видел на карте своим светом.
Думаю, все мы задержали дыхание, когда приблизились к входу в ОБЭ-поле, который совпадал с промежутком между двумя сваями. Красные и белые линии искрили и пересекались по обе стороны от места, к которому мы подплыли, и создавали сетчатое поле, которое блокировало 80 % моста.
Я невольно заметила тени, дрейфовавшие в воде между опорами.
Посмотрев на статистические данные, прокручивавшиеся надо мной, я увидела, что это трупы животных.
В основном рыба, но там также плавали части тел нескольких млекопитающих, включая тюленей и небольшого кита, который, наверное, подошёл к берегу в поисках укрытия от многочисленных крупных штормов. Я также видела ДНК довольно многих людей, высветившуюся на сетке там, где они дрейфовали в приливе возле полей. На дне также лежало несколько небольших лодок, включая две половины чего-то похожего на рыболовецкое судно, которое поля разрезали пополам.
Я не видела никаких других субмарин.
— Ладно, мы вводим код безопасности, — сказала Талей, повысив голос, чтобы все на мостике её услышали.
Я невольно заметила, что её голос и выражение оставались мрачными, а лицо было как никогда бледным. Её губы поджались в линию, золотистые глаза сосредоточенно смотрели на изображение ворот ОБЭ, хоть она и заверяла, что её данные надёжны.
Все мы притихли после того, как она ввела последовательность символов, чтобы открыть подводные ворота.
Несколько секунд, показавшихся очень долгими, ничего не происходило.
Затем я увидела, как ворота начали постепенно растворяться.
Через несколько секунд в одном квадратном участке под мостом не осталось ничего видимого, кроме воды — именно в том участке, который на карте значился как дверь.
И всё же я не вздохнула с облегчением. По обе стороны этого проёма искрила и мерцала сетка, которая тянулась длинным узким туннелем под водой. Я знала, что преодоление ворот — это всего лишь первый шаг, на котором вероятность угробить себя меньше всего.
В конце концов, если бы ворота не открылись, мы бы вообще не попали в смертоносный лабиринт.
Никто не произнёс ни слова, пока субмарина проходила между двумя колоннами из цемента и стали.
ОБЭ-карта разворачивалась на моих глазах, показывая первый изгиб узкого туннеля, в который мы сейчас входили. В целом я видела три курса, изображённых на карте, но лишь один из них подсвечивался компьютерами. Этот проход вёл к нашему намеченному месту прибытия, а именно к Ист-Ривер и пирсу в районе Марри-Хилл на Манхэттене.
Я чувствовала, что все на мостике так же напряжённо наблюдают за этим, как и я.
— Ладно, — пробормотал Балидор. — Отдавайте компьютерам команду начинать алгоритм.
Я знала, что искусственный интеллект органических компьютеров будет пилотировать нас на протяжении большинства пути, поскольку он знал возможности субмарины и её габариты намного лучше любого члена нашей команды — насколько быстро она поворачивала, когда начинать поворот, на какой скорости, на какой глубине. И всё же Порэш и остальные не убирали рук с панели управления, не отводили взгляда от карты, которая накладывалась на картинку тёмных вод гавани Нью-Йорка.
Когда субмарина начала поворачивать на очерченную ОБЭ полосу, которая вела на восток, и мы вышли из-под тени моста Нарроус, я наконец-то задышала чуточку легче.
И всё же, как Пори и остальные, я ни на секунду не отводила взгляда от этих искрящихся белых и рубиновых линий.
***
Я всё ещё смотрела на трёхмерную карту ОБЭ-поля, когда Чандрэ подошла и встала рядом со мной у поручня мостика.
Она взглянула на меня только после того, как положила ладони на перила, и без единого слова всмотрелась в моё лицо. Когда я посмотрела ей в глаза, лёгкая улыбка коснулась её темных губ, и я осознала, что улыбаюсь в ответ.
— Нервничаешь, Мост? — сухо поинтересовалась она. — Мне тоже стоит нервничать?
Я хмыкнула, снова глядя на воду.
— Честно? Не знаю. Тебе приходилось выслушивать, как Врег больше часа твердит о том, что субмарины — это плавучие ловушки смерти? — в ответ на её усмешку я фыркнула, покачав головой. — Кто бы мог подумать, что мужчина, который способен одной рукой сокрушить череп взрослого человека, может так капризничать как маленький?
Чандрэ фыркнула, мягко щёлкнув языком.
— Брат Врег… это противоречивый мужчина.
— Я начинаю это понимать, — пробормотала я.
Она снова рассмеялась, сильнее опираясь на поручень.
И всё же её красные глаза оставались задумчивыми, когда она посмотрела на воду через органическое композитное стекло.
Она прочистила горло, показав на вид ОБЭ-полосы в воде.
— Я пришла сюда, чтобы сказать тебе не волноваться, — сказала она. — Это всё просчитано. Даже сдержанно. В сравнении с вашими недавними планами, — она склонила голову набок. — …Судя по тому, что я слышала.
Я улыбнулась ещё шире. Не смогла сдержаться.
Я знала, что она, скорее всего, пришла меня отвлечь, но если честно, я это оценила. Мои челюсти начинали ныть — так сильно я их стискивала. Мне не помешает отвлечься, чёрт подери.
— Тогда у плана должно быть больше шансов на успех, — произнесла я таким же невозмутимым тоном, как она. — …Особенно учитывая, что я практически не приложила руку к его созданию.
Уголки губ Чандрэ приподнялись чуточку выше, и она мягко щёлкнула языком.