Вот чёрт! Как же я сразу не догадалась! Этот потрясающий чувственный голос, сочащийся любовью и заботой… Андрюшка! Я схватила трубку:
— Козёл ты вонючий! Я из-за тебя такой сон пропускаю!
— Какой ещё сон? — удивился Андрюшка.
А действительно, какой? Вот блять! Забыла…
— Забыла! — обречённо выпалила я. — Ты испортил один из лучших снов в моей жизни! Как же ты меня достал! Ты ни о ком не думаешь, кроме себя! И твоя мать — пошла она в жопу со своими претензиями к моему образу жизни, понял?! Пусть за собой следит! Смущает её, что я много пью! А что у неё жопа по асфальту при ходьбе волочится, её не смущает?! И вообще, достали твои постоянные подозрения! Эта твоя паталогическая паранойя! Отношения должны строиться на доверии, знаешь ли! Я сказала, что у меня нет сим-карты, — значит, её нет! Не надо выспрашивать и вынюхивать! Ну ладно! Чёрт с тобой! Да, я не даю тебе свой номер, чтобы ты мне не звонил! Должно же у меня быть своё личное пространство! Тебя слишком много, Андрюша! Ну давай, вываливай! Что ты ещё мне скажешь? Какие ещё претензии у тебя есть? И побольше высокомерного сарказма!
— Но, Кларисса, я ведь молчу…
— Ой, всё! Хочешь расстаться? Хорошо! Но это твоё решение! Чёртов ублюдок! Сапог ты, медведем обосранный! Я тебя ненавижу! Ты доволен? Испортил мне всё утро своим крысиным поведением! Этого добивался?! Почему ты не можешь просто позвонить и спросить, как у меня дела, а?
— Но, Кларисса, я за этим и звонил…
— Вот опять ты накаляешь! Не можешь хоть раз просто спустить всё на тормозах и извиниться, да? Голова у тебя, что ли, лопнет, если скажешь «прости»? Ненавижу тебя! Спрашиваешь, почему я ни разу с тобой не трахалась за все эти годы?! ВОТ, БЛЯТЬ, ПОЭТОМУ! И если у тебя… Стоп! Вспомнила!
— Что ты вспомнила, дорогая? — жалобно, с тенью надежды спросил Андрюша.
— Сон! Вспомнила, что мне снилось до того, как ты, двуличный злобный ублюдок, позвонил мне со своими склоками!
— Ух ты! И что же тебе снилось, Кларисса? — с излишнем любопытством спросил Андрюша, ухватившись за возможность сменить тему.
— Мне приснилось, что я летаю на велосипеде, и чем быстрее кручу педали, тем выше он поднимается в небо! Так классно! Ладно, пойду досматривать свой сон, пока опять не забыла. А ты, пидорас, не звони сюда больше с таким настроением, понял?! Если хочешь поскандалить с кем-то, звони своей толстожопой мамаше и упрекай её в том, что не сделала аборт, когда было ещё не слишком поздно! А у меня и так выдались тяжёлые деньки! Мексиканский картель развёл меня как дуру, заманил к себе, заставил играть в «Марио», а потом эта облава УБН — еле ноги унесла, все документы там оставила! А ты знаешь, как сложно выбраться из Мексики без документов? Двенадцать часов полёта в жопе у какого-то жирного мексиканца — вот насколько сложно! И хорошо ещё, что у меня нашлась знакомая, чей папка занимается нелегальным провозом в самолётах, а то пришлось бы через океан плыть в автомобильной покрышке! Так что пошёл ты в жопу со своими проблемами и говённым настроением! Это не ты меня бросаешь — это я тебя бросаю, жирный ты мудила!
Я бросила трубку, поднялась с пола и, довольная собой, ёбнулась на пол, по пути трахнувшись головой об стол.
— Су-у-у-ка ты, блять! Слишком резко встала…
Глава двадцать третья. Жизнь девушек похожа на шахматы — мы избавляемся от пешек ради короля
Глава двадцать третья. Жизнь девушек похожа на шахматы — мы избавляемся от пешек ради короля
Полежать на полу дольше мне не позволил звонок в дверь. Помня, чем может закончиться резкий подъём, я решила вовсе не вставать на ноги и поползла в прихожую на корточках, по пути поскальзываясь на зловонных лужах, растекающихся под сложенными в кучи мусорными пакетами. За долю секунды до того, как повернуть дверную ручку, я подумала: «Блять, а ведь я не просто так никому не открываю…». Но было уже слишком поздно — рука сделала предательское движение, и дверь со скрипом отворилась, давая жизнь совершенно потрясающей и, я бы даже сказала, многообещающей сцене: я, измазанная в помоях, с шишкой на лбу и одутловатым после 12-часового перелёта лицом, стою на корточках на фоне разгромленной квартиры, заваленной мусором, пустыми бутылками и ещё чёрт знает чем. Напротив меня с выпученными от изумления глазами стоит мой инспектор по условно-досрочному освобождению.
— Да ты совсем охуела! — после шести минут молчания оценил ситуацию мой инспектор по УДО.
— Дядь Коль, это не то, что вы подумали! — жалобно пропищала я и попыталась встать на ноги, но в последний момент поскользнулась на щупальце слизкого кальмара, валявшегося под ногами, и, истерично похватав руками воздух перед собой (разумеется, не забыв испуганно выпучить глаза), улетела назад, с шумом повалившись в гору мусорных пакетов.
— Кларисса, ну ёб твою мать! — закатил глаза инспектор по УДО. — Ты три дня не выходила на работу, я два дня приходил к тебе домой, но мне никто не открывал. Сегодня я пришёл в третий раз и обнаружил тебя в состоянии очевидного нарушения условий условно-досрочного освобождения. Кларисса, блять, скажи мне, пожалуйста, что вся эта ситуация имеет объяснение, которое позволит тебе не вернуться в тюрьму прямо, блять, сейчас!
— Дядь Коль, ну разумеется, имеет! Сейчас я всё вам расскажу! — Я с четвёртой попытки выкарабкалась из мусорной кучи, отряхнувшись, облокотилась на стену и скрестила руки на груди, чтобы выглядеть максимально солидно. Почувствовав запах помоев, источаемый моей одеждой, отъехала на пару метров назад, чтобы не растерять набранной солидности в глазах дяди Коли. — Так вот! У меня дело. Очень сложное. Девушка лопнула в подъезде. Никаких зацепок, никаких улик — следы мастерски заметены. Короче, «висяк». Я немножко расстроилась по этому поводу, да, и не стану скрывать, что прибухнула. Но совсем чуть-чуть, дядь Коль! Взяла бутылочку вина, половинку отхлебнула за ужином и всё — взяла себя в руки и прямо сейчас собиралась идти на работу. Вы меня в дверях застали! Кстати, я как раз уже накрасилась и туфли искала.
Дядя Коля какое-то время задумчиво молчал, обстоятельно разглядывая сначала разруху, царящую у меня за спиной, а затем меня и моё потрёпанное лицо.
— Да уж, честно говоря, краситься ты нихуя не умеешь! — наконец заключил он. — Посмотри ролики в Интернете, что ли, как правильно ебальник-то пудрить, а то я было решил, что ты тут в наркотическом угаре третий день и в беспробудном пьянстве пребываешь.
— Да это свет так падает, дядь Коль. — Я неуверенно показала на тусклую лампочку у себя над головой.
— И порядок бы навела тут, что ли, а то, помню, в соцзащите работал — бывало, приходилось домой заходить к алкоголикам и другим социально опустившимся личностям. Так вот, у них дома получше, чем у тебя было, если честно. Поуютнее как-то… Посмотри там в Интернете видео какие-нибудь по домоводству.
— Да просто вчера день рождения у моего парня, Андрюши, был. Мы фильмы смотрели и играли в «Монополию»…
— Кларисса, Андрюша — мой сын. Это я вас познакомил. И у него день рождения в марте…
— Да я не тот день рождения имела в виду… — заметалась я. — Ой, секундочку, мобильник звонит!
Я достала из кармана мобильный телефон и приложила к уху.
— Да, Андрюшка, привет! Тут как раз твой папка стоит! Просто в гости зашёл — уже уходит! Вам привет, дядь Коль!
— И ему привет! — заулыбался дядя Коля и добавил: — А ты наконец-то сим-карту сделала? Теперь можете созваниваться в любое время, да, голубки?
— Андрюш, я уже бегу, только не ругайся! — продолжила я свой ненастоящий телефонный разговор. — Дядь Коль, мне пора на работу, так что вынуждена с вами попрощаться.
— Ой, да какие проблемы — я тебя подвезу!
— Вот, блять! — обречённо выругалась я.
— Что случилось? — удивился дядя Коля.
— Нет-нет, всё заебись. Одну секундочку, я только переоденусь.
Оставив дядю Колю в дверях, я направилась к шкафу. Пока искала на полках подходящую одежду, голову мою переполняли крайне негативные мысли, которым быстро стало тесно в голове, и я забурчала:
— Вот же старый кусок динозаврьего говна! «Посмотри в Интернете то, посмотри в Интернете это»! Посмотри в Интернете работу себе нормальную! А то по квартирам ходит — людей заёбывает! Вот уж воистину «яблоко от яблони»! Что сын мудак, что его отец. Неужели непонятно, что девушка одна хочет побыть?! Нет, надо, блять, лезть со своими советами и предложениями… «какая проблема — я тебя подвезу». Вот, блять, счастье — на «бобике» через весь город прокатиться! Люди увидят — что скажут? «Смотрите-ка! Кларисса — падшая девка — опять в тюрьму поехала! Больше месяца на воле с четырнадцати лет не бывала! А выглядит ничего — заебись даже! И умная — ебанись! А лак-то какой — загляденье! Неужто сама ногти красит? Аккуратно так лежит, пиздато, и подобран в тон кофточке и цвету глаз, будто в салоне делала. И одета с иголочки, и причёска как с обложки… Нахуя ей тот Андрюшка усрался вообще? За минуту нашла бы себе принца индийского, но нет — из жалости это толстое ничтожество приласкала! Великой души человек эта Кларисса, но никто этого не ценит…» В жопу тебя, короче, морж мусорской! И эти поездки на «бобике», и сыночка твоего — агрессивного психопата!
— Честно говоря, обидные слова ты говоришь, Кларисса, — заметил дядя Коля. — Особенно про «бобик». Машина-то отличная!
Выпучив глаза, я медленно повернулась к дяде Коле — он по-прежнему стоял в дверях в трёх метрах от шкафа, в котором я копалась.
— Вот же ж блять!
Вскоре я уже сидела в машине, красная как рак. Это ж надо — так облажаться! Ну всё! В эти же выходные брошу пить! Хотя нет, в эти выходные будут сериал показывать мой любимый, а там мне так девчонку, главную героиню, жалко — точно не сдержусь! Вот зимой сезон закончится — и брошу. Хотя Новый год потом и праздники, а весной опять Андрюшка будет меня доводить наверняка, а потом лето… Ладно, идея бросить пить хорошая, но буду реалисткой: пока нереализуемая. Буду просто стараться следить за собой и не влипать по пьяни во всякие неудобные ситуации!
Я заехала на парковку торгового центра и остановила машину. Выбравшись наружу, открыла пассажирскую дверь и заглянула в салон:
— Ну малыш, только не нервничай, скоро тебя вернут твоей маме. — Я потрепала по щеке мальца, сидевшего в детском кресле на заднем сиденье. — Оставлю дверь открытой, чтобы ты тут на солнце не задохнулся, хорошо? Эй, люди! Чья это машина?! Тут ребёнок на заднем сиденье! Вызывайте полицию!
Глава двадцать четвертая. Почему я его люблю, а он меня «да», «угу» и «тоже»?
Глава двадцать четвертая. Почему я его люблю, а он меня «да», «угу» и «тоже»?
Я стояла на узкой мощёной улице у обшарпанной деревянной двери, над которой висела не менее обшарпанная вывеска: «Частный детектив Кларисса». На дверь скотчем была приклеена бумажка с растёкшимся от дождя текстом: «Отошла на пару-тройку дней».
Я открыла дверь — послышался звон висевшего над ней колокольчика — и вошла внутрь. Я никогда не запирала офис на ключ — дверь открывалась от себя, а людям, которые сюда приходили, как правило, хватало ума только на то, чтобы пару раз дёрнуть её на себя, так что тратить деньги на замок я посчитала лишним.
Небольшое помещение четыре на три метра с двумя просторными окнами и туалетом, спрятанным за ширму (к сожалению, запах ширма не прятала, так что я старалась по возможности ходить в туалет дома, чтобы не отпугивать клиентов). Большой древний деревянный стол, три изношенных кресла и покосившийся стеллаж, заваленный толстыми файлами, набитыми бумагой. На столе стоял дисковый телефон, лежал недоеденный бутерброд с сыром, а также свёрнутая газета за хрен знает какую дату.
Я села в кресло и закинула ноги на стол. Наконец-то я вернулась к работе! Ничто не прогоняет депрессию так ловко и надёжно, как плотная рабочая неделька. И тут я услышала звон колокольчика — работа не заставила себя ждать…
— Здравствуйте, — неуверенно поздоровалась вошедшая девушка. Она выглядела на троечку с плюсом: туфли перепутаны местами, а одной и вовсе нет, грязный пуховик с кучей заплаток, штаны в ужасном состоянии, из-за пояса торчат скомканные страницы газет (приглядевшись к колонтитулу, я увидела сегодняшнюю дату — значит, девчонка в тренде, за это и поставила ей плюс к троечке). С приходом девушки мой офис наполнил стойкий запах духов (не берусь говорить с уверенностью, но, скорее всего, это был запах мочи человека, который принципиально не пьёт воду, заменяя её недорогими алкогольными напитками вроде «незамерзайки» для автомобильных окон). В общем, дама была импозантной, но что-то удержало меня от реализации желания предложить ей присесть, так что я сразу перешла ко второй части стандартного проявления гостеприимства:
— Не хотите ли кофе?
— Да, не откажусь! — обрадовалась девушка.
— Замечательно! Я знаю отличную кофейню, всего в двух кварталах отсюда. Там просто потрясающий кофе! Когда будете выходить, вытрите, пожалуйста, дверную ручку и всё, до чего успели дотронуться, антисептической салфеткой. — Я протянула ей одноразовую салфетку, которую давненько припиздила из KFC. — И если можно, постарайтесь не выдыхать в мой офис воздух из своих лёгких. Спасибо за понимание!
Девушка подошла ближе и задумчиво села в кресло, не обращая внимания на моё лицо, исказившееся гримасой ужаса и отчаяния (его же, блять, теперь придётся сжечь… всё здесь придётся, блять, сжечь!). Приняв пакетик с салфеткой из моих остолбеневших от шока рук, она зубами порвала его, извлекла салфетку и громко высморкалась. Бережно припрятав салфетку в штаны, подняла на меня глаза, в которых стояли слёзы, и тихо спросила:
— Вы будете доедать?
— Чего, блять? — неуверенно уточнила я.
— Бутерброд. — Она грустно ткнула глазами в надкусанный бутерброд, лежавший на моём столе.
— Ну, спроси вы меня об этом три-четыре месяца назад — я бы ещё подумала…
Девушка спокойным и плавным движением протянула руку, взяла бутерброд и так же спокойно, целиком засунув его себе в рот, стала задумчиво пережёвывать.
— Приятного аппетита… — охуела я.
— Паффиббо, — кивнула она.
Следующие несколько минут девушка спокойно жевала мой бутерброд, внимательно шаря глазами по всему кабинету, — явно что-то искала. Наконец она с усилием, от которого лицо её покраснело, проглотила бутерброд и вновь обратилась ко мне:
— А есть чем запить?
— Эм… У меня нет антифриза, или «Тройного» одеколона, или что вы там пьёте вообще… — ответила я.
— Жаль, — грустно кивнула она.
— Мне тоже, — кивнула в ответ я.
— Я принцесса, — заметила она.
— Я тебе ебальник залью перцовкой, если ты через секунду не съебёшься отсюда! — заметила я, достав из ящика баллон.
— Понятно. Простите за беспокойство.
— Ничего страшного.
— С днём рождения.
— И вас тоже.
Девушка встала и начала было уходить, как вдруг развернулась и схватила со стола газету.
— Свежая? — с надеждой в голосе спросила она.
— Угу, завтрашняя, блять! — буркнула заебавшаяся я.
Глаза девушки вспыхнули счастьем. Она нежно сжала в руках газету и убежала из моего офиса.
— Наконец-то…
Я не успела даже проветрить помещение, как снова зазвенел колокольчик.
— Здравствуйте, — прогремел мощный суровый голос.
— Ну здравствуйте! — натужно улыбнулась я.
— У меня тут нехуёвая проблемка образовалась. Мы были в магазине, который прямо напротив вашего офиса, ну и, короче, карты не принимали — и мама отошла снять наличку с банкомата, а меня оставила с продавцом. Короче, я почти три минуты ждал, а её всё нет. Сами понимаете: мне всего пять лет, а если не пиздеть, то четыре года, и для меня эта ситуация будоражащая. Короче, страшно мне, пиздец! Помогите маму найти, тётенька!
— Карапуз, ты каждый, блять, божий день приходишь ко мне в офис! И каждый, блять, божий день ровно через одну минуту после твоего прихода твоя мама находит тебя в моём ебучем офисе! На будущее: жди свою мамку хотя бы на одну минутку подольше! Или объясни ей, что в соседнем магазине не принимают, блять, карты, потому что это не магазин, это переулок — там приезжие нигеры продают местным беляшам вроде твоей мамки метамфетамин.