– А ты их из фундамента под крыльцом возьми: они уже от старости да влаги сами выпадают и разваливаются. Может, чего наберёшь для ремонта.
– А никто не заругает? Может нельзя кирпичи брать, или у кого надо разрешение спросить?
– Да кому они нужны! Вон, рамы из окон люди вынули, унесли, печь сломали – никто и внимания не обратил. Говорят, этот дом да наш под снос летом пойдут. Приходи с ломиком и работай. Только холодно: этим делом лучше летом заниматься. Да и снегом крыльцо завалило.
– А у Вас лопаты нет: снег хочу с крыльца разгрести да посмотреть, что там за кирпичи.
– Вот, возьми. Только там не оставляй, принести обратно.
– Спасибо. Принесу, конечно.
Пётр быстро скидал снег с крыльца, благо его было немного, и добрался до фундамента. Высотой в пять кирпичей и два в ширину фундамент стоял прямо на земле и местами уже развалился. Пётр отметил, что в месте примыкания к дому на нём имеется «заплатка» из раствора, что-то скрывающая. Пара ударов монтировкой – и она рассыпалась. Из дырки выглядывал бок чугунка. Пётр пошевелил его монтировкой и вытащил из образовавшийся ниши. Чугунок был небольшой: диаметром сантиметров двадцать, высотой – пятнадцать. Но тяжёлый! Нишу закидал снегом, скрывая место захоронки. Выворотил из фундамента пару кирпичей, которые тут же развалились.
«Маскировку сделал: видно, что тут кто-то кирпичи хотел выковырнуть из фундамента, но не получилось.»
Быстро спрятав чугунок и монтировку в брезентовую сумку, Пётр отнёс лопату бабке.
– Ну, нашёл кирпичи?
– Нашёл. Парочку выломал, вон, в сумку положил. Больше брать не стал: кирпичи – плохие, крошатся. Здесь их брать бесполезно. Пойду другое место искать.
Распрощался с бабкой и отправился домой: сумка оттягивала руку. Хорошо, до дома идти было не так далеко.
«Мать на работе. Сейчас приду, открою чугунок, посмотрю, что в нём лежит.»
* * *
Дома Пётр разложил на полу газету, поставил на неё чугунок и внимательно рассмотрел горловину, закрытую крышкой и обмазанную смолой. Смола стала каменной от времени и мороза. Счистить её ножом не удалось.
«Ломать – не строить. Надо ударить чугунок посильнее молотком, он и расколется! А не повредится ли его содержимое? С монетами ничего не случится, а вот с ювелиркой? Может, там яйца Фаберже спрятаны? Всё же, лучше попытаться отодрать смолу. Взять стамеску и аккуратно, постукивая молотком, сбить смолу.»
Через час Пётр открыл крышку чугунка и высыпал его содержимое на газету. Четыре кожаных мешочка предстали перед его глазами. Их кожа потрескалась, задубела. Сыромятные ремешки, стягивающие горловины мешочков, также задубели. Пришлось их разрезать. В одном мешочке оказались медные монеты 17–19 века, во втором – серебряные 19 века, в третьем – золотые монеты Николая ll достоинством 15 рублей 1897 года выпуска – 100 штук. В четвёртом мешочке – ювелирка: золотые кольца, цепочки, броши, серьги, несколько орденов, украшенных драгоценностями, и маленький стеклянный пузырёк с бриллиантами от 0.5 до 2 карат – всего 16 штук.
«Медные и серебряные монеты явно представляют историческую ценность и заинтересуют нумизматов. Я в этом не специалист, надо почитать специальную литературу и разобраться. Золотые червонцы – тоже. Ювелирка: тут есть обычная ширпотребовская, а есть и очень неплохая на мой „не испорченный художественный вкус“. Часть можно продать, а большую – сохранить. Ну, это видно будет. Всё же, не зря я съездил в Новгород и вселился в себя самого! Что-то ещё будет! О кладе – никому ни слова. Вот только, где его хранить? Надо подумать, может матери, всё же, придётся о нём рассказать. Спешить не буду. Жаль, что больше ещё ни о каком кладе мне неизвестно, этот – единственный!».
До конца дня Пётр мучился мыслями о сохранении клада. Рассказать матери или нет? Если бы он не знал, что у матери в последние два года завёлся воздыхатель, который в настоящее время превратился в «милого друга», а в этом году ей исполнится тридцать девять лет и, к большому его сожалению, мать не умеет держать язык за зубами, в чём он неоднократно убедился, Пётр обязательно рассказал ей о найденном кладёт и даже оставил его ей на сохранение. Но реальная возможность лишиться клада вследствие указанных ниже причин сильно его сдерживала.
«Где, проживая в Ленинграде на съёмной квартире я могу спрятать клад? Да нигде! Хоть в Новгороде, хоть в Ленинграде закопай его в любом неприметном месте и надейся на то, что его случайно никто не обнаружит. Имей я собственную квартиру, в которой сделал бы тайник – и забот никаких! Квартиру в Ленинграде приобрести можно, только сколько это будет стоить? Раньше, я слышал, многие евреи, эмигрирующие из СССР, продавали своё жильё за золото, прописывая у себя покупателя. И это хорошо работало. В последнее время отток эмигрантов уменьшился в связи с некоторыми пока ещё декларируемыми послаблениями в создании людьми собственного бизнеса: якобы путём возрождения НЭПа, чему некоторые легковерные граждане даже склонны поверить.
Я – не верю! Это хитрая игра как в Китае, когда был выкинут лозунг „Пусть расцветают все цветы!“. Тогда многие поверили, что коммунисты меняются и „вышли из тени“, показав своё истинное отношение к политике коммунистических вождей. После чего все эти „легковерные“ были взяты на заметку и при первом же удобном случае отправлены на годы „на рабочее перевоспитание в деревню“. Интеллигенция – в первых рядах! Это же будет и в этом новом мире, дай Бог мне ошибиться!
В жизни насмотрелся всякого, в том числе видел наших редисочных коммунистических вождей в XXI веке, стоящих в церквях со свечками в руках. Таким образом уверяющих людей в том, что они стали правоверными православными коммунистами и больше не отправят на расстрел и в ГУЛАГ священников и не будут взрывать и закрывать церкви. Якобы они „провели работу над ошибками“ и больше не допустят таких зверств. Как же, провели! А хоть одного ответственного за эти ошибки отправили на пенсию? Лишили поста, посадили? Отдал он государству свои личные средства чтобы хоть частично компенсировать эту ошибку? Хороша работа над ошибками! Если кто и наказан – то стрелочники, выполняющие указания тех, кто командовал ими.
Уверен только в одном – в любой момент их точка зрения изменится. И этим моментом может быть что угодно, но в первую очередь потеря власти и своих привилегий, которых они добились, вылизывая все интимные места власти действующей. Приди они к власти снова – и всё повторится!»
Пётр съездил на вокзал и приобрёл билет до Ленинграда. Отъезд завтра утром. Сходил в магазин, купил тортик и, когда мать вернулась домой, сообщил, что завтра утром уезжает. Обещал обязательно приехать на летних каникулах домой, так как в стройотряд ехать больше не собирается.
Уже в поезде продолжал думать над двумя проблемами: как приобрести жильё и куда спрятать клад, который взял с собой. Некоторые мысли появились, но надо было их хорошо продумать.
* * *
«Стипендия на ближайшие пять месяцев заработана, так что съезд с квартиры пока откладывается. Теперь надо подумать, где заработать ещё деньжат, чтобы хватило на хлеб с маслом. Мой опыт подсказывает, что надо не менее трёх рублей в день чтобы нормально питаться. Даже двух хватит, если не шиковать. Надо бы сходить к профессору и предложить свои услуги по переводу статей в научных журналах. Он говорил, что английским и немецким владеет хорошо, но вот французским и испанским – плохо, а арабский – совершенно не знает. Я готов поработать переводчиком на ставку лаборанта на его кафедре за семьдесят рублей в месяц», – размышлял Пётр, направляясь с Витебского вокзала Ленинграда к себе домой.
Дома соседа не было: уехал на каникулы домой и обещал вернуться к 4 февраля. Было время посвятить разбору монет и ювелирки. Начал с медных монет. Разложил их по годам выпуска. Затем клал каждую монету на картонку, накрывал её листом тонкой белой бумаги и с обратной стороны бумаги торцовым концом карандаша с еле выступающим грифелем, не сильно нажимая делал отпечаток монеты на бумаге. Затем переворачивал монету другой стороной и также делал её отпечаток. Всего получилось восемь листов бумаги формата А4, с отпечатками на каждом шести монет с двух сторон.
Далее также поступил с серебряными монетами. Их отпечатков получилось десять листов.
Из пятнадцатирублёвых золотых черновой выбрал два наиболее сохранившихся и обе монеты также отпечатал на отдельном листе.
Сложил все листы с отпечатками в белую папочку с завязками, на которой написал: «Дело N6» и удовлетворено вздохнул:
«Теперь схожу с этой папочкой в публичку, отыщу там каталоги старинных монет и по ним определюсь, что за монеты я нашёл. Под каждой монетой сделаю её краткое описание из каталога. И уж после этого очень осторожно начну контактировать с нумизматами, чтобы определить ценность и цену этих монет. Эта работа не на один день. Хорошо её закончить к лету.»
Папочку убрал в чёрную кожаную папку для бумаг, подаренную матерью при поступлении в университет, и засунул её в самый конец нижнего ящика письменного стола, сверху завалив её старыми конспектами и старыми учебниками. Хоть он ни разу не видел, что Юра лазил по ящикам его стола, но всё когда-нибудь случается в первый раз.
Достал целую обувную коробку с крышкой, сложил в неё четыре кожаных мешочка с монетами и ювелиркой, обложив их внутри коробки скомканными газетными листами, чтобы мешочки не болтались, перевязал её крест-накрест верёвкой, завязав крепко узлом – чтобы можно было его только разрезать, а не развязать, и положил коробку в чемодан с одеждой, лежащий под кроватью.
«Два важных дела сделаны. Конечно, всё очень ненадёжно, но спрятано. Ворам в нашей квартире делать особо нечего: всем соседям по дому известно, что квартира сдаётся нищим студентам. К нам залезть могут только залётные воры, работающие не по наводке. Но клад надо обязательно перепрятать: вот сойдёт снег и прикопаю я его где-нибудь в пригороде Ленинграда.»
* * *
На следующий день Пётр направился в университет на кафедру, где работал профессор, предложивший ему подготовить доклад на заседание СНО. Он хотел прояснить тематику доклада и, заодно, прощупать тему работы лаборантом.
Ему не повезло: профессора на месте не было. Секретарь кафедры, узнав причину прихода Петра, посоветовала прийти завтра к десяти часам утра. Пришлось уйти, не солоно хлебавши.
«В таком случае схожу ка я в публичку, поищу каталоги монет и орденов, узнаю, где они хранятся, как выдаются, что в них напечатано и можно ли ими воспользоваться не засветившись. Всё равно этим надо будет заниматься.»
В читальном зале публички Пётр поинтересовался у дежурного библиотекаря каталогами старинных монет. Оказалось, их выдают по специальной заявке и пользоваться ими можно только в специальном зале под присмотром библиотекаря. На вопрос Петра к чему такие строгости, получил ответ:
– Вы же хотите пользоваться полными каталогами без вырванных страниц и испорченных фотографий монет. Даже в отдельном зале под контролем библиотекаря мы вынуждены заменять каталоги раз в полгода. А раньше – даже ежемесячно.
– Так издали бы их и пустили в открытую продажу: кому надо, тот бы купил. И не воровал их в библиотеке, не портил книги.
– Такие вопросы решаю не я. Наверно, есть какие-нибудь соображения высшего порядка по этому вопросу, недоступные нам, простым смертным. Так Вы будете оформлять заявку на получение каталогов? Не забудьте вписать в неё номер паспорта, указать место прописки и цель работы с каталогами. Я Вас поставлю на очередь. Только в середине марта Вы сможете с ними поработать.
– Да, заявку я оформлю обязательно. Но предварительно хотелось бы посмотреть зал, где клиенты работают с каталогами.
– Идите за мной.
Они прошли в маленький зал на три стола, перед которыми стоял стол для библиотекаря. За столами сидели пожилые люди, листающие каталоги и делающие из них выписки. Все были очень заняты, и никто не поднял даже головы, чтобы посмотреть на вошедших.
– Клиенты работают тут по часам?
– Конечно. Желающих много и каждый клиент имеет всего два часа времени для работы. Потом его сменяет следующий.
– Скажите, как можно подготовиться к посещению этого зала, чтобы попусту не терять время? Я имею в виду: как заказать нужные именно мне каталоги, чтобы не искать их по стеллажам и т. п.
– Придёте накануне указанного Вам времени посещения читального зала и оговорите с библиотекарем свою заявку. И всё.
Пётр заполнил бланк заявки, передал его библиотекарю, получил пропуск на день и время посещения, после чего покинул публичку.
«Честное слово, не помню, чтобы в старом мире была такая тягомотина с посещением библиотеки и получением каких-либо каталогов! Что-то здесь не так. Но что?»
При выходе из здания его догнал молодой мужчина, обратившийся к нему с вопросом:
– Вы хотели ознакомиться с каталогами монет?
Пётр остановился и внимательно его оглядел.
– С какой целью интересуетесь?
– Вы наверно новенький любитель – нумизмат. Здесь я раньше Вас не видел. Просто имеется способ просмотреть интересующие Вас каталоги монет в любое удобное Вам время за небольшую плату: пять рублей за час. А также обменяться или продать некоторые экземпляры монет из Вашей коллекции таким же любителям. Или получить консультацию у профессионала, но тоже платно: три рубля за конкретный экземпляр монеты. Вас это интересует?
– Даже не знаю. Я действительно никогда раньше не занимался коллекционированием монет. Неожиданно стал обладателем небольшой коллекции: получил её в наследство от деда, он недавно умер. Хотел получше разобраться с коллекцией что бы определиться со своими дальнейшими действиями.
– Коллекция монет у Вас при себе? Или хотя бы в городе?
– Нет, только отпечатки монет на листах бумаги. Мне посоветовали именно так проводить ознакомление с ними других людей в смысле безопасности.
– В таком случае Вам надо встретиться со специалистом-нумизматом. Он посмотрит отпечатки монет и подскажет, что лучше всего с ними делать. В том числе назовёт цены, если надумаете их продавать. Эта услуга бесплатная.
– И когда реально может произойти эта встреча?
– Например, сегодня в три часа. Я могу назвать адрес. Приходите, принести с собой отпечатки монет и консультируйтесь.
– Меня это заинтересовало. Давайте адрес.
Молодой человек протянул Петру визитную карточку.
– Пожалуйста. Здесь указан адрес. Приходите в три часа. Просьба не опаздывать.
– Если смогу, то приду.
* * *
«Всё страннее и страннее. Никогда не думал, что вокруг старинных монет могут водиться такие „хороводы“! Интересно, а вокруг филателистов и других собирателей: значков, открыток, часов и т. п. тоже творятся такие страсти? Неужели это дело настолько денежное и выгодное, что прямо в библиотеке ведётся охота за любителями-дилетантами? Жаль, мой юный владелец тела был весьма далёк от любого коллекционирования и в нашей общей памяти ничего нет по этой проблеме. Надо бы получше обо всем этом разузнать, прежде, чем идти в гости к консультанту-нумизмату. Схожу ка я в университет на исторический факультет. Поговорю со студентами. Может быть они мне чего подскажут. Времени до трёх часов достаточно.»
Глава третья
В университете было малолюдно: каникулы. По коридорам бродили только несчастные личности, пытающиеся поймать преподавателей и упростить их принять проваленный экзамен.
Пётр подошёл к одному парню, стоящему у окна и бездумно глядящего на улицу.
– Извини, что открывают дела, но, если ты в теме, не мог ли ты меня недолго проконсультировать по вопросам, связанным с нумизматикой?
– С нумизматикой? Нет, я не в теме. Но если тебе очень нужно, лучше Маши про нумизматику тебе никто не расскажет.
– А где эта Маша?
– Только что тут бродила. Караулит доцента Зальцмана чтобы договориться о сдачи экзамена по истмату. Да вон она сюда идёт!
Пётр обернулся и увидел симпатичную девушку.
– Маша! Тут один товарищ интересуется нумизматикой. Не поговоришь с ним?
Маша подошла к ним и с интересом взглянул на Петра.