Джип сбавил скорость и въехал во внутренние дворы домов, стал пробираться неведомыми для любых чужаков путями. Эта странная архитектура не поддавалась пониманию Эда, ни когда он бывал в Польше, ни на Кубе, ни в Аргентине, ни Франции. Но тут, в России «странность» просто не подходило как понятие. Огромные массивы похожих как две капли воды блоков, словно сотами усеянные рядами окон были отличны друг от друга абсолютно всем. Казалось, что вот, пожалуйста, два дома — пять подъездов, пять этажей, одинаковые лоджии. Но стоит углубиться в так называемый двор домов, как тут же понимаешь, что они не просто отличаются, а абсолютно противоположны. И вот сейчас они катили с черепашьей скоростью между двумя такими полностью похожими домами, и Эд вроде привык к небрежному и в тоже время упорядоченному смежному двору, как один из домов просто искривился и пошел под углом! И это казалось таким естественным, простым. Ровные длинные дома, дворы, дороги, лестницы просто ломались в какой-то момент и шли по своему строению дальше. Улицы могли пойти зигзагами, перетекать в другие улицы, потом вытекать из них, подобно рекам, при том не менять названий. Небольшие магазинчики и ларьки вырастали в местах, где даже столбов быть не должно. Но самое удивительно, что все это устроено с колоссальным размахом еще в те времена, когда такого понятия, как экономия пространства не существовало в принципе.
Джип остановился у одного из подъездов. Над дорожкой низко нависали кроны деревьев, фонари не горели. Весь дом был погружен во мрак, как внешний, так и внутренний. Сержант велел им не мокнуть под дождем и бежать без задержек в подъезд. Видите ли, не любит грязи, этот Он. Волки в три прыжка преодолели расстояние до козырька, и Джон сразу же вошел во мрак подъезда, но Эд задержался, оглянулся на джип. Небольшая нелепая машинка словно вымерла. Двигатель выключен, салон пуст. Лицо лизнул ветерок, а вместе с ним от мертвой машины донесся стон. Тихий, почти неслышный. Эд сглотнул и побежал за наставником.
Детективы поднимались по темной и холодной лестничной клетке, то и дело, спотыкаясь обо что-то валяющееся под ногами. В редком свете молний Эд видел копоть на потолке, расписанные граффити стены с облупившейся краской. Шаги эхом пролетали по всему подъезду, но ни один шорох не отвечал на них. Чем выше поднимались, тем гуще становился мрак, и если Эд на первом этаже хоть что-то видел своим волчьим зрением, то в начале подъема на площадку пятого этажа он мог различить контуры лишь в свете молний. Пятый этаж оказался последним, и ни Джон, ни Эд не сомневались, что именно тут и жил Он. Еще раз сверкнула молния. Вспышка отразилась на барельефе одинокой двери. Эд увидел… Словно кто-то снял завесу непроглядной тьмы, и он увидел двух обнимающих друг друга мужчин, по-братски склонивших на плечи головы, словно плача в своем примирении. У правого мужчины за спиной паслись стада овец, коров, лошадей. У левого — колыхались поля ржи, ячменя, пшеницы. И обоим им одинаково светило солнце. И в солнце виделся лик, могучий, смиряющий, словно Бог. Дверь сияла средь тьмы, но не светилась. Серебро барельефа четко рисовало цвета картины, и ничуть не позволяла увидеть что-то вокруг.
Джон осторожно подошел ближе, постучал три раза. Гулко прокатились удары колокола, потерявшись в глубине залов, что таились за дверью. Эд слышал их, представлял, куда она ведет. Безусловно, Слепота Катича была лишь тенью предстоящего величия Его.
Ответа на стук не последовало.
Эда пробрала неизвестно откуда навалившаяся дрожь. Кажется, что Джона тоже. От него так и несло мокрой шерстью. Или это вонял сам Эд, поди разбери. Наставник подался вперед и еще раз постучал три раза. И снова колокол ответил на его удары.
Молчание.
В наступившей тишине было слышно, как сглотнул Джон.
Он наклонился в третий раз, занес руку, ударил…
— Да хто тама ломиса?!
Эд даже не сразу понял, что глухой и скрипучий голос раздался из-за двери. Оба волка застыли.
— Ну, хто, я шпрашиваю, тама?! — опять раздался голос.
— Мы пришли к Нему, — ответил Джон.
— Хтооо?!
— Мы пришли к Нему! Мы Его гости!
Последовала пауза.
— Щахо ты там бормощешь … — раздалось из-за двери недовольное шамканье.
Забренчали цепочки, заскрежетали засовы, заклацали замки. Массивная украшенная серебряной картиной дверь с оглушающим скрипом раскрылась, явив скрюченную окутанную тьмой фигуру. Несколько мгновений ничего не происходило, потом фигура зашевелилась.
— Штой, щищас… — проворчала она, что-то ища за пазухой.
Вот фигура достала два предмета. Чиркнула, высекая огонь из спичек, подожгла толстенную свечу. И какого же было удивление Эда, когда вместо неизвестного, странного или непостижимого привратника в свете яркого огонька показался древнейшего вида старичок. Невысокий, он горбился, укутанный в толстую шаль, был одет в обычную пижаму с надетыми на босу ногу тапочками. На изрытом глубокими морщинами, с отвисшими складками кожи лице громоздился длинный нос. На кончике носа торчала бородавка, делая его еще длинней, а на переносице поблескивали круглые очки. Он прищурил левый глаз в мнимом недоверии, чуть приоткрыл рот, обнажив редкие кривые зубы. Казалось, что вот-вот, и весь он развалится на части. Старичок приподнял свечу, освещая обоих волков сразу.
— Ну, долха молщать будим? — пробурчал старичок.
— Мы… — замялся Джон, — прибыли к твоему Господину за советом.
— Хосподину?! — Тот усмехнулся. — Ну тах табе в храм надыть, тута друхой живеть.
— Тогда, мы хотели бы видеть того, кто тут живет.
— Ты ехо видишь, дальше шахо?
— Я имею ввиду другого… жителя.
Старик состроил подозрительную гримасу.
— А хто ето ты? И хто етот друхой?
— Мы — агенты Управления, пришли с официальной миссией к живущему здесь Черному Магу, дабы получить совет, связанный с нашим делом.
Джон произнес эту фразу не торопясь, спокойно, но Эд чуял его волнение, и оно только усилилось. Или все же это Эд так воняет? Молодой волк понял, что сердце колотится где-то возле кадыка.
— Ишь ты, ахенты, — проворчал старик. Немного подумав, он махнул рукой. — Пошлите, щехо уж тут толховать.
Старичок нырнул куда-то в тень, зажег еще несколько свечек. То, что оказалось за дверью в какой-то мере поразило Эда — обычная тесная прихожая, оклеенная давно пожелтевшими газетами, с вешалками, десятками курток, неведомым чудом поместившимися на них. Под ногами путались с несколько пар разной обуви. Только волки зашли, как дверь захлопнулась, но уже без скрипа и грохота.
— Щехо эта тута… — бурчал старик, отодвигая груды обуви в сторону, освобождая путь. — Нашвинящил, паражит, а мне убирай, — он повернулся к детективам. — Ну ха, дайте ха я на ваш поближе похляжу.
Он снова поднял свечу и долго вглядывался сначала в лицо Джона, потом Эда.
— Эха хахих обормотов х нама занешло. Вы щахо это, из Америхи прихатили? Ишь, приперлишя. Шо штаршим, знаса, поховорить надобно? Ладно, тута он, ждет уж ваш, — старик зашаркал дальше по коридорчику. — За дверями-то не шразу прижнал, милки. Тямно, не видно нищахо, а щто штарший хахих-то хоштей ждал, эт я давно ужо жнаю. Но вот бывает, не вижу шо шлепу. Меня Афонашием жовут, ешли щто.
Прихожий коридорчик оканчивался узкой окрашенной в белый цвет дверью. Огонек свечи причудливо отражался в рифленом стекле, что было вставлено в середину двери. Вокруг, по стенам коридорчика так же чернели проемы.
— Он тама шидит, — Афанасий махнул рукой в сторону двери со стеклом. — Вы это, туда идите, но не бойтешся. Он вешь тахой хрожный-махущий-мудрый, но не шделает нищахо, если не дадите повода. Тах щто шмелей, ребятушхи. А я поха на хухне повожушя. Холи надобно будет — жовите.
И старичок с поразительным проворством юркнул в одну из боковых дверей. Волки постояли в кромешной темноте с минуту, прислушиваясь к звукам из-за двери, но тщетно. Тишина. Джон повернул ручку, толкнул дверь. Та бесшумно отворилась, и темный коридор залил мягкий свет нескольких свечей, стоявших прямо на полу.
«Прошу вас, заходите» — прокатилось по тишине.
От такого гулкого и мощного голоса у Эда пошли мурашки по спине. Наставник же только повел головой и вступил в комнату. В свете, пусть не редких, но притушенных свечей комната казалась большой. И даже всевозможный старинный мусор вдоль стен, вроде швейных машинок, кип книг и ветхих мешков не могли уменьшить простор. Напротив двери в комнату стоял дубовый шкаф покрытый темным лаком. Возле шкафа — небольшой диванчик, на котором восседал Он. Точно сказать, кто именно Эд не мог, ведь свечи почти не дотягивались до фигуры. Было видно, что Он был огромен, сидел, укутавшись в черный халат, закинув ногу за ногу, и читал. Вальяжно, по-царски развалившись на диване, в одной руке Он держал толстенную книгу, локоть другой упер в спинку и запустил пальцы в свои густые кучерявые волосы. Но вот черт лица почти не было видно. Только мощный подбородок и массивный нос.
«Присаживайтесь» — снова раздался глубокий голос Его.
Напротив дивана, на котором сидел Маг, стоял такой же. Волки как по команде сели.
«Полагаю, имя мое вам если и известно, то произносить его не решитесь. Потому, можете обращаться ко мне проще — Создатель, — фигура не двинулась, произнося эти слова. Маг все читал книгу. — Кто вы такие, я знаю, потому не будем соблюдать глупые формальности. Два агента Управления преодолели необычный путь, чтобы к сроку попасть в мои владения. Теперь, я перед вами, господа. Потому, позвольте узнать, зачем вам понадобилось спрашивать совета у личности, вроде меня?»
Джон глубоко вздохнул.
— Вы все и так знаете, господин. Вопросы тут неуместны.
Создатель оторвался от книги, посмотрел на детективов. В кромешной темноте вспыхнули два огонька-глаза, устремившиеся гостей.
«Ты прав, Йон из рода Макильё, мне ведомо все. Но это ничуть не умоляет важности вопроса. Вопрос, да будет тебе известно, о заблудший аристократ, формулирует ответ. Я дам ответ, но сумей лишь задать вопрос».
— Мы расследуем убийства людей в Москве. Их убил волк, появившийся на территории России недавно. Мы хотим знать, кто он? Откуда взялся и где сейчас находится?
«Зверь, что объявился на сей чужой для него земле, далеко не так обычен, как вам кажется. Его давно заметили и держат под наблюдением члены вашего Управления, потому, я не скажу вам, кто он, но скажу, где искать. Идите в город Саратов, что южнее моих владений. Там, у давнего друга вы найдете ответ. А может даже ответы».
Джон посмотрел в сторону и как будто наморщился.
— Саратов… и почему он всегда замешан, — пробормотал под нос.
«Может потому, что миф этот гласит о свершениях?» — по тону Создателя, стало понятно, что он улыбается.
— Чем необычен этот волк? — голос Джона прозвучал глухо.
«Он появился из древней практики, уже сотни лет никем не применяемой. Он истинный волк Первой Крови, зачинатель династии. Пока он слаб, как силой, так и духом, но пройдет время, и новый волчий герой воспрянет по эту сторону Днепра».
— То есть, он настоящий проклятый?
«Он истинный проклятый, волколак по преданиям, какие и без него редко ходили по этой земле, а сейчас давно сгинули в темных углах. Грядут перемены, Йон де Макильё, и пророчество предсказательницы войдет в силу. Он — первый звон этого пророчества».
— О каком пророчестве Вы говорите?
Глаза Создателя сверкнули. Он захлопнул книгу, и медленно стал подниматься с дивана. Ярче затрепетали огоньки свечей, словно разгораясь на маленьком фитильке, но мрак окутал Его. И слова пронеслись у самого уха Эда, словно ветер. Слова непонятные, разобрать нельзя было, как они звучат. И среди всего этого за окном грянул гром, а Создатель встал прямо, возведя руки к потолку и загудел, словно тысячами голосов:
«И брат с братом,
Схлестнутся в убийстве;
Погибнут дети,
Отцами сраженны;
И тягостно в мире,
Блуд сей творится;
Век мечей и секир,
Прогнутся щиты;
Век волка и бури,
И гибели мира;
Пощады и детям,
От них не видати»…
И в этот момент окончательно одуревшего от мистики Эдварда ослепил яркий свет.
— Ай-й! — разнеслось по комнате.
На мгновение Эд зажмурился, ожидая обнаружить себя в очередном невиданном-неслыханном Пространстве Святых Угодников, но открыв глаза, в который раз удивился. Это была знакомая комната Его, но совершенно не такая, какой воспринималась в начале. В ярком свете люстры, показался небольшой зал, с отклеивающимися белыми обоями и протекшей побелкой на потоке. У большого окна стоял заваленный разными канцелярскими атрибутами стол, посреди которого примостился раскрытый ноутбук. Диваны вдоль стен старые и порядочно потрепанные, а тот хлам, который «не мог уменьшить простор» оказались всего-то парой стопок книг, швейной машинкой, закрытой газетами, да дырявым мешком с одеждой.
В середине сего не очень приличного зала стоял преклонных лет мужчина, и протирал глаза. То, что это Он, великий Черный Маг, наводивший ужас и благоговение на Джона, Эд понял сразу. Не такой уж высокий, очень худой, можно сказать кожа да кости, так что черный халат на нем висел, как на пугале. Голова, непропорционально большая для такого худого тела, давно облысела, сохранив только жиденькую кайму над ушами, зато борода пышно кустилась аж до пупа. Мужчина, еще с минуту протирал глаза, потом вздохнул и, не отводя взгляда, уставился на лампочку.
— Афоня-я-я! — вдруг заорал опростившийся Создатель, да таким писклявеньким голоском, что от прошлого образа Мага ничего не осталось. — Афо-о-о-ня-я-я-я!
— Ну щто ты орешь?! — раздалось из соседней комнаты.
— Электричество дали!
— Я по-твоему шлепой?!
— Тогда чаю мне! — неожиданно властно прописклявил Создатель, потом посмотрел на волков и радостно притопнул ногой. — Дали электричество-то! Сидели мы тут сидели два дня в потьмах, и вот высидели! Пару дней назад шторм был, что аж крыши с домов срывал, а заодно и провода порвало. Вот, спасались как могли, — создатель чуть согнулся, уперся руками в колени. — Где же… а вот.
Он достал из-под дивана черные же тапочки и надел их.
— Это у нас тут, холодно что-то, по полу тянет. Ну-ка, голубчики, поднимитесь, я на вас гляну.
Джон и Эд, до этого момента сидевшие и, словно в ошеломлении следившие за мужчиной, разом встали. Молодой волк почувствовал, как неведомая сила заставляет его подниматься, от чего внутри снова заклокотало волнение. Черный Маг достал из полы халата очки в черной роговой оправе, нацепил на нос и стал похож на почтенного библиотекаря. Он положил руки на плечи сначала Эду, посмотрел ему в лицо снизу вверх, покивал головой. Потом то же самое проделал с Джоном.
— Да, крепкий малец, крепкий, — бурчал под нос Маг, начал руками поворачивать послушного Джона, осматривая голову того со всех сторон. — Ты, стало быть, старший маршал Управления? Да, крепыш, аристократ, ничего не скажешь. Сгодишься и такой. Ну-ка повернись, дай в глаза посмотрю. Ага, вижу я, вижу, дорогой, чегой ты все думаешь и ждешь. Ничего, малой, еще все впереди.
Он похлопал наставника по щеке, отошел и сел за ноутбук.
— Чаю хотите? — спросил он через плечо. Оба кивнули. — Афоня! Еще два чая!
— Не ори, ошалелый! — донеслось из глубины квартиры.
— Хех, вечный еврей, огрызается, — ноутбук загрузился, Маг что-то в нем пощелкал и повернулся к волкам, что стояли как солдаты на вытяжку. — Ну, господа, коли все мы на свету, да времячко у нас пока есть, можем и поговорить. Волка вашего я не выдам, ни к чему это вам — все сразу знать. Сами разнюхаете. Да и нам всем интересней поглядеть будет. А вот поговорить — это пожалуйста. Когда еще такая возможно выпадет? — он улыбнулся. — Никогда, сынки.
— Признаемся, мы ожидали увидеть немного другое, — замялся Джон.
— Да? Дворцов и пламенных фейерверков? Ну, это, дорогие мои, ребячество. Подобный балаган на потеху зрителю токма в кино бывает. Мне, знаете ли, вот так комфортней, а то всякие финтифлюшки на кой выдумывать?