Когда это случилось в третий раз — и опять при схожих обстоятельствах — Анри признал очевидное: «Похоже, Амели, ведьма не может быть женой обычного человека».
Она заплакала, но не оставила попыток сближения. И едва не ухайдакала любимого человека. Решение остановиться они приняли после того, как из-за очередного приступа им пришлось вызвать «скорую помощь». Анри даже одеться не сумел до прихода врача — так и лежал на кровати, до подбородка прикрытый одеялом, — бледный, весь в поту.
После этого они еще два года снимали одну квартиру на двоих. Вместе завтракали и ужинали, но личная жизнь у каждого уже была своя. Вернее, у Анри она была — и довольно бурная. А у Амели была живопись.
Амели еще помогала ему разобраться с их техническими достижениями, учила его современному языку, но с каждым днем он нуждался в этом всё меньше и меньше. Он не отказался, когда она предложила ему купить фальшивый паспорт и липовые документы на титул графа. Вот ведь как бывает — документы липовые, а титул настоящий. Они потратили тогда на это почти все, что выручили за рубиновый гарнитур.
Впрочем, деньги Анри ей вернул — как только его гонорары стали исчисляться суммами с шестью нулями. И подарил роскошный «порше» — просто так, по-дружески.
Так что в их расставании не были виноваты ни она, ни он. Просто так получилось, что она оказалась ведьмой. Вернее, стала ведьмой в Анагории.
Она пробовала завести отношения и с другими мужчинами — сначала с художником, с которым они вместе учились на курсе в академии искусств, потом — с известным спортсменом. Всё происходило по тому же сценарию, что и с Анри. За исключением того, что, в отличие от Анри, они во всем винили себя. Они не знали о том, что она — ведьма.
Жалела ли она о том, что всё-таки согласилась тогда отправиться в Анагорию? Иногда — да. Ведь она могла жить обычной жизнью, не запустив в действие свои магические способности. Вышла бы замуж, нарожала детишек. Но всякий раз, когда она начинала заниматься самоедством, она вспоминала, что ее путешествие вовсе не было бесполезным, и надеялась, что хотя бы Жюли и Вирджиния нашли свое семейное счастье.
5. Звонок Валери
— Эм, ты можешь сейчас разговаривать? — звонок Валери застал ее уже в кровати. — Я целый день пыталась до тебя дозвониться. Только потом вспомнила, что сегодня — помолвка его сиятельства.
После нескольких бокалов вина Амели хотелось спать и совсем не хотелось говорить об Анри.
— Ты разбудила меня, чтобы спросить о помолвке?
Судя по голосу, мадемуазель Легран сразу почувствовала себя виноватой:
— Нет, Эм, конечно, нет. Извини. Я не стала бы беспокоить тебя ночью, но…
Амели зевнула.
— Нет-нет, Вэл, всё в порядке. Это ты меня извини. Что случилось?
— Если ты сегодня не смотрела новости, то зайди в интернет и найди сюжет об убийстве в Эстене — его показывали даже по центральным каналам.
— Убийство? — сна как не бывало. — Кого убили, Вэл?
Но мадемуазель Легран не стала ничего объяснять.
— Посмотри новости, Эм! Я перезвоню через полчаса.
Она включила компьютер, вышла в интернет. Поисковик на запрос сразу же выдал ссылки на видео с нескольких каналов. Она успела посмотреть пять сюжетов, когда телефон снова зазвонил.
— Я ничего не поняла, Вэл! Кто этот мужчина? У вас там снимается кино?
— В том-то и дело, что нет! У журналистов две основные версии — съемки фильма или ролевая игра. Но ни та, ни другая не правильные. Это не маскарад, Эм! Это человек из Анагории!
Амели поднесла телефон поближе к уху.
— Из Анагории? С чего ты взяла? Документов при нем не обнаружено. А в новостях говорилось, что он не успел сказать ни слова ни тебе, ни мотоциклисту, который его обнаружил.
Валери перешла на шепот:
— В том-то и дело, Эм, — он успел кое-что сказать. И не только сказать. Он передал мне письмо для тебя.
— Письмо? — Амели, наоборот, голос повысила. — Для меня?
— Он сказал, что должен был доставить письмо ее высочеству герцогине Лангедокской. Ты знаешь здесь других таких герцогинь?
Амели затрясла головой. Ей показалось, мадемуазель Легран сошла с ума. За пять прошедших лет ее путешествие в Анагорию стало забываться. Всё случившееся с ними теперь было больше похоже на сон.
— И что в письме?
Валери пришла в ужас от ее вопроса:
— Ты что, думаешь, я могла прочитать чужое письмо???
Моральная сторона дела Амели не сильно волновала, но успокоить подругу требовалось.
— Нет, Вэл, конечно, нет. Я просто подумала, что тот мужчина мог сказать тебе об этом сам.
Мадемуазель Легран всхлипнула:
— Ах, Эм, он успел произнести всего несколько фраз. Но, наверно, речь идет о деле государственной важности, если они решились отправить курьера с письмом. И если кто-то сильно хотел, чтобы курьер не добрался до адресата.
Амели набросила на плечи кружевной пеньюар, тихонько, стараясь не разбудить мать, прошмыгнула на кухню. Эта история требовала дополнительной порции спиртного.
— Прочитай мне письмо! — потребовала она, вылив в бокал остатки вина из бутылки.
— Прочитать? — изумилась мадемуазель Легран. — Но он просил передать тебе письмо лично в руки. Возможно, там информация, которую нельзя разглашать. И тем более, зачитывать по телефону.
Нет, кажется, придется открыть еще одну бутылку.
— Читай! — повторила она. — Ты и так знаешь об Анагории слишком много. Впрочем, если хочешь, можешь привезти письмо сюда — устроишь себе маленький отпуск. Погода восхитительная. Туристы уже вовсю загорают на пляже. Правда, в море еще не ползут.
Похоже, Валери растерялась, потому что ответила не сразу:
— Приехать в Ниццу? Но я думала, что ты сама приедешь в Эстен.
— С какой стати? Даже если в Анагории обнаружился еще какой-нибудь неженатый дракон, то я знать об этом не хочу.
— Но я не могу приехать в Ниццу, — пролепетала мадемуазель Легран. — Я не могу уезжать из Эстена, пока не состоится предварительное слушание.
Амели вздохнула:
— Хорошо. Мы с мамой приедем завтра — после обеда. Не забудь испечь свои сырные пирожные — ты же знаешь, как я их люблю.
Мадемуазель Легран тоже вздохнула — с облегчением.
6. Слушание
Валери достала из печи очередную порцию ванильных булочек, накрыла их бумажным полотенцем и поспешила в торговый зал, где за старшую была оставлена робкая и еще неопытная Лиззи Терьен. На прошлой неделе та вместо коричного печенья упаковала постоянному покупателю лимонное, и Валери потом целый час выслушивала его негодование по телефону. А вчера маленькая мадемуазель Терьен забыла меренги в печи, и их пришлось отскребать от противня.
К своему кафе Валери относилась с трепетом и восторгом. Она до сих пор еще не привыкла к тому, что стала его хозяйкой. Мадам Арно так обрадовалась возвращению племянницы из Анагории, что тут же оформила дарственную — ее родные дети никогда не воспринимали кулинарию всерьез и возвращаться в Эстен не собирались. А Валери всегда была рядом.
Конечно, тетушка всё еще любила вести себя в кафе по-хозяйски, но здоровье уже не позволяло ей появляться здесь так часто, как ей бы хотелось.
Быть владелицей популярного в Эстене заведения было не только приятно, но и ответственно. Любой негативный отзыв, высказанный лично или в социальных сетях, больно ранил ее. Хорошо, что таких отзывов было немного.
К прилавку она успела как раз вовремя — Лиззи едва не предложила фруктовые пирожные мадам Шанталь, у которой была аллергия на клубнику. Мадемуазель Терьен была отправлена на кухню, и Валери сама взялась за обслуживание покупателей.
— Что вы желаете попробовать? — обратилась она к молодому человеку, внимательно разглядывавшему витрину со сладостями.
Он обернулся, и его лицо показалось Валери смутно знакомым.
— О, я даже не знаю, — растерянно протянул он. — Здесь всё выглядит таким аппетитным.
Она покраснела от похвалы — будто он похвалил не торты и конфеты, а ее саму. Впрочем, так ведь оно и было.
— Пожалуй, я возьму меренги, — наконец, определился он.
Валери с удовольствием положила в пакет несколько воздушных, почти невесомых безе.
— Отличный выбор, месье! — похвалила она.
— Спасибо, мадемуазель, — откликнулся он и вдруг добавил: — Насколько я понимаю, вы тоже будете на сегодняшнем слушании?
Она вздрогнула и только тут сообразила, где она его видела. Именно там, на горной дороге, где они нашли раненого курьера.
— Простите, я вас не узнала.
Он улыбнулся:
— Ничего удивительного. Вы тогда были так напуганы. Простите, что напомнил вам о происшествии.
Она протянула ему перевязанный ленточкой пакет.
— Мне все равно пришлось бы это вспомнить на заседании. Значит, вы до сих пор в Эстене. Вам так и не разрешили уехать? Надеюсь, вам понравилась наша деревушка?
Он галантно поклонился:
— Она прелестна! Но мне кажется, я изучил здесь уже каждый булыжник на дороге.
Второй раз за этот день они встретились уже в прокуратуре.
Сначала выступил полицейский, первым прибывший в горы по вызову. Его слова не вызвали у Валери ни малейшего интереса. Всё то, что он говорил, она знала и сама. А вот речь своего нового знакомого она слушала очень внимательно.
Фернан Маршан (она постаралась запомнить имя). Северянин, журналист. Любит путешествовать по Франции на своем мотоцикле — каждый отпуск старается открыть для себя что-то новое.
По его словам выходило, что мужчина со стрелой вышел на дорогу из-за поворота. Он едва успел затормозить. Стрелу он не заметил. Как не обратил внимания и на странную одежду погибшего. Ничего более по этому делу сказать он не смог.
Валери тоже только повторила то, что рассказывала и ранее. Да, одежда показалась ей необычной, но в Эстене и не такое можно увидеть — например, на карнавале. Да, она сразу же подумала о съемках фильма.
Потом был заслушан эксперт, с пеной у рта доказывавший, что одежда на незнакомце из очень дорогой ткани и вышивка сделана золотыми нитями. А стрела — так и вовсе уникальная, такую в магазине не купишь. Нет, ни о какой стилизации и речи быть не может. Возможно, все эти предметы взяты из музея.
Сказано было также, что в окрестностях Эстена никаких съемок фильмов в это время не проводилось.
Прокурор, как и следовало ожидать, принял решение о возбуждении уголовного преследования. Свидетелей предупредили, что им, возможно, придется выступить во время судебного разбирательства — если конечно (в чём Валери сомневалась) виновный или виновные будут найдены.
Первым человеком, которого Валери увидела, выйдя на улицу, была Амели.
— Ох, Эм! — она бросилась подруге на шею. — Как я рада, что ты приехала!
Та обняла ее в ответ, но неотрывно смотрела при этом на что-то, находившееся за ее спиной. Валери оглянулась — на крыльце стоял Фернан Маршан.
7. Весть из Анагории
— Вы знакомы? — шепотом спросила Валери.
Амели тряхнула головой:
— Нет. Не думаю. Просто показалось. Как всё прошло? Есть подозреваемые? Я на машине. Давай подброшу тебя до кафе.
В автомобиле Валери, наконец, позволила себе расслабиться.
— Подозреваемых нет. Но это даже хорошо. Если бы полиция повесила это дело на ни в чем не повинного человека, даже не знаю, что я стала бы делать. Мы же знаем, что виновные вовсе не здесь.
— Ты думаешь? — засомневалась Амели. — Но если в него выстрелили еще в Анагории, то как он, раненый, смог пройти через зеркала и выйти из пещеры? От зеркального зала до горной дороги — не маленький путь.
— Наверно, рана не показалась ему серьезной, — предположила Валери. — Он умер от потери крови. Ах, Эм, не пугай меня — если ты думаешь, что кто-то покушался на него уже в нашем мире, то это еще страшней. Нет, если бы этот кто-то был здесь, то он увидел бы, что мужчина передал мне письмо, и попытался бы отобрать его у меня.
Машина остановилась на заднем дворе кафе.
— Ты держишь письмо у себя в комнате?
— Нет, в кабинете, в сейфе. Но, может быть, ты хочешь сначала выпить чаю? Сколько часов ты была в дороге?
Но от чая она отказалась. Они прошли в кабинет, и Валери закрыла дверь на ключ изнутри.
Письмо было по-прежнему завернуто в ткань. Амели протянула руку, но тут же отдернула ее, заметив на шелке кровь.
Кровь была и на самой бумаге. Амели сломала сургучную печать, осторожно развернула лист.
«Ваше Высочество! Анагория в опасности! Просим Вас прибыть в зеркальный зал так быстро, как только сможете!» — гласило послание.
— Оно подписано герцогом де Тюренном. Но почему не королем и не Вирджинией? И почему они не написали подробнее?
Мадемуазель Легран тоже заглянула в письмо.
— Возможно, его величеству по статусу не полагается подписывать такие бумаги. А подробнее не стали писать потому, что боялись, что послание попадет в руки врагов. Ох, Эм, даже не знаю, что сказать.
Амели сидела на стуле — бледная и застывшая как статуя.
— Не понимаю, Вэл, чем я могу им помочь? Возможно, гонец должен был лично рассказать мне об этом.
Валери кивнула — да, наверно, так оно и было.
— Скажи, Вэл, а торговцы из Анагории по-прежнему бывают в Эстене? Может быть, нам стоит расспросить их?
Но мадемуазель Легран покачала головой:
— Нет, их давно уже не было. Это вполне объяснимо. Анагория получила назад свою территорию на равнине. Они вышли из пещер и наладили торговлю с соседями. Необходимость покупать что-то в нашем мире отпала. Ах, Эм, неужели ты всерьез думаешь снова туда отправиться?
Она затруднилась с ответом. Свой долг по отношению к Анагории она выполнила еще во время прошлого путешествия. Она готова была выйти замуж за короля-дракона, но этого, к ее радости, не потребовалось. Им нужны ее магические способности? Но по сравнению с анагорийскими магами она — лишь неумелый дилетант. Если они не могут справиться с опасностью, то вряд ли ее приезд сильно улучшит ситуацию.
С другой стороны, как всякий человек, почувствовавший вкус необыкновенных приключений, она подсознательно хотела ощутить его снова. Учеба в академии живописи, выставки, в которых она участвовала, и даже домик на побережье моря не могли вызвать и малой части тех эмоций, которые она испытала в Анагории.
8. Назад, в Анагорию!
В Эстене даже овощи были другими. Помидоры пахли настоящими помидорами, а петрушка — петрушкой. В больших городах такого не найдешь — там все пропитывается запахами машин и заводов. Амели купила у зеленщика и фруктов для племянников — крупных ароматных персиков и нежных слив.
Она вышла из лавки и услышала сбоку:
— Привет, Амели!
Конечно — Фернан Маршан собственной персоной! Тот, с кем она связалась по молодости и глупости.
Она поставила тяжелый пакет на булыжную мостовую.
— О, ты даже помнишь, как меня зовут!
Он хмыкнул:
— Ты произвела на меня неизгладимое впечатление!
На этот раз он был без мотоцикла. Оно и понятно — эта улица была пешеходной.
— Что-то ты долго ждал, чтобы мне об этом рассказать, — она снова подхватила пакет, но Фернан решительно забрал его из ее рук.
— Вообще-то я собирался сказать тебе об этом на следующее же утро, но — вот ведь незадача! — тебя не оказалось в Эстене. Не поверишь, но я не поленился и нашел твой дом, но тебя там не было. Ты исчезла, растворилась.
Улочка была узкой, и они шли, едва не касаясь друг друга плечами. Фернан вдруг выступил вперед, загородил дорогу.
— Ничего не хочешь объяснить?
Она фыркнула. С какой стати? Кто он такой, чтобы она перед ним отчитывалась? Тем более, если бы она сказала правду, он всё равно бы не поверил.
— Потребовалось срочно уехать в Париж, — она старалась говорить как можно равнодушнее. — Между прочим, мы ничего друг другу не обещали.
Он кивнул. Оставшуюся часть пути до дома Амели они проделали в полном молчании. На крыльце она поблагодарила его за помощь. Кофе не предложила. Да он и не напрашивался.