- Пойдем, пообедаешь вместе с нами, - предложил Александр. - Потом я повезу тебя в город, покажу очаги заболевания голландских вязов.
Они поехали через парк по Королевской миле к винному бару. Это был последний день фестиваля, потому узенькая улочка была забита посетителями, которые смотрели спектакль на мостовой. Пока они добрались бара, у Элисон уже были полны руки флаеров восьми различных спектаклей. Александр тоже взял несколько, но Стюарт Маркленд отгонял от себя всех молодых студентов с убийственным равнодушием человека, который все это уже видел. Однако он мгновенно оживился, когда они зашли в сам бар, буквально потирая руки от восторга, увидев свой столик в углу.
Уделяя гораздо больше внимания вину, чем еде, потому что ее желудок, казалось, уменьшился до совсем крошечных размеров, Элисон все же заставила себя съесть хоть что-то, вспомнив, что у нее и крошки во рту не было за последние два дня. Стюарт Маркленд наслаждался и тем, и другим. Он по-волчьи улыбался им, запихивая в рот котлету по-киевски, а затем вытирался салфеткой.
Александр заказал себе бокал красного вина и перешел к серьезным темам.
- Мне не нравится, когда в деловой переписке используют аббревиатуру «ГЗВ». Я уже говорил об этом Виллу Локхарту. Если все привыкнут к ней и начнут употреблять везде, это будет оказывать самое гнусное впечатление. Нас заставляют отходить от собственных целей, Стюарт, - обращается к нему, пытаясь привлечь его особое внимание к своей точке зрения.
- Да, - ворчит Маркленд с набитым ртом.
- «Голландский вяз» звучит сильнее, - машет вилкой в воздухе Александр. - Пресса будет иметь большое значение в этой кампании, поэтому надо убеждать, что мы все поем одну и ту же песню, как можно скорее. Элисон, ты можешь отследить переписку подразделения и по делу голландских вязов вообще, возможно, привлечешь к этому внимание дипломатов.
- Поняла, - отвечает Элисон.
О чем это он, бля?
Маркленд обдумывает это, нахмурив густые брови. Несколько секунд ей кажется, что он просто смакует вино, но потом он спрашивает:
- Так когда эта политика свержения и рассадника вступает в силу?
- Моя команда уже работает. В темном Вест-Грентоне, у газового завода. Приступили вчера, - заканчивает Александр, почти задыхаясь от собственной хвастливой самоуверенности. Он знал, что нарушил правила, отослав их туда до того, как политику приняли, но ему очень хотелось казаться динамичным.
Он пристально смотрел в покрасневшие от выпивки глаза Маркленда, ожидая хоть на какую-то реакцию, поэтому почувствовал заметное облегчение, когда лицо того расплылось в улыбке:
- А ты время не теряешь. И я это серьезно, - говорит советник и - на радость Элисон и к нескрываемому замешательству Александра - машет рукой в сторону бара и заказывает вторую бутылку вина.
Когда ее приносят, Александр накрывает ладонью свой бокал и говорит официанту:
- Я за рулем.
Маркленд напоминает Элисон Чеширского кота из одной книги, которую она читала в детстве, когда он повернулся к ней со словами:
- Ладно, нам больше останется! - И тут же он предлагает тост: - Выпьем за новую сотрудницу!
Элисон в Стране чудес, как любила говорить мама.
К тому моменту, когда они с Александром вышли из бара, Элисон уже сильно захмелела, это можно было легко заметить по тому, как осторожно она садилась на пассажирское место его «Вольво». Ей показалось, что нет никакого смысла скрывать свое состояние.
- Bay ... Я не привыкла выпивать днем, - призналась она. - Должна признать, я несколько опьянела, но все в порядке!
- Спасибо за то, что поддержала компанию, - кивнул Александр, поворачивая ключ зажигания, искренне благодаря ее за то, что она выпила добрую половину бутылки.
Какая же замечательная, бля, работа ...
Она наверняка стала испытывать последствия вчерашних приключений, бессонной ночи и обеденной выпивки.
- Не пойми меня неправильно, Стюарт Маркленд - хороший человек, - сказал Александр, поворачивая к Южному мосту. - Но он человек старой школы.
Элисон хотела было сказать, что ни в коем случае не отрицает, но подавила свою болтливость. Ты - на работе, все время напоминала она себе. Но она вовсе не чувствовала никакой официальности, сидя в роскошной машине, через опущенные окна которой жгло солнце. В Александре было что-то от мерзавца, однако он выглядел так привлекательно в своем дорогом костюме, ей захотелось с ним пофлиртовать. Она протянула ноги, окинула взглядом солнечный луч на лодыжке, ногти, покрытые красным лаком, летние босоножки с ремешками. Ее самолюбие было радо, когда она заметила, как взгляд Александра повторил ее собственное путешествие, но она быстро отвернулась, потому что они уже проехали через мост.
- Очень, очень печальная картина, - нахмурил брови Александр, когда они выехали на Вест-Грентонскую трассу. Они остановились у большой голубой башни газового завода, где Элисон сразу заметила группу людей, которые рубили одно дерево; все выглядело в точности как на слайде, которые недавно показывал аудитории Александр.
- На этом дереве нашли признаки заражения, - пояснил он, щурясь от солнца и указывая пальцем на еще одно поваленное дерево, корни которого другая группа мужчин как раз выкапывала из земли. Затем он махнул рукой в сторону небольшого леска по другую сторону завода.
- Эти еще держатся. Конечно, это ненадолго. Сейчас здесь проходит настоящая линия фронта.
Хочу, чтобы ты овладел мной, подумала про себя Элисон; это было какое-то пьяное, надрывное, непонятное и агрессивное ощущение. Эта жажда, которая, казалось, вспыхнула после того, как она позволила себе такие смелые слова, все росла, удивляя и захватывая ее. Затем они сошли с асфальтового покрытия и двинулись к деревьям по траве.
Два упавших дерева разрубили на части и отнесли к другим, составляя их штабелями вдоль береговой линии реки. Хотя на улице царила жара, земля там была влажной, поэтому Элисон чувствовала холодное, влажное хлюпанье под ногами.
Они подошли ближе к мужчине, который разбрызгивал бензин из большой прямоугольной канистры на остатки поваленных деревьев. Он уже собирался поджечь их, и вдруг Александр закричал:
- Подождите!
Мужчина хмуро поглядел на него. Еще один человек, очень авторитетный, с коротко стрижеными черными волосами и некоей статью (поэтому Элисон решила, что он - бригадир), грозно подошел к ним и крикнул первому:
- Джок, поджигай, нахуй.
Он с вызовом посмотрел на Александра, выставив челюсть.
Александр протянул ему руку, надеясь, что это разрядит ситуацию:
- Вы, вероятно, Джимми Нокс. Мы говорили по телефону. Александр Мар из службы контроля за заболеванием голландских вязов.
- Ага ... ну, - ответил Джимми Нокс без всякого намека на уважение, но потом пожал Александру руку. - Мы должны как можно скорее сжечь это дерьмо, пока ебаные насекомые не вылезли. Только так их можно достать, - пояснил он и, взглянув на Элисон, которая прикрыла рукой глаза от солнца, добавил: - Извини за мой французский, куколка.
- Да, Джимми, я только хотел показать мисс Лозински ... Элисон, иди сюда, - Александр позвал Элисон ближе, и она робко двинулась к ним, неизбежно вступив во влажный торф. - Элисон, Джимми Нокс. У него и его бригады еще много работы здесь, не хочу их задерживать. - Он выразительно покачал головой. - Но я тебе показать верхушку этого дерева. Пожалуйста, дайте нам секунду.
Бригадир уже выглядел несколько рассерженным.
- Посмотри на кору, - сказал Александр, подняв одну ветку с пожелтевшим листьями. - Гнилая. Смотри, совсем гнилая.
Его глаза затуманились, когда он снова и снова повторял эти слова. Элисон не хотела подходить ближе, но чувствовала, что обязана это сделать. Когда ее правая нога увязает в грязи, она спотыкается и чуть не падает, удерживается на ногах, но опрокидывает канистру. Джимми взрывается проклятиями, Александр отскакивает, но бензин все равно заливает ему брюки сзади.
- Все в порядке, - машет он рукой, когда один из рабочих хватает канистру и устанавливает ее в болотистой почве. С помощью Александра Элисон достигает в конце концов того грешного дерева и касается пористой коры, чувствуя то же самое, что и тогда, когда увязала в сырой траве.
Они отступили назад, чтобы рабочие могли поджечь деревья. Деревья были совсем сухие, так что пламя очень быстро занялось в ветвях, затем перешло на кору. Черный дым протянулся столбом к небу. Элисон смотрела на огонь, его искры будто очаровали ее. Она чувствовала близость Александра, который стоял рядом с ней, когда волны жара достигали ее лица.
Она бы стояла так целую вечность, несмотря на то, что ее ноги замерзли и тонули в болотистом грунте.
Она услышала, как Александр откашлялся, разрушив магию огня, и они попрощались с бригадой. Уже на пути к машине Элисон услышала насмешливый смех Джимми Нокса и еще нескольких рабочих. Она посмотрела на Александра, но даже если он и заметил это, то сделал вид, будто ничего не произошло, ей показалось странным, что он никак не отреагировал, она даже начала на него сердиться.
- Эти ребята - такие никчемные, - сказал Александр, когда они садились в автомобиль. - Все они приняты из списков безработных по соответствующей государственной программе, они уже долго не могли найти себе работу. Сейчас правительство меняет законы, задействует в таких программах только вакансии на неполный рабочий день, чтобы можно было брать людей на две работы одновременно за те же деньги.
Он немного помолчал и снова посмотрел на свою бригаду.
- Но это все равно не меняет того факта, что работы на всех действительно хватает. Сейчас эти ребята должны согласиться устроиться на вторую работу или остаться безработными.
Элисон кивнула, рассуждая о статье в вечерней газете, в которой говорилось, что Лотианский совет здравоохранения сокращает время ожидания для отсева больных раком в состоянии ремиссии из-за сокращения финансирования со стороны центрального правительства. Это сообщение поразило ее, хотя в другое время она бы просто пролистала страницу с такой статьей, считая ее обычной ерундой.
- Интересно, когда это все кончится, - покачал головой ее босс, и они сели в «Вольво».
Александр завел машину, но прежде чем тронуться с места, задумался о чем-то.
Он вдруг повернулся к ней, уставившись в нее глаза:
- Слушай, а что ты делаешь сегодня? После работы?
- Ничего ... наверное, - с этими словами она мысленно отказалась от похода в поэтический кружок.
Но зачем это ему? Он хочет ее куда-то пригласить? Действительно, она не хотела возвращаться домой, слушать сообщение на автоответчике. Ей было важно остаться.
- Моя мама устраивает вечеринку с барбекю в Корсторфини. Сегодня ей исполняется шестьдесят. Нам необязательно ехать дальше, нужно немного освежиться.
Я оставлю машину, возьму немного пива. Должен признать, я немного завидовал вам с Стюартом, когда вы пили вино, - улыбается он с сияющими глазами.
- Хорошо, почему бы и нет, - отвечает она с деланной беззаботностью, хотя сама на самом деле хочет, чтобы Александр рассказал ей еще о деревьях.
Но она очень четко понимала, что этот рабочий день неизбежно превратится во что-то иное.
Они въехали в город и поехали по Толкросс, где Элисон вспомнила о Джонни.
О том, как погасли его глаза и опустились уголки губ, когда она отказала ему.
Будто его душа оставила тело, и только она могла впустить ее обратно. На Делрей-роуд Александр вдруг притормозил.
- Надо забрать моего брата, - пояснил он.
Она высунулась в окно и увидела парня, как две капли воды похожего на Александра, только немного более низкого; он тоже был в костюме и заходил в бедную забегаловку.
- Опять отдыхает в каких-то трущобах, - ответил на ее мысли Александр. - Давай зайдем и поздороваемся. Я могу оставить машину здесь, а потом мы с тобой возьмем такси до Корсторфина.
Паб на Делрей-роуд оказался обычным баром, где собираются местные работяги; таких полно и на Лейтовском Уоке. Элисон раздели взглядом раз двенадцать, пока она шла от машины к бару. Александр, чувствуя себя неловко в дорогом костюме, заглядывает в глубину паба, где сидят его брат и какой-то человек в рабочем халате.
Майкл Тейлор молча смотрел на Рассела. Его взгляд был тяжелым.
Элисон показалось, что к тому же эти два человека спорили. Александр понял что нарушил их беседу.
Рассел широко открывает глаза, сначала увидев брата, а потом - еще и Элисон вместе с ним.
- Майк ... это - мой брат, - коротко взглянул он на своего товарища, всерьез увлекшегося выпивкой, а потом вернулся к Александру: - Будь моим гостем.
Он придвинул брату стула и спросил:
- Как твой лесной бизнес?
- Теперь мне нужно договориться не с комиссией, а с окружной советом, - просто ответил Александр, устраиваясь на предложенном стуле и принося еще один - для Элисон.
- Уже слышал. Думаешь, это сработает? - спросил Рассел.
Элисон уже заметила, что он пялится на ее ноги, и завертелась на стуле, чтобы сесть так, чтобы юбка ровно прикрывала ее бедра.
- Политика очень эффективна, но пока эта катастрофа с голландскими вязами все еще убивает нас. А что у тебя на фронте фармацевтики?
- Настоящий бум. Все хотят унять боль, - улыбается Рассел, обращаясь к своему знакомцу. - Это - Майкл, он ...
Здесь Рассел замолкает, потому что начинает колебаться; слово «коллега» готово сорваться с его губ, но он не сводит глаз с рабочего халата своего товарища.
- Мы работаем вместе, - в конце концов осмеливается он.
- А это - Элисон, - представляет ее Александр. - Как ты, все еще с той девушкой?
- Да, но мы только встречаемся, - он качает по столу свой бокал пива.
- За рулем?
-Нет.
- Давай еще выпьем и вызываем такси, - говорит Александр и спрашивает, указывая на бокал Майкла: - Лагер?
Майкл качает головой:
- Нет, мне уже достаточно, спасибо. Время идти. - Он встает, оставляя где-то четверть бокала пива недопитым. - Рассел, увидимся позже.
Александр несколько озадаченно смотрит, как тот выходит из бара, затем покупает всем выпивку.
- Как тебе работается с моим братом? - спрашивает Рассел Элисон, пока ее босс не слышит.
- Э-э-э ... хорошо, - смущенно отвечает она. - Но это - мой первый день.
Когда Александр вернулся, братья стали задевать друг друга, и Элисон начала чувствовать себя не в своей тарелке. Она увидела, как в бар вошел худощавый молодой парень с рыжими волосами. На мгновение она решила, что это - Марк Рентон, но тот незнакомец оказался просто другим продуктом фабрики по производству бледных и рыжих ребят, которая точно работала где-то в Шотландии.
Она за всю жизнь так и не смогла решить для себя, что представляет собой Марк.
Сейчас он очень даже ничего, но в младших классах был настоящим маленьким говнюком. Она помнила прозвище, которым он всегда ее называл тогда - «Еврельс», именно тогда она возненавидела свой нос. Было довольно странно думать о нем сейчас, когда они уже учатся в университетах, кстати, Келли, может быть, тоже в этом году поступит. Элисон смотрела на успешных братьев Мар, пытаясь понять, что такого сделали, чего не сделала она. Она всегда хорошо училась в школе, даже несмотря на то, чем она занималась в старших классах. Именно тогда ее матери поставили страшный диагноз. Но она могла бы все пересдать. Для этого нужно было только сосредоточиться.
Казалось, тогда ее лишили дара устойчивости, у нее словно отобрали жизненный стержень. Жизнь казалась сейчас бесконечным квестом, рядом новых мимолетных развлечений. Но она не думала, что старая сосредоточенность сможет когда-нибудь вернуться.
Жалкое подобие «домашнего» вина, которое продавали в этом уродливом пабе, почти невозможно было пить после качественного обеда в винном баре. Затем Элисон с облегчением откинулась на спинку сиденья такси, которое они вызвали вместе с братьями. Вдруг она поняла, что сидит в машине вместе с двумя мужчинами, которых она почти не знает, хотя они и едут на вечеринку в честь дня рождения их матери. Они как бы соревновались друг с другом: