Я так и подпрыгнул! Выпуская из когтей слабо трепыхающуюся мефозу, потому что она мешала галопировать, вторую изо рта я так и не выпустил, и так, зажевывая, и побежал спасать мир, сквозь слои серого тумана проваливаясь ниже и ниже по серпантину осколков порушенной реальности, ориентируясь на продолжающий звучать внутренний зов.
Я перескочил с одного клочка реальности на другой и влетел куда-то в Пограничье, и в первые мгновения даже понять не мог, что тут вообще происходит, и кто вообще звал. Мимо с мявом пронесся какой-то кот, и я побежал следом, справедливо полагая, что тот, видимо, в курсе. К счастью, мой невольный попутчик в самом деле бежал в правильном направлении, и даже на правильного, на мой взгляд, участника драки набросился.
Нет, не поймите неправильно, все бесхвостные для меня примерно одинаковы. Что у них можно запомнить? У всех два глаза, один нос, один рот, и все примерно на одинаковых местах, поэтому различить их, кроме своего собственного, не так-то просто. И двое человекообразных, решивших подраться, для меня были примерно идентичны, только разных пород. Но я совершенно точно знал, что один из них нас, котов, звал, а второй нет, следовательно, и целью был он. Я отважно вступил в бой, но в последний момент, уже вися когтями на плече общего врага, внезапно обнаружил в зубах забытую мефозу. И плюнуть было жалко, заточпут, сожрут, присвоят победу, и не плюнуть — как-то глупо. Пока я обдумывал свою дилемму, враг встряхнулся, скидывая нас всех, разметав вокруг, и я, обидевшись, поудобнее перехватил зубами свою добычу и снова ринулся в атаку, как и, судя по всему, все остальные мои коллеги и сородичи, тоже расстроенные таким неуважительным отношением. Ведь каждый дурак знает: если на тебе лежит (или висит) кот, прогонять его никак нельзя, это святотатство. А за святотатством следует неизбежная кара, и именно это мы и постарались организовать, снова и снова набрасываясь на врага. О, он был силен. И ловок. И сил у него было предостаточно, но нас было много, да и тот, который нас звал, не зевал, продолжая атаковать, поэтому наш враг, кажется, просто устал. Поняв, что не удается расправиться с нами всеми быстро и эффективно, он, так и не открываясь полностью для нападения, легко соскользнул ниже, в Сонный мир или еще глубже, и я мудро решил не следовать за ним: в конце-концов, мало ли у него там подмога и расстановка сил будет не в мою пользу? Вместо этого я сел, где стоял, выплюнул окончательно придушенную мефозу и начал ею закусывать, более не обращая внимания на окружающее безобразие. Хотя немного, конечно, было интересно, что за тип нас позвал. И что за тип от нас сбежал. Но недостаточно интересно, чтобы бросить на произвол судьбы ценную добычу.
Я уже догрызал последние полуэферемные области мефозы, отфыркивая во все стороны разлетающиеся мелкой сыпучей золой перья, когда рядом со мной на землю капнула огромная капля кетчупа. Я достаточно посмотрел на нее, изучая, потом поднял голову, встречаясь глазами с довольно-таки грустным бесхвостным огромных размеров. Бесхвостный жевал бутерброд из пяти сосисок и двух кусков хлеба, и именно оттуда кетчуп и капнул.
Я сделал укоризненную морду.
— Извини, — покаялся бесхвостный, который, как оказалось, был не настолько туп, чтобы не понять меня с первого раза. — Но капнуло же мимо, не на тебя. А так, да, виноват. Не могу остановиться жрать. Да и вообще что-то себя запустил, и никак не заставлю себя спортом заняться, только и хожу, что на других смотреть, — он печально впился в свой огромный бутерброд, знатно от него откусывая, и начал жевать так, что аж за ушами трещало.
— Начни с пяти минут в день, — фыркнув, посоветовал я. — Задачи должны быть реальными.
И, еще раз брезгливо понюхав кетчуп на асфальте, пошел прочь.
— С пяти минут в день хотя бы начну, — услышал я позади себя. — Вот сейчас и начну.
Все-таки бесхвостные, даже лучшие их представители, на удивление невнимательные и эгоцентричные существа. Просто поразительно: с ними кот разговаривает, а они настолько поглощены своими проблемами, что даже не пытаются осознать это! Нет, их куда больше интересуют свои проблемы, чем чудеса, которыми полон мир. Недаром Двекошки говорит, что они и мефоз от обычных существ своего мира не отличают. Птички и птички, люди и люди: никто и не приглядывается. Только мы, коты, замечаем все, видим все и защищаем мир от бесконечных бед.
***
— Брат, — тем временем радостно позвало чудище. — Ты нашелся!
— Ноооо это не точно, — автоматически отозвался Илья, разглядывая своего предполагаемого приятеля и на всякий случай делая шаг назад.
— Э, ты чего? — спросил Дэш, наклоняя голову с голубовато-белыми, похожими на анемоны волосами. — Кстати, сестра, Коричка, спасибо!
— Зови на помощь, брат-чародей, — ответил голос кошки откуда-то из кустов.
— Ты как-то непривычно одет, — тактично сказал Илья, смутно припоминая, что, кажется, примерно как-то так Дэш выглядел во время приснопамятной драчки со Штормом во время ралли.
— Да ладно, всю жизнь так выгляжу. Ты очки бы носил, брат, да? — хохотнул тот, от чего за его спиной медленно взметнулись и опали волосы, похожие на пучки изогнутых лучей. Их концы постепенно растворялись в воздухе, не имея четкой границы, а глаза Дэша, лишенные зрачков, были сейчас разного цвета: один ярко-синий, а второй — зеленый. — И в зеркало еще на себя самого позырь.
— Как только найду зеркало, — пообещал Илья, бросая короткий взгляд на собственные кристаллические ногти. Вероятно, они были не единственным отклонением от привычной нормы. — Если они тут есть. Кстати, где это, “тут”?
— Это? — Пони махнул рукой. — Это Страна Фаэ. Ну, как-то так, все равно собирался тебе ее показать. Вот и покажу, типа того.
— Я уже насмотрелся, — Илья на всякий случай повернул голову туда и сюда, но вокруг были одни только деревья и деревья, и легкое марево на границе видимости. — Поехали домой.
— Вот с этим как-то не очень, — признал Пони, несколько поскучнев. — То есть, я же вышел один раз обратно, брат. Сбежал сюда от Шторма, он за мной не погнался, я вернулся, чтобы перехватить тебя и сдернуть у него из-под носа, но он как почуял что-то, да? Загнал меня опять сюда, у меня запасная монета была, на крайняк которая, вот да, так что как-то и хватило. А вот обратно как теперь выйти, э? У тебя, случаем, монет от Войны не осталось, брат? Одна-то, видимо, была, раз ты сюда смог провалиться.
— В тар-татары, — буркнул Илья. — У меня куча монет. Но “пела” только одна. Без монеты никак?
— Ну, вообще, да, — печально сказал Дэш.
— Мне нельзя тут залипать. У меня там Св. Ты представляешь, что она сделает, если я потеряюсь? Штурмом эту вашу Страну Фаэ возьмет, вот что сделает. Вам такое маски-шоу не понравится, гарантирую.
— Да что тут сделать, э, — отмахнулся от него Дэш. — Ну, я тенекошек отправил Бледа искать, но это надолго, как-то вот так вот.
— Этот твой Блед может нас вытащить?
Пони пожал плечами, отчего белые световые перья колыхнулись.
— Легенды гласят, брат, что Блед может что угодно.
— Но это не точно? — повторил шутку Илья.
— Точно, что не точно, — важно кивнул Дэш. — Но главное тут не это, а вот то, что тенекошки искать будут, потом пока он монеты добудет, если заначки нет, и все такое прочее. Долго, Шторм успеет нас поймать тут и, как это ты говоришь, брат? Запушить? Запушит.
— И что ты предлагаешь делать?
— Сходить к царю, а чего мелочиться?
— Царю, — осторожно отозвался Илья, критически глядя на приятеля. Светящиеся волосы или нет, под всей мишурой и глюками это был все еще Дэш с его странными, полубезумными местами сентенциями.
— Ну так да, брат. Черный Лес тут вроде пограничья. Суда все с Первой Земли попадают, не куда-то еще, а сюда вот. И царь Черного Леса следит, чтобы всякие попаданцы далеко не ушли. Так думаю я, что вот, есть у него монеты. Хоть одна, но есть.
— И мы вежливо попросим ее отдать?
— Например, вот так, да.
— И что за король-рыбак правит сим дивным краем, и как его найти?
— В общем-то, предлагаю переть напролом через лес, шуметь, орать и ждать, пока нас не прижучит стража, брат, — сверкнул белозубой, совершенно обычной своей улыбкой Дэш.
— Гениальный план, — закатил глаза Илья. — Другие предложения?
— Можем песни петь и танцевать, — рассмеялся Пони. — Но это, брат, давай ты.
— Я тебе не ходячее варьете, — буркнул Илья, копаясь в кармане. Нет, ни одна монетка не отзывалась — но зато он с удивлением понял, что карман изменился, тоже, вместе со штанами, между прочим. Добротные псевдо-американские, сшитые китайцами джинсы заколосились темно-бежевой пижонской замшей. Илья задумчиво потер ее, и обратил внимание на рукава, которые изменились, тоже. Видимо, Порог и этот их самый Черный Лес в самом деле поменяли не только Пони. — А, может, и варьете, — подумав, добавил он.
Пони заржал, как конь, каковым, в общем-то, и являлся.
— Ладно. Ты уверен, что привлекать внимание стражников — это хороший план? Или это все еще не точно?
— А что точно в этом мире, э? — философски вопросил Дэш. В сочетании с его местным фентезийным аватаром это звучало неожиданно глючно. — А если серьезно, брат, то царь, конечно, нас и четвертовать может. Но это вряд ли, вот так. Не сказать чтоб у нас, у Зверей, типа, с ним какая никакая война была или серьезные проблемы. Разве что недопонимания, да и то не со мной лично. Прошлый Блед, правда, говорят, с царем Туманом как-то раз сцепился. Но эт, вроде как, не по делу, а из-за условно-прекрасной дамы.
Илья схватился за голову, пропуская между пальцев волосы — хвала всем добрым и злым духам, на ощупь это были самые обычные волосы, немного подержался и отпустил.
— Мне теперь эта условно-прекрасная дама в страшных снах являться будет, — пожаловался он. — Ладно. Давай попробуем шумно бродить и привлекать внимание.
— Неразумно, но логично, — похвалил намерение Пони. — В конце-концов, вроде как, у нас ни еды, ни воды. Если воду-то тенекошки покажут, где взять, то жрать то, что жрут они, мы точно не станем.
— А что жрут тенекошки? — осведомился Илья, подозревая, что пожалеет о своем вопросе.
— Э, ну, кроме мелких грызунов? Людей. Вернее, жизненную силу, типа того. Чем чаще тенекошка наступает на твою тень в Стране Фаэ, тем тень меньше становится, и тем ближе смерть, вот так вот. Так что кошечек надо уважать.
— А если самому наступить на тень тенекошки? — Илья поежился при воспоминании о кошке-Коричке.
— Так, э, брат, на то они и ТЕНЕкошки. Тень не отбрасывает теней.
— Звучит логично.
— Поверь мне, брат, логично это только звучит, — совершенно серьезно ответил Дэш, понюхал воздух и уверенно зашагал прочь с полянки. Илье оставалось только поспешить за его мягко плавающими в воздухе волосами. Их движения были вполне гипнотическими, может, это было такое дополнительное тайное оружие?
— У меня столько вопросов, — пожаловался Илья. — Что я даже теряюсь, с чего начать.
— Э, знаешь, ты начало мира-то пропусти. Я с динозаврами не очень. Не в курсе, сорян.
— Дебил, — почти с умилением вздохнул Илья. — Динозавры меня не очень волнуют.
— Счастливый, э! А вот меня волнуют. Иногда прям спать не могу, все думаю, как же им, бедолагам, фигово пришлось в катаклизме-то. Накрыло ж так, что не выбраться. А своих Зверей у них и не было, наверное, а, брат? А то круто было бы. Тираннозавр Глад, там, трицератопс Бел. Будешь трицератопсом?
— Да ну тебя, — рассмеялся было Илья, но осекся — смех разнесся до странности далеко и гулко, словно все остальные звуки в лесу смолкли. — Тебе не кажется, что тут стало как-то…?
Он не договорил. Идущий впереди Дэш вскинул руку, призывая к молчанию, и Илья вместе с ним замер, прислушиваясь к тишине.
Она была мягкой, ватной, глухой и более плотной с каждым мгновением. Пони попытался было что-то сказать, но изо рта не вылетело ни звука. Он попробовал еще раз, потом расстроенно махнул рукой и принялся озираться и едва не принюхиваться к воздуху, словно пытаясь понять, откуда пришло молчание.
Илья выдохнул, выпуская тень своего голоса в это море тишины, и в голове перемкнуло на мелодию. Где ж ты было, драгоценное неизвестно что, когда мне надо было справиться со Штормом, подумал Илья, выговаривая губами слова, которые постепенно словно проявлялись в воздухе, наполняясь звуком среди молочной тишины:
— Я зову в этом море тишины, в мире вечной темноты, путеводный луч зову. Слышу звук громыхающих дождей, чтоб согреть меня скорей Путеводный луч зову.
Последний слог прокатился громогласным “у” вокруг, словно волной откатывая назад тишину, и Илья, недоуменно моргая, уставился на Дэша.
Тот невозмутимо показал ему большой палец вверх.
— Неплохо. Неплохо совсем, брат, да. Но теперь нам, наверное, как вот так, надо найти того, кто нас так не любит и показательно ему отомстить, а то это может быть в корне неправильно понято.
— Это как, например?
— А это так, например, что на нас можно спокойно нападать и мы не злопамятные, вот так вот.
— А может, мы в самом деле не злопамятные? — с надеждой уточнил Илья.
— Неееет, брат. Нам так нельзя. Мы, в конце-концов, не хвост собачий, а Звери Апокалипсиса.
Илья закатил глаза в преувеличенном ужасе.
— Такие, типа, важные персоны.
— Еще как, брат, — подтвердил Дэш, озабоченно оглядываясь. — Сдается мне, вот как-то оттуда оно накатило, — он махнул рукой куда-то влево. — Идем мстить, в общем, да.
— Главное, чтобы нам самим не отомстили.
— Не переживай только, брат, справимся. Может, у тебя типа, ложное представление сложилось, но вообще-то, как бы, мы из самых крутых пацанов на этой улице.
— А как насчет леса? — педантично уточнил Илья, которому совершенно не улыбалось встрять в какую-нибудь переделку и обнаружить, что его снова заблокировало намертво, и никакие слова не идут, и никакие потенциальные таланты не работают. — Тебе не кажется, что мне нужен какой-то ликбез, что ли? По тому, что я могу, что ты можешь?
— Вот насчет того, что ты можешь, даже не начинай, э, — отмахнулся Пони. — Это только ты сам знаешь, ну, или вот так что не знаешь. Но потом узнаешь. Все Звери разные ж. Но Конь-Бел, такие, как ты, это, типа, обычно про заразу всякую.
— Про заразу, — озадаченно повторил Илья, пытаясь совместить две явно удавшиеся и пригодившиеся песни-ответа на чужие чары.
— Ну так зараза разная бывает, да? Тогда, давно, ну, там, чума какая-никакая. Потом, может, ну, телек какой-нибудь. А сейчас что зараза?
— Социальные сети, музыка и сериальчики, — без труда вычленил основные тенденции Илья, который примерно это проходил недавно в универе по социологии. — То есть, я мог бы насылать чуму, но стал богом сериальчиков и назойливой музыки?
— Ага, наверное, да, вроде как, — согласился Пони.
Илья некоторое время переваривал эти сведения, а потом спросил:
— Ну, а ты?
— А я Конь-Глад, вот так вот. Но голодать можно не только по еде. По вниманию, признанию, да по чему угодно, э.
— И что ты можешь?
— Насылать печальку и безумие, вот, в основном, как-то, — пожал тот плечами, от чего световые волосы красиво качнулись и нарисовали в воздухе медленно угасающие линии.
— У тебя получается, — сварливо прокомментировал Илья. В самом-то деле, сплошная печалька и безумие, куда ни глянь.
Дэш не ответил, вместо этого предупреждающе поднял руку и опустился на одно колено, осторожно разводя ветки густого кустарника впереди. Илья наклонился над его плечом и, сопя, вгляделся тоже. Полянка выглядела на диво знакомой: по середине ее был тот же самый, или очень похожий шар-гнездо из переплетенных ветвей.
— Я на такой свалился, — негромко сообщил Илья, и Дэш колюче глянул на него через плечо. Ближайший глаз, тот, что был ярко-зеленым, словно даже вспыхнул изнутри, и Илья с некоторым холодноватым ощущением разглядел, что зрачок был не черным, а словно из слоев и слоев серой паутины, наложенных друг на друга. Парень вздрогнул, немного отодвинулся и с подозрением в тоне уточнил. — И что, это плохо?