Глава 22. Оперативник в лабиринте вампиров. История не для слабонервных
Я сидела и, старательно прикусив язык, выцарапывала на камнях две руны. С одной стороны - знак молнии. С другой - прием энергии. Для самого простого артефакта, который я знала, того же светлячка, требовалось минимум четыре руны, заключенные в стабилизационный контур с обязательным расчетом линий для правильного размещения символов в зависимости от конкретного материала- носителя. Более сложные артефакты вмещали десятки рун и могли требовать месяцы только на анализ их подбора и особенностей взаимодействия между собой.
Зато в моем случае не требовалось сохранения артефакта, наоборот, он должен был уничтожаться при использовании. Такой камешек никогда не сработает у другого мага, его просто не смогут активировать. Идея вообще была бы бессмысленна, если бы не моя способность сильного узконаправленного выплеска магии. Особенность, которая проявилась несколько лет назад и которую родители требовали тщательно скрывать.
Я полюбовалась на пару десятков готовых взрывных устройств. Камни я набирала из выбоин в стенах и полу. Делала уже вторую партию, первую я благополучно израсходовала на приятелях того вампира, которого встретила первым. Уродцы преследовали меня втроем, гнали, качающуюся от тошноты, более получаса. Пришлось на них полностью истратить браслет Хамелеона, позволяющий сливаться со стенами и два кольца тишины для беззвучного бега.
Перезаряжать артефакты я уже не рискнула, памятуя о взорвавшемся кольце, обстановка была нервная, а артефактов жалко, слишком много времени и средств потрачено на изготовление каждого. Тем более у меня теперь есть такая красота.
Я раскидала камешки по кармашкам пояса и довольно потянулась. Никогда еще я не чувствовала себя настолько хорошо. Даже постоянные почесывания и слезящиеся глаза казались небольшой платой за успех.
Камешки, конечно, не панацея, чуть больше вампиров и хоть немного сильнее, и мне опять придется спасаться бегством, расходуя артефакты и холодея от ужаса. Но сам факт первого успеха - окрылял. Особенно после череды ошибок. Вживление Ока, несвоевременное видение в склепе, разрешение забраться вампирам в свой разум.
В силу привычки во всем находить плюсы, я могла из каждой неудачи вытащить полезные выводы и новые идеи. Все люди ошибаются, но я теперь была напарником Корнуэлла.
Могла ли я стать безупречной... для него? Непогрешимого, никогда не делающего ошибок. Слишком сильного, слишком умного. Как мне стать равной, ценной, уважаемой?
Прежде всего нужно было справиться с импульсивностью. Застой магии по требованию родителей, постоянное сдержанное поведение, жесткий контроль над эмоциями приводили к внезапным вспышкам раздражения или спонтанности действий. Энергия могла прорваться
сама, как ее не связывай.
И впервые, вдоволь набегавшись в подземелье и существенно растратившись магически я чувствовала себя по настоящему собранной без всякого самовнушения. Легкой, словно пушинка, и довольной как объевшаяся сметаной дворовая кошка. Почему Корнуэлл видит меня только в неудачные моменты? Что бы ему не появиться сейчас, когда я могу ему сказать: «Привет! А у меня все под контролем». И эффектно подбросить камешек в руке.
Уменьшив яркость светлячка до почти незаметной, я двинулась дальше, сжав по камушку в каждой ладони. Шла, пока на очередном повороте меня привлек шум и сполохи света.
Я уже несколько раз слышала отзвуки боя, но никогда еще они не были столь отчетливы. Это означало, что претенденты на звание сира близко. Вряд ли столько шума могли издать птенцы, которых я так ни разу и не встретила.
Последние метры до проходной арки в огромную залу я буквально доползала. Светлячок я выключила давно, здесь он мне был явно ненужен.
В центре квадратного помещения находилась пирамидальная стелла, раскидывающая слепящие лучи во все стороны. На самом ее верху, покачиваясь в воздухе, в центре защитного круга, потрескивающего от избытка магии, висел фиал с темно-багровой жидкостью, подозрительно напоминающей кровь.
А вокруг визжали, дрались, теснили друг друга две группировки примерно по десятку вампиров с каждой стороны. Воняло так, что тяжело заболела голова.
«Предлагаю вернуться и накостылять тем парням из коридоров. Я подсчитал шумы, еще пара-тройка их без нашего внимания остались» - практично предложил мозг.
Глава 23. Битва за фиал
Я бы так и поступила. Если бы на меня напали - бежала бы без оглядки. Но пока можно было тихо подглядывать, анализировать и делать выводы, я должна была остаться.
В боевых обличиях, с искаженными лицами и фигурами, вампиров все равно можно отличить одного от другого не только по одежде. Все это время мне не давала покоя мысль, кем был тот темноволосый вампир, что подмигнул в моем видении.
Близнецы Маури вызвали у меня помрачение сознания, но сами образы, за которыми я гналась - создал мой собственный разум. Братья принимали Корнуэлла за моего брата и не посчитали бы соблазняющую Кин-Кин причиной погони. Зато я посчитала вампиршу опасной и бросилась выручать попавшего под влияние или «опоенного» оборотня. С этим все понятно.
Но темноволосый... Я всматривалась в сражающихся вампиров и не находила ни одного похожего по сложению и повадкам. Почему именно он должен быть мне интересен с точки зрения подсознания? Почему я обязана была погнаться за ним?
Думай, Эфа. В каждой ситуации думай и делай выводы. Я потерла щеку, раненую одним из отлетевших каменных осколков во время стычки в коридоре. Серьга регенерации все хуже справлялась с многочисленными порезами и синяками.
Перед глазами замелькали картинки, я мысленно прокручивала весь мой небогатый опыт общения с вампирами. Пока одно из изображений не застыло. Есть! Резкие движения, словно рывками, птичьи угловатые повороты. Темноволосый был в моем видении, том самом, которое показало Око в склепе. Именно он оставлял на убитом сире Бране следы оборотня. Все было слишком быстро и смазано, само происходящее меня напугало, и я не смогла осознанно четко выделить детали. Зато мое подсознание смогло, «спасибо» покопавшимся в нем близнецам Маури. И от них есть польза. Теперь я смогу определить злоумышленника, участвующего в убийство местного сира.
Я еще раз внимательно изучила каждого из сражающихся. Увы, того темноволосого в зале не было. Бились две группы - с одной стороны вампирами управлял лысый, кряжистый мастер, даже в ипостаси удивительно страшный для белого вампира.
Его противником оказался знакомый мне Генрих. Вот к нему я испытывала отдаленное расположение. Все-таки поверил мне на слово, пригласил в замок, замолвил слово перед Тадеусом. Цветы, опять-таки дарил. Я все помню.
В отличие от лысого, визжащего и прыгающего во время боя, Гальвани вел себя крайне собрано. Он жестами и короткими командами управлял своими бойцами, длинные волосы потрескивали от энергетических потоков, сплетающихся в помещении, глаза Гальвани казались совершенно белыми от непрекращающегося сияния.
Лысый все больше теснил Гальвани. Это плохо. Вряд ли он мне поможет выбраться. С неизвестным вампиром возможность договориться не просто исчезающе мала, а скорее отрицательна. В случае проигрыша Генриха, мои шансы выбраться становились почти нулевыми. Но и ввязываться не хотелось совершенно.
Подчиненные вампиры сражались в основном физически, отчаянно полосуя друг друга когтями, а вот мастера предпочитали воздействие. Белые, чьей специализацией были эмоции восхищения, возбуждения, страсти и творческого экстаза, вовсю посылали друг в друга волны, требующие подчинения и преклонения.
Как я заметила, эти доминационные валы, бьющие по воле противника, выполняли и дополнительные функции, по дороге сбивая приверженность низкоуровневых вампиров. Некоторые из них чуть ли не каждые две-три минуты меняли сторону боя.
Лысый вдруг завизжал особенно сильно и сам побежал к Гальвани, отбрасывая сломанными куклами тех, кто оказался на его пути.
И вот уже Генрих со своими начинает все дальше отступать от каменной стелы, по сторонам которой вдруг проступили бегущие надписи и переливающиеся знаки. Судя по всему, дело плохо, лысому начали насчитывать победные очки.
Вздохнув, я подкинула камешек и на низком бреющем полете отправила его в тыл группы намечающегося лидера. Некрасиво вмешиваться в чужое противостояние, но они все равно конкурировали не один на один, поэтому будем считать, что я из команды Гальвани. Красивая умная девушка украсит и усилит любую сторону. Так и случилось.
Еще пара забросов и ситуация в корне изменилась. Затихший было постамент опять засиял надписями, только уже в «нашу» честь. И с победительным криком Гальвани поставил ногу на распростертого в подчиняющемся поклоне лысого.
Воздух потрескивал от концентрации вампирской магии, я даже в надежде посмотрела на свой браслет Хамелеон, вдруг и его заодно подзярядит, но увы.
- Всех сюдааа! - скомандовал Генрих, и вампиры начали стаскивать побежденных в центр зала под постамент. Зрелище было интересным, пока меня не дернули за ногу.
Сердце от страха прыгнуло до горла, я пискнула. А прошедший через другой вход, коих было несколько, и подкравшийся сзади вампир уже деловито тащил меня в общую кучу.
Некоторое время я соображала: брыкаться, ударить молнией или изобразить почти все согласное поверженное тело.
Генрих решил за меня.
- Человеккк, - прошамкал он клыкастой пастью, - сюдда ее. Едаааа!
- Я же была на твоей стороне, помогала! - я отпихнула тащившего меня вампира и подскочила на ноги.
- Едаааа!
Сплошное разочарование, а не мужчина. Бросившись бежать в сторону ближайшего коридора, я вынуждена была признать, что планов у меня больше не осталось и нужно разрабатывать новые. От вампирской вони слезились глаза и кружилась голова. Еще пара шагов и я добегу до поворота.
Но в спину ударило воздействием.
Общим. Эта сволочь скомандовала всем подчиненным атаковать меня, вызывая в жертве восхищение и подчинение. Никакого восторга я не испытывала, но меня скрутило так, что я впервые задумалась, а не использовать ли кольцо-блокатор аллергии и будь что будет.
Судороги скручивали тело, когда два вампира тащили меня, практически потерявшую сознание к Генриху.
- Потерпппиии, - вдруг прошамкал он, покачнувшись, - мне нужжна силаа, нужжна крофь.
Да пошел ты. Зубы выбивали дробь, мучительно болел каждый сустав в моем теле.
Вампир держал меня за шкирку, белые с голубой окантовкой глаза рассматривали с явным гастрономическим интересом. Стоящие вокруг вампиры глазели завороженно, покачивая вываленными длинными языками.
Громкий звук, похожий на разбивающееся стекло, заставил Генриха повернуть голову. Окружающая фиал защитная сфера разлетелась на крошечные сверкающие в переменчивом свете осколки, тут же растаявшие в воздухе. Колба с кровью висела и чуть покачивалась, не защищенная, доступная. Так и продолжая удерживать меня одной рукой, Гальвани завороженно двинулся к своей судьбе. Он шел прямо по телам поверженных, покорно смотрящих снизу вампиров, поднимаясь к вершине постамента. Шаг за шагом. Покачивающийся, истекающий жуткими ранами победитель.
Протянутая белая рука, практически кости, обтянутые жилами и кожей, не дрогнула, схватив фиал. Запрокинув лицо, он начал пить. Кадык двинулся вверх по шее, уродливая челюсть дергалась в такт первых глотков.
Крови там было всего ничего, монстр себе только аппетит раззадорит и примется за меня. Выдохнув, я решилась. Сейчас или уже не успею.
Одновременно я ударила Генриха двумя ногами в пах и включила на кольце единственный заряд скорости. Потом мне будет очень плохо, но я уже себя чувствую отвратительно, терять нечего, главное - убежать отсюда подальше.
Вырвавшись из дрогнувшей руки вампира, я как в замедленной съемке увидела поворот его головы. Рука Гальвани невольно вывернулась, фиал поднялся чуть вверх, наклонился и прямо мне в лицо полилась оставшаяся половина, заливая мир красным.
Генрих завизжал на высокой ноте, отбрасывая опустевший сосуд. Я упала на пол и быстро вскочила, хрипя от боли. Неизвестная кровь кислотой раздирала мне горло, жгла по глазам.
- Эфа! - услышала я знакомый голос и слепо повернула окровавленное лицо. Что я там говорила о Корнуэлле, который никак не может прийти конкретно в то время, когда я побеждаю... Пусть приходит, когда угодно. Например, сейчас - очень хорошее время. Прекрасное время.
- Она выпилла мою крофффь.
Наглая ложь. Точно не его.
Потом были шум, крики. Но мне уже было все равно. Огонь из горла упал вниз, обжигая живот, и я потеряла сознание.
Глава 24. Нечто в моей крови
Я выплывала из забытья. Сквозь белесую пелену медленно проступал окружающий мир, пока только кремовым потолком и ощущением мягкого удобства постели, на которой я лежала.
Рядом негромко беседовали.
- И чем ей грозит вампирская кровь?
- Это не просто кровь, Люшер, это ритуально отданная сила главы Белого Крыла. Была бы твоя сестра вампиром, претендовала бы на сира замка, как и Генрих. Очень плохой, кстати, прецедент бы получился, кандидаты бьются между собой до смерти. Генрих тоже теперь полностью подчинен главе, но получил и отголоски его силы, в течение суток освоит новую энергию, станет намного могущественнее и уже без проблем возьмет под контроль весь замок. Завтра он, в свою очередь напоит ритуальной кровью мастеров и будет их чувствовать на расстоянии, как часть себя. Ты же знаешь, как мы птенцов делаем, почти убиваем и на грани смерти выпаиваем. После этого мастер получает полную власть над птенцом.
- Но Филиппа человек.
- А с людьми еще проще. Человек, выпивший ритуальную кровь Главы Крыла в полном здравии, становится его слугой. Считай, твоя сестра попала в услужение к первому лицу белых. Это честь.
- Кин-Кин, не выводи меня из себя. Говори сразу - что надо делать.
Некоторое время в комнате раздавалось довольное мелодичное хихиканье. А вампирша - совершенно бесстрашна, отметила я.
- Лю, дорогой, да ты в себя и не заходишь. Генрих до сих пор не двигается и с трудом говорит. Ритуал кровавой клятвы подчинения сиру до сих пор не проведен, город купается в страхе. Я с трудом замяла дело, и то, спасибо Гальвани. Он все еще чувствует себя виноватым перед Филиппой, а вот на тебя дико зол. Лучше тебе в замке не появляться.
Я повернула голову, чтобы увидеть разговаривающих, заскребла пальцами простынь, пытаясь то ли подтянуться и сесть, то ли развернуться на бок.
- Эфа, - надо мной навис Корнуэлл или Люшер, как его упорно называла Кин-Кин.
Он ничего не спрашивал, только смотрел. Жадно изучая мое лицо серыми глазами.
- Все хорошо, брат. Только я насчет слуги не поняла. Я не буду ничьей слугой.
Сама мысль быть слугой вампира вызывала у меня омерзение и глухой страх. И не нужны мне были никакие супер-способности.
Корнуэлл почувствовал мою возрастающую тревогу и взял за руку.
- Мы решим этот вопрос, тебе важнее сейчас выздороветь. Доктор никак не мог определить - у тебя сильная аллергия или тяжелое отравление, лечили комплексно.
- Я быстро восстанавливаюсь. Вы очень вовремя подоспели там, в подземелье. Спасибо.
- Не благодари, - рядом с Корнуэллом появилась вальяжная вампиресса. Она тоже подошла к кровати и положила оборотню руку на плечо.
Я подняла бровь.
- Да хоть передо мной сказочки не устраивайте, родственнички, - она хохотнула и убрала руку, - будто я не вижу, как вы друг друга глазами пожираете. А что. Оба - фанатики, вообще о себе не думаете, очень подходите.
Мне помогли сесть в кровати, хотя я и сама вполне могла это сделать. Но если мужчина настаивает, пусть потрогает. Мне тоже приятно.
Слова вампирши о нас с оборотнем вызывали смущение. Я стрельнула глазами в Корнуэлла, он казался невозмутимым. Хорошо, не будем о личном при этой бесцеремонной особе, только о деле.