Глава 1
Я открою тебе свою тайну.
Милый мой, я во сне летаю.
И чем ниже домов крыши,
Тем сильнее твой голос слышен.
Он зовет меня, мой милый,
Просит дать тебе жизненной силы.
Но внизу шум машин, скрип трамваев.
Как найти мне тебя — не знаю.
Дмитрий.
Раньше он не обращал внимания на сны. Голова и так была забита предстоящими делами, проблемами, большими и маленькими, обычной суетой обычной жизни. Просматривая с утра график на день, где согласно приоритетов стояли задачи и то, что уже никак нельзя было отложить на более позднее время, Дмитрий пил кофе, затягивался утренней сигаретой и вдруг поймал себя на возникшей перед глазами картинкой, яркой картинкой из сна. На него смотрели, очень близко — практически одни глаза. Глаза притягивали, и он как будто погружался в них. Спросили бы у него, красивые ли? Он не смог бы ответить. Потому что это слово не подходило. Они были… колдовскими. И невозможно было в тот момент оценивать их, можно было только притягиваться, погружаться, растворяться.
Молодой человек тряхнул головой, отгоняя видение. Но воспоминания о сне так просто не отступили. Из памяти выскочил другой фрагмент, где он видел уже девчушку, совсем молоденькую, с длинными волосами цвета пшеницы, тоненькую, как тростинка, смотрящую на него широко открытыми голубыми озерами.
— Помоги мне, пожалуйста. Для меня это очень важно.
«Что за бред? — Дмитрий опять тряхнул головой и, выбросив сигарету, сделал последний глоток кофе. — Привидится же такое. Похоже я действительно перетрудился».
Гонка. Постоянное напряжение. Даже о свадьбе подумать некогда, а ведь обещал Лиле, что затягивать не будем. Вот только немного разгребем дела, закончим контракт и идем подавать заявление.
Лиля. Его неизменная подружка из детства. Сколько ему было? Да, двенадцать лет, когда родители разбились на машине. А тетка Наталья, пожилая, больная женщина решила, что не справится с ним, и отдала в детдом. Да, она навещала его, и он, вроде бы, не один был. Но детдом — это не родной дом с близкими людьми рядом, с родительским теплом и заботой. И хорошо, что уже тогда он не был мямлей и мог постоять за себя. А вот Лиля…
Впервые он увидел ее окруженной мальчишками постарше, которые насмехались и толкали ее один к другому. Она сжимала кулачки и пыталась отталкивать обидчиков. Он тогда, не раздумывая, вступился за нее. Правда, наваляли ему тогда знатно, но и он в долгу не остался. Все потом стояли перед директором и слушали проповедь. Лиля пыталась его оправдать, но кто эту малявку слушал? Их всех, включая Лилю, наказали уборкой территории. Малявка пристроилась рядом и преданно поглядывала ему в глаза. Не выдержав тогда ее взглядов, он сказал:
— Говори, что я твой брат, ну, двоюродный. И за тебя в ответе. Я буду защищать тебя, только и ты постарайся не влезать в истории. Мне как-то в лом дворником быть.
Малявка заулыбалась и защебетала что-то благодарное. Вот ведь… одно слово — девчонка.
Лиля была на пару лет младше Дмитрия, из родителей была мать, пьющая, лишенная родительских прав. Иногда та подходила к забору детдома, звала девочку и плакала пьяными слезами, причитая. Смотреть на это было стыдно. Многие смеялись над Лилей и дразнили за такую мать, но все равно это была какая-никакая, а мать. Лиля всегда бежала к ней и, не обращая ни на кого внимания, пробовала что-то сказать той, пробовала как-то убедить бросить мать пить. Малая была, наивная. Мечтала, что как-то повлияет, и мать бросит, заберет ее, и они заживут счастливо. Где сейчас ее мать? Ни он, ни Лиля не знали. Лиля, покинув детдом, пробовала ту отыскать, но пока ничего не получилось. Квартира была пропита, а куда потом переселилась женщина, никто не знал.
У Мити было проще. Он вышел из детдома к тетке, которая через год отошла в мир иной. Действительно совсем больная была женщина. Но квартира осталась, жить было где. А это в наше время много значит. Вон Лиля, живет в общежитии и ждет — ей пока не дали, хотя должны — социальное жилье.
Девчонка, как вышла из детдома, опять пристроилась под его крыло. И уговаривал он ее поступать учиться, говорил, что поможет. Но та отказалась, устроилась к нему на фирму — к тому времени Дмитрий уже организовал свое дело — и в роли секретарши опекала его. Быстро постаралась и стала незаменимой. Он сгружал на нее мелкие проблемы, доверяя, посвящал в планируемые сделки. Да, что-то ответственное он ей не поручал. К настоящему времени у него были два хороших зама, но по мелочи было столько дел, что, если бы не она, он бы погряз, утонул. Лиля постоянно намекала на свою незаменимость и говорила:
— Вот, если бы не я, то…
И он верил ей. Да и в обыденной жизни она помогала ему и с уютом квартиры, и со стирками-химчистками. Часто приходила и готовила что-то вкусное. Она бы и переселилась совсем к нему, но что-то сдерживало его, и он возражал, правда, чтобы не обидеть, шутя.
«Наверное, — думал он, — я одиночка. Мне просто необходимо побыть одному, сам на сам с собой, я тогда отдыхаю, разряжаюсь». Это последствия жизни в детдоме, где одному практически невозможно было остаться, спальни на 10–12 человек, учебные комнаты, комнаты отдыха, и везде дети, дети. Захочешь побыть один — попробуй найти место. А потом еще ругать будут, где ты был, почему тебя не видели.
И, если честно, он с ужасом иногда думал, как он будет жить постоянно рядом с Лилей. А может привыкну? С ней же было просто и понятно. Она особо не напрягала его и, уж точно, о нем заботилась. Любовь? Какая любовь? Это выдумки женских романов. Есть привязанность, доверие, тепло в отношениях. О, да. Есть еще страсть. В страсть он верил. Сам иногда испытывал такое притяжение к какой-нибудь сексуальной девице, и фантазии накрывали. И он гордился своей выдержкой, умением держать себя в руках. Но иногда, на мужских междусобойчиках, слушая откровения кого-либо из захмелевших, ловил себя на мысли: «А ведь в моей жизни явно чего-то не хватает». Но мысль приходила и уходила. А в отношениях — да-да, близких — с Лилией у них было все ровно, без фейерверков. Он бы даже сказал — обыденно.
***
Быстро собравшись и доехав до работы, Дмитрий погрузился в привычный ритм дня. Анализ поступлений на счет, проверка изменений в договоре с подрядчиком, совещание. Надо попить кофе и переключиться на новое дело. Встреча предстояла через час. Минут пятнадцать-двадцать есть. Можно расслабиться. И Дмитрий, выкинув все мысли из головы, прикрыл глаза.
И тут же мысленно увидел свою ночную гостью. Что она говорила ему? Он напрягся. Да, что-то о помощи. Это было свойство характера, наверное, но Дмитрий, когда его о чем-то просили, не мог отказать. Почему-то, с детства ему казалось это важным. Он с тех пор, как остался один, без родителей, очень хотел быть кому-то нужным. Может, поэтому и Лилю взял под опеку? Он зачастую, когда его просили о чем-то, понимал, что его просто используют, морщился, но отказать, уйти в сторону… Даже когда это было необходимо, сделать это было очень сложно. Но он научится говорить «нет».
Сейчас, когда было несколько свободных минут, он «разрешил» себе вспомнить, о чем же его просила девушка. Что же она ему говорила? И в памяти сразу выплыл образ тростиночки с огромными голубыми глазами.
— Помоги мне, пожалуйста. Для меня это очень важно. Я не могу обратиться ни к кому из нашего мира. — из глаз незнакомки покатились слезинки.
Митя не выносил слез. Не мог видеть. Все в нем переворачивалось.
— Не плачь, малышка, — очень хотелось прикоснуться и вытереть слезки, и он осмелился. Она вздрогнула, но не отвернулась, а широко распахнутыми глазами смотрела на него.
— Чем я могу помочь, что сделать для тебя?
— Ты поможешь? Обещаешь?
— Я постараюсь. Обещаю. Не плачь., - и осмелев, он поправил упавшую прядку волос.
Как же все реально было в этом сне. Он помнил свои ощущения, помнил даже запах девушки. Во сне и запах? Не воображение ли играет с ним шутки?
Размышления были прерваны вошедшей Лилей. Та, улыбаясь, подошла:
— Отдыхаешь? — И пристроилась к нему на колени. И это неприятно его кольнуло. Он аккуратно сдвинул ее.
— Лиля, подожди, мне надо подумать, встреча не из простых. Ты мне лучше кофе принеси.
— Все. На сегодня тебе кофе хватит, лимит исчерпан. Я о тебе забочусь, — и выгнув бровь, добавила:
— Принесу чай.
И почему-то ему вдруг показалось все это фальшивым. Он поморщился, отгоняя неправильные мысли. Это накопившаяся усталость. Надо все-таки устроить себе хотя бы полноценные выходные. Увы, на отпуск, который давно нужно было взять, тоже Лилей были выстроены планы. Она взяла с него обещание свозить ее к морю. Он и сам хотел на море. Помнил из детства, как родители возили его, и какое это было потрясение. Море показалось ему, тогда ребенку, большим, огромным зверем, лежащим у его ног, ворчащим о чем-то своем и лениво заигрывающим набегающими волнами. Он воспринимал море как единое живое существо, умное, всезнающее и понимающее, невероятное. И от непостижимости увиденного он тогда заплакал. А мама, смеясь, пыталась понять и утешить его. Мама…
От воспоминаний из детства стало грустно. Лиля принесла чай и опять попыталась привлечь внимание, и у него мелькнула мысль: «что-то хочет, будет просить». Поэтому он резко поднялся и, подхватив подготовленные бумаги, поспешил убежать на встречу.
Глава 2
Подъехав к небольшой кафешке, в которой договорились встретиться, понял, что до условленного времени еще около десяти минут, и не стал выходить из машины. Заглушив двигатель, прикрыл глаза. Про новую сделку думать не хотелось, более того, он вдруг подумал, что работа, его дело подмяло его под себя, и теперь не он управляет им, а наоборот. Он, как послушная марионетка, делает то, что диктуют ему обстоятельства, необходимость. Он в постоянной суете, гонке. От одного договора к другому. И пропала радость от сделанного, нет чувства удовлетворения. Как будто шел-шел на вершину, дошел и понял: «это не вершина, это перевал, и дальше гряда с горами повыше, но… кажется, ты устал, и твое стремление к вершинам бессмысленно».
Время. Пора на встречу. Молодой человек встряхнулся и пошел. Уже сидя в кафе, ведя неспешно разговор, поймал себя на мысли, что нет в нем никакой заинтересованности, была и пропала. Человек напротив начал волноваться, каким-то чутьем уловив, что сделка не состоится, в ней не заинтересованы, и начал говорить то, что уж никак нельзя было говорить.
Митя поднял руку, останавливая собеседника, и предложил перенести дальнейший разговор на другое время.
— Я обдумаю, потом Вам позвоню, и договоримся о встрече.
Не слушая протесты, подошел к официанту, расплатился и вышел. Что с ним? Ехать в офис не хотелось, и он позволил себе пойти в рядом находящийся парк. Под ногами шелестел ковер листьев. Осень. Давно он смотрел по сторонам? Давно обращал внимание на что-то помимо работы? Навстречу несся молодой шустрый сеттер. Поводок тянулся за ним. За ним бежала девочка и причитала: «Тоша, Тошка, куда же ты? Стой!». Дмитрий наклонился и подхватил поводок. Пес резко затормозил, а потом попробовал дернуться в другую сторону. Но уже подбежала девчушка, сказав «спасибо», подхватила поводок и повела рвущегося на волю щенка, наверное, с прогулки домой.
«А мой поводок — работа, — подумал Дмитрий. — И я не пытаюсь сорваться».
Он присел на лавочку и опять прикрыл глаза. Что-то важное было в его сне. Вот только что? Почему он снова и снова возвращается к нему? Глаза. Девушка-тростинка. Слезы. Он обещает помочь. Помочь в чем? Как? А ведь он пообещал. Дмитрий снова и снова прокручивал в голове сон. Нет, он не помнит, о чем шла речь. Но вспоминать девушку было так приятно. И он сидел на лавочке и улыбался. Кленовый лист спикировал ему на голову. Взяв его в руки, парень посмотрел на прожилки. Какой узор! И вся эта красота — Митя обвел глазами парк, раскрашенный осенними красками — скоро погаснет. Листья опадут, побуреют, а потом их накроет снег. И весной… Нет, что это за мысли? Дмитрий встал, встряхнув себя, и дал команду: «на работу, а то начал тут растекаться лужицей». Но на задворках сознания билась мысль: «что-то с моей жизнью не то и не так, что-то нужно менять».
***
Войдя к себе в кабинет, выслушал вначале Лилю по звонкам. Та с блокнотиком в руках, приняв соблазнительную позу, докладывала. В общем ничего срочного, все ожидаемое. Но вот блокнотик захлопнут, и Лиля начинает уже другую атаку. Митя поморщился, сейчас даже запах ее духов почему-то раздражал.
— Лиля, мы договаривались, на работе работа и только.
— Так пригласи меня домой, я уже соскучилась.
— Увы, поскучай еще немного. Я… — Дмитрий замялся, придумывая предлог, — Я сегодня должен уехать по одному срочному делу.
— Не поняла. Я не в курсе? Куда?
— Лиля, это пока только планируется, и я никому об этом не рассказываю.
— Даже мне? Темнишь Мельнов!
— Считай, что перестраховываюсь. И у стен есть уши. А проект, если созреет, крупный. Поэтому, береженого бог бережет.
— Хотя бы куда едешь, ты можешь сказать?
— Нет. Пусть и это будет для тебя и всех других тайной, — говорил, уже быстро собираясь, Дмитрий. — Вызови замов. Надо ЦУ дать.
Внезапно принятое решение нравилось ему все больше и больше.
Быстро обсудив с замами текущие и предстоящие дела, Дмитрий стал прощаться с Лилей. Та сидела, надувшись, демонстрируя обиду.
— Лиля, ну что ты как маленькая девочка, что за капризы?
— Я планировала, что мы на выходные кое-куда съездим, побудем вдвоем.
— Съездим в другой раз. Не огорчайся. Пойми: на первом месте у меня работа.
— Да. А я непонятно на каком. Вот уйду от тебя.
А Дмитрий вдруг про себя подумал, что он бы, наверное, не расстроился. Хотя… Лиля его близкий товарищ с давних пор. Нехорошо обижать ее.
— Прости. Я не хотел тебя огорчать. Обещаю, выполню по возвращении любую твою просьбу.
— Любую? — загорелись глаза у девушки.
— В пределах разумного. Придумывай, чего тебе хочется. Я куплю.
«Мелко плаваешь, — подумала про себя Лиля, — покупкой не отделаешься». А вслух пожелала ему «всего хорошего» и попросила быть на связи.
А Дмитрий уже летел. Чмокнув в щеку на прощание Лилю, он уже обдумывал, куда поедет, какие вещи побросать с собой в сумку. Дела фирмы отошли на второй план. Погрузившись уже в машину, мелькнула мысль, он ли это и что творит, но тут же задвинулась на дальний план предвкушением чего-то нового, какой-то свободы.
Глава 3
Алья. Ранее в другом мире.
В огромной душной комнате было еще темно. Ночь за небольшими окнами только-только начала отступать, меняя свое одеяние на серое. Скоро испугается и уступит свое царство дню. Алья знала, внутренние часы не подводили, что у нее есть где-то полчаса-час и девочки, с которыми она делила комнату, начнут просыпаться, разбуженные светом и окриками селиц. А пока те и другие еще спали у Альи было немного времени побыть самой с собой и прогуляться к озеру. В суете дня, в окружении воспитанниц и селиц, это было практически невозможно. Не одеваясь, в длинной рубахе, в которой спала, она тихо вышла в утро. Прохладный воздух приобнял ее за плечи, и девушка поежилась, посмотрела по сторонам и пробежала через двор на выход. Ворота, конечно же, были закрыты. Но она как-то нашла лазейку в ограде и ей, худенькой, выбраться из пансиона не составит труда. Главное, чтобы никто не заметил. Но сторожа спали. А собаки, зная ее, не реагировали. Только Найда, подняв голову и присмотревшись, встала и потрусила за девушкой. Но Найда ей не помешает.
Выбравшись за ограду, девушка побежала по тропинке к озеру. Бежать практически в серых сумерках было сложно, но она дорожку хорошо знала. А вот и белесый туман выплыл, значит озеро совсем рядом. На ходу Алья стала стаскивать с себя сорочку. Можно было не опасаться кого-то встретить. Места здесь были удаленные и путники сюда не забредали. Вот и озеро. Воды из-за тумана не было видно. Но ноги уже ступили на озерные камешки. Брр. Как же холодно! Но, не позволяя себе смалодушничать и отступить, Алья выдохнула и помчалась дальше. Дыхание зашлось. Ничего. Скоро холод отступится. Главное, не потерять в тумане направление. Погрузившись в воду, мощными гребками она поплыла дальше. Но увлекаться нельзя, скоро все начнут просыпаться, а об утренних ее побегах, никто не должен догадаться. Вернувшись на берег, оглянулась на розовую полоску неба. Скоро рассвет. Сорочка липла к мокрому телу и возвращаться обратно было сложнее. Распустив на ходу волосы, как она ни старалась, все равно волосы подмокали и высушить их было не так просто, Алья пробралась на территорию пансиона. Уф. Кажется, пронесло. Теперь можно и в комнату тихо пробираться. И она на цыпочках двинулась по темному коридору.