— Почему? Благодетельница перекрыла источники своей благодати, чтобы она не доставалась императору. Почему пропал ваш источник, если император о нем не знал?
Старик затряс головой.
— Провинились мы перед ней.
— Все говорите, и правду. Соврете, я узнаю.
— Нашлись среди нас… Захотели лучшей жизни и стали за большие деньги продавать благодать. Мы их покарали, да только поздно. Источника не стало.
— Теперь понятно. И как же император не узнал о вашем источнике, если были среди вас такие… несознательные?
— А мы и под пытками не можем открыть это место. Так устроены. Даже если бы захотели, ни сказать, ни показать не можем.
— Ясно. Ребят ваших, я только наберусь сил, помогу спасти. А уж дальше. Просите Благодетельницу о прощении. Все в ее власти. Как она решит, так и будет.
— Спасительница, откуда Вы нам доставляли благословенную воду? Где-то есть еще источник?
Алья усмехнулась.
— Может и есть. И пока я вам помогаю с соизволения Благодетельницы, но доверять? Нет — не доверяю. Подумайте почему. Может быть, еще не все потеряно.
К ним подошел мужчина. В стороне, глядя на них, топтались остальные люди.
— Я староста этой общины — Пикрем. От лица всей общины хочу выразить Вам нашу благодарность. Вы спасли целый народ, и мы бесконечно благодарны Вам. Что Вы хотите за Вашу помощь?
— Вас спасла Благодетельница, благодарите ее. И просите у нее прощение за все ваши прегрешения. Я же только выполняла ее волю.
— Так все же, что мы должны? Вы не думайте, мы рассчитаемся за все и за волшебную воду, которая у Вас осталась.
Алья растерялась. «Они не понимают ее? Какие слова найти? Был бы здесь Индис, он бы нашел». Она стояла, задумавшись, и молчала, сосуд с водой инстинктивно прижала к себе. Метнувшаяся тень, рывок — и сосуд в руках убегающего мужчины. Кто-то закричал, кто-то бросился вдогонку. А Алья произнесла
— Вот вы и подписали себе приговор. В вас заключена мудрость и знания целого мира. Но нет самого ценного — порядочности. Зачем Благодетельнице такой народ? — и покинула их.
Она сидела у реки и горько рыдала. Подошел Эрмит и сел рядом. Санни, Дарина, Индис — все подходили и молча садились вокруг нее. Даже Лада молчала, только пристально всматривалась в девушку. А потом выдала для всех:
— Вот так и помогай людям. Да пусть себе пропадают! Лучше бы о себе позаботилась! — и ушла.
Дарина тихо попросила:
— Ты расскажи. Легче станет. Мы с тобой рядом. И поможем, и поддержим, девочка. Не держи обиду и боль в душе.
И Алья все рассказала.
Дарина поглаживала ее по плечу. Эрмит ворчал тихонько. А Индис сказал:
— Нельзя по нескольким уродам судить обо всем народе. Потеряли они ориентиры, так нужно помочь. Ты не расстраивайся, Алья. Мы что-нибудь придумаем. Ты молодец, все что могла сделала. А теперь отдыхай и приходи в себя. Благодетельница подскажет, как быть дальше. Ей виднее.
Глава 46
Лада шла по лесу, размышляя: «Ну, что в этой Алье такого?» Почему все с ней носятся, переживают за нее, пытаются поддержать? Почему она, Лада, каждый раз прикладывает усилия, чтобы ее приняли, посчитали своей. Каждый раз ей приходилось заглядывать в мысли, настраиваться на собеседника, даже иногда излучать волну доброжелательности, чтобы от нее не отвернулись, чтобы ей улыбнулись. А ведь у Альи нет ее дара, у нее другой. Она не прикладывает усилий. Ей достается все просто так. Почему?
И самое обидное — ее любят. Как же Лада хотела, мечтала, чтобы ее любили, чтобы на нее смотрели с такой нежностью, как смотрит на Алью Дмитрий, чтобы ее обнимали и целовали. Она даже не представляет, что это такое, и какие при этом ощущения. Внутренний голос шепнул ей: «Ты легко можешь это исправить». Как? Внушить кому-то любовь? Но чтобы внушить какое-то чувство, надо самой испытывать его. А она только в общих чертах представляла себе, что это такое. Нет, внушить она не может. Но очень хочется понять, почувствовать. А как?
Лада вернулась в лагерь. Вот Дмитрий уже с ними, и Эрмит тянет его от Альи показать, как идут дела на стройке. Лада поймала волну от Дмитрия, как тот тянется к Алье. Идет с Эрми, слушает то, что тот говорит, но мысленно касается Альи. Почему? Что в этом такого? Нет, она не понимала, но должна понять. Как?
Дмитрий втолковывал что-то Эрми, Лада не вникала, о чем речь. Рядом никого больше нет? Нет.
— Эрми, там что-то срочное у Индиса. Он ищет тебя.
— Я сейчас, — и Эрмит побежал на поляну.
Лада собрала мысленно всю свою силу:
«Я — Алья. Ты видишь перед собой Алью» — транслировала она, и взгляд у Дмитрия менялся. В нем появилось нежность и какая-то тихая радость.
Лада впитывала этот взгляд, это тепло, подходя ближе и протягивая руки к Дмитрию. Он обнял ее, и Лада вздрогнула. Сила заструилась по его рукам, Ладе захотелось взлететь, голова закружилась. Она почувствовала прикосновение губ и… услышала крик, полный боли. Объятья разомкнулись.
— Как это? — шептал Дмитрий, переводя взгляд с нее на Алью. К ним уже спешили их товарищи.
А Дмитрий исчез. И Ладу охватила, начала затягивать в себя такая пустота, как будто она потеряла все, ради чего можно было жить. Пустота разрасталась и тянула в бесконечность, бесконечную беспросветною пустоту. И не было ничего, ничего кроме боли, разрывающей ее изнутри. Она не осознавала, ее это чувства или чьи-то извне. Все не имело значения. Упала на мох, но ей казалось, что она продолжает падать. Куда? Сейчас эта бездна поглотит ее.
Жизнь не имела больше значения. Как же больно. Кто-то что-то говорил — все мимо. Она свернулась калачиком. «Конец» — единственное, что билось у нее в голове. «Алья, Алья, что случилось?» — слышала, как сквозь вату она. Но она же не Алья. «Я не Алья. Я Лада!» И сразу стало легче. Пустота стала отступать. Лада даже смогла подняться и посмотреть в сторону Альи. «Что это было?» Она не понимала.
Эрми взял на руки Алью и понес к источнику.
— Она не просто без сознания, она холодная, такое впечатление, что она замерзает изнутри.
Санни плакала. Индис заметил Ладу и стал спрашивать, что случилось, не видела ли она.
— Лада, а где Дмитрий? он оставался здесь. — спрашивал Эрми
— Я… Я не знаю. Когда Алья закричала, он исчез.
Дарина подошла и, всматриваясь в глаза Лады, тряхнула ее:
— Говори. Все говори, мы ведь узнаем правду. Что случилось?
— Я была рядом с Дмитрием.
— Просто была?
— Не совсем. Он обнял меня и хотел поцеловать.
— Митя? Ты ничего не путаешь?
— Ах, ты, змея! — Взвилась Санни. — Это ты ему внушила? Сам бы он никогда не посмотрел ни на кого другого.
— Признайся, — расстроенно произнес Индис. — Как же я просмотрел? Это моя вина. — Индис схватился за голову. — Благодетельница, что же теперь будет? Что ты натворила, мерзкая, глупая девчонка?
— Я хотела понять, что такое любовь, я хотела узнать, что такое поцелуй. Я не хотела причинять зла, — заплакала Лада.
***
Митя раз за разом пытался перенестись к Алье, но ничего не получалось. Он пробовал по-разному, пытался представлять их поляну, Храм, но… оставался на месте. Ему нужно к Алье. Он должен быть рядом! Он объяснит, что это был какой-то обман. Он же любит только Алью, и никто ему больше не нужен. Мысленно он кричал ей: «Ты для меня одна!» Звал ее, метаясь по квартире. «Что же делать?»
«Алинка» — звал ее, даже не допуская мысли, что может потерять ее.
Отчаяние пыталось захлестнуть его, но он не сдавался.
«Милая, единственная, любовь моя, душа моя, Алинка, верь мне, верь в меня. Ты у меня одна!» — твердил он.
— Пусть она меня услышит, — стал молить он непонятно кого. — Пусть все пропадет, забирайте у меня все, только верните мне ее.
«Как же так, ведь мы — одно целое. Почему я здесь, а она там? Как можно было нас разъединить?» Он метался и пробовал снова и снова пробиться к Алье.
— Прими и смирись, — раздалось у него в голове. — Я закрыла тебе вход в наш мир, не стучись больше. Я не пущу тебя.
— Не становись между нами. Мы любим друг друга! Пусти меня к ней. Мы нужны друг другу.
— Ты ее дар начал передавать Ладе, забирая у моей девочки жизнь. Я должна была, бездействуя, наблюдать, как ты все рушишь?
— Как ты допустила такой обман?
— Да. Я тоже виновата, не доглядела. Но я вовремя вмешалась и теперь защищаю свою девочку от бездны.
И голову как отпустило. Митя понял, что все, Благодетельница ушла от него. А он? Митя застонал. Его не пустят к Алье? Он ее больше не увидит?
«Ничего. Алья сама к нему сможет прийти. Она же придет? А если нет? Если она поверила тому, что увидела? Что там говорила Благодетельница про жизнь Альи? Он забирал жизнь у Альи? Он передавал дар? Как это возможно?»
Ужас костлявой лапой сжал сердце. Боль и вздохнуть не получалось.
— Алья! — Мысленно кричал он, уже понимая, что это конец. «Пусть только она живет» — последнее, что подумал он, теряя сознание.
Глава 47
Индис уложил Алью рядом с родником. Рука девушки упала в воду.
— Благодетельница, услышь меня, помоги своей дочери. Молю тебя.
Подходили люди, смотрели и понимали, что случилась беда с этой светлой девушкой, которая, казалось, светилась и одаривала их своим светом.
Пасечник упал на колени и зашептал:
— Благодетельница, помоги, спаси ее.
Вслед на ним и другие стали опускаться на колени и молиться.
— Где Дмитрий? Почему его нет? Он бы вытащил Алью, — плакала Санни.
— Она не хочет возвращаться, — отвечала, плача, Дарина. — Наверное, она решила, что Дмитрий предал их любовь, и не хочет жить.
— Девочка, — Дарина склонилась к Алье, — тебя и Митю подло обманула Лада. Митя любит тебя. Ты слышишь? Митя любит только тебя. Слушай свое сердце. Не верь в обман.
***
Алья плавала в белесом туманном мареве, на которое сменилась бесконечная пустота, поглощавшая ее.
«Где я?» — Вяло думала она. Боли не было. И… души как будто не было, точнее чего-то очень важного, ее Я.
«Что я здесь делаю? Кто я?» — Мысли перекатывались в голове вяло, и ответа она не ждала. Ей было все равно.
«Алинка» — раздалось где-то далеко-далеко.
«Милая, единственная, любовь моя, душа моя, Алинка, верь мне, верь в меня. Ты у меня одна!» — звучало так безысходно.
«Кто эта Алинка? Кого зовет, о чем просит этот голос?»
— Девочка, — послышался другой голос — тебя и Митю подло обманула Лада. Митя любит тебя. Ты слышишь? Митя любит только тебя. Слушай свое сердце. Не верь в обман.
«Обман? Какой обман? Почему я слышу эти голоса?»
— Алья, — звучал совсем рядом первый голос, и девушка двинулась к нему.
Сквозь туман проявились очертания мужчины. Тот лежал с закрытыми глазами, прижимая руку к груди.
Алья прикоснулась и отдернула руку. Больно. «Это его боль?»
Она присела и, превозмогая боль, тянувшуюся к ней от этого человека, стала поглаживать.
— Все пройдет. Я заберу твою боль, — ей было очень жаль человека, лежавшего перед ней.
А тот, не открывая глаз, схватил ее за руку и стал шептать:
— Алья, ты пришла ко мне. Я так надеялся, что ты придешь. Ведь мы с тобой одно целое. Как же мы друг без друга? Нас же не сможет никто разлучить? Алья? Ты же знаешь, что я люблю тебя, ты для меня одна во всех мирах.
Боль. Как же ей было больно. «Пусть мне плохо, зато я помогла ему». А слезы, горячие, жгучие потекли из глаз. «Он любит неизвестную мне девушку, Алью. Он принимает меня за ту девушку. Ну и пусть».
— Я рядом, — шептала она. — Я с тобой. Никто нас не разлучит. Возвращайся.
Ей хотелось верить, что все у этого мужчины будет хорошо. Заторможенность ее уже пропала. И она лихорадочно думала, чем еще может помочь.
— Я могу дать ему своих сил. Здесь они мне не нужны. Зачем?
Она склонилась к незнакомцу и легко коснулась его губами. «Пей» — мысленно приказала она. Тот открыл глаза, выдохнул и прильнул к губам девушки.
Круговерть мыслей, образов, лиц захлестнула ее. Она — Алья? Она — та девушка, которую любит этот человек? Это ее он искал, звал? Это она ему так необходима? А она? Она его любит! Он — ее жизнь, ее душа, ее любовь.
Алья приоткрыла глаза. Белесый туман исчез. Рядом были такие знакомые и родные лица. Только… «Митя. Где Митя?»
Вокруг все начали улыбаться, благодарить Благодетельницу.
— С возвращением, — шептала Дарина, обнимая Алью, Санни плакала навзрыд и тоже тянула руки обнять.
— Митя. Где Митя?
— Его тут нет, — огорченно сообщил Эрмит.
— С ним что-то случилось? — Обвела она всех глазами. — Вы что-то скрываете?
«Я закрыла ему вход в наш мир» — раздалось в голове у Альи.
— Благодетельница… — Алья рванулась к Мите и… ничего.
— И тебя не выпущу. На это моих сил хватит.
— Тогда я уйду туда, где мы будем вместе, — улыбнулась Алья.
Алью тормошили, что-то ей говорили, но она шла в свою комнату. Легла на постель и закрыла глаза.
Глава 48
— Девочка моя, я делаю это для твоего же блага.
— Прости меня, Благодетельница, но… я не хочу такого «блага». Я его недостойна. Моя помощь идет от сердца и, если в ответ — отторжение, обман, то мне нечего противопоставить. Возьми в доверенные лица Индиса, он понимает тебя, он сможет донести твои пожелания. Я не могу бороться с завистью, жадностью и прочими пороками. Я не могу жить по указке, я не хочу, чтобы мной управляли. Я — свободная птица.
Лечить лучше получится у Дарины. Выбери ее. А я — слабая девушка, мало знаю и понимаю еще меньше. Я могу только верить в доброе и любить. Тебе мало того, что я могу дать. Поэтому отпусти меня. Забери свои дары, оставь мне мое. Большего я не прошу.
Тяжелый вздох был ей ответом. Но Алья уже думала о другом. «Митя. Как там Митя? Я усну и увижу его. Над снами Благодетельница не властна». Она закрыла глаза, представила себя вольной птицей, летающей по мирам, и уснула.
***
Дмитрий медленно приходил в себя. Острой боли не было, только отголосками, эхом ныло в груди. Он лежал на полу. Слабость была такая, что казалось пальцем не сможет пошевелить. «Я должен встать» — приказывал он себе, но только попробовал пошевелиться, и боль опять полоснула по груди. «Так. Резких движений не делаем. Все медленно и плавно». Встать не получалось. Кажется, он ненадолго даже опять отключался. Телефон был в кармане, но дверь он не сможет открыть. «На работе лежат запасные ключи» — вспомнил он. Медленно, превозмогая боль, он подтянул телефон и нажал на вызов Маши.
Говорить было тоже сложно. Дыхание прерывалось. Но он смог сказать:
— Маша, внимательно, не перебивай. В столе ключи от моей квартиры. Захвати кого-нибудь. Ко мне. Срочно.
Время для Мити тянулось бесконечно долго. Он не делал уже попыток встать. Он ждал. Вот раздался звонок и послышался скрежет ключей.
Володя Аршавский сразу бросился к нему.
— Не трогай! — Бросила Маша, вызывая уже скорую.
Врачи осматривали, проверяли, делали какие-то уколы.
Потом сказали Маше собрать вещи для больницы.
— Я не поеду в больницу, — запротестовал Дмитрий.
— Как Вы не понимаете, Вам нужно лечение, останетесь дома, и мы можем не успеть.
— Я буду лечиться дома. Что нужно подписать?
— Вы не сможете дома организовать нормальное лечение.
— Вы пишите все, что нужно. Я как-нибудь дома выкарабкаюсь.
Маша внимательно смотрела на Дмитрия, а потом сказала:
— Не надо спорить. Мы сделаем все, что нужно. Я организую и капельницы, и уколы, и каждодневный осмотр врача. Мы справимся.
«Умница, Машенька» — подумал Дмитрий, закрывая глаза.
— Эй, не спать! Доктор, его можно переместить на постель?