А Лена не могла ответить. Сквозь тонкую ткань капроновых колготок она чувствовала прикосновение его горячей ноги к своей.
Слишком волнительно.
— Всё. Разобрал, — вновь сказал он, но не отодвинулся.
Лена кинула беспомощный взгляд на Свету, которая сидела на задних рядах. Подруга ненавидящим взглядом прожигала затылок Давида.
Поймав взор Лены, Света вскинула брови и отвернулась к соседке справа, что-то спрашивая.
Горечь собралась во рту, и Лена отвернулась.
Раз подруга не верит в неё, она будет делать всё назло, чтобы Света убедилась. Убедилась, что её тоже могут любить. Что Лена стоит любви!
— Не хочешь сходить вечером в кино? Там новый фильм вышел, — прошептал Давид на ухо, цепляя влажной плотью нежную плоть.
— Хочу, — тихо выдохнула девушка, млея от счастья и забывая о подруге, о своих обидах.
— Тогда после пар?
— Давай.
В темноте кинотеатра пальцы Давида робко, как крылья бабочки коснулись ладони Лены, оставляя обжигающий след на коже руки. Отвернувшись от экрана, девушка посмотрела в его сторону. Парень неотрывно смотрел на экран, улыбаясь уголками губ.
Лена посмотрела вниз. Она смотрела на то, как пальцы парня переплетаются с её.
Девушка счастливо вздохнула и расплылась в улыбке. Так хотелось рассмеяться в этот момент. В голос. Радостно. Так как она не делала давно.
— Ты тоже чувствуешь это тепло в груди? — тихо спросил парень, касаясь губами её скулы.
— Да, — также тихо ответила она.
Давид повернул её лицо за подбородок к себе и коснулся губами её губ.
Не знавшая до этого чужих прикосновений Лена парит. Лена потеряла голову.
От чувств.
От своей влюблённости.
После сеанса кино парень проводил её до дома.
— Будешь моей девушкой? — спросил он, ловя её губы и втягивая в нежный поцелуй.
— Да, — выдохнула она, щекоча дыханием его кожу.
Их отношения продолжались четыре месяца. Четыре счастливых месяца. Давид был нежен и галантен. На близости не настаивал. Лишь фотографии просил прислать. В нижнем белье. Или без.
И как-то Лена отправила. В белом кружевном лифчике.
А на следующее утро её личные сообщения разрывались от похабных сообщений.
«Хорошо Давид девку развёл», «Хорошо девка», «Так же ли она горяча в постели?» — её стена была полна подобными фразами.
И фотография.
Её фотография в белом лифчике.
Слёзы текли по щекам.
Боль разрывала грудную клетку.
Создавалось ощущение, что она проглотила мешок иголок, и они мучительно медленно драли её внутренности.
Разрывали напополам.
Тошнота подкатила к горлу, и она еле успела добежать до ванной.
Света примчалась тем же вечером, с порога заключая в объятья.
Вытирая слёзы и рыдая вместе с ней на полу её комнаты, она обещала, что больше никогда не бросит. Что всегда будет рядом.
Она не говорила ей о том, что предупреждала.
Света знала, что её маленькая, хрупкая подруга влюбилась.
Знала, что Лена поверила в то, что Давид её принц.
Знала, что доброе сердце её подруги сейчас разрывается на части.
Они тогда так и уснули на полу в обнимку, разделяя одну боль на двоих.
А потом фотографии неожиданно исчезли. Везде. Из всех групп и бесед.
Давид тогда подловил её у подъезда.
— Лен, прости. Я знаю, что я плохо поступил. Мне нет оправдания, но я хочу загладить вину.
— Прощаю, — отстранённо ответила Лена.
— Мне, правда, жаль. Я отправил другу, хотел показать какая ты у меня красивая. Я же не знал, что он…
— Да, я поняла, что твой друг плохой. Все плохие, все виноваты, один ты хороший, — Лена даже не смотрела в его сторону.
— Нет! Нет. Я во всём виноват. Я это осознаю… Просто… Пойми! Я совершил ошибку и хочу исправить её! Мне, правда, было хорошо с тобой!
— Поэтому ты на меня поспорил? — Девушка перевела взгляд на лицо Давида. — Потому что тебе хорошо было?
— Нет… но…
— Скажи, мои чувства и моя гордость действительно так ничтожно мало стоят? — глаза всё же начали слезиться.
Давид что-то говорил ещё, а она не могла понять, чем же он её когда-то привлёк. Любовь прошла. Спали розовые очки. Осталась лишь оглушающая пустота внутри.
— Лен, обещай, что не будешь сегодня плакать, — Света вновь погладила её ладошку.
— Обещаю, — открыто улыбнулась Лена подруге. — Только библиотека, а потом сразу же домой — читать интересную книгу. Вечером обязательно тебе позвоню! — пообещала она.
— Люблю тебя, моя бусинка, — прошептала Света, крепко обнимая Лену.
— И я тебя, — девушка вдохнула знакомый запах волос и счастливо улыбнулась. — И я тебя…
Глава 2
С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
Всей кровью прорастайте в них, —
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
Когда уходите на миг!
А. Кочетков
Лена еле плелась против обжигающе холодного ветра, пряча лицо в тёплый вязаный шарф и постоянно протирая стёкла очков онемевшими от мороза пальцами. Всё небо было затянуто низкими серыми тучами, а белый липкий снег перекрывал весь обзор. Подслеповато щурясь, Лена пыталась разглядеть номер стоящего на остановке автобуса. Но, не сумев ничего увидеть, девушка лишь плотнее запахнула пальто и, склонив голову ниже, чтобы колючие хлопья снега не могли добраться до щёк, побрела дальше.
Лена всегда любила снег. С самого детства. Ведь это что-то волшебное и необычное. С ним у неё связанны сотни счастливых воспоминаний из детства. Тогда, когда ещё были живы мама и бабушка с дедушкой. Её семья. Её родные.
А сейчас она одна. Нет у неё семьи. Никого кроме Светы, которой тоже порой не до Лены.
Когда Давид ухаживал за ней, она так сильно надеялась на то, что у них будет своё гнёздышко. Своя семья.
Лена с горечью повторила это слово в своей голове. Только через восемь лет после смерти отца, её мама смогла полюбить другого мужчину. Правда, девушке иногда казалось, что со стороны матери любви к дяде Мише не было. Благодарность, привязанность, но не любовь. Мама просто не хотела дальше оставаться одна. Ведь Лена рано или поздно выросла бы, вышла замуж, а мать осталась бы одна. Девушка понимала это и жалела. Ведь сердцу не прикажешь, оно часто любит тех, кто этого не достоин.
Видя перед глазами пример искренней и взаимной любви, Лена всегда верила в то, что и она обретёт своё счастье. Однажды. Раз и навсегда. Чтобы как в сказках.
Давид казался тем самым.
Единственным.
Тем, кто на руках носить будет и любить до гроба.
Но кто сказал, что у неё всё должно быть как у людей?
Лена зло стёрла текущие слёзы с холодных щёк.
Она ведь отдавалась ему полностью. Всей душой. Всем сердцем. Ей казалось, что весь мир сосредоточен в одном человеке. В её Давиде. В каждом прикосновении, во всём, что она делала для него. Ну, не было этих глупых бабочек в животе. И что? Ведь все говорят, что это выдумки…
Интересно, сможет ли она когда-нибудь полюбить другого мужчину? Полюбить так же сильно как любила Давида? Или же на всю жизнь в её сердце останется лишь один парень? Навсегда?
Нужный автобус подъехал к остановке, и Лена с великим облегчением отряхнула снег с плеч и зашла внутрь. В обеденное время суток транспорт был практически пуст, и девушка заняла любимое место возле окна, там, где всегда греет печка. Открыв книгу, Лена погрузилась в чтение. Она недовольно нахмурилась, когда почувствовала, что кто-то опустился на сидение рядом с ней. Мест в автобусе полным-полно, а пассажиру необходимо именно к ней сесть! Поправляя очки на носу, Лена повернула голову в сторону соседа и разочарованно выдохнула. Давид. Человек, которого ей на тот момент хотелось видеть меньше всего.
Парень сидел на краешке сиденья и смотрел на Лену щенячьим взглядом.
Раньше, когда он строил ей просящие глазки, она не могла ему отказать. Ни единого раза. Выполняла любую его просьбу. Всегда сдавалась под натиском чувств. Сейчас его жалобный взгляд вызывал раздражение и злость.
Вся её любовь переросла в нечто другое.
Не в ненависть.
Нет.
Это была… жалость?
Да, скорее жалость.
Лене было жалко этого человека, ведь он оказался неспособен признаться во всём сразу. Даже придя извиняться, он продолжал врать и перекладывать свою вину на других.
Просто трус.
И лгун.
Сейчас Лена поняла, что вся его весёлость и шутовство — всего лишь маска. Так он прячет свою неуверенность.
А чтобы тебя не считали дураком — всегда будь дураком.
Вот он и взял на себя такую роль. Роль простака и местного шута.
Если раньше Лене это нравилось, то сейчас это очень сильно её раздражало.
Её любовь ушла, оставив пустоту. Как и обида на него.
Обида тоже ушла.
Единственное её желание — не пересекаться с ним.
Просто чтобы он исчез из её жизни.
Пусть у него всё будет хорошо, но без неё.
— Лен, мы можем поговорить? — попросил он, взглядом побитой собаки заглядывая ей в лицо.
— Говори, я слушаю, — Лена говорила спокойно, рассеянно глядя мимо него и надеясь побыстрее закончить неприятный разговор.
— Мне плохо без тебя, Лен. Очень плохо! — все маски слетели с его лица, и перед девушкой сидел растерянный мальчишка. — Пойми, я не хотел тебя обидеть и причинить тебе вред. Не хотел тебя опозорить! Я действительно тебя люблю. Я просто трус… Да, — парень зло сжал зубы, — я трус. Я признаю это! Я не смог тебе признаться о том, что я начал наше знакомство из-за глупого спора. Понимаешь, когда узнаёшь человека лучше, трудно не проникнуться симпатией. А я полюбил тебя. Но я признал свою ошибку, слышишь? Я признал. Это ведь главное? Ведь главное признать, а потом исправить. Но я не знаю как… Прости меня, — парень взял её руку в свою ладонь и поднёс к губам.
Лена отстранённо заметила, что обычно горячие руки Давида были очень холодны. Значит волновался. Сильно волновался.
— Давид, я сказала уже, что я тебя простила, — Лена высвободила ладошку из захвата чужих пальцев. — Я вижу, что ты сожалеешь. Но и ты меня пойми. Я верила тебе так, как никому прежде. Это было предательство. Удар. Для меня это хуже измены. Мне нужно время, понимаешь? Время, чтобы окончательно отпустить ситуацию. Чтобы прийти в себя.
— Хорошо, — Давид склонил голову. — Хорошо, Лен. Я понял. Ещё раз прости.
Парень встал и, понурив голову, побрёл в конец автобуса. Неизвестная сила толкнула девушку, и она, вскочив, схватила его за рукав, вынуждая обернуться. Глаза Давида были пусты. Он смотрел мимо. Сквозь Лену.
— Не смей ничего с собой сделать, — Лена встряхнула парня за плечи, пытаясь увидеть эмоции в пустых глазах. — Слышишь? Не смей! В таком случае я тебя никогда в жизни не прощу. Ни-ког-да, — по слогам повторила она.
Давид кивнул и слабо улыбнулся.
— Я и не собирался, — прошептал он. — Даже сейчас ты заботишься обо мне, — отметил он.
Лена вглядывалась в его бледное лицо, грустные глаза, наполненные слезами, синяки под глазами.
Всё это она когда-то так сильно любила.
Так сильно!
Девушка поддалась вперёд и прерывисто обняла парня, прижимаясь щекой к его куртке.
Давид крепко прижимал её к себе в ответ и, кажется, сотрясался в сухих рыданиях.
Неизвестно сколько бы они так простояли, но Лена услышала, как женщина механическим голосом сообщила «Библиотека» и, отстранившись от парня и махнув на прощание рукой, выскочила на улицу.
На душе стало легче.
Будто висящий камень сняли.
Она отпустила Давида. И откуда-то знала, что больше никогда его не увидит.
Лена вежливо поздоровалась с хмурым охранником и отдала пальто гардеробщице, улыбчивой пожилой женщине. В просторном зале городской библиотеки стояла волшебная тишина. Людей не было совсем. Лена с наслаждением вдохнула носом запах книг, который бывает только в библиотеках. Запах бумаги, пыли, клея и чернил. Так пахнет множество книг собранных в одном месте.
Из-за стеллажей появилась высокая женщина со строго собранными на затылке волосами. Увидев Леночку, она радостно заулыбалась.
— Лена, я так рада тебя видеть? Ты прочитала книгу, которую я тебе вчера дала?
— Да, Мария Ивановна, — девушка вытащила из сумки толстую книгу и положила на стол. — Мне понравилась. Есть что-нибудь похожее?
— У меня для тебя радостная новость, — женщина улыбнулась и вновь скрылась за стеллажами. — Твою любимую книгу нашла.
Леночка встрепенулась и в нетерпении посеменила вслед за Марьей Ивановной.
Старинная книга, на которой невозможно было даже разглядеть год и город издания, была настолько интересна, что несмотря на то, что Лена знала там почти каждое слово, она читала её каждый раз с замиранием сердца.
Несмотря на изрядно потрёпанную обложку, внутри страницы были все целыми, да ещё и красочными. Лена поражалась тому, насколько реалистично выполнены картинки. Каждая как живая. Особенно драконы.
— Вот, — женщина с величайшей осторожностью протянула Лене книгу. — Книгу посчитали утерянной и слишком старой, поэтому её списали. Думаю, что ты можешь забрать её домой.
— Спасибо, — Лена пискнула, расплываясь в улыбке. — Я здесь пока посижу, а то на улице мороз. И я замёрзла.
— Сиди! Я только рада твоему присутствию.
Девушка зябко повела плечами, а Марья Ивановна тепло улыбнулась. Она любила эту девочку. Леночка была такой старательной, такой умной. Прямо, как она в молодости. Главное только, чтобы она не повторила совершённых ею ошибок. Погрузившись в свои мысли и качая головой, Марья Ивановна пошла в свою маленькую коморку под лестницей. Нужно заварить чай. Себе и Леночке. Не хватало ещё, чтобы девочка заболела.
Лена поставил сумку на стул и, придвинувшись ближе к столу, открыла книгу. Книга рассказывала о некой стране, где жили драконы и эльфы. И жили они во вражде уже тысячу лет. И вели два государства войну многолетнюю. Лена почему-то всегда была на стороне драконов. Они ведь такие красивые. Девушка открыла книгу на развороте, где были изображены драконы, парящие высоко в небе. На переднем плане виднелся золотистый с яркими зелёными глазами, чуть поодаль похожий на него, но с золотыми, как и его крылья глазами.
Отчего-то дракон с золотыми глазами ей нравился больше. То ли своими крыльями, то ли глазами, то ли статью. Лена не могла ответить точно.
— Такой красивый дракончик, — девушка прошептала с благоговением и погладила кончиками пальцев крылья.
На миг ей показалось, что золотистая чешуйка ярко блеснула в полутьме помещения, а рисунок под пальцами нагрелся.
Склонившись ближе, Лена сосредоточенно стала вглядываться, но ничего обычного больше не заметила.
— Надо спать больше, — вздохнула она. — Совсем с ума схожу. Картинки у меня теперь оживают.
Девушка хмыкнула и потёрла слезящиеся от усталости глаза. С чашкой в руках вернулась Марья Ивановна и, поставив одну перед Леной, села рядом.
— Ну, расскажи, мне доченька, что стряслось у тебя? Куда твой Давидушка делся?
— Мы больше с ним не вместе.
— Чего это? Такая хорошая пара была! — женщина огорчённо вздохнула.
— Так уж получилась, — Лена отпила чай из большой кружки, пряча глаза.
— Он хоть и балбес, но любит тебя, — Марья Ивановна кинула испытывающий взгляд на Лену.
— Знаете, может и любил, может и не любил… Это уже не важно.
— Как знаешь, деточка. Как знаешь… Я тоже тогда не простила своего Ромку. А потом стало поздно, — глаза женщины наполнились слезами.
— Расскажите? — тихо спросила Лена, накрывая ладошкой подрагивающую руку Марьи Ивановны.
— Помню тот день, когда мы встретились, как будто это было вчера.
Взгляд женщины покрылся поволокой воспоминаний, и она начала свой рассказ.
*****
Молодая девушка, с туго заплетёнными косичками и аккуратными белыми бантами, сидела в шумном парке в тени раскидистого дуба и увлечённо читала книгу. Карие глаза за стёклами круглых очков быстро бегали по строчкам, а пальцы еле успевали переворачивать страницу за страницей. Ни журчание фонтана, ни громкие крики ребятни, ни щебет птиц — ничто не могло отвлечь её от чтения.