— Если странно, вот и тащи свою задницу сюда!
Леха на деревянных ногах подошел к Пасечнику и, пока тот не соизволил протянуть начальственную руку, сунул видоискатель Смиту. «Оружейник» немедленно влип в него глазом — и застыл.
— Ну и чего там странного? — спросил Пасечник, старательно не замечая, как его не уважили.
— Извините, коллеги, — сказал Леха и устало привалился к стене рядом со Смитом. — Трудно объяснить. Проклятье.
Действительно трудно объяснить, почему тебе вдруг стало боязно.
Дело не в том, что ты увидел огромного железного монстра с клешнями и когтями.
Дело в том, что монстр — без головы, а тот, кто снес ее напрочь — ползает неподалеку, поджидая новую мишень. Ты всего четверть часа назад побывал на линии огня, но ничего тогда не понял. Свист в небе, взрыв и дым за несколько километров... Тебя это не очень касается. А теперь оно коснулось, ледяной костлявой лапой прямо за хребет. Теперь ты знаешь, как это выглядит — когда Йоба-Хранитель попадает в цель.
Тяжкое зрелище. Наводит на размышления.
Ты очень не вовремя представил, как именно все произошло. Вот по улице прёт стальное чудовище, и вдруг далеко впереди перед ним взрывается, рассыпаясь на кирпичи, таунхаус, а потом сквозь дым и пыль влетает снаряд, проносится между домами и бьет чудовище в морду. Один раз.
Сегодня над нами этот снаряд прошел высоко-высоко.
А в тот день он летел прямо где мы сейчас. Наверное на уровне второго-третьего этажа. Если какие-то окна еще уцелели, их не стало. А потом он бахнул.
Может, не так красиво все было. Может, и дом не взрывали, а загадочный Йоба сам развалил здание парой выстрелов, чтобы встать на прямую наводку.
Может, он еще не с первого раза попал.
Но стальное чудовище умерло.
Оно там мертвое лежит.
А мы здесь пока живые. Но это временно.
Тьфу, блин!..
— Там какая-то гибридная инженерная машина, я не смог ее опознать... — Леха вытер потное лицо рукавом. — Понимаете, она разбита, но не «раздета». Почти два года прошло, разбирай на металлолом — они же тут все железо растащили! — нет, ее не тронули. А сколько ценных вещей! По-моему, слева орудие валяется, его из рубки вынесло целиком. Манипуляторы лежат. Минный трал целехонек. Не думал, что так бывает...
— Значит, боялись подходить, — сказал Пасечник, очень внимательно разглядывая Леху.
— Скорее боялись подогнать транспорт, — буркнул Смит, подкручивая регулировку на видоискателе.
— Одно другому не мешает, — заявил Пасечник тоном эксперта. — Если машину подстрелил их любимчик Хранитель, они могли вокруг этого целый культ выдумать!
— Всякое бывает, — дипломатично сказал Смит. — Явных признаков отправления культа не вижу, но само попадание... Внушительное.
— Да, попало в нее... Страшно, — Леха судорожно втянул в себя обжигающе горячий воздух. — Он ей голову срубил, этот Йоба. А у нее же руки... Ну, манипуляторы. И она там стоит... Как живая, только мертвая. Руки уронила. И без головы.
Леха снова нервно утерся. И еще раз. Пот катил с него градом.
— Алексей, ты можешь повернуться? — бросил Смит через плечо. — Я хотел бы обзор со всех камер. А то правая сейчас показывает твое ухо. А верхняя — меня.
— Не могу, — ответил Леха, сам того не ожидая.
Пасечник вздохнул, достал из сумки пачку влажных салфеток, распечатал, и протянул ему сразу две.
— Спасибо. Вам тоже... Не помешало бы.
— Ты расслабься, — сказал Пасечник. Провел по лицу салфеткой, посмотрел на нее и фыркнул. — Стой, отдыхай. Мне знакомо это состояние, когда вдруг прихватывает. Ходишь, смотришь, вроде ничего, а потом — бац! Я сам очень впечатлительный... Ты давно не был в поле?
— С конца сорок девятого. Тогда вышла довольно горячая история, но я отвечал за... образец боевой техники и не чувствовал себя настолько... — Леха неопределенно помахал рукой.
— Голым? — буркнул Смит. И протянул видоискатель Пасечнику. — Я в поле без машины — как без кожи вообще.
— Он чувствует себя песчинкой, — авторитетно заявил Пасечник. — Песчинкой в бушующем море!
— Песчинка лежит на дне и скучает, ее море не колышет, — процедил Смит. — Если в море, тогда уж бутылкой! С запиской: «Спасите, помогите!»
— Зануда, — сказал Пасечник. — А вот Алексей меня понял.
И припал к окуляру.
— И песчинкой, и голым, и спасите-помогите, все сразу, — Леха не без труда развернулся к улице лицом, чтобы Пасечнику было лучше видно. Ему по-прежнему не хотелось высовываться.
— Это точно погода и таблетки от желудка, — сказал Смит. — Завтра пройдет.
Достал планшет, вывел карту и глубоко задумался над ней.
Леха стоял лицом на запад и радовался, что без оптики в жарком мареве ничего не видно. Но все равно из головы не шла мысль: вот Пасечник чуть впереди, Смит на шаг сзади, и получается очень удобная мишень. Проводники это понимают и держатся поодаль. Надо рассредоточиться. Хотя бы для самоуспокоения.
— Как тебе варзона? — донесся голос Смита. — Присмотрелся? Догадался, почему «Кибернетика» полезла на «Ландскнехтов» через жилую застройку?
Леха пожал плечами.
— Да, все ожидаемо.
— Не надо так подбрасывать камеры, пожалуйста, — сказал Пасечник.
— Извини... По-моему, сама карта Абуджи диктует тактику. Сразу говорю, по моему скромному мнению, без артиллерии и поддержки с воздуха, без танков это все — необоснованный и расточительный героизм. Потери будут очень велики. Но если стоит задача пробиться в центр наличными средствами, я бы атаковал именно отсюда шагоходами.
— Обоснуй! — неожиданно потребовал Пасечник.
Леха еле успел подобрать челюсть. Что еще за экзамен?
Подмывало оглянуться хоть на секунду и поймать взгляд Смита. Какой он сейчас? Заинтересованный или как всегда — деланно равнодушный?
— Ну, так что?
Смит возник в поле зрения сам. И тоже сделал то, к чему Леха не был готов: молча кивнул. С предельно серьезным видом. Мол, разрешаю, докладывай этому остолопу, а я послушаю.
— Хорошо, я бы нанес отвлекающий удар колесной техникой с севера и востока, по двум трассам в обход горы Асо, где это очевидно, и где будут ждать атаки...
— И не тряси головой, будь любезен.
— Виноват, — Леха для устойчивости привалился к стене плечом. — ...А основной удар — шагоходами с запада. По лучевым улицам вроде этой.
— Тесно, — коротко бросил Пасечник.
— Зато больше шансов. Через жилые кварталы БШМ подойдут вплотную к центру, используя таунхаусы, как щиты. Особой внезапности не получится, но и перестрелять нас не выйдет. Без тяжелых минометов или систем залпового огня ты не прихлопнешь шагоходы в такой плотной застройке, а у них «Центральный Бизнес-Район» Абуджи окажется как на блюдечке, и они смогут навязать свои правила игры.
— Ну, примерно так и было, — буркнул Пасечник одобрительно.
«Непонятно только, чем кончилось, — подумал Леха. — Полное впечатление, что когда проснулся Йоба-Хранитель и начал тут плющить шагоходы вместе с домами, все участники конфликта окончательно сбрендили. Перенести свою войнушку в Европу, это надо было додуматься. Если бы кто-то нарочно хотел всей системе нагадить, он бы так не смог...»
— А эта жуткая хреновина, значит, оттаскивала подбитую технику, — добавил Пасечник. — Шагоходы нынче дороги... Теперь мы знаем, как их эвакуировали!
Смит издал странный звук, больше всего похожий на подавленный стон от внезапной зубной боли.
И поглядел на Леху выразительно, как никогда раньше.
Лехе вдруг пришло в голову, что это не «оружейник» всю дорогу издевается над Пасечником, а совсем наоборот, американец доводит его своей нарочитой тупизной — и ведь доведет.
Ну и парочка. Отправить их в командировку вместе мог только сознательный вредитель. Хотя, скорее всего, — осенило Леху, — это сделал искусственный интеллект.
Робот, мать его, психолог. И робот, мать его, кадровик.
«Не слишком ли много роботов?»
Смит обернулся к проводникам и звонко щелкнул пальцами.
— Алло, Майк! Слышишь меня? — он махнул рукой вдоль улицы на запад. — Там подбитая машина, очень большая и страшная, как вы ее зовете?
Майк отчего-то сильно промедлил с ответом. Леха просто-таки видел, как тот думает. И кажется думает, стоит ли отвечать вообще.
— Э-э... Разрушитель, — отозвался наконец проводник. — Если вы идти туда, мы нет.
Смит выдвинулся немного вперед, чтобы Леха заметил, как тот на него косится.
Леха в ответ подмигнул.
— Я тоже понял, кто тут самый умный, — буркнул Пасечник, не отрываясь от видоискателя. — Все уже поняли.
— Это вы только начали, — туманно пообещал Смит.
— Мы готовимся. Сейчас ты спросишь Майка, не эта ли машина разбудила Ю... Ё... мля... Хранителя, и ответ будет утвердительный.
Смит промолчал.
— Я спрошу, если надо, — сказал Леха.
— Спасибо, не беспокойся. В группе я ответственный за глупые вопросы. Уже и сам не рад, надо было тебя репортером назначить.
— Нет-нет, я не умею притворяться журналистом!
— Ты умеешь притворяться недотепой и чайником, этого достаточно, чтобы хорошо сыграть журналиста, — неожиданно выдал Смит.
И отвернулся.
— Подтверждаю, — совсем уж внезапно добавил Пасечник.
Леха скромно потупился.
— Однако, нам везет сегодня, — протянул Пасечник. — Еще один чертовски интересный объект. Глядя, как его расколбасило, я почти уверовал в пушку. Готовьтесь принять меня в вашу секту Свидетелей Бубы. Если Джон не ошибся насчет пушки, это ставит с ног на голову черновые версии Института, но зато всё объясняет насчет варзоны. Ну, многое объясняет.
— Джон не ошибся, — буркнул Смит. — Предварительно. А какие были версии? Чего намудрили яйцеголовые киприоты?
— Прости, это строго конфиденциально, только для начальника группы... — небрежно бросил Пасечник и выдержал достаточную паузу, чтобы вполне насладиться тем, как утонченно и интеллигентно он сейчас указал Смиту на его место; а может, чем черт не шутит, и до самого шотландца дойдет.
— Но что за редкостная каналья наш фиксер Лоренцо! Обещал, что введет в обстановку, наговорил с три короба, а самого важного не сказал! И ведь наверняка знает, откуда мы. И догадывается, чего нам надо. И клиентов у него нет второй год, он на побегушках у бандитов, облизывать нас должен...
— И кто тебе посоветовал начать обследование именно с этого квартала? — негромко поинтересовался Смит. — Строго конфиденциально?
Пасечник вернул Лехе видоискатель и уставился на Смита в упор сверху вниз, как уже делал много раз, но не с привычной улыбочкой, а горестно, будто вот-вот расплачется.
Это тоже не подействовало. Не проняло. Не на того напал.
— А кто тебя назначил моей больной совестью?
— Вот уж точно не Лоренцо, а какая-то хитрая жопа с Кипра!
Пасечник от души рассмеялся, Смит хмыкнул и покосился на Леху.
— Я все равно буду орать на Лоренцо, — сказал Пасечник. — Орать, как сержант на новобранца. Просто ради удовольствия. Мне так хочется... Эй, Майк! Мы идем смотреть Разрушителя!
— И мы — нет! — отозвался Майк из тени.
— А за десять баксов?
— Нет означать нет, белый парень.
— О, черт, опять началось. Я сейчас, — буркнул Пасечник и ушел к проводникам разговаривать.
Леха тут же спрятался за угол.
— Когда доберемся до машины и потрогаем руками, станет легче, — сказал Смит.
— Да не боюсь я ее! Меня совсем другая машина пугает!
— А-а... — протянул Смит.
— Меня из-за этого ненормального Йобы, как говорит шеф, «прихватило». Я представил во всех подробностях, до чего же было горячо здесь. И нас представил на том же месте. Разрушитель лезет вперед по улице, а ему навстречу летит снаряд, а мы тут стоим — прикинь, да?
— Могу, — сказал Смит самым обыденным тоном. — На открытой местности мы бы просто упали, без особых последствий, а в этой трубе нас бы раскидало по стенам. Ушибы, ссадины. Оглохли бы надолго. В целом ничего страшного и уж точно не смертельно.
— Прости, что я так расклеился. Это из-за легендирования. Местные выдумали злого духа Абуджи, а у меня хватило глупости в него поверить. Чертовски непрофессионально, но я впервые в двух шагах от варзоны. Был готов увидеть тут роботов-убийц, только, блин, нормального размера! Как представлю, что где-то там в центре, — Леха оглянулся на восток и поежился, — бродит автоматический Слонопотам с огромным стволом... И кто знает, чего у него на уме...
— Во-первых, тебе не за что извиняться, — произнес Смит почти ласково. — Во-вторых, у тебя сейчас включена запись?
— Нет.
— Ну тогда расслабься, Слонопотам не автоматический.
— Э-э... — протянул Леха в полном замешательстве. — А-а...
— Как верно заметил наш многомудрый шеф, это всё объясняет. Строго конфиденциально и не для начальника группы, мой юный друг... Он еще не догадался, насколько — всё. И вряд ли догадается.
Смит задумался, буравя «юного друга» оценивающим взглядом.
Леха старался притвориться недотепой и чайником.
Не самая простая задача, когда ты на самом деле недотепа и чайник.
— Действительно непрофессионально, — сказал наконец Смит. — Ты не должен воспринимать смерть машины на поле боя, как гибель живого существа. Но это очень по-человечески и очень понятно. Видишь, я сам говорю «смерть»...
— Ага, — сказал Леха просто чтобы закрыть наконец рот.
— Ну и Слонопотам... Тоже очень по-человечески. Но теперь пора вспомнить, что мы — научная группа. Злой ученый и добрый ученый, если ты понимаешь, о чем я... А этот таинственный зверь может оказаться ключом к загадке варзоны. Значит, самое время перестать бояться и полюбить Йобу, ха-ха-ха.
— Я еще не настоящий зоолог, если ты понимаешь.... Но приложу все усилия, — пообещал Леха.
Он был разочарован. Ему показалось, будто суровый и язвительный «оружейник» сначала хотел поговорить о чем-то другом, намного более важном, но в последний момент сдержался. Не захотел откровенничать.
— Не могу гарантировать, что полюблю Йобу, как объект исследования, — честно признался Леха. — Кажется, этот злодей попал не только в Разрушителя, а еще и в мое слабое место.
На миг он замялся. В Институте не принято грузить коллег рассказами о своем прошлом. Считается, что это накладывает определенные моральные обязательства на того, кто слушает. Например, обязательство не воспользоваться тем, что узнал, тебе во вред. Конечно, можно легендировать потенциально опасные моменты, но врать о себе в Институте совсем не принято. Вот и работают годами бок о бок люди без биографии.
И все-таки, очень хотелось объясниться.
— Понимаешь, в прошлой жизни я продавал военную технику и угодил в небольшую заварушку вместе с одним... изделием. Как нарочно, изделие было очень харизматичное, и я привязался к нему. Оно пару раз спасло меня... Ну и просто мы наладили контакт. С тех пор я знаю, что чувствует пилот, когда его машина обречена на гибель, и ничем нельзя помочь.
— Убили твою машинку? — коротко спросил Смит, глядя в сторону.
— Моя, слава богу, уцелела, пусть и чудом. Эта — нет, и мне за нее почему-то очень больно.
Смит, по-прежнему отвернувшись, кивнул.
Он делал вид, что смотрит, как Пасечник на другой стороне перекрестка агитирует Майка и Гейба, размахивая руками и едва не подпрыгивая от бешенства, а те делают вид, будто им одно удовольствие смотреть на потного и взъерошенного «босса», и доводят они белого дурака до белого каления не за деньги, а просто из любви к искусству.
«Все мы здесь делаем вид, притворяемся и играем роли за деньги Института Шрёдингера, — подумал Леха. — Какой идиотизм. А вот попали бы в меня тогда, в сорок девятом, из танковой пушки... Ведь погиб бы честным парнем! Испортился я в Институте и сам не заметил, как испортился...»
— Если бы в меня тогда попали из танковой пушки... — Леха облизнул пересохшие губы.
— Было бы очень похоже на то, что ты увидел сегодня, — закончил за него Смит.
— Точно. Вот, я проговорил свою проблему и наконец-то понял ее. Спасибо, что помог, Джон. Теперь мне надо отстроиться от всего этого. Силой воли — абстрагироваться. Иначе просто невозможно работать. Но какая еще сила воли, когда так голову печет.