— Нет, — внезапно даже для самой себя возразила я. — Пока не надо. Вдруг я не смогу это повторить? Вдруг это ничего не значит?
— Как это ничего? — обалдела Кения. — Лор, это может быть ответом. Ты должна все рассказать родным.
Я прижала к глазам крепко сжатые кулаки. Я устала бояться. Устала чувствовать себя обманщицей. Устала от постоянных убеждений со стороны, что я та, кем не являюсь. Что я сделаю то, чего никогда не могла сделать. Пора, елки-палки, брать себя в руки, и побыстрее.
— Может быть, ты и права, — почти согласилась я. — Но сначала дай мне узнать, что еще я смогу вытащить из рисунка.
— То есть ты собралась опять туда нырнуть? — Глаза Брук снова стали огромными, но теперь от страха. — Ни за какие коврижки. На этот раз нам нужно подкрепление.
***
Созвав войска, мы по пути домой позвонили моим родным.
— Итак, они нас ждут в подвале в церкви.
Этот подвал был штаб-квартирой Ордена Святости. Именно там хранились все архивы — документы и тексты, которые мой отец, его отец, отец его отца и так далее собирали десятилетиями.
— Они не обрадуются, что мы раньше ничего не рассказали, — внезапно разволновалась я.
— Вот, держи. — Кения протянула мне руку. — Сними перчатку и проверь.
— Не хочу я опять это видеть.
— Но если мы и правда нашли ответ, то должно же что-то измениться, верно?
С крайней неохотой я сделала то, о чем она просила. И она оказалась права. Кое-что изменилось. То есть ее смерть по-прежнему была ужасной, и перед смертью Кения испытывала дикий ужас, но на этот раз в видении умерла она здесь, в Райли-Свитч. В тысяче километров от родных. В попытках спастись в одиночку. И даже в свои последние мгновения на земле она старалась меня защитить. Моему отчаянию не было ни конца ни края. И все же эта красивая девушка умрет из-за меня.
Когда я вернулась из видения, в глазах пекло от слез. Стиснув зубы, я отвернулась к окну.
— Ничего не изменилось, — с трудом выдавила я сквозь саднящее горло и прямо-таки ощутила, как Кения разочарована. — Прости. — Ужасно захотелось свернуться в клубок и уснуть лет на тысячу. — Жаль, что у меня не получается получше.
— Шутишь? — фыркнула Кения. — Ты настолько потрясная, что понятия не имеешь! Могла бы я хоть половину того, что можешь ты, я была бы счастлива.
— Наверное, ты считаешь меня неблагодарной.
— Есть такое дело.
— Вот только ты знаешь обо мне всю свою жизнь! — огрызнулась я. — А ты в курсе, как давно я знаю о себе?
Кения изогнула бровь.
— С рождения?
— А вот и нет! То есть да, но я имею в виду не себя саму, а тот факт, что я пророк.
— Ну и как давно ты об этом знаешь?
— Четыре месяца. Причем узнала я обо всем этом только после того, как меня сбил зеленый грузовик и я должна была умереть, но явился ангел смерти и спас меня.
Кения кивнула:
— Да-да, на твоем месте я бы тоже утопала в жалости к себе любимой. — Тут она снова выдала свое любимое нечитабельное выражение лица. — Но ты кое о чем забыла. Видала я этого ангела смерти. Оказывается, он привлекательнее пушки за два бакса. Должно быть, тебе невероятно тяжело!
Эх, ничегошеньки она не понимает…
***
В церковь мы вошли через заднюю дверь и спустились в подвал по узенькой лесенке. Представить не могу, кому там позвонил дедушка, но гостей была полна коробочка. Кроме бабушки, дедушки и Мака, в подвале нас поджидали шериф и несколько старейших членов Ордена. При первой же возможности прибью Бруклин, ей-богу.
— Что, блин, ты сказала моему дедушке?
— Что у нас чрезвычайная ситуация, код три.
— Что еще за код три?
— Понятия не имею, но внимание я точно привлекла. Он велел нам двигать сюда.
Вот уж не знаю, обожать подругу или тревожиться за ее здоровье.
— Итак, — со всей серьезностью начал дедушка, — что бы ни случилось, вместе мы справимся. Ну и что, собственно, случилось?
Все сидели в импровизированном зале заседаний, где члены Ордены обычно занимаются исследованиями и оживленными обсуждениями деталей транспортировки пророчеств. Мы тоже сели, и я оказалась лицом к лицу с дедушкой.
— Есть кое-что, о чем я вам никогда не рассказывала, — проговорила я, попутно гадая, как воспримут мои новости собравшиеся. Наверняка Мак бы понял, почему я раньше молчала. Ну или я надеялась, что он поймет. — Я могу заглядывать в картинки.
Все продолжали сидеть с пустыми лицами, словно ждали, когда я уже, наконец, перейду к делу.
— То есть в изображения. В фотки, например.
Первой заговорила бабушка:
— Мы не совсем понимаем, что ты имеешь в виду, солнышко.
— Она умеет нырять в фотографии, — сказала за меня Брук. — Смотрит на картинку, сосредоточивается и оказывается прямо в ней. А потом видит, что происходило, когда сделали снимок. Но мы не поэтому приехали.
— Точно, — вставил Глюк. — Лор умеет делать вещи и покруче.
— Она может нырнуть в рисунок, который сама нарисовала, — объяснила Кения с перебором энтузиазма, как по мне.
Мак поскреб щетинистый подбородок и уже собирался было что-то сказать, но Кения продолжила:
— Это прямо как у одной из дочерей Арабет. Она рисовала рисунки пеплом из каких-то трав, которые сама же сжигала, а потом заглядывала в эти рисунки. Помните? Именно так она и получала свои видения.
Бабушка с дедушкой кивнули, как и парочка старейшин.
Наконец слово взял Мак, и не одно:
— Столетиями никто не мог такого повторить. Это невероятный дар.
Как бы там ни было, новости, похоже, присутствующие приняли неплохо.
— Звездочка, — заговорил дедушка, — почему ты нам раньше об этом не сказала?
— Не знаю. Мне казалось, это абсолютно бесполезная способность.
— Это еще не все! — задорно воскликнула Бруклин. Вид у нее тоже был какой-то аж чересчур счастливый. — Ну же, — подбадривающее кивнула она мне, — скажи им.
Я глубоко вздохнула:
— В общем, я решила попробовать вспомнить больше о человеке, который открыл врата в первый раз.
— О Дайсоне, — подсказала бабушка.
Если бы только знание этого имени могло нам помочь! К сожалению, имя нам ничего не дало.
— О Дайсоне, да. Если, конечно, это один и тот же человек. Короче говоря, я попыталась вспомнить, как он выглядел, и нарисовала рисунок.
Глюк достал из моего рюкзака альбом, открыл на нужной странице и протянул дедушке.
— У Бруклин появилась идея, и мы попробовали ее осуществить.
— Именно! — взволнованно поддакнула подруга. — Я подумала, если Лор может нырять в фотки, то, возможно, для этого сгодится любая картинка. Даже рисунок от руки. Ну, вот она и попробовала, только в первый раз не сработало, но я знала, что она чего-то не договаривает, потому что так оно и было, а когда мы сегодня заскочили в школьный туалет, я ей прямо так и сказала. Говорю «знаю, что ты что-то скрываешь», а она такая «ничего подобного», а я такая «еще как скрываешь», а она «ну ладно, может быть, но в рисунок я так и не нырнула», а я ей «тогда попробуй еще разок»…
— Брук пытается сказать, — перебила я, чтобы дать подруге хоть какой-то шанс насытить кровь кислородом, — что убедила меня попытаться еще раз.
Шок на лице бабушки сменился надеждой.
— И?
— И получилось. — Ощутив укол неуверенности, я опустила голову. — Я снова оказалась там. В тот самый день.
Чтобы привлечь к себе внимание, дедушка коснулся моего колена.
— То есть ты вернулась в тот день через свой рисунок?
— Да. И приятным это не назовешь.
— Она головой ушиблась, — брякнула Брук, сведя мое едва ли не смертельно опасное сотрясение мозга к банальному ушибу. — И это было страшно. Мне даже показалось, что у нее какой-то припадок.
Уж не знаю зачем, Мак рванул в архив. Судя по звукам, он там хорошенько покопался, а потом вернулся со стопкой старых бумаг, перевязанных кожаным шнурком.
— Нашел. Тут дочь Арабет рассказывает, как жгла травы, а потом рисовала пеплом. Если память мне не изменяет, она входила в некий транс. Поначалу ее родственники… Ага, вот оно. — Он быстренько прочел абзац, а потом пересказал его нам своими словами: — Поначалу ее родственники думали, что у нее припадки, пока не поняли, что она предвидит будущее. И ее предвидения шли через рисунки. — Мак взглянул на меня. — Ты делаешь то же самое.
В его глазах сияла гордость, а меня разрывало между двумя крайностями. С одной стороны, было приятно осознавать, что я умею делать что-то особенное, но с другой, я переживала, вдруг сейчас все дружно поверят, что мы получили долгожданный ответ.
Бабушка прижала обе ладони к сердцу:
— Вот он — ответ, которого мы так долго ждали!
Так и знала.
— Но если никакой это не ответ? — слабым голосом возразила я.
— Тогда я тебя обездвижу и сниму, блин, скальп! — рявкнула Кения, и все удивленно воззрились на нее. — А что? — огрызнулась она. — Ей давно пора взять себя в руки. Это ее предназначение. И именно это она и сделает. А она тут сидит, понимаете ли, и переживает, что всех нас подведет. Хорош уже!
— Издеваешься?! — тут же взбеленилась я. — Ты хоть представляешь, что случится, если я и правда всех вас подведу? Миру конец! Все умрут! Уж извините, если я ощущаю некоторое давление!
Усмехнувшись, Кения подалась вперед, пока мы не оказались нос к носу.
— Будь у меня такой дар, я бы не вела себя, как кролик, который ждет, когда его приготовят на ужин.
— Да неужели? И что бы ты делала? Как бы поступила, если бы все зависело от тебя?
— Я бы сражалась. До последнего вздоха я бы сражалась за тех, кого люблю. Не убегала бы и не пряталась под камнем, сыпля жалобами направо и налево. И не сходила бы с ума каждый раз, когда мне на блюдечке с голубой каемочкой преподносят дар, за который большинство людей готовы убить.
В глазах помутнело от слез. Пусть мне ужасно не хотелось этого признавать, но Кения права. Все это время я вела себя, как хрестоматийная тряпка.
— А ты только и делаешь, что жалуешься на свои видения и на то, какие они ужасные.
— Хватит уже, я все поняла.
— Ходишь вся из себя такая бедненькая, «пожалейте меня»!
— Я сказала, хватит, — процедила я, опять чувствуя прилив гнева.
— Жалкое зрелище! Ты понятия не имеешь, как тебе повезло уметь то, что умеешь ты. Знаю, ты потеряла родителей, и я все понимаю, но в этом твоей вины нет. Они погибли, защищая тебя. Защищая всех нас! А ты только и делаешь, что ноешь. Прекрати уже вести себя так, будто миру…
Мое терпение лопнуло. Я бросилась вперед. Пусть даже в компании с ножом, но Кения Слейтер отведает на вкус бетон, хочет она того или нет. К сожалению, она метров на десять выше меня и бог знает на сколько килограммов тяжелее. Поэтому, когда я в нее врезалась, получилось так, будто я ее обняла. Пусть и агрессивно. Зато она удивилась.
— Звездочка! — ахнула бабушка, когда мне все-таки удалось сбить Кению с ног. — Сомневаюсь, что это подобающее поведение.
Мы рухнули на пол, и да, как законченная девчонка, я вцепилась сопернице в волосы и сгребла в кулаки целые пряди, намереваясь хорошенько приложить ее затылком о бетон. Вот только не учла одного маленького факта: Кения умеет драться. Мало того, она по самые уши натаскана во всяких боевых искусствах, а я дралась один раз в жизни. С девочкой размером как раз с меня — с Бруклин. Мы подрались в третьем классе, и, как бы противно ни было мне признавать, она надрала мне зад.
— Билл! — взвизгнула бабушка. — Сделай что-нибудь! Нельзя же так!
Довольно быстро я поняла, что шансов у меня — ноль. Случилось это, в частности, тогда, когда Кения без особых усилий оказалась сверху и прижала меня лицом к полу, завернув мне за спину мою же руку. Однако у меня все же был козырь — ярость. Тот факт, что Кения всю жизнь хотела быть на моем месте и обладать моими «дарами», не давал ей права говорить о том, каково быть мной. Но что важнее, это не давало ей права говорить о моих родителях и рассуждать об их поступках.
Я и без нее все это прекрасно знаю. В конце концов, я была в тот день с ними.
— Ну же, Билл!
Не знаю как, но я выбралась из-под Кении и сжала ее ногами, пока мне снова не удалось вцепиться ей в голову все с той же целью — шарахнуть о бетонный пол. Будучи буквально в полушаге от цели, я вдруг взмыла в воздух. Вокруг моей талии оказалась чья-то рука, которая подняла меня и прижала к мощной груди.
— Завязывай, Рокки [5], - послышался веселый голос Джареда.
Вот только адреналин во мне тек со скоростью света. Уже в воздухе я снова замахнулась, пытаясь все-таки добраться до Кении, а через секунду свободной рукой Джаред обвил обе мои, напрочь лишив возможности пошевелиться. У моего уха оказались теплые чувственные губы.
— Хочешь, чтобы тебя отшлепали, юная леди?
Представив, как ангел смерти нагибает меня через колено, я застыла. Адреналин вспыхнул заново, только в другом смысле.
Боже.
Ты.
Мой.
В ту самую секунду я решила, что БДСМ — мое все.
Джаред усмехнулся мне в затылок.
— А вот это было волнительно! — воскликнула Бруклин с красневшимся, видимо, от волнения лицом. — Тебе удалось за себя постоять!
— Правда? — удивилась я, заодно испытав совершенно нежданную вспышку гордости, пока Джаред опускал меня на пол.
— Еще бы! Совсем не так, как когда я надрала тебе зад. В тот раз мне и самой тебя жалко было.
— Ага, как же! Ты меня исподтишка ударила.
— Чувиха, я ж предупреждала, что уделаю тебя.
— Это да, но я решила, что ты всего лишь задираешься. И подумать не могла, что ты сдержишь слово.
Кения встала, отряхнулась и повернулась ко мне. В этот момент ее грудь раздувалась от того, чего я и в помине не ожидала. От гордости!
— Уже лучше, — лукаво усмехнулась новая соседка. — Намного лучше.
Клянусь, мне эту барышню никогда не понять.
— Раз уж показательный бой окончен, — проговорил Мак, явно сдерживая улыбку, — можно нам узнать поподробнее о твоем новом таланте?
Я осмотрела присутствующих — родных, членов Ордена, самых лучших в мире друзей — и чуть не сгорела от стыда.
— Извините…
— Даже не думай! — опять надела маску агрессии Кения. — Не смей опять прятаться в своей норе!
— Да о чем ты талдычишь? — раздраженно спросила я.
— Ты только что отожгла, подружка. — Она треснула меня тыльной стороной ладони по плечу. — Насладись моментом.
— Необязательно надо мной насмехаться при каждом удобном случае.
— Да я серьезно! Девушка, которая только что высунула нос и попыталась надрать мне зад, — это настоящая ты. Правда, глубоко-глубоко внутри. Но тебе придется быть именно такой, чтобы мы справились со всей этой неразберихой. Так что выше нос, Бальбоа!
Глава 10
Никакого давления
Когда все улеглось, я объяснила, как именно проворачиваю свой трюк. Мак волновался, что мне светит сотрясение, так что Джаред с Кэмероном приволокли одну из раскладушек, которые мы держим на всякий случай в архиве.
— Может, у нее уже сотрясение, — заметила Бруклин. — В прошлый раз она мощно приложилась! То ли пол треснул, то ли голова.
— Ну конечно! У меня ведь не такой крепкий череп, как у тебя. И, судя по ощущениям, это все-таки была голова, а не пол.
— Что ж, тогда и пол целым не ушел, уж поверь. И вообще, у тебя сегодня прямо-таки боевой денек! — усмехнулась подруга.
Бабушка слегка приглушила свет, а Джаред взял меня за руку и помог устроиться на раскладушке.
— Не уверена, что все получится, когда все вот так толпятся вокруг.
— Еще как получится! — возразила взволнованная предстоящим спектаклем Кения.
— Нет, она права, — заступился за меня дедушка.
Мистер Хендерсон махнул рукой:
— Все в порядке, мы уйдем. Только дайте знать, если что-то выяснится.
Мистер Хендерсон был из тех членов Ордена, кто злился на моих родных за то, что они меня отослали. Я пока не знала, как к нему относиться. С одной стороны, я понимала его опасения, но с другой, не могла не злиться на него и на всех тех, кто устроил бабушке и дедушке настоящую травлю, пока меня не было. Наверное, даже к лучшему, что он решил уйти.
В общем, ушли все, кроме моих родственников и лучших друзей. К сожалению, сомнений у меня от этого почти не убавилось.