А он как ни в чём не бывало второй рукой обхватил за талию и повёл в танце. Меня преследовало странное чувство, что этот человек не случайно подошёл ко мне и выбрал в партнёрши. Незнакомец внимательно изучал моё лицо, напряжённо с кем-то сверяя по памяти. Мне это показалось очень странным. Но я молчала, не желая начинать разговор. Очень неприятным показался мне этот человек. От него веяло чем-то неестественным.
— Сударыня, вы случайно не дочь погибшего юридического советника государя императора?
— Она самая — княжна Ларская. Почему вы спрашиваете?
— Не уверен, но мне кажется, вы похожи на его супругу.
— Вот оно что.
— Так похожи или нет? — настаивал он.
— Я обязана отвечать?
— Если не хотите… — замялся он.
— Не подскажете, кто вы такой, что так заинтересовались моей персоной?
— Честь имею. Гвоздков, — представился партнёр по танцу.
— И каким образом вы знавали моих родителей?
— С вашим батюшкой мы были знакомы, не на короткой ноге, разумеется. Встречались по службе.
— Вы состояли на службе у государя императора?! — Мой вопрос завёл непрошеного собеседника в тупик.
— Не совсем так. Не могу похвастаться.
— Так к чему весь этот разговор? Или вы имели отношение к убийству моего отца, матери и сестры? — Мой собеседник тут же остановился, я заметила, как его передёрнуло. Он промокнул лоб и щёки платком.
— Вы отдаёте отчёт своим словам? — Его глаза от страха пробежались по залу.
— Вполне. И что вы мне скажете?
— Ничего, — опустил он верхние веки, прикрывая узкие щёлки глаз.
— Стало быть, вы и есть убийца нашей семьи?! — Его руки задрожали, я это отчётливо видела. Насколько поняла, он этого вопроса боялся больше всего.
— Вы себя плохо чувствуете. Позвольте, я провожу вас на место?
— Благодарю, моё самочувствие к делу не относится. Не трудитесь, сама доберусь. Но напоследок скажу что думаю.
— Вы несколько преувеличиваете свои возможности, — высказался он, по — прежнему не поднимая на меня глаз.
— Ошибаетесь, господин Гвоздков. Я дочь подчинённого и друга государя, и мне дозволено нести ответственность перед обществом и императором. Более того, запомните, несмотря на мой юный возраст, я смогу противостоять убийце и доказать его вину.
Он молчал. Возражать было бессмысленно. Да и к кому он мог апеллировать? Разве что к Господу Богу.
— Запомните. Ни один врач не в силах сделать подлого бездушного человека великодушным и отзывчивым, добрым и понимающим. К сожалению, такая болезнь неизлечима. Да будет вам известно, меня преследовало искушение — убить вас! — Он отпрянул, в страхе обшарил глазами мои руки, его всего затрясло от моих слов. Как он желал сбежать — его состояние выдавало мысли.
— Не бойтесь, пачкаться не стану. Для этого есть правосудие. Вот оно пускай вами и занимается. Приговорят к высшей мере, поверьте, сожалеть не буду. Вы убили моих родителей, сестру — самых дорогих моему сердцу людей. Вы лишили меня радости, той счастливой жизни, которую я так любила. Мне вас не жаль. Поделом вам. Буду счастлива, когда вас отведут на эшафот.
Выражение лица господина Гвоздкова подсказало мне, что он готов завопить на весь мир, ибо осознал — намерения мои серьёзные, беспощадные, и я их не изменю.
После разговора
Гвоздков, подгоняя кучера, летел домой. На душе было скверно. Он почувствовал, что разоблачён. Наследники не оставят его, будут добиваться прилюдного разоблачения и полного расследования дела.
— Что же ты ползёшь, как черепаха? — психовал он. — Хлестни разок-другой как следует, чтобы кобыла твоя побежала.
— Не могу, барин. Одна она у меня осталась, кормилица. Другие подохли. Загоняю, с чем останусь? А дома малые дети плачут, да жена болеет.
— Ладно, ладно, чего бурчишь? Не отвлекайся от дороги. — Гвоздков заёрзал на сидении.
«Как я мог так просчитаться? Всё учёл, а двух наследников советника оставил в живых. Моё упущение. Старшая пошла следом за отцом и матерью, туда ей и дорога, — ликовал убийца. — А этих не нашёл. Будь моя воля, пришиб бы княжеское отродье собственными руками, с большим удовольствием и без промедления. Глаза бы мои их не видели, опротивели. Ну не мог, не мог еще раз наведаться в те края, было опасно. Оплошность допустил. Начнут копать, не сносить мне головы».
Гвоздков почуял, что от суда ему не уйти. Что-то сдерживало его, мешало избавиться от меня и брата. Он жаждал расправы. «Повременю малость, разделаться с ними всегда успею. Руки коротки у юнцов. Им со мной не тягаться. Всё равно перехитрю. Но с этой семьёй пора кончать, мешают они мне. Разделаюсь и буду жить в своё удовольствие».
Решающая схватка
Мы приехали в оперу. В фойе Софью Гавриловну окружили знакомые. Она увлеклась беседой с ними. Василёк быстрым шагом направился в партер к нашим местам. В этот вечер был аншлаг, если кто и хотел пройти в театр, свободных мест не нашёл бы, даже с учётом приставных сидений. На этот раз зал показался мне особенно нарядным. Канделябры и люстры ярко освещали на потолке запечатлённые талантливым живописцем сцены из художественных произведений великого Шекспира, которые я не единожды перечитывала, как «Сон в летнюю ночь», и фрагменты на библейские мотивы. Шикарные вечерние туалеты блистательных дам создавали торжественность и значимость посещения храма муз. Я подняла глаза, в царской ложе было пусто. Мой взгляд машинально перескочил в соседнюю ложу. Так незаметно я дошла почти до сцены, и вдруг…
«Вот он!!! — чуть не выкрикнула я, с трудом сдерживая порыв. — Это тот, с кем разговаривала на бал-маскараде. Его нельзя упускать. Бегом в ложу. А как же Вася? Надо бы его позвать. Нет времени, преступник опять уйдёт, где потом искать? Сама справлюсь», — и я быстрее ветра выскочила из зала, полетела по лестницам к ложе, где мило беседовал с дамой, разодетой в шелка и бриллианты, убийца моих родителей и Антонины.
«Только бы не перепутать. Вторая ложа от сцены». В груди у меня всё клокотало. Словно птица, загнанная в клетку, билась об стенки боль, желая вырваться наружу. Душа скулила и упрямо твердила: «Я обязана его остановить. Сколько страданий он причинил моим родным! За что им такое наказание? А всё по его вине. И он после всего разгуливает на свободе?!»
Подбежав к ложе, заглянула в неё, но никого не обнаружила.
«Вернётся»… — только и успела подумать, как внезапно почувствовала острую боль.
«Что это?»
Кто-то будто клещами схватил меня за шиворот и как слепого котёнка заволок в ложу, со всей злостью и яростью захлопнув за собой дверь. Он с силой тряс моё тело, прежде чем приставить к стене.
— Шпионишь, глупая девчонка?! Ты что же, думаешь, тебе это сойдёт с рук? Представления не имеешь, кто я! — Убийца со всего размаха наградил меня пощёчинами. — Да я раздавлю тебя, как блоху, не глядя! — Мерзавец противно захохотал. — И кирпичей в России достаточно, чтобы укокошить весь ваш поганый род, — уточнил он. — Твой папенька оглянуться не успел, как получил кирпичом по голове, да так умело я постарался, что угодил князьку прямиком в висок. Рука у меня меткая, крепкая, почувствовала?! — рассвирепел он. Я не знала, как реагировать. Лицо горело от пощёчин. — Да, долго я его выслеживал, где только не караулил. Случай подоспел, к кому приезжал ваш папенька — мне неведомо. Настиг его, и дело сделано, следов не осталось, не докажешь, понятно? А после похорон нагрянул к вашей безутешной матушке под предлогом выразить соболезнование. Да так изловчился, что в чаёк ей и вашей старшей сестрице ядок подсыпал, — веселился убийца. — Ничего не докажешь, — грозно выкрикнул злодей. — Будешь следить, приговорю с лёгким сердцем без зазрения совести и с чувством полного удовлетворения. Запомнила? Второй раз не повторяю.
От боли я не могла ни о чём думать. Убийца уловил моё состояние.
— Пошла вон, гадкая девчонка. Всё настроение испортила. И чтобы больше никогда не попадалась мне на глаза! — Он с силой и остервенением толкнул меня к двери, чудом не упала. Оказавшись по другую сторону от его ложи, позабыв о боли, галопом побежала к Васе.
«Всё рассказать и непременно», — гудело в голове.
Брат, увидев меня в таком состоянии, переполошился:
— Что с тобой, Ниночка, где ты была?
— Выйдем, поговорить нужно, — в ухо выпалила я ему.
Вася немедленно поднялся.
— Вы куда, дети мои? — спросила тётушка, не понимая наших намерений. — Через несколько минут спектакль начнётся, — напомнила княгиня Софья Гавриловна.
— Простите, моя дорогая. Мне нездоровится. Не высижу. Поеду домой. Вася меня проводит. А вы оставайтесь.
— Что вдруг? Отказываюсь понимать. Всё ведь было хорошо.
— Дома поговорим. Здесь не совсем удобно.
— Раз такое дело, поезжайте.
— Не беспокойтесь, голубушка, мы доберёмся сами, Вася остановит экипаж. Ваша карета будет ждать до окончания спектакля.
— Спасибо, милая. Сопереживаю тебе, в плохом самочувствии не получить удовольствие от спектакля, согласна. Коли так сталось, поезжайте. Прими капельки, они в гостиной в серванте стоят. Приляг, отдохни.
— Благодарю вас, дорогая тётушка.
Дорогу осилит идущий…
Прошение
Я немедленно поделилась с Васей.
— Немыслимо. То, что ты рассказала, не укладывается в голове.
— Василёк, дорогой, мы обязаны принять меры. Нельзя оставлять убийцу на свободе и позволить ему наслаждаться жизнью, а маменька, отец и сестрица в сырой земле лежат.
— Не плачь, прошу тебя. Мы примем меры.
— Ты служишь государю, пиши прошение, умоляю тебя. Не то я этого господина собственными руками приговорю. — Сердце от боли за родных рвалось на части, собственная жизнь стала безразличной, не задумывалась о том, что ждёт меня впереди. Всё моё существо невероятно страдало, и я была настроена на отчаянный поступок.
— Не смей об этом помышлять! Ты слышишь меня? Запрещаю тебе так думать! — Вася подошёл ко мне, обнял и стал успокаивать.
— Мы напишем прошение государю и будем действовать законным путём. Очень прошу, доверься мне. Обещаешь?
Сквозь слёзы я что-то мяукнула невразумительное.
— Умница, теперь успокойся. Составим текст письма, и я лично доставлю депешу в канцелярию государя императора. Так будет правильно. Если ты любишь меня и тебе дорога честь офицера Ларского, будь моей помощницей и хорошей девочкой. Кроме нас с тобой, добиться справедливого решения некому, нужно запастись терпением и быть сильными. Я могу рассчитывать на твою помощь и понимание? — строго спросил Вася.
В ответ я кивнула.
— Ты даёшь мне слово, что не будешь предпринимать никаких действий без меня?
— Постараюсь.
— Я верю тебе, сестрёнка. А теперь идём, в секретере тётушки имеется бумага, чернила и перья. Там и напишу. Подпишемся оба. Согласна?
— Да, Васенька. Решение принято, пора действовать. — Вася заметно охладил мой пыл, я стала успокаиваться и настраиваться на взвешенные, в рамках закона, действия.
— Прошение будет официальным, поэтому никаких эмоций. — Брат присел на кончик стула у секретера, взял бумагу, обмакнул перо в чернила и начал писать:
«Всемилостивый Государь Император!
Сие прошение подают вам осиротевшие дети вашего юридического советника — Ларского Андрея Гавриловича, павшего от руки убийцы. Мы просим Вас о пересмотре дела.
Тогда следствие зашло в тупик — виновника смерти отца, матери и старшей сестры Антонины не нашли, к нашей величайшей скорби. Убийца безнаказанно и свободно живёт в своё удовольствие. Пришло время восстановить справедливость. Мы знаем, кто убийца — некто Гвоздков. Просим возобновить и тщательным образом провести расследование. Тот, кто поднял руку на нашу семью, должен понести наказание. Мой отец служил верой и правдой Вам, всемилостивый Государь, и государству Российскому. Надеемся на вашу милость и помощь.
Под документом подписываются: Василий и Нина Ларские — наследники трагически погибшего юридического советника Государя Императора — Ларского Андрея Гавриловича».
Василий, как и пообещал, отвёз прошение в канцелярию и передал из рук в руки секретарю государя.
Секретарь, изучив документ, пометил его грифом «Срочно» и передал прошение Александру II.
— Что это? — безучастно спросил император. Он на природе забавлялся с любимой болонкой, кидая ей палочку, что неизменно веселило его.
— Всемилостивейший государь, ваш подчинённый просит восстановить справедливость.
— Кто таков? — оглянулся на секретаря государь.
— Юнкер-офицер Ларский — служит в специальном подразделении вашего полка. С отличием завершил учёбу в Военной академии. Выдержал испытание с честью, восхитив членов комиссии своей подготовкой. Завершив учёбу, был направлен в ваш полк. Квартирует у сестры отца — княгини Боголюбовой Софьи Гавриловны, в девичестве Ларской.
— Сын покойного Андрея Гавриловича?
— Он самый.
— О ком просит Ларский-младший?
— Всемилостивейший государь, они с сестрой нашли убийцу, просят пересмотреть дело.
Император заинтересовано посмотрел на секретаря.
— Вполне обоснованное и справедливое решение, должен заметить. Документ составите по всем правилам, принесёте на подпись. Сейчас же укажите, что я даю поручение тайной канцелярии Российской империи поднять дело об убийстве юридического советника Ларского Андрея Гавриловича. Пришлите ко мне лучшего агента тайной канцелярии, вам понятно? Найти убийцу, разоблачить и казнить — дело чести. Записали? — сердился государь.
— Да, всемилостивейший государь.
— Стало быть, допустили профанацию, негодники? Исказили факты, а дело не раскрыли.
— Как видно, не разобрались до конца.
— Разжалую всех, на этом их карьера закончится. Что творят… никакой ответственности. Передайте и поясните на словах: пусть досконально разберутся и не затягивают. Второй раз не прощу ошибок. Это их недоработка, если и поныне убийца моего советника и друга разгуливает на свободе. Слышите? — повысил голос Александр II.
— Слушаюсь, всё будет исполнено.
— Докладывайте мне о каждом шаге и продвижении расследования. О каждом, вам понятно? — подчеркнул государь и строго посмотрел на секретаря.
Знакомство
Агент тайной канцелярии государя императора — Семён Платонович Баринов — был человеком организованным, дотошным и чрезвычайно ответственным, в некоторой степени педантом. Все дела намечал накануне вечером, прилежно записывал в свою тетрадочку и никогда не отменял. В тот день первым в списке агента стояло посещение княжны Ларской. Он выехал из Петербурга задолго, протрясся в пути бог весть сколько и приехал ранним утром в имение.
Ознакомившись с делом, Баринов долго рассуждал, благо в дороге для этого было время. Так незаметно он подвёл первые итоги, заключив: «Князь Ларский — юридический советник при государе императоре, с ним считаются, прислушиваются к его мнению. Приглашают принять участие в самых громких и сложных судебных процессах. Он подключает весь свой арсенал, находит тех, кто преступил закон, разоблачает их, они несут наказание, и справедливость торжествует. Ларский слыл человеком совестливым и обязательным, его нельзя было подкупить — преступники это знали. Тот, кто напрямую был связан с подследственным, отомстил советнику. Дружку преступника срочно понадобилось убрать князя Ларского с дороги. Сделано это было из боязни — советник раскроет дело, чего доброго доберётся до подельника преступника. Дело громкое, резонансное, ох, непросто придётся».
Няня очень удивилась, столкнувшись на пороге с чужим мужчиной.
— Милейшая, я могу засвидетельствовать своё почтение княжне Ларской?
— Кем приходитесь барышне? Что-то я вас раньше не видела в имении.
— Передайте, подчинённый государя императора по делу об убийстве её отца — князя Ларского Андрея Гавриловича.
— Сию минуту доложу, барин. Проходите в дом, присаживайтесь.
— Благодарю.
— Барышня, там человек от самого императора приехал. Говорит, по делу вашего батюшки.
Испуганное лицо Агаши натолкнуло меня на мысль, что о прошении доложили государю, и он послал ко мне человека для выяснения всех обстоятельств.