Сундук с моими вещами погрузили на корабль, следом туда поднялась я. Палуба покачивалась под ногами, я схватилась рукой за перила, чтобы не упасть, и ощутила первый приступ тошноты. В родном теле меня укачивало даже в электричке и автомобиле. Слабый вестибулярный аппарат. А тут целый беспокойный океан.
И все же это было не совсем обычно. Я думала, что, став Еленикой, могу не опасаться морской болезни, но, похоже, эта особенность перенеслась вместе со мной. Я как-то воздействовала на новое тело, подгоняя его под себя прежнюю.
С палубы я прошла в каюту, куда отнесли мои вещи. Сундук стоял открытый и наполовину выпотрошенный. Охотник уже покопался в моем багаже и, не найдя ничего криминального, бросил все как есть. Хорошо, я не взяла дневник. Как чувствовала.
Я осмотрела каюту. Взгляд остановился на двухспальной кровати. Между прочим, каюта всего одна на корабле. Моряки жили под палубой и спали вповалку. Вряд ли Хастад будет ночевать с ними. Нет, он разделит эту кровать со мной.
Неужели близости с охотником в этот раз не избежать? Не успела я расстроиться, как мне стало не до того. Буквально через час после отплытия я была уже зеленой от тошноты. Несколько часов подряд меня выворачивало наизнанку. Хорошо, я почти ничего не ела.
Вокруг меня суетился юнга: менял тазики, делал успокаивающие примочки на лоб, поил отварами, но лучше мне не становилось. Напротив к вечеру стало хуже — начала болеть метка. Действие эликсира заканчивалось. Пока боль была слабой, но я знала, как быстро она разрастается. Еще немного и я не смогу думать ни о чем другом. Тогда я буду готова на что угодно, лишь бы быть подальше от охотника. Хоть броситься в пучину вод, хоть повеситься, как это сделала Еленика.
Я лежала на кровати поверх покрывала. Смотрела в потолок, борясь с очередным приступом тошноты, когда дверь в каюту открылась, и вошел Хастад.
— Брысь! — шикнул он на юнгу, и того как ветром сдуло.
Я проводила мальчишку тоскливым взглядом и прикрыла веки. Не хочу видеть охотника. Если он пришел меня добить, пусть не тянет. Сейчас это будет облегчением.
— Как самочувствие, ведьма? — спросил Хастад.
— Паршивое, — хрипло отозвалась я.
Моргнуть не успела, как он оказался рядом с кроватью. Уперся одной рукой в изголовье и навис надо мной, вглядываясь в мое лицо пристально и хмуро.
Я притихла. Что он делает? Наслаждается моими страданиями? Не похоже. Охотник смотрел так, будто решал какую-то головоломку. Кажется, его задачка — это я.
— Укачало, — произнес он задумчиво. — Кто бы подумал… такая редкость.
Я затихла. Дышала и то через раз. Хастад не дурак, все подмечает и делает выводы. В мире, где кругом вода, люди постоянно плавают на кораблях и лодках. У них желудки, наверное, из стали — привыкли и не к такой качке. А я раскисла, едва ступив на борт.
Конечно, он меня не раскусил. Заподозрить в жене переселенку из другого мира — это какое надо иметь воображение. Но что-то Хастада настораживало во мне, а он не из тех, кто просто отмахнется от своих ощущений.
— Так и будешь пялиться? — проворчала я. — Лучше подай таз, или меня стошнит прямо на тебя.
Брови мужчины взметнулись вверх. Он явно не привык к тому, чтобы им командовала женщина, да еще и ведьма. Но я слишком плохо себя чувствовала, чтобы притворяться паинькой.
Хастад протянул мне таз, и я вцепилась в него как в спасательный круг.
— А теперь, будь добр, уйди, — сказала я. — Метка болит все сильнее. И твое присутствие только все усугубляет.
— Даже если я уйду на другую сторону корабля, легче тебе не станет. Но я готов пересмотреть твое наказание, если ты попросишь прощения.
— Сейчас?! — я едва могла говорить из-за накатывающей дурноты.
Мужчина пожал плечами:
— Можешь и дальше мучиться.
Он отошел от кровати к запертому сундуку в углу. Открыл замок ключом, который висел у него не шее и что-то достал. Когда он снова обернулся ко мне, я увидела в его руках флягу до боли похожую на ту, что он у меня отобрал. Голова закружилась от острого желания ее заполучить.
Поверить не могу, все это время эликсир был рядом! Я едва не разрыдалась от облегчения, когда это поняла.
— Прости, — пробормотала я.
— Что ты сказала, я не расслышал? — переспросил мужчина.
Я только зубами скрипнула. Ему нравится меня мучить. Знает, что я ради глотка эликсира готова на все. Потому что без этой целебной жидкости загнусь. И смерть моя будет мучительной.
— Прости! — выкрикнула я на максимуме своих возможностей. Сказанное больше походило на ругательство, чем на извинения. — Теперь услышал?
— Это было громко, — кивнул он. — Но искренне ли? Я в этом не уверен.
Будь у меня силы, я бы вцепилась ему ногтями в лицо. Да он издевается! Но все на что сейчас была способна: сверлить мужчину злым взглядом. Жаль, не умею толком обращаться с магией. Уж я бы ему устроила!
— Ладно, я сегодня добрый, — хмыкнул мужчина. — Да и ты нужна мне живой. Твой отец пока не передал мне остров.
Я поморщилась. От слов охотника тошнило еще сильнее, чем от качки. И все же я не сводила с мужчины глаз. Он явно что-то задумал.
Отвинтив крышку фляги, он налил в нее эликсира и поставил крышку-стопку на стол. В ней поместил ровно глоток — тот самый, живительный для меня глоток, который заглушит боль и подарит мне еще немного нормальной жизни.
— Если хочешь эликсир, подойди и возьми, — предложил мужчина. — Но не тяни. Океан нынче неспокойный. Вон какие волны. Того и гляди, стопка опрокинется.
Хастад, не став выслушивать мои возмущенные возгласы, ушел. И флягу унес с собой, оставив мне лишь стопку на столе. От последнего меня отделяло шагов пять, не больше. Будь я здорова, преодолела бы их за секунду, но день морской болезни и боль от метки серьезно меня ослабили. Не уверена, что устою на ногах, а уж тем более доберусь до стола до того, как стопка опрокинется.
Но делать нечего. Я подобралась, скинула ноги с кровати и, держась за изголовье, кое-как выпрямилась. Меня штормило как пьяную, перед глазами все плыло. Желудок в сотый раз за день подкатил к горлу, но я сглотнула рвотный позыв. Только не сейчас.
Сделала несколько неловких шагов к столу. Пошатнулась. Упала на колени и поползла. Все это время не сводила взгляд со стопки. Из-за качки она ездила по ровной поверхности: то туда, то сюда. Один раз опасно наклонилась над краем столешницы, едва не упав. Я аж дышать перестала. Но волна переменилась, и стопка поехала в другую сторону.
Я схватила стопку дрожащей рукой у самого края. Сжала слабыми пальцами и тут же опрокинула ее содержимое в себя.
Что было дальше, не помню. Эликсир знакомо обжег небо, боль в лопатке тут же улеглась, но морская болезнь никуда не делась. Я была слишком измотана, чтобы самостоятельно вернуться в кровать. Кажется, вырубилась прямо там — на полу возле стола.
В какой-то момент ощутила, как меня подхватили сильные руки. Чуть приоткрыв глаза, узнала охотника. Он отнес меня в постель, но сам не торопился уходить. Встал в изножье кровати, снял сюртук и принялся развязывать рубаху на груди.
Что он делает? Я бы спросила это вслух, но сил не было даже на то, чтобы пошевелить языком. Когда мужчина стянул рубаху через голову и взялся за ремень брюк, я мысленно застонала. Он ведь не собирается лишать меня магии прямо сейчас? А что, сопротивления я не окажу. Я даже отползти на другую сторону кровати не способна. Более подходящего момента, чтобы стребовать с меня супружеский долг, придумать сложно.
Глава 17
Я лежала ни жива ни мертва. Дышала и то через раз. Хорошо бы сойти за покойницу. Может, тогда Хастад меня не тронет. Не станет же он насиловать бесчувственную девушку? Я взглянула на раздевающегося мужчину и засомневалась. А что его остановит?
Стоило посмотреть на охотника, и я уже не могла отвести глаз. Высокий, широкоплечий и эти его узкие бедра. Я наблюдала, как мужчина стягивает брюки. В неровном отблеске огарка свечи его кожа казалась бронзовой. Рельефы мышц сильного тела проступали четко.
С таким телом не рождаются, его создают. Годы тренировок, закалка в боях и вот результат: передо мной образец мужской красоты. В нашем мире художники умоляли бы Хастада позировать им, а модельеры гонялись бы за ним, пытаясь затащить на показ мод.
Но я заметила еще кое-что интересное: множественные отметины на спине и руках мужчины. Не шрамы, а скорее следы от ожогов. Неприглядные рубцы, уродующие кожу. Сперва опешила: откуда они? Но быстро догадалась, кто их оставил. Ведьмы. Больше некому.
Это не просто тело, а карта сражений. Каждый ожог нанесен рукой моей сестры по магии. Неудивительно, что Хастад так ко мне относится. Вот оно — свидетельство нашей вражды, выжжено у него на теле. Захочешь, не забудешь.
Вскоре мужчина остался в одном нижнем белье и перчатках. Их он никогда не снимал. Я начала подозревать, что это не только символ, но и защита. От прикосновений к таким, как я. Ведьма, по мнению охотников, — скверна. А скверны лучше не касаться голыми руками.
Хастад направился к кровати, и я сжалась. Превратилась в трепещущий комок нервов. Ни сбежать, ни сопротивляться мне сейчас не по силам. Я могу лишь лежать и ждать неизбежного.
Откинув покрывало, мужчина лег рядом со мной. К этому моменту мое сердце стучало, наверное, тысячу раз в минуту. Его грохот был таким оглушительным, что, казалось, слышит весь корабль.
Хастад потянулся ко мне, но я, собрав последние силы, отбила его руку. Не дамся так легко, пусть и не надеется.
Он подвинулся ближе, и я брыкнулась. Получилось вяло, а главное меня снова замутило. Может, если меня стошнит на охотника, его пыл поутихнет?
Мужчина не обратил внимания на мое сопротивление. Не уверена, что он вообще его заметил. Хастад обхватил меня руками и притянул к себе. При мысли, что вот сейчас будет насилие, меня начало лихорадить. А ведь Еленика девственница! Значит, все будет вдвойне неприятнее.
Я завозилась, но мужчина буквально подмял меня под себя. Держал крепко. Его объятия были как стальной обруч — не согнуть и не сломать. Чем больше ерзала, тем сильнее в них увязала.
Но вот что странно, Хастад не торопился заходить дальше. Не задирал мою сорочку, не касался интимных мест. Просто обнял меня, прижал к себе и затих. Я тоже замерла.
Наши лица оказались напротив друг друга, взгляды встретились. То, как мужчина смотрел… В его глазах можно было увязнуть как в меду. В расширенных зрачках читалось желание. Он посмотрел на мои губы, и у меня пересохло во рту. Хастад утверждал, что не целует ведьм. Очень на это надеюсь.
Я снова дернулась. Но вопреки попыткам освободиться лишь теснее прижалась к мужчине и ощутила его возбуждение.
— Лежи смирно, — хрипло выдохнул Хастад. — Ты мешаешь мне спать.
Я недоверчиво хмыкнула. Это так он готовится ко сну? Что-то слабо верится.
Видя мои сомнения, мужчина недовольно проворчал:
— Да успокойся ты. Я не беру силой бесчувственных дев.
— Ты предпочитаешь, чтобы они сопротивлялись, — пробормотала я заплетающимся языком.
Мужчине мое замечание не понравилось. Обнимающие меня руки напряглись. Наверное, сейчас ему очень хотелось меня придушить, но он сдержался. И правильно. Без меня ему остров не видать.
Отпускать меня охотник не собирался, а освободиться самой мне было не под силу. Пришлось смириться с навязанными объятиями. Я так и не поняла, почему мужчина просто не мог лечь рядом. Зачем ему непременно надо было меня обнять?
Думала, не усну в подобных условиях. Все тело было напряжено, я ждала подвоха и нападения. Но время шло, мужчина не двигался. Постепенно его дыхание выровнялось, он уснул. А вслед за ним и я незаметно для себя отключилась.
Проснулась на рассвете. Хастад еще спал. Он уже не стискивал меня в объятиях, но его рука лежала поперек моего живота. Очень так по-хозяйски.
Я приподнялась на локте и заглянула охотнику в лицо. Сейчас, когда он спал, такой спокойный и расслабленный, он был само очарование. Определенно этот мужчина в моем вкусе. Возможно, у нас могло что-то получиться, если бы близость с ним не грозила мне потерей магии. Лишиться сил и остаться навсегда в этом враждебном непонятном и чужом мире — та еще перспектива. Отважиться на подобный шаг можно только ради чего-то важного, но меня здесь ничего не держит.
Утреннюю идиллию прервал звон корабельного колокола. Это была не просто побудка, а сигнал. Кажется, мы достигли цели — городского острова.
Что меня там ждет, я не знала. Но была рада, что водное путешествие закончилось. Скоро я сойду на землю, а там будь, что будет.
Глава 18
Звон колокола разбудил Охотника. Он вел себя как ни в чем не бывало. Словно не обнимал меня всю ночь. Встал, кинул мне платье и велел собираться.
Я тоже затолкала стыдливость подальше. В конце концов, мы муж и жена. Чего стесняться? К тому же здесь и укрыться негде. Я поднялась с кровати, сняла ночную рубашку и в ту же секунду услышала судорожный мужской вздох.
Когда посмотрела в сторону охотника, он уже стоял спиной ко мне. Надо же, отвернулся. Маленькая, но приятная победа.
Я, как ни странно, чувствовала себя лучше. Меня все еще мутило, но уже терпимо. Я связывала это с тем, что корабль вошел в прибрежные воды. Качка стала намного тише.
Пока Хастад одевался, я рассмотрела ожоги на его теле при дневном свете. Их было немало. Сложно представить, сколько битв случилось в его жизни. Судя по следам на теле, десятки, а то и сотни.
— Откуда ожоги? — не удержалась я от вопроса.
— Это прикосновения ведьм, — отвечая, он повернулся ко мне лицом, и я увидела отпечаток на его груди — женской ладони.
На память пришло, как светятся мои руки, когда я призываю магию. Вот как ведьмы оставили следы… Я впечатлилась. Судя по ожогам, сила у них немалая. Кто бы меня научил ею пользоваться. Может, удастся найти в городе опытную ведьму? Мне необходима наставница.
— Никогда бы не подумала, что ведьмы способны на такое, — произнесла я.
— Чему ты удивляешься? — спросил мужчина. — Охотники тоже гибнут от рук ведьм. Немало ваших уничтожили моих братьев.
— Возможно, они делают это не со зла, а из самозащиты.
Хастад фыркнул. Подобный вариант он, естественно, не рассматривал.
Но все же этот разговор не был пустым. Он помог мне кое-что понять. Похоже, магия в этом мире, так или иначе, сосредоточена в руках что у охотников, что у ведьм. Недаром мои руки светятся, когда я взываю к силе, а охотники носят перчатки.
Вскоре мы поднялись на палубу, откуда открывался вид на остров. Он был в разы больше того, где родилась и выросла Еленика. Здесь помещался ровно один город. Он напомнил мне Венецию. Те же каналы, ажурные мостики, ведущие от дома к дому, лодки как вариант городского транспорта, а еще сырость и запах — стойкий аромат стоялой воды.
Причал был небольшим. По сути лишь мостки, по которым мы перешли с корабля на дожидавшуюся нас лодку. И снова мы поплыли, причем правил сам Хастад. Слуги сели во вторую лодку, куда погрузили и наши вещи.
От этой поездки я даже получила удовольствие. В городе было на что посмотреть: каменные дома с резными ставнями, многоярусные переходы и мосты, разномастные лодки.
Я крутила головой, пытаясь рассмотреть все и сразу. Но потом моим вниманием безраздельно завладел один из домов. Он выделялся из общей массы своей мрачностью. У местных было принято украшать окна разноцветным длинным тюлем, часть которого свисала прямо на улицу. Это придавало фасадам праздничный вид.
Но на этом доме тюль была черного цвета. Угрюмые полотна полоскались на ветру, напоминая скорбную ленту на фотографии. Вероятно, жильцы этого дома в трауре.
Спустя минуту я поняла, что «черный дом» и есть наша цель. Лодка направлялась к мини пристани у его двери.
— По кому траур? — спросила я у Хастада, который сидел на противоположном от меня конце лодке.
— По моему брату. В прошлом переходном сезоне его убили ведьмы.
— Соболезную, — пробормотала я. Причины ненависти к ведьмам у Хастада серьезные, ничего не скажешь. Удивительно, как он меня выносит. И еще эти ночные объятия… к чему они были? О последнем я спросила вслух.