Ночь Макс рассчитывал провести в одиночестве: Агата, судя по всему, должна была тетешкать Сашу, а Катрин была предупреждена Максом о возможном приходе к нему Агаты. Не тут-то было: Катрин разузнала обстановку досконально и появилась в десять часов с сообщением, что "княжна точно сюда не придет".
— Где же она? – спросил Макс, кося под дурачка.
— Это неважно, – был ответ. – Важно лишь то, что мы снова здесь одни. Твой пыл вчера был чудесен! Куда же он пропал сегодня? Хочешь, я его поищу?
Утром все отсыпались, кроме раздосадованной Иоганны и хмурого Адольфа. Ко второму завтраку компания собралась, и тут Саша объявил, что "всем пора узнать, чем мы вчера с Агатой занимались". Иоганна залилась румянцем, Адольф посмурнел, а Катрин побледнела.
— По-моему, вы летали на параплане, – сказал, ухмыляясь, Макс.
— Параплан? – вытаращил глаза Адольф. – Что еще за смертоубийственное изобретение?
— Поедемте с нами в Гайон, – предложил Коловрат, – там все и увидите.
Погода была хмуроватая, но ветер ровный, умеренный. Когда Саша и Макс достали из багажников рюкзаки, а из них вороха шелковых тканей, развернули их на земле, нацепили на комбинезоны обвязки и потянув за стропы, подняли полотнища парапланов над собой (с трудом сдерживая тягу в небо), все непосвященные ахнули. Агата подошла к парапланеристам и затянула ремешки шлемов под их подбородками. После чего сказала: "Пошел!" и они взмыли в воздух. Иоганна и Катрин закричали, Адольф же что-то пробурчал, сжав крепко челюсти. Полетав минут десять, оба летчика приложили максимум усилий, чтобы вернуться на землю и сделать это на площадке взлета. Более тяжелому Саше это удалось, а Макса оттащило все-таки в сторону. К нему примчалась Агата, упала под купол и всего исцеловала, приговаривая: – Каюсь, каюсь, каюсь! Прими меня сегодня, ладно?
— Эх, жизнь, жизнь, – проговорил Макс. – Кто придумал такой вариант, кто?
Второй показательный полет произвели Саша с Агатой на мотопараплане. Тот летал прямолинейно, уверенно набирал и снижал высоту и четко приземлился в зоне взлета. Иоганна кинулась к Агате и затискала ее, приговаривая: – Как ты себя там чувствовала? Страшно ведь было! Признайся, страшно?
— Там было вольготно, – спокойно ответила Агата. – И вы все с высоты такие маленькие….
Посовещавшись и по нескольку раз проверив ветер (слюнявым пальцем и специальным сачкообразным флажком), Макс и Саша решили дать Агате полетать самостоятельно. Она сначала потанцевала под парапланом (ветер стал все-таки потише), а потом легко взлетела. Парила сначала на предписанной учителями высоте (около 50 м), но вдруг поймала воздушный "лифт" и поперла вверх.
— Зараза! – в один голос закричали учителя. Потом Саша бросился к мотопараплану, спешно его надел, завел и взлетел следом. Мчал он со всей дури и быстро нагнал беглянку, но возле нее скорость сбросил и стал нарезать круги, что-то ей видимо втолковывая. Через некоторое время оба параплана снизились, потом развернулись назад и понемногу стали приближаться к месту старта. Агата приземлилась первая и сразу заявила Максу:
— Все нормально! Я должна была ощутить полет в восходящем потоке. Не знаю, зачем ко мне прилетел этот сумасшедший. Я отлично могла вернуться самостоятельно!
— А по попе Вы, княжна, давно не получали? – спросил Макс, едва сдерживая ярость. – Хотите, чтобы мы отлучили Вас на месяц от полетов? И завтра перед журналистами и фотографами всей Европы будем щеголять только мы с Коловратом?
— Какие журналисты? – спросил вдруг Адольф.
— Те самые, что были здесь вчера и будут завтра, – напомнил Городецкий. – освещающие ход мото– и автогонок. Но увидев наши парапланы на финише автогонки, они сразу забудут, кто в ней победил.
— Я не дам ей лететь! – заревел будущий князь Ауэршперг. – Она сегодня чуть не разбилась!
— Я тебя задушу, братец! – закричала в ответ Агата. – Завтра наш род благодаря моему полету станет самым популярным из княжеских родов Европы, а ты хочешь этому воспрепятствовать? Да наш отец проклянет тебя за это и передаст право на княжение сопляку Карлу! Ты правда этого хочешь?
Адольф открыл было рот для продолжения спора, но тут с грохотом приземлился Саша и все резко повернулись к нему.
— Все нормально, – слабо улыбнулся он. – Я чуть не рассчитал точку приземления.
— Саша! – взвыла Агата и бросилась к нему. – Что у тебя болит, где?!
— Ничего не болит, – пошел в отрицаловку Коловрат и попытался встать на ноги с тележки мотопараплана, но тотчас повалился набок.
— Ы-ы! – еще сильнее завыла Агата. Макс побежал к своей машине и пригнал ее к месту падения. Вдвоем с Адольфом они едва втащили тяжелого парня на заднее сиденье лимузина, уложив его лицом вниз (в прочих положениях Саша болезненно корчился), посадили рядом для поддержки Катрин (рвалась в медсестры Агата, но Макс напомнил ей, что авто Коловрата кроме нее вести некому), уложили в багажники парапланы, и автокавалькада уныло поехала в направлении Парижа.
Врач, вызванный в отель Риц к больному, предположил сильный ушиб таза или даже перелом, рекомендовал сделать рентгеновский снимок и вызвал по телефону санитарную машину. Коловрата увезли, Агата упросила взять ее с собой, а Макса обязала быть у телефона. Через два часа она позвонила и сообщила результат снимка: да, перелом, хотя и без особого смещения и осколков, нужна госпитализация на месяц.
"Мать твоя женщина! – выругался Городецкий. – Мчались в князи, а попали в грязи! Медным тазом накрылись приз автомобильный и слава европейская!"
Но подумав немного он отмяк:
— "Ладно. И призы и слава еще будут – лишь бы Сашка здоровье себе вернул прежнее. А что для этого надо? Лекарства и уход. Уход ему обеспечит, видимо, Агата. А вот отличным лекарством могу снабдить, наверно, я. Мумие – вот что ему нужно! Прекрасно лечит переломы! Однако где я и где это самое мумие? В Бухаре на рынке оно точно есть, но кто его там для меня купит? Впрочем, кроме Памира оно есть и в Гималаях, в Непале. Значит, его можно найти в Индии, а значит и в Европе. Погоди, я ведь слышал о поставках его из Гоа! Только под другим названием: шиладжит! Гоа является колонией Португалии, значит искать нужно в Лиссабоне. А может оно уже есть во вселенском Париже? Следует обзвонить аптеки…"
В аптеках его, однако, стали "посылать": такое лекарство нам неизвестно. А если поехать на рынок? Где здесь есть рынки, на которых торгуют индусы или хотя бы арабы? Как ни странно, такой подсказал портье:
— Вам нужен Маршэ дез Анфантс ружэ! Это далековато, в районе Ла Марэ, но у Вас же собственный автомобиль! Проедете от нас по бульвару Капуцинов на бульвар Монмартр, по нему до бульвара Сен-Мартен и рю дю Тампль, а там Вам всякий скажет, где находится рынок Красных детей. На нем точно есть лавки индусов!
Так Максим попал на рынок, где было полно этнических лавочек и кухонь. В воздухе витали странные ароматы, но в целом довольно приятные и вызывающие аппетит. Макс, однако, шел мимо кулинарного изобилия – не для того он здесь: где ютятся проклятые индусы? Этот вопрос он задал продавцам несколько раз и вышел все-таки на нужную лавку, заваленную орехами, корешками, сушеными листьями, стручками и грудами разноцветных порошков, среди которых Макс узнал только перец, имбирь, карри и куркуму. За прилавком были двое: высушенный солнцем почти черный морщинистый старец и молодой быстроглазый паренек.
— Покажите мне индийские лекарства, – попросил Городецкий по-английски, но встретил лишь недоуменные лица. Вдруг он спросил наудачу по-португальски: – Вы из Гоа?
— Шим, шим, – обрадовался паренек и затараторил: – Что Вы желаете купить? Ах, лекарства! Есть, у нас много чего есть.
И стал вытаскивать новые порошки, корешки и сушеные листья, затем колбы с заспиртованными змеями и корешками и еще многие прибамбасы, среди которых глаз Макса выхватил черные натечные агрегаты: оно, мумие! Он, впрочем, не кинулся на него как собака на кость, а стал перебирать прочие зелья, расспрашивая для чего годится то, а для чего это и сколько оно стоит. Спросил мимоходом и про мумие, получил ответ, что это шиладжит, бесценная горная смола, применимая практически от всех болезней. Макс недоверчиво сморщился, отвернулся и стал расспрашивать про заспиртованных змей. Так он мучил продавцов минут двадцать и раза два собирался уходить (внутренне посмеиваясь), потом небрежно взял в руки смолу, повертел ее брезгливо в пальцах и сказал:
— Тут будет сто грамм? Беру эту гадость за пять франков.
— Нет, нет, – запротестовал старец, а паренек добавил: – Отдадим за пятьдесят.
— Давайте торговаться, – улыбнулся Макс и стал повышать цену. Сошлись на двадцати, но Макс сказал: – Даете еще один такой кусок, и я плачу вам сто франков.
— Как так? Странно… – опешил парень, но мгновенно достал похожий кусок. Макс выложил купюру, забрал лекарство и сказал: – Просто я люблю поторговаться. А шиладжит таких денег стоит.
Глава двадцать шестая. Грандиозные планы
Агата приехала утром ("чтобы чуток соснуть"), рассказала, что всю ночь просидела у изголовья Саши и они "много, много обо всем говорили".
— Он сделал мне предложение, понимаешь? – сказала она Максу, блестя глазами. – Из боязни, что его кто-нибудь опередит. Как будто я пойду просто так за кого-то замуж!
— Чем дело-то кончилось? – спросил, улыбаясь, Городецкий.
— Я согласилась. Теперь мне надо будет обязательно забеременеть – иначе мой отец в неравном браке откажет!
— Надеюсь, к этой задаче сразу вы не приступили?
— Ты с ума сошел! Ему совершенно нельзя двигать тазом!
— В загипсованном виде? Еще как можно. Я даже дрался в гипсе – правда, локтем. Очень удобно и убойно, очень.
— Мсье Городецкий, Вы – дурак!
— Хм… Они что, и писун ему загипсовали?
— Вы дурак вдвойне! – воскликнула Агата и засмеялась. Но вновь стала деловой и сообщила Максу, что решила снять себе квартиру близ больницы – только вот денег у нее нет совсем.
— Не проблема, – отмел Макс. – Я ее сниму тебе на месяц и дам денег на безбедную жизнь, даже на полгода.
— Саша может не согласиться. Он меня втихаря к тебе ревнует.
— И я бы ревновал на его месте….
— То есть сейчас ты меня не ревнуешь?
— Сейчас ты определилась и я, как порядочный человек, не буду подходить к тебе на пушечный выстрел.
— Ха, ха! Между нами сейчас лишь метр.
— Это Вам кажется, княжна Ауэршперг.
— Да? А если я сяду тебе на колени?
— Не дури, Агата. Наш медвежонок нас не одобрит.
— Я просто шучу, по инерции. Теперь лишь его я буду лелеять в своей душе. Ты же всегда обойдешься метрессами. Только Иоганну прошу не сбивать с толку. Эта дурочка готова в тебя влюбиться.
— Обещаю. Кстати, я купил для Саши изумительное индийское лекарство, которое прекрасно заживляет переломы. А применять его надо так….
После обеда они вместе поехали к Саше в больницу. Он заметно исхудал и потемнел лицом, но бодрился. Оказывается, у него начались боли, хотя не слишком острые.
— А чем они тебя лечат? – вдруг спросил Городецкий.
— Не знаю, – беспечно ответил больной. – Что-то колют и дают таблетки.
— Посидите вдвоем, а я схожу к твоему врачу….
Врач недовольно покуражился над посетителем, но все-таки показал список препаратов.
— Ага, как я и думал: морфин и кокаин. Вы не интересовались, после вашего лечения больные не становятся наркоманами?
— Это не мое дело, – отрезал врач. – Мы должны облегчить страдания больного, а вне стен больницы он уже не наш.
— Новокаин есть в вашей клинике?
— Мы о нем только слышали….
— Коловрат не испытывает пока сильных болей. Прошу Вас, отмените ему эти препараты. Иначе его родственники могут обратиться в суд….
— А кто они такие?
— Его отец – граф Австро-Венгерской империи, а невеста – имперская княгиня. Это достаточные авторитеты для суда, как вы думаете?
— У нас, мсье, республика!
— В которой есть, однако, аристократы и они продолжают иметь большое влияние в обществе. Не дурите, мсье, сделайте то, что я прошу.
— Вы тоже аристократ?
— Типа того. Русский.
— Боже мой! Мы живем во Франции, а нас вяжут по рукам и ногам иностранные аристократы и нувориши! Черт с вами, я отменю ему курс наркотических средств….
Вернувшись в палату, Максим застал Агату и Сашу раскрасневшимися.
— Княжна-а! – укоризненно сказал он. – Вы ведь обещали мне не форсировать зачатие….
— Макс! – воскликнул Саша. – Ты что! Мы только немного поцеловались!
— А ночью? Ночью вы тоже ограничитесь поцелуями?
— Эту ночь княжна проведет в отеле, – твердо пообещал Коловрат. – Я уже успокоился и тоже усну. Она показала мне твое чудо-лекарство: что-то оно подозрительно похоже на окаменевшее гуано!
— Ты что! – возмутился друг. – Это горный воск, известный еще во времена Аристотеля! Он очень рекомендовал его для заживления ран, а также переломов. Тебе надо будет пить его водный раствор два раза в день в течение трех недель – и трещинка в твоем тазу исчезнет, будто ее и не было. Вот тогда и только тогда ты можешь валять свою будущую женушку сколько захочешь! Кстати, шиладжит существенно повышает и потенцию мужчин….
— Его потенция тебя пусть не волнует! – взъярилась Агата. – Она в полном порядке!
— Хорошо, хорошо, я очень рад! Пойду снимать в аренду квартиру….
— Макс! – вновь воскликнул Саша. – Ты настоящий друг, но все расходы Агаты я возьму на себя. Привези только сюда мою чековую книжку.
— Потом, все потом, Саша. Мы ведь с тобой не расстаемся навеки, – возразил Городецкий. – Ты еще им всем покажешь кто есть кто в мото-автоспорте, авиации и кинопроизводстве….
— В чем, в чем? Причем тут синема?
— А ты подумай! Эта ниша почти не заполнена инициативными людьми – тем более в вашей провинциальной империи. Получишь наследство и княжеское приданое, вложишь его в производство фильмов и станешь самым популярным человеком в Австро-Венгрии!
— Если бы этот бред я услышал от кого-то другого, то плюнул бы на него сразу. Но ты ничего просто так не говоришь, я-то знаю. Значит, за кино – будущее?
— Однозначно! Один мудрый человек в России предсказал: – "Из всех искусств важнейшим станет кино". И я с этим тезисом согласен.
— Но ты будешь со мной рядом?
— Если ко времени получения тобой денежек не помру. А может, князь Ауэршперг так расчувствуется, увидев внука, что осыплет вас деньгами? И тогда кинофабрику можно будет завести в скором времени?
— Там ведь будут сниматься девушки? – сверкнула глазами княжна. – В привлекательных позах, с полуобнажением грудей, рук и ног? Нет, нет, мне такое кино не нужно!
— Основной героиней в этих фильмах будешь ты, Агата – ибо ты красива и ловка и трюки разные совершать сама сможешь, – истово заверил Макс. – Все режиссеры и киношные директора снимают в первую очередь своих жен. А как иначе? В противном случае жены сживут их со свету!
— Н-ну, если так…. Но вдруг я буду часто беременна?
— Станем снимать твоих сестер: Иоганну, Элеонору…. А в перерывах между беременностями опять тебя….
— Какой ты искуситель, Макс! Почти меня уговорил….
— Еще будем снимать кинохронику, – солидно пробасил Саша. – Природу, красивые замки, полеты на парапланах и аэропланах, гонки международные, ралли…. Можно снять фильм про нашего нестареющего императора….
— Точно! – просиял Макс. – И твоя киностудия будет получать смачные государственные заказы, что гарантирует ее от банкротства.
— Мечтатели, – остудила их фантазии Агата. – Ребенка я еще не только не родила, но и не зачала….
Глава двадцать седьмая. Роза Люксембург и Константин Цеткин
На другой день Адольф, Иоганна и Катрин отбыли в Вену на поезде. Адольф еще пытался хорохориться, предчувствуя отцовскую выволочку дома, но переспорить Агату ему никогда не удавалось. Единственным весомым доводом мог стать отказ в финансах, но эти проклятые друзья вволю снабдили ее ими. Иоганне и Катрин очень хотелось, чтобы Макс тоже поехал с ними, но он показал на свои руки, намекая, что на них сейчас лежат заботы об Агате и Саше. Тем не менее уже через три дня он тоже ехал в поезде по направлению к Вене. Туда его вызвала по телеграфу Элизабет, сообщившая, что генеральная репетиция "Случайной любовницы" состоится через неделю. Макс подсуетился и сумел отправить товарными поездами почти все самобеглые транспорты: мотоцикл и гоночный болид – в Юнгбунцлау, а свой лимузин – в Вену. "Лаурин" Коловрата он оставил в Париже в распоряжении Агаты.