Услышав скрип входной двери, в коридор вышла женщина с кудрявыми темными волосами. Ее тело было облачено в длинное теплое платье, состоящее из нескольких слоев. Несмотря на всю громоздкость платья, облегало оно женскую фигуру прекрасно, подчеркивая все ее преимущества.
— Невада, — женщина, возле губ которой уже появились еле заметные морщинки, радостно улыбнулась. — Ты от отца?
— Верно, госпожа Агот, — мальчик спустил со своей спины сумку. Тяжелый груз, свалившийся с его плеч, лег на пол, позволяя Неваде расслабиться и прогнуться в спине. — Он передал вам мяса и некоторые товары, приобретенные у проезжавших мимо торговцев.
— Торговцы нынче ничего не боятся, — присев рядом с сумкой, Агот начала быстро рассматривать ее содержимое. — Сокращают дорогу прямо через лес.
— Они поступают так, только если с ними едут сокрушители.
— И то верно, — Агот нащупала рукой нечто на дне сумки и, вынув это, начала осматривать. Найденной вещицей оказалась деревянная коробочка, доверху забитая травами. Увидев это, женщина улыбнулась. — Ну, уж это точно предназначено не мне. Обернувшись к мальчику, Агот протянула ему коробку. — Среди всех нас только ты разбираешься в лекарственных травах.
Травы в этом заснеженном крае были редкостью. Только в некоторых зонах, либо искусственно созданных людьми, либо надежно защищенных природой, росли некоторые виды трав. Были, конечно, и те растения, что не зависели от температур и потому могли расти в самых холодных зонах, но и такие были редкостью. Наверное, именно поэтому данном крае люди так плохо разбирались в травах, а те, кто умели делать это, высоко ценились другими.
Невада нерешительно протянул руки к коробочке и, взяв ее, радостно улыбнулся. Обычно ему приходилось тратить часы на поиски растений и рисковать собственной жизнью, блуждая в лесах, а потому такой подарок был свыше самого дорогого камня в этом мире.
— Большое спасибо! — воодушевленно сказал мальчик и резко поклонился.
Агот начала улыбаться. Поднявшись на ноги, женщина с заботой взглянула на мальчика.
— Ты у нас трудолюбивый, да еще и смышленый. Тебе обязательно достанется важное и почетное предназначение.
— Честно говоря, — счастливая улыбка сменилась на ироничную, — меня будет устраивать все, что угодно, если при этом мне не придется покидать город.
— Ты говоришь о торговцах? — Агот удивленно наклонила голову, позволяя своим кудрявым волосам, сплетенным в слабую шишку на затылке, наклониться.
— Верно, — мальчик машинально прижал коробку к груди. — Продавцы — это местные, которые торгуют в городе. Торговцы — это те, кто разъезжают по другим городам. Вроде бы предназначения схожи, но... — мальчик опустил взгляд вниз, — они такие разные. Просто сейчас, если мое предназначение скажет мне покинуть дом, я не смогу этого сделать.
Агот понимала, о чем говорил Невада. Самым главным в их жизнях было следовать своему предназначению. Пока ты делал это, все было хорошо. Но стоило тебе отойти от намеченной судьбы, как твоя жизнь превращалась в сплошной круговорот трудностей и несчастий.
Положив руку на голову Невады, Агот заботливо потрепала его по волосам. Не ожидавший этого мальчик приподнял взгляд, смотря на женское лицо. Счастливая улыбка на ее губах усмирила страх и сомнения, что бушевали в нем.
— Ничего. Чтобы не случилось, у тебя всегда есть те, кто будут на твоей стороне. Это, пожалуй, самое главное.
Часть 2 | Самый значимый
Прозвучал хлопок входной двери и скрип деревянных половиц. Войдя в дом, Невада быстро захлопнул дверь, сбросил со своего плеча сумку и уверенно направился вперед. Дом у его семьи был небольшой, но, можно сказать, двухэтажный. На втором этаже располагался чердак, переделанный в спальню, а на первом этаже находилась кухня, посередь которой стояла печь, стол и пара стульев. В другом углу, как можно дальше от печи, стояла кровать и пара больших шкафов. Уже с порога можно было видеть все, что происходило на первом этаже, ведь, по сути, он представлял собой лишь большую квадратную комнату.
— Я вернулся. — Невада взглянул на мать, стоящую у печи. Над огненным очагом висел котел, явно наполненный какой-то вкусностью. Судя по резкому аромату рыбы, витавшему в воздухе, это был фирменный рыбный суп.
Обернувшись на голос сына, женщина улыбнулась. Мать Невады была высокой стройной женщиной. Ее волосы имели пепельный оттенок, передавшийся как сыну, так и дочери. Сейчас же ее волосы были собраны на макушке в какую-то незатейливую прическу, открывая вид на длинную шею. Серо-голубые женские глаза с лаской и заботой уставились на ребенка, остановившегося на пороге.
Женщина улыбнулась. А вызвана эта улыбка была ярко-красным оттенком лица Невады, пробывшего в холодном лесу довольно долгое время. Мальчишка, наряженный от и до в теплые зимние одежды, почтительно поклонился.
Повернувшись всем телом к Неваде, Лагерта — мать и хозяйка этого дома — почтительно поклонилась в ответ. Казалось бы, зачем столь официальное приветствие к члену семьи? А причина тому была. Северные народы целиком и полностью ценили жизнь, а женщина в их понимании была тем самым прародителем жизни, о котором нужно было заботиться и который нужно было почитать. Конечно же, максимальная почтительность не касалась всех женщин в городе. На самом деле у каждого живущего в городе был свой единственный прародитель жизни, а именно — мать. Только ей нужно было поклоняться, и только ее нужно было уважать так, будто это было настоящее божество. С остальными же было достаточно просто вести себя учтиво.
— Спасибо за твою работу. — Лагерта вновь обернулась к котелку, продолжая готовку. — Скоро мы сможем перекусить. Сегодня важный для тебя день, нужно быть сытым.
Скинув с себя огромную теплую шубенку, мальчик встрепенулся. Остатки озноба вызывали мурашки и желание забраться в огненный очаг, потеснив при этом котел с едой.
Невада быстро прошел в комнату и, подойдя к столу, за которым сидела его младшая сестра и упорно плела корзину из лозы, потрепал ее по голове. Сестра мальчика — Хиония — девочка лет семи с длинными пепельными волосами, сплетенными в две косы, сидела в теплой кофте с высоким воротом и таких же теплых штанах, поверх которых была натянута обувь.
— С возвращением, — тихо пролепетала она, стараясь не отвлекаться от трудоемкого процесса плетения. Глаза ее были сужены, губы надуты, а взгляд пронзителен и грозен.
Подойдя к матери, мальчик заглянул в котел. Как и предполагалось, бурлящей жидкостью оказался фирменный суп. Резко развернувшись, Невада пересек комнату, подошел к одному из двух больших шкафов и достал с одной из нижних полок, специально расположенных так для детей, тройку деревянных тарелок вместе с ложками.
В это же время его сестра, заметившая бегавшее по полу нечто, отложила плетение корзинки в сторону и, заглянув под стол, улыбнулась. Маленькое полупрозрачное темно-серое создание, больше напоминавшее сгусток пепла или дыма, скользило по полу. Размером это создание было не больше кошки, а потому легко проникало в самые потаенные уголки дома.
Взяв со стола пару веточек лозы, малышка быстро сползла вниз и, присев на корточки рядом с созданием, протянула ему лозу. Не понимавший ничего дух плавно приблизился, коснулся веток и как-то неуверенно начал поглядывать на малышку, будто надеясь на то, что она подскажет ему, что с этим делать.
В этот же момент Невада закрыл дверцы шкафа и направился прямиком к столу. Увидев, что его сестра играется с духом, мальчик тяжело вздохнул.
— Матушка, здесь снова по полу холод бегает.
Лагерта лишь улыбнулась. Развернувшись к сыну, женщина приняла из его рук первую тарелку и начала накладывать еду.
— Что поделать, ему нравится наш дом.
— Только мне, — Невада косо взглянул на духа, который, услышав его, виновато и жалобно, словно щенок, взглянул на него, — не очень нравится, что холоду нравится в нашем доме.
Невада подал матери вторую тарелку, в то время как сам, свободной рукой, принял у нее первую и поставил на стол. От горячей жидкости струился пар, при виде которого холод испуганно отскочил в дальнюю часть комнаты. Такая реакция духа лишь позабавила Неваду, а вот сестра его с надутыми щеками взглянула на старшего брата.
— Братик, не обижай холодок.
— Хорошо. — Мальчик пожал плечами, как обычно делал в тех ситуациях, когда не мог дать гарантию своих дальнейших действий.
Лагерта обернулась. Подав сыну вторую тарелку и переняв третью, женщина начала набирать и в нее суп.
Такая спокойная размеренная жизнь совершенно устраивала сына, дочь и ее саму. Да, временами было горько и довольно тяжко, но их общими усилиями все проблемы решались, а потому не казались никакой катастрофой.
Семья села за стол. Переглянувшись, троица подняла руки на уровень груди и, выпрямив ладони, поставила их друг напротив друга, оставляя между ними расстояние примерно размером со снежный ком, которым обычно дети бросались во время уличных игр.
Все трое набрали в легкие побольше воздуха, после чего хором произнесли:
— Пусть матушка зима будет к нам добрее, тогда и мы будем добрее к ней.
Договорив, члены семьи слегка наклонили ладони друг к другу, позволяя кончикам пальцев соприкоснуться и как бы образовывая тем самым крышу дома. В такой позе они просидели не более пары секунд, после чего молча начали есть. Негласное правило: выражать свою благосклонность к зиме, а после чего медленно и молча есть, — царило не только в этой семье, но и во всем городе. Жители севера предпочитали вообще не перекусить, чем перекусить на ходу и в спешке. Интересным был и их способ показать благосклонность зиме. Выпрямляя ладони и оставляя между ними пространство, они показывали, что зима находится для них где-то на уровне груди, то есть в области сердца, а соединяя кончики пальцев, они показывали, что все окружающее их, в том числе зима, являются частью их дома, то есть семьи.
Невада на секунду задумался о том, что на сегодня это последний его перекус в качестве человека без предназначения. Прекратив есть, мальчик поставил на стол тарелку, поднял взгляд сначала вперед, а затем медленно повернул его к входной двери.
«Если мое предназначение скажет мне покинуть семью, смогу ли я вернуться в этот дом?»
Хруст горящих дров в очаге, а также легкое постукивание тарелок и ложек звучали где-то на заднем плане его собственных мыслей. Неожиданно Невада ощутил на себе взор.
Повернув голову вправо, мальчик встретился с настороженным взглядом матери. Хотя, возможно, эта настороженность ему лишь привиделась, ведь в тот же миг женщина улыбнулась, смотря на сына с присущей ей теплотой и заботой.
Молча, ничего не говоря друг другу, они опустили взоры на свои тарелки и продолжили трапезу. Уже через несколько минут содержимое их тарелок исчезло, а вот младшенькая из семьи продолжала молча есть. Она не капризничала и ничего не говорила. Еще с раннего детства ей, как и многим другим детям, было привито молчание во время еды.
Оставлять еду в тарелке также было не принято у северных народов, ведь никто не мог сказать, когда будет следующая трапеза, а потому даже маленькие дети ели и пили все до последней капли независимо от желания.
Взяв тарелку в свои руки, Невада отодвинулся от стола, встал на ноги и намеревался пройти к бочке с водой, но Лагерта тут же его остановила. Переняв деревянную миску и ложку из рук сына, женщина подмигнула ему и кивнула в сторону лестницы, ведущей на чердак.
— Лучше собирайся. Скоро нам нужно будет выходить.
— Вы пойдете со мной? — Невада удивленно взглянул на мать, а та лишь улыбнулась.
— Ты представлял себе это иначе?
— Просто я... — Мальчик замялся, опуская взгляд вниз и тем самым еще больше веселя мать. — Думал, что вам не нужно тратить свое время на что-то столь незначительное.
— Если это все, что ты хотел сказать, собирайся. — Повернувшись спиной к сыну, Лагерта направилась к бочке с водой, стоявшей возле очага. — Мы начнем одеваться сразу, как Хиония закончит.
— Хорошо, я понял. — Мальчик поклонился и быстро направился в сторону лестницы. Деревянная поверхность стояла у дальней стены комнаты и через небольшой квадратный проем вела на чердак. Прозвучал скрип досок. Схватившись рукой за поручень, мальчик начал аккуратно подниматься наверх. Вскоре он оказался в спальне, где жили вместе он и его сестра. В этом месте, как и на первом этаже, освещение было сделано благодаря кристаллам. Отличием было лишь то, что на первом этаже кристаллы имели светлый и теплый, словно парное молоко оттенок, а на чердаке кристаллы сияли светло-синим оттенком.
Из-за своей природы кристаллы не могли отключаться или как-то скрываться. Единственное, что можно было с ними сделать, так это накрыть плотной тканью, но и это в полный мрак комнату не погружало. Поэтому обычно в спальнях, особенно в детских комнатах, кристаллы ставились холодных оттенков. Под синими или фиолетовыми тонами было проще заснуть.
Надо было сказать и то, что из-за этого постоянного сияния, а также опасностей, что поджидали тебя на каждом шагу, народ севера не любил темноту и даже боялся ее. Во время своего первого похода в лес даже Невада был напуган так, что, если бы его не сопровождал лесник, он был и с места не сдвинулся, рискуя умереть от холода.
Оглянув спальню, построенную под треугольной крышей, мальчик сначала бросил взор на большую двуспальную кровать, где обычно спали он и его сестра, а следом и на большой сундук, стоявший сбоку от нее. Невада грустно улыбнулся. Подойдя к сундуку, он медленно открыл крышку и заглянул в него. Сверху, поверх нескольких стопок с одеждой, лежало белое одеяние, состоящее из белой просторной кофты с длинными широкими рукавами, которые нужно было надевать поверх теплой одежды. Взяв это одеяние, Невада положил его на кровать и начал перебирать остальную одежду в сундуке. Вскоре, вытащив все необходимое, он начал переодеваться.
Его толстая шершавая кофта вмиг оказалась снята и сменена на теплый свитер молочного оттенка, а многослойные черные штаны, под которыми еще находись теплые колготки, были переодеты на бежевые брюки. Завершив свою подготовку, Невада накинул поверх своего свитера белое одеяние с широкими рукавами и направился к лестнице. С первого этажа уже слышались голоса матери и сестры, что говорило о том, что трапеза была завершена.
Спустившись вниз, Невада увидел мать, сидящую на коленях рядом с сестрой и аккуратно одевающую ее уже на самом пороге дома. Обе были уже в верхней одежде.
— Братик! — Услышав скрип досок, девочка повернула голову в сторону Невады. — Скорее, скорее. Мы можем опоздать.
Улыбнувшись, мальчик направился вперед. Под его ногами пробежал холод, оставляя неприятное леденящее ощущение в области стоп, однако, будучи уже привыкшим к подобному, Невада даже не поморщился.
Лагерта поднялась на ноги и, взяв с вешалки куртку сына, протянула ему и даже помогла надеть. Мальчишка сопротивляться не стал, напротив радуясь этому моменту.
Схватившись за дверную ручку, Хиония с радостной улыбкой подтолкнула дверь вперед. Девочка выскочила на улицу, пропуская прохладу в дом.
— Вперед, вперед! Смотреть на храм!
Лагерта и Невада лишь улыбнулись и, молча подчиняясь ее энтузиазму, последовали за ней. На самом деле, на том уровне города, где жил Невада, было не так уж и холодно. Ни снега, ни ветра здесь не было, однако из-за ледяных стен, окружавших город, и общей температуры прохлада все-таки сохранялась.
Мальчик со своей семьей дошел до первой же широкой лестнице и начал быстро подниматься по ней вверх и вверх. Помимо него также по лестницам начинали подниматься и другие семьи, а вместе с ними и их дети, достигшие необходимого возраста для получения призвания.
Чем выше поднимался Невада, тем сильнее сгущалась толпа. Семьи шли всеми своими сборищами. Среди всей этой общей толпы мелькавшие фигуры в белых одеяниях были теми самыми людьми, в честь которых и затевалось все это шествие.