— Скажи крыскам, чтобы расходились, — легко предложил Влас.
— Сказать? — несколько растерялась я. — Просто словами?
— Да.
Я посмотрела на крыс и неуверенно произнесла:
— Спасибо вам большое, что выручили. Можете идти.
Как ни странно, это отлично сработало. Мое серое воинство рассосалось так быстро, что я и глазом не успела моргнуть.
— А почему ты сам их не распустил? — поинтересовалась я.
— Как я это сделаю? Ты же на них на всех свои метки наставила, — пожал плечами леший.
Когда мы уходили, мужик так и стоял на месте, замерев столбом.
— Что ты ему сказал? — рассеянно уточнила я, все еще пытаясь осмыслить тот факт, что во время своего помешательства каким-то образом пометила едва ли не всех городских крыс. Видимо, это случилось в той подворотне, где я спасала Прошу от упырей и полуночников.
— Ничего особенного. Предупредил, чтобы не вздумал больше даже смотреть в твою сторону.
— И после простого предупреждения дяденька выглядит так, словно вот-вот скончается? — с подозрением уточнила я. В ответ Влас выдал одну из своих самых роскошных улыбок. Ладно. Оставил в живых — и на том спасибо. Повезло мужику, что здесь, в городе, леший не может убивать людей. И даже руки-ноги сломать не может. Хотя, пожалуй, при желании Влас мог бы довести беднягу до разрыва сердца, не прикоснувшись и пальцем.
— Кстати, а с чего это ты вдруг заподозрил, что этого мужика кто-то послал… стой-ка! Или того огненного гада тоже кто-то послал со мной разобраться?! И ты, увидев мужика, ошибочно решил, что они из одной команды? Но кто же в таком случае отправил по мою душу Чингачкука Змеиного Глаза?
— Вика, — помедлив, признался леший. Я подавилась воздухом. Вот почему она угрожала мне!
— Каким образом? Где она его откопала?
— Пока не знаю. Но непременно выясню.
— А этот тебе не сказал?
— Нет. У него не выдержали нервы.
— Неужто напал?! — ахнула я.
— Если бы. Сбежал.
— Как?! Полыхнул огнем и исчез?
— С чего бы? Нет, он сделал это вполне по-человечески, вопя на всю улицу, что его хотят убить. Своей цели он добился — привлек внимание. Начали собираться люди. Мне пришлось уйти.
— М-да. Запугал, значит, бедолагу до истерики? — без особого сочувствия покачала головой я.
— Ну что ты. Я был предельно вежлив. Ты же меня знаешь.
— Угу, знаю. Поэтому и спрашиваю.
По правде говоря, я ожидала, что Влас будет напрашиваться ко мне в гости, но он по-джентльменски проводил меня до подъезда и, сказав, что у него имеются срочные дела, просто ушел! Я так удивилась, что еще некоторое время таращилась ему вслед, ощущая нечто вроде разочарования. Внезапно мне показалось, что неподалеку мелькнула машина, похожая на ректорскую, и я поспешно заскочила в подъезд.
Кстати, я хотела добраться до дома по изнанке, но леший мне запретил! Он сказал, что лучше бы не пользоваться изнанкой слишком часто. Вроде как она воздействует на разум. А если войти в нее ослабленным, то можно там заблудиться и никогда не найти выход.
— Ты специально так говоришь, чтобы я от тебя не сбегала по изнаночному пространству! — прищурилась я.
— Неправда, — сделал вид, что оскорбился, Влас. — Между прочим, твои сдвиги из-за зелья невидимости наверняка не были бы такими… хм… бурными, если бы сразу после его употребления ты не вошла на изнанку.
А дома меня ждал очередной сюрприз. Нет, поначалу-то все было нормально. Я скинула кроссовки и прошла на кухню, погруженная в свои мысли. Налила себе кофе, села за стол, а потом вдруг мне пришло в голову, что я сегодня ничего не ела. Надо перехватить хотя бы пару бутербродов, благо украденная (а потом оплаченная) Прошей колбаса только и ожидает своего часа.
Я открыла холодильник. Что-то было не так. Учитывая, что в голове все еще бродили мысли по поводу Вики и всего произошедшего в целом, я не сразу поняла, в чем дело, поэтому некоторое время просто стояла и пялилась в нутро холодильника, пытаясь осознать, что же, собственно, меня беспокоит. Во-первых, молоко. Три дополнительные пачки! Откуда они взялись? Во-вторых, я точно помню, что этого йогурта здесь не было!
— Прошааааа, — завопила я. — Ты опять взялся за старое?! Мы же договаривались!
— Что? — возник в дверях коловертыш.
— Ты опять тырил продукты из магазина?! — строго осведомилась я, уперев руки в бока.
— Нет…
— Как нет?! А кто это принес? Уж не Хан ли?!
Проша хмыкнул и опустил глаза. Так. Что-то я не поняла.
— Ты что, хочешь сказать, что виноват Хан?! Да это же бред!
— Да, это моих лап дело, — котенок вошел на кухню, шмыгнул между ног Проши и залез по моей ноге. Я машинально его подхватила и закрыла холодильник.
— Ты? — Моему воображению представился пыхтящий котенок, который прет по улице пачку с молоком. Маловероятно. Особенно если учесть, что пачка в два раза больше его. — То есть это ты украл три пачки молока и йогурт?
Бред какой-то, честное слово.
— Я ничего не крал, — обиделся котенок. — Сосед нам принес все это… совершенно добровольно!
— Добровольно? — прищурилась я.
Хан с Прошей так дружно закивали, что я окончательно уверилась — дело неладно.
— Рассказывайте! — велела сурово. — И чтобы не юлили мне!
Кажется, они не испугались. Только вид сделали, да и то не особо старательно. Да уж, я, конечно, не Влас. Тому и голос повышать не надо.
— Я спал на балконе, — вздохнув, начал свою исповедь Хан. — Ты же знаешь, что рядом с балконом соседское окно? Вот я с той стороны как раз и прилег. Потом открываю глаза и вижу, что из окна на меня таращится какой-то мужик. Ну, сосед наш. Я тоже на него начал смотреть. Потом понимаю, что как-то неестественно долго это все продолжается…
— Ты сумел зацепить своим очарованием соседского мужичка? — дошло до меня. — Только не ври, что это нечаянно вышло!
— Ну ладно, не нечаянно, — проворчал Хан. — Мне было скучно, я решил потренироваться. Стало интересно, смогу ли я воздействовать на дяденьку через стекло… Ну я и начал настойчиво передавать ему мысль: «Хочу молока! Хочу молока!». Поначалу ничего не выходило, а потом я действительно почувствовал голод, и это сработало! Через пару минут он позвонил к нам в дверь!
— И вы открыли?!
— Ну надо же было проверить, получилось ли у меня! Ты же знаешь, что в любом случае мужик не причинил бы мне вреда. По моей просьбе Проша открыл замок и спрятался. Ну а дверь уже распахнул сам мужик, когда услышал щелчок замка. Я сидел на полу. Он молча поставил рядом со мной молоко и почему-то йогурт. Наверное, выгреб все молочное, что было в холодильнике. А потом также молча ушел.
— Просто ушел? — изумилась я. — Сам, по своей воле?
— Ага.
Вообще, я собиралась их как следует отругать за эти опасные игры, но до меня внезапно дошло, что Хан сумел не только «привязать», но и «отвязать» соседа! К счастью, с тех пор, как я под руководством Власа поладила со своей чертовкой, внеплановых влюбленностей больше не было. Однако с теми, кого я успела околдовать ранее, следовало как можно скорее разобраться. И кажется, мой котенок нашел способ.
— Как у тебя это получилось? — требовательно вопросила я. Хан сразу же уловил, что конкретно меня интересует.
— Да это само как-то… Когда я почувствовал, что мне нужна помощь, сосед отреагировал. А потом, когда я получил молоко, то понял, что помощь больше не нужна, и он ушел.
— Но ведь в деревне все было не так! О чем ты думал, когда привязывал Рекса или того шепелявого Пашку? Кстати, готова спорить на деньги, что Пашка после нашего ухода пытался тебя отыскать. Ведь когда мы уходили, он все еще был в каком-то трансе и совершенно точно не выглядел расколдованным.
Хан призадумался.
— Ну… наверное, там я боялся, что если на них перестанет действовать моя сила, то они причинят мне вред. Это от страха получилось. Пашка, к примеру, очнувшись, мог вспомнить, как я при нем разговаривал. Я этого не хотел! Ну а Рекс… я тогда подумал нечаянно, что неплохо было бы иметь такого защитника… Вот. А с соседом я уже сознательно работал, без страха. Я хотел, чтобы он принес мне молока, — он принес. И все, задача выполнена.
Пока Хан рассуждал, я думала. Было в его речах что-то важное, я чувствовала это. Что-то, что могло мне помочь решить проблему односторонней привязки. Страх… мысль о том, что «неплохо бы»… Ну со страхом все понятно. А вот что насчет цели? Хотели мы или не хотели, где-то в подсознании мы поставили перед околдованными какую-то задачу, которая удерживает их в том самом состоянии. И раз состояние не меняется, может, мы не считаем внутренне задачу выполненной? Что, если найти эту задачу и как-то выполнить ее?
Я забегала туда-сюда по кухне.
Начнем с простого. Какую задачу я поставила перед влюбленными Славиком и Васькой в деревне? Защитить меня от Серого и хорошенько его проучить. Но ведь они это сделали! Почему тогда чары продолжали действовать? Ерунда какая-то получается…
— Ты забыла про эмоции! — сказал Хан. — Кроме задачи, привязку делают эмоции. Помнишь, я говорил про страх? Если задача выполнена, то надо разобраться с эмоциями.
— Я что, вслух рассуждала?
— Нет, — невозмутимо отозвался котенок. — Ты просто очень громко думаешь.
Проша растерянно переводил взгляд с него на меня и безуспешно пытался понять, о чем мы рассуждаем.
— Эмоции, эмоции… То есть во время привязки я чувствовала какие-то эмоции, так? Если задача выполнена, а привязка еще есть, получается, я продолжаю чувствовать эти эмоции. И как только я с ними разберусь, привязка исчезнет… похоже на правду… К примеру, бояться я Серегу перестала, а вот злиться на него не перестала. Даже когда Влас едва его не убил. Как можно простить человека, чей пес чуть не загрыз моего котенка при полном одобрении хозяина, а? Впрочем, ладно. Сейчас меня больше всего волнует ректор. На чем держится его привязка?
— Обида? — предположил Хан.
Я закрыла глаза, постаравшись воскресить в памяти тот вечер во всех деталях. Вот мы сидим за столом… мать Олега что-то воркует по поводу того, как мне повезло с ее сыном… я ловлю пронзительный взгляд ректора и ощущаю… ненависть.
— Ненависть… — пробормотала я. — Но сейчас я не чувствую ненависти.
— Значит, было что-то еще! Вспоминай! — пискляво распорядился хвостатый генерал. Удивительно, но это помогло.
— Отвращение! — воскликнула я. — С самого начала я чувствовала отвращение. К ним ко всем — к Олегу, к его матери, а больше всех — к Аркадию Михайловичу! Весь этот ужин целиком пропитан отвращением. И от того, что ректор стал навязчиво ко мне приставать, оно только усилилось.
— А какую задачу ты ставила перед ним? Задача-то выполнена?
— Я хотела, чтобы он перестал навяливать мне своего сынка. Думаю, задача выполнена и перевыполнена. Вряд ли, когда чары будут сняты, Аркадий Михайлович захочет видеть меня в своем доме после всего произошедшего. Он, конечно, может меня отчислить, но я уверена, что ректор этого не сделает. Побоится связываться. Думаю, он вообще будет делать вид, что меня не существует.
— Получается, осталось разобраться с отвращением, — подытожил Хан.
— Боюсь, это будет непросто…
Мы еще немного поболтали на эту тему, пытаясь найти решение, но так и не сдвинулись с мертвой точки. Стоило мне даже просто представить себе Аркадия Михайловича, как отвращение буквально подступало к горлу. Как с ним справиться? Не представляю…
Потом Проша, устав слушать наши разглагольствования, снова поставил чайник, а сам взялся за изготовление бутербродов. Спустя десять минут мы с ним уже сидели за столом, а Хан, по обыкновению, пристроился на подоконнике с блюдцем подогретого молока.
— Как сходила? — спросил Проша, и я принялась рассказывать им о своих приключениях, временно отодвинув размышления о своих чувствах к ректору на второй план. Говорят, если отвлечься от проблемы, решение найдется быстрее. Вот и проверим.
Когда я дошла в своем повествовании до нападения парня со змеиными глазами, Проша встрепенулся.
— Да это же огненный змей! — сказал он.
— Оооо, — протянула я, сразу представив себе величественного дракона, целиком состоящего из пламени. Видела как-то такого на обложке фантастической книги. Однако, как выяснилось, ничего особенно величественного в этих существах не было.
— Бесстыжие твари! — сплюнул Проша. — Назвали их так за то, что во время полета они похожи на сноп искр от костра. Раньше они через трубы залетали к одиноким женщинам, которые, так скажем, истосковались без мужика. Ведьмы частенько огненных змеев для постельных утех используют. Но то, что ведьме дозволено, для обычной женщины опасно. Любовники из них, конечно, великолепные. Да только женщины, что их «услугами» пользуются, постепенно иссыхают, болеть начинают. Жизненные силы эти твари высасывают, короче говоря. Вообще-то, у них с волокитами много общего. Эти тоже к вдовушкам любят захаживать.
— Жуть какая! — содрогнулась я. И вдруг вспомнила, где я видела этого парня! Это ведь он подкатывал к Мане, когда я подглядывала за ней с помощью денежного дерева! Вот негодяй! Решил через мою подругу обо мне информацию разузнать?! Надеюсь, с ней все в порядке?!
Разволновавшись, я отложила недоеденный бутерброд, выскочила из-за стола, схватила телефон и тут же набрала подругу.
— Маня!
— Ты чего вопишь? — с зевком поинтересовалась она.
— Ты спала, что ли?
— Ну да…
— Точно, ты же во сне с Литиусом видишься! Слушай, к тебе тут парень на днях подходил знакомиться. Рыжий такой, с дорогими часами на руке. Помнишь?
— Откуда ты знаешь? — удивилась подруга.
— Я за тобой подглядывала. Училась общаться с городскими деревьями и… короче, неважно. Тип этот очень опасный! Надеюсь, ты с ним не…
— За кого ты меня принимаешь, интересно?! — возмутилась Маня. — Разумеется, нет! У меня же Литиус!
— Прости, но я должна была удостовериться.
— Хотя, вообще-то, тип был очень настойчив, — уже более спокойно сообщила она. — Красоткой меня называл, а еще богиней. Несколько часов за мной таскался по магазинам, все пытался наладить разговор. На грубости не реагировал. Видела бы ты, с какой ненавистью смотрели на меня все встречные девчонки!
— Обо мне спрашивал?
— С чего вдруг?
Я вздохнула и вкратце рассказала ей о своей стычке с пареньком, а также выдала информацию об огненных змеях в целом. Сказать, что Маня опешила, это ничего не сказать. Сначала она просто сыпала восклицаниями вперемешку с матерками, а потом немного успокоилась и спохватилась, что надо позвонить Ларе. Вдруг наглый тип подкатывал и к ней?
— Даже если и так — ничего страшного, — поспешила я успокоить взволнованную подругу. — Вряд ли после того, как с ним пообщался Влас, парень все еще жаждет использовать вас, чтобы добраться до меня.
Мы еще немного поболтали, договорились непременно встретиться в ближайшее время и распрощались.
Я только успела отложить телефон, как он снова завибрировал. Звонила мама. Ого! По правде говоря, мы не общались с ней очень давно. А точнее, с тех самых пор, как я откровенно высказала ей все, что думаю об отчиме. Она ежемесячно присылала мне на карточку деньги, но сама не звонила. И я ей тоже. Мы обе предпочитали узнавать о делах друг друга через бабушку. Несмотря на то что между мной и отчимом с первой встречи возникла стойкая неприязнь, я не могла отрицать, что он сделал маму счастливой, поэтому существующее положение дел меня устраивало.
Я не хотела вносить разлад в их семью. Однако же стоило нам с отчимом оказаться рядом, мы непременно начинали ругаться, даже если принимали накануне твердое решение, что не будем этого делать ни в коем случае. Прямо-таки магия какая-то. А учитывая пробудившуюся кровь и неконтролируемые вспышки силы, сейчас встречаться с ним было попросту опасно.
— Тоня! — мамин голос звучал очень напряженно.
— Да, мам. Привет.
— Что у тебя там происходит?! Тебя отчисляют из университета? Что ты опять натворила?! — Она сказала это с такой интонацией, как будто бы я чуть ли не ежедневно подкидывала ей поводы для расстройств.
— Никто меня не отчисляет, мам, — как можно более спокойно произнесла я, проглотив обиду. — Все в порядке. Откуда вообще такая информация?