— Возьмите точно такой же кактус и дождитесь, пока он расцветет у вас дома, — поспешно вмешалась продавщица, опасаясь конфликта.
— Вот именно. — Я старалась говорить сухо и нелюбезно, чтобы навязчивая женщина поостереглась надоедать мне дальше.
Та не нашлась, что возразить, и замолчала. Однако по лицу было видно, что предложение продавщицы ее не устроило. Окончательно я в этом убедилась, когда она догнала меня на улице и, запыхавшись, выдала:
— Я вам за него вдвое больше заплачу!
Да что на нее нашло?
— Хан, — мысленно позвала я. — Наложи-ка на пару минут свои чары устрашения.
— Ура! — обрадовался котенок.
— Ну почему вы упрямитесь? Хотите больше де… ох! — она с хрипом вдохнула, потом как-то странно крякнула и быстро пошла прочь.
Дома я осознала одну простую вещь: я — гений! Контакт с новоприобретенными цветочками наладился сразу же! Моментально! Они прямо-таки пылали ко мне симпатией!
У фиалки оказался нежный-нежный голосок, алоэ по-змеиному тянул шипящие согласные, а кактус разговаривал радостным детским голосом. Разумеется, я слышала их, только когда прикасалась, хотя сильные эмоции они могли передавать мне и на расстоянии. В целом общение с ними очень напоминало мысленные диалоги с Ханом, только цветы часто передавали мне помимо слов еще и образы. Что интересно, колючий кактус для меня на ощупь был совсем и не колючим. Иголки становились мягкими, как шерстинки.
Я дала им имена. Не знаю зачем. Просто захотелось. Фиалку назвала Лина, алоэ — Шурша, а кактус — Валечка. Цветы именам обрадовались. Как мне показалось, собственные имена дали им понять, что каждый из них для меня — личность. В общем-то, так оно и было.
Всех троих я пристроила в кухне на окне. Там было достаточно света, и в последнее время мы очень часто там заседали все вместе — я, Проша и Хан.
Однако радостное упоение от собственной гениальности очень быстро сошло на нет, когда фиалка Лина деликатно поинтересовалась, почему я не знакомлю их с еще одним обитателем квартиры.
— Еще один? — Я поежилась.
— Да. Он очень одинок, бедняжка. Жалуется, что его здесь не любят и с ним не хотят разговаривать.
— Ась? — Теперь мне точно не по себе. У нас что, живет призрак прежнего владельца квартиры? Летает тут, пытается общаться с обитателями… бррр.
Однако, как оказалось, Лина имеет в виду денежное дерево!
— Это я с ним не хочу общаться?! — возмутилась я, как только поняла, о ком идет речь. — Это он изображает из себя буку! Вы-то небось сразу же со мной заговорили!
— Это потому, что ты нас согрела своим теплом, — невнятно объяснила Лина.
Согрела теплом? Что это значит?
— Мы тебе нравимся, — растолковала фиалка. — Ты наполняешь нас теплом! Понимаешь теперь?
До меня дошло. Бог ты мой! Неужели все НАСТОЛЬКО просто? Лешие общаются и взаимодействуют через… любовь? Может, поэтому я никак не могла совладать с крыской на своем теле! Я пыталась избавиться от нее, она мне не нравилась! Но когда я почувствовала искреннюю благодарность, она откликнулась, и через нее сигнал пошел остальным. А насчет денежного дерева… Кажется, я только и делала, что требовала от него послушания. Даже шантажировала, что не буду поливать. Мне бы не понравилось, если бы так обходились со мной.
Я тут же пошла в комнату, твердо вознамерившись исправить ситуацию.
— Прости меня, — сказала, привычно обхватив ствол. — Ты неоднократно помогало мне, несмотря на то что я ни разу тебя не поблагодарила.
Мне вдруг стало так стыдно и так жалко бедное дерево, что я едва не прослезилась.
— Ничего, — внезапно ответили мне. Голос у дерева был замечательный — низкий и бархатистый, с едва заметной хрипотцой. — Я думал, что я тебе просто не нравлюсь.
— А я то же самое думала про тебя…
Мы еще немного пообщались. Дерево сначала говорило тихо, словно через силу. Но постепенно голос набирал мощь. Под конец уже не приходилось напрягаться, чтобы разбирать слова. Я спрашивала, нравится ли ему горшок, достаточно ли я его поливаю и тому подобное. Потом уточнила, есть ли вообще какие-то пожелания. Мне очень хотелось как-то реабилитироваться после всего произошедшего. Дерево немного помолчало, а потом очень застенчиво попросило… дать ему имя.
— Савелий, — предложила я. — Нравится?
Дереву нравилось. Я с облегчением выдохнула.
— Ты собиралась заглянуть в прошлое? — вдруг спросил Савелий. Неожиданно. После всего, что произошло, мне меньше всего хотелось его о чем-то просить.
— Да, но…
— Я помогу. Только лучше бы тебе сначала плотно поесть. Сил потребуется много.
Не желая обижать дерево отказом, я согласилась. Но перед этим занесла новых обитателей квартиры — Лину, Шуршу и Валечку — и церемонно представила их Савелию. Когда все формальности были соблюдены, я плотно пообедала и вернулась в комнату уже одна, предвкушая новый интересный опыт.
— Я могу показать тебе только то, что видел сам, — предупредил Савелий.
— То есть чисто теоретически подсоединиться к общему полю городских растений и посмотреть их прошлое прямо из дома не получится?
— Прости, но нет. Твой знакомый леший мог бы такое провернуть, но ты полукровка, а это слишком трудоемкий процесс. Придется с каждым растением общаться лично.
— Жаль.
— Так что ты хочешь увидеть?
— Ну… к примеру, покажи мне тот миг, когда здесь в первый раз появился Влас.
А дальше начали происходить чудеса. Признаться, ощущения были ни на что не похожие. Сначала мне показалось, будто дерево стало продолжением меня. А потом мы с ним словно поменялись местами. На какой-то миг я даже почувствовала прикосновение собственной ладони. Голова закружилась, появилась легкая тошнота, и, спустя целую вечность, перед глазами начала проявляться размытая картинка, постепенно обретающая четкость.
Комната. Я смотрю на нее с подоконника, через тюлевую штору. Чувствую себя очень маленькой. Ну, все правильно, ведь тогда денежное дерево еще не вымахало до таких размеров. Ковер в комнате сдвинут в угол, на полу большой меловой круг. Внезапно чувствую страх. Не свой. За окном появляется еретица. От нее буквально веет разрушением. Я отчетливо понимаю, что даже одно прикосновение окажется для меня смертельным. Точнее, не для меня, а для маленького денежного дерева, коим я являлась в тот момент. Еретица просто висит в воздухе, драная роба развивается на ветру. В комнату заходит Влас. Он проводит там не более секунды. Осматривается и тут же выходит. Заметил ли он еретицу? Неизвестно. Все произошло очень быстро. Наверное, нет. Иначе ведь как-нибудь бы отреагировал?
На этом все закончилось. Картина потускнела и расплылась, а я с хрипом свалилась на ковер. Первое путешествие далось мне тяжело. То ли с непривычки, то ли из-за того, что я отчасти человек. Не знаю. Чтобы отдышаться, потребовалось время. Потом я от души поблагодарила дерево и тяжело утопала на кухню — мне требовался крепкий чай с сахаром.
Ну что ж, можно подвести итоги: я поняла, как нужно взаимодействовать с растениями и животными и научилась заглядывать в прошлое отдельного дерева. А еще узнала, что, когда Влас впервые появился в квартире, еретица носилась прямо за окнами. Впрочем, то, что она чуть ли не постоянно была поблизости, я знала и так.
На кухне меня ждало чудесное зрелище. Проша сидел за столом, не выпуская из рук свою личную кружку, которую я ему купила в магазине. Ту самую, размером с маленькое ведро. Кстати, когда я ее вручила, он так ей обрадовался, что мне аж стало неловко. Словно ему никогда и ничего не дарили. А Хан… Хан сидел на подоконнике, положив лапку на кактус. И судя по всему, больно ему не было.
— Ты что там делаешь? — строго спросила я.
— Не мешай, я с Валькой разговариваю, — отмахнулся мелкий. — Как раз рассказывал ему о наших деревенских приключениях. Ну, помнишь, как я Рекса приручил?
— Ты… разговариваешь? — опешила я. Кстати, я пока никому не говорила имена своих новоприобретенных друзей. — Ты разве можешь?
Он снисходительно хмыкнул, и до меня дошло: ведь я отдала Хану часть своей души и часть своей силы! А значит, он тоже вполне может взаимодействовать с растениями!
— Ну ты спросила! Кстати, Шурша просил его полить…
Чуть позже, когда мои силы окончательно восстановились, я поняла, что меня прямо-таки распирает от нездорового энтузиазма. Пока Влас занят поимкой огненного змея или еще чем-то в этом роде, я должна использовать это время по максимуму. Не уверена, что потом представится такой шанс. Судя по всему, леший настроен очень решительно, а защиты у меня больше нет.
— Проша, — аккуратно позвала я. — Слушай… я пойму, если ты откажешься, но… мне бы хотелось побывать в доме твоей бывшей хозяйки. Сразу предупреждаю: если ты категорически против — только скажи. Я не буду обижаться! Просто мне очень нужно как можно быстрее отыскать хоть какую-нибудь зацепку. Я все еще не теряю надежды получить желание от Совета ведьм.
Он помолчал. Потом спросил:
— По-прежнему планируешь стать человеком? — От тоски, прозвучавшей в его голосе, мне стало не по себе. Кажется, он искренне считал, что если я стану человеком, то он потеряет очередную хозяйку.
— Скорее всего, нет, — успокоила я его. — По правде говоря, я постепенно начинаю получать удовольствие от своих способностей и понемногу разбираюсь, как ими пользоваться. Но какой-нибудь амулет, защищающий меня от Власа, не помешал бы. Штука в хозяйстве не лишняя. А то сейчас я чувствую себя на редкость беззащитной. Мне постоянно кажется, что если я его ненароком разозлю, то он схватит меня и утащит в лес.
— Хорошо. Я проведу тебя, — со вздохом согласился Проша. — Когда ты хочешь туда пойти?
— Сейчас. Лучше времени не найти: Влас занят, а на улице светит яркое солнце. В потемках идти в ваше бывшее жилище мне совсем не хочется. Ты ведь умеешь накладывать отвод глаз?
— Разумеется, — кивнул он.
— А чего я тогда отправляла тебя отнести деньги в магазин вечером? — озадачилась я. — Можно было и днем.
— Не знаю, — пожал мохнатыми плечами коловертыш. — Ты велела, а я решил не переспрашивать.
До дома ведьмы мы добирались разными путями. Я дошла по изнанке, а Проша доскакал напрямик. С его скоростью и умением преодолевать любые препятствия особого труда это не составило. В этот раз я вышагнула прямо за заброшенным детским садом. Проша подоспел буквально через пятнадцать минут.
— Запасной вход расположен с противоположной стороны, в овраге, — пояснил он, завороженно глядя на дом. — Там заросший люк. Сейчас мы обойдем…
Договорить он не успел.
— Вы чего тут забыли? — Влас возник будто из неоткуда и заступил нам дорогу. От злости его глаза светились. Мы с Прошей невольно попятились.
— Здесь опасно! Неужели в прошлый раз тебе не хватило приключений? — теперь он обращался только ко мне. Коловертыш еле заметно выдохнул. — Снова захотела порезвиться с привратником?
Я невольно передернула плечами, вспомнив «милого» местного стража.
— Я уж молчу про охранные заклинания! Вряд ли привратник — это единственное, чего тут следует опасаться! Так на кой черт вы туда собрались? Ищете способ пышно самоубиться?
Мне не хотелось раскрывать карты, но Проша не смог вынести психологического давления и признался:
— Я тут раньше жил. Я знаю, как обойти ловушки.
— Правда? — невероятно заинтересовался Влас. — Интересно…
— Теперь ты понимаешь, что мы вовсе не собирались безрассудно соваться в пасть привратнику? Мы просто войдем в дом через черный вход! — торопливо добавила я. — Если хочешь, можешь составить нам компанию.
— Нет. Вы никуда не идете.
Я с удивлением уставилась на Власа. На секунду мне показалось, что он по какой-то причине не хочет, чтобы мы вошли в дом и что-то там нашли.
— С какой это стати? — нахмурилась я.
— Ты, — Влас посмотрел на коловертыша. — Почему ты сбежал отсюда?
— Потому что хозяйка вернулась. Только она была уже… другой.
— Вот именно. А теперь скажи, как ты считаешь, зачем она вернулась именно сюда? Ведь ей явно не нужен был ночлег.
— Чтобы… разделаться со мной…
— Допустим. И последний вопрос: если у нее не получилось с тобой разделаться, то что она оставила внутри дома на случай твоего возвращения?
— Ловушки… — окончательно понурился Проша и кинул на меня виноватый взгляд. — Он прав…
Я кивнула. Ну да, логично. И как мне самой не пришло это в голову? Ясно же, что идти в дом еретицы после того, как она преследовала Прошу, — безумие чистой воды. Черт, мало того, что выставила себя полнейшей дурищей перед Власом и выдала ему, что все еще веду расследование для ведьм, так еще и лишилась последней зацепки по делу еретицы.
Всю обратную дорогу Влас молчал. Это было ужасно. Лучше бы ругался. А так поди пойми, что пришло ему в голову. Прошу я отправила вперед, решив не подвергать его этому испытанию. Он и так боялся лешего до безумия. Коловертыш дунул с такой скоростью, что стало ясно: я приняла правильное решение. Бедняга. Еще, небось, виноватым себя чувствует.
Мы с Власом шли, разумеется, пешком. Общественный транспорт он игнорировал, а насчет изнанки высказал свое мнение еще в прошлый раз. Я могла бы возразить, но опасалась разозлить его еще больше.
Перед подъездом Влас развернулся и сурово уставился на меня. Хотелось бы сказать, что я мужественно выдержала его взгляд, но…
— Ну, сходили и сходили! — затараторила я. — Ничего же не случилось, в конце концов! А может, и нет там никаких ловушек!
— Тихо, — лениво велел Влас и приложил палец к моим губам. Я моментально заткнулась. Его прикосновения будили во мне что-то, что лучше бы оставалось спящим. Надо было возразить, оттолкнуть его руку, сказать, что моя жизнь — это вообще не его дело, но я не смогла. Захотела разозлиться и с ужасом поняла — не получается!
Только сейчас я со всей полнотой осознала, что совершенно не могу сопротивляться ему! И испугалась по-настоящему. Если что-то пойдет не так (как это случилось в деревне), если хоть что-то основательно выбьет его из душевного равновесия, теперь я не смогу сбежать. Никогда не чувствовала себя более беззащитной.
Эта смесь обреченности и желания сводила с ума. Взгляд Власа стал острым и обжигающим. Черт, кажется, я проиграла. Теперь я больше никогда не смогу распоряжаться собой в полной мере. Не смогу отгородиться от него. Это буквально убивает меня. Но смерть так болезненно-сладка, что остановиться просто невозможно.
Внезапно кусты зашевелились. Оттуда высунулась Прошина голова. Видимо, он устыдился, что оставил меня наедине с Власом и решил исправиться, несмотря на то что это стоило ему невероятных усилий.
— Все в порядке? — спросил коловертыш, снова одним махом разрубая момент.
Глаза Власа как-то опасно сверкнули.
— Проша! — воскликнула я не своим голосом.
Коловертыш ахнул и поспешно нырнул обратно в кусты.
— Прости его, он не нарочно, — быстро сказала я. — Только не нервничай, пожалуйста.
Вместо того чтобы милостиво кивнуть, Влас стал еще более пугающим.
— Ты что это… боишься меня? — вдруг спросил он.
Я старательно замотала головой.
— Тогда что происходит? Думаешь, я могу обидеть твоего питомца?
Вот сейчас надо быть очень аккуратной с формулировками.
— Я знаю, что ты никого не обижаешь без причины, — нашлась я.
— Так. Давай-ка проясним кое-что, — Влас снова говорил своим угрожающе-мягким голосом. Я невольно поежилась. От этого его настроение, естественно, не улучшилось. — Помнишь, тогда, в лесу, я сказал, что вижу твои эмоции, и там нет страха?
Я кивнула.
— Так вот, тогда ты играла в страх. А сейчас страх настоящий. Я ощущаю его, несмотря на то, что город почти полностью перекрыл мою способность к сверхвосприятиям. Чего ты боишься?
Я молчала.
Влас наклонился очень близко к моему лицу и спросил еще раз, гипнотизируя меня своими необычными глазами:
— Чего. Ты. Боишься? Говори!
Короткий приказ прошил меня насквозь. Я вздрогнула и выпалила: