— Нет, прикиньте, отхлестала парня плеткой, а потом: "Тебе разве больно, огурчик?". Я просто выпал, — выдавил Стас.
— А чем все кончилось? — поинтересовалась Алина Юкина, вытирая слезы от смеха.
— Да ничем. Никому из нас не обломилось в тот вечер. Отвязал я Владоса, и мы пулей от этих странных баб смылись.
— А фотки покажи, — попросил Олег Мещеряков.
— Нет, Олежка, это личное. Для семейного фотоальбома, — ответил Стас и потрепал Влада по волосам.
Влад отпихнул друга, и они начали шутливо бороться.
Когда на стол поставили готовый шашлык, я почувствовала, что у меня совершенно нет аппетита.
Я допивала уже который по счету стакан виски с колой, и больше мне не хотелось. Кажется, я достигла апогея и мое возвышенное состояние шло на спад. Я поморщилась и сделала глубокий вдох. Внезапно все вокруг поплыло.
Влад, сидящий рядом, большим пальцем приподнял мой подбородок и, внимательно всматриваясь в меня, спросил:
— Ты как? Поплохело?
Я неопределенно мотнула головой. Мне становилось все хуже и хуже. Поначалу я улавливала суть происходящего, но потом реальность начала куда-то проваливаться. Дальше были лишь отдельные вспышки сознания.
Влад зовет меня Златовлаской. Туалет. Сижу на корточках. Меня рвет. Влад собирает мои волосы на затылке. Слышу свое имя. Лицо Ады. Пытаюсь встать. Ноги заплетаются. Влад подхватывает меня и закидывает на плечо. Крыльцо. Снег. Такси. Яркий свет. Влад трясет мою сумочку, повторяя слово "ключи". Кровать. А дальше пустота.
Раньше думала, что много знаю о физической боли: я пережила операцию по исправлению носовой перегородки, падала с велосипеда, разбивала колени в кровь.
Но сегодняшнее утро доказало обратное. Так моя голова не раскалывалась никогда. Мне казалось, что я в шаге от того, чтобы сдохнуть. Любое движение, любой звук и даже любая мысль разрывали голову на части. Во рту было сухо, язык казался распухшим и шершавым.
Тошнотворное чувство не отпускало. Я ощущала себя, как полумертвая рыба, выброшенная на берег и больше всего на свете жаждущая воды. А вода была так близко, и в то же время так далеко. За ней нужно было пойти на кухню. А чтобы пойти на кухню, надо было встать. А встать означало подвергнуться ужасным пыткам. Я так и лежала, изнемогая от боли и жажды, уговаривая себя совершить подвиг и все-таки прорваться на кухню.
Я с ужасом подумала про маму и попыталась вспомнить, видела ли они меня вечером. Если да, то скандала мне не избежать. Тут я поняла, что спала в одежде. Значит, высока вероятность, что мама меня не запалила, иначе бы не разрешила лечь в чистую постель не раздевшись.
Жгучее желание сделать глоток воды пересилило боль. Я неуклюже поднялась и подошла к зеркалу: макияж в стиле "панда", помятое лицо, спутанные волосы. Выглядела я так, будто пила не один вечер, а три дня, причем не просыхая.
Я понимала, что выходить из комнаты в таком виде очень рискованно, и поэтому решилась на хитрость. Я отыскала у себя в сумке для тренировок бутылку с водой и немного утолила жажду. Выпила таблетку анальгина. Потом с помощью ватных дисков и тоника удалила макияж с лица. После этого я переоделась в домашний халат, собрала волосы в пучок, засунула в рот сразу три жвачки и в довершение своего образа густо намазала лицо черной угольной маской для лица. Я наплевала на инструкцию и обильно нанесла средство на кожу вокруг глаз, ведь мне нужно было скрыть темные круги. В таком виде я и предстала перед мамой, которая завтракала на кухне.
— Ох, что ж ты с утра пораньше пугаешь, — вздрогнула она, увидев меня.
— Самое время для бьюти-процедур, — невозмутимо ответила я.
— Ты вчера так шумела, Саш, — недовольно заметила мама. — Я же просила не греметь так дверью.
— Прости, я и не поняла, что шумела.
Судя по ее поведению, она не ведала, что ее дочь вчера бесстыдно напилась.
— Как погуляли? — поинтересовалась мама, наливая мне чай.
Я рассказала маме о вечере, упуская некоторые подробности в виде алкоголя и беспамятства.
Чай я выпила с удовольствием. А вот справиться с завтраком было проблемно. При виде яичницы, которую я обычно уминала в два счета, к горлу опять подступила тошнота. Меня спас звонок телефона, который лежал в моей комнате. Схватив тарелку с едой, как можно беспечней бросила:
— Я у себя доем. Это, наверное, Ада, мне надо ответить.
— Только не ешь в постели! — предостерегла мама.
Звонила мне и правда Ада. Долго жить будет.
— Ах ты малолетняя пьянчужка, — сурово проговорила подруга. — Как говорила моя бабушка, во всем нужна золотая середина! Лучше пить в меру, чем не пить вообще, а потом такое!
— Я ничего не помню, — жалобно сказала я.
— А я тебе расскажу! — по-прежнему взвинченно ответила Ада.
— Ада, поверь, похмелье учит лучше, чем любые нравоучения. Сегодня утром, когда я думала, что помру, я отчетливо осознала свою ошибку, — устала проговорила я, ложась на кровать.
Ада хмыкнула, но продолжала уже более миролюбиво:
— Короче, я застала тот момент, когда из тебя хлыстало фонтаном, а Ревков держал твои волосы.
Я застонала. Какой позор! Блевать перед парнем было худшим в списке моих падений.
— И что дальше?
— После того как ты наобнималась с унитазом, Влад хотел уложить тебя спать. Но я сказала, что тебя не отпускали с ночевой и нужно везти тебя домой. Сначала я думала отправить с тобой Булаткина, но он весь вечер лобызался с Камышиной. Поэтому я решила ехать с тобой, но Влад сказал, что в твоем состоянии сопровождать тебя должен парень, потому что ты еле ноги передвигала. В итоге он решил отвезти тебя сам. Когда он попытался довести тебя до машины, ты вся шаталась, и он закинул тебя на плечо как мешок с картошкой.
— Какой кошмар! — простонала я.
— Потом вы уехали на такси. Полагаю, спрашивать, что было дальше, бессмысленно?
— Ага. Могу только сказать, что я спала в одежде, а мама не в курсе, что произошло.
— Пронесло так пронесло.
— Ты-то сама как?
— Я-то прекрасно. Я-то умею пить в отличие от некоторых.
— Кстати, Ревков согласился петь на Новый год в школе, — вспомнила я.
Ада была в восторге. На радостях даже обещала дать погонять свои новые синие джинсы с завышенной талией, которые мне приглянулись. Попрощавшись с подругой, я долго лежала на кровати, анализируя ее рассказ о вчерашнем вечере.
Если бы мне не было так плохо, я бы умерла от стыда. Почему в ситуациях с Владом я вечно предстаю как беспомощное существо, которое надо спасать? Я злилась на себя, но все же понимала, что мне нужно ему позвонить, хотя бы для того, чтобы выразить благодарность.
— Влад, это я.
— Привет, Златовласка, — его голос звучал устало.
— Как ты? Нормально доехал? — я закусила губу, пытаясь придумать с какой стороны зайти в диалог.
— Да, все в порядке. Как сама?
— Ничего не помню, — призналась я.
— Так бывает, — в голосе слышалась улыбка.
— Это ты довез меня домой?
— Да, я привез тебя домой, кое-как отыскал у тебя в сумке ключи, по счастливой случайности нашел твою комнату и уложил в кровать. Извини, раздевать тебя не стал, было бы странно, если б за этим занятием меня застали твои родители.
Я рассмеялась. Да, это было бы очень странно.
— Блин, Влад, мне так стыдно. Прости, пожалуйста.
— За что? Я сотню раз был на твоем месте, так что забей, я просто отрабатываю кармические долги.
— Ты все время меня спасаешь, а веду себя, как идиотка.
— Это не так. Ты очень милая, когда пьяная, лезешь целоваться, — усмехнулся он.
— Ниже мне падать уже некуда, — сдавленно произнесла я.
— Да шучу, я шучу. Ты просто отрубилась. А когда приходила в себя бормотала какую-то чушь про Вселенское равновесие.
— Я перед тобой в неоплатном долгу. Уже во второй раз.
— Забудь, Саш. Хотя, — он на секунду замолчал. — Ты помнишь Стасяна?
— Твоего друга? Да.
— Ты ему понравилась. Могу я дать твой номер?
От его слов во мне что-то оборвалось.
— Да, конечно, почему нет, — растерянно ответила я, стараясь скрыть разочарование.
— Ну, вот мы и квиты, Златовласка. Давай отдыхай. Поверь, сон в твоей ситуации — лучший помощник, — подбодрил Влад.
— Хорошо, пока.
Он отключился. Каждый раз, когда я вопреки здравому смыслу начинала на что-то надеяться, Влад подрезал мои крылья. Как сейчас. Стас был классным парнем, и то, что я ему приглянулась, должно было радовать меня. Но Влад был готов дать ему мой номер. Вероятно, потому, что сам не имел на меня видов. Этот факт, пусть и казался очевидным, все же огорчал меня.
Я уснула прямо с угольной маской на лице и, проспав часа три, с тревогой пошла проверять, не облезла ли моя кожа после столь длительного пребывания на ней средства. Но все было вполне сносно. Мое лицо даже немного расправилось. Хотя дело скорее было во сне, чем в маске.
У Булаткина в отличие от меня вечер прошел более удачно. Он зашел ко мне вечером, чтобы вернуть стопку моих сочинений, и рассказал, что Камышина оказалась очень сговорчивой и готовой на все.
— Что, прям совсем на ВСЕ? — не поверила я, вспоминая эту миниатюрную девчушку.
— Эм… Ну да, — как-то неуверенно отозвался Антон.
Что-то в его поведении показалось мне неестественным. Я решила дожать.
— Колись давай, вижу, что что-то недоговариваешь.
— Да нет, ты что, все нормально.
Я знала друга как облупленного. Он совершенно не умел врать.
— Антон, — не отставала я.
— Ну, ладно-ладно. Только обещай никому не говорить, — сдался он.
— Обещаю, говори уже.
— Короче, я вчера тоже очень жестко напился. Прям вообще. До беспамятства.
— И?
— И я не помню.
— Чего не помнишь?
— Не помню, на все согласилась Камышина или не на все, — раздраженно отозвался он.
— Не помнишь, был ли у тебя секс? — воскликнула я, еле сдерживая смех.
— Да тише ты! — утихомирил меня Антон. — Помню, что у нас все шло к этому. Я трогал ее… Ее холмики. Снимал с нее джинсы.
Я прыснула. Человек, который называл женскую грудь "холмиками" по определению должен был быть девственником.
— И что дальше? — спросила я, пытаясь сохранить серьезность, потому что Булаткин выглядел очень озабоченным.
— А дальше ничего. Как отрубило.
— А ты не пробовал с ней поговорить? Узнать, что между вами произошло?
— Саш, ну как ты себе это представляешь? Есть вероятность того, что для нее это тоже было в первый раз! Какого бы тебе было, если бы после этого оказалось, что парень ничего не помнит?
— Ну, если это все-таки было, то вряд ли для нее это было в первый раз. Иначе она бы так скоро не согласилась.
— Не суди людей по себе, у всех разные понятия. Могло же быть такое, что она просто не смогла противостоять нашей страсти?
— Не смогла противостоять вашей страсти и твоей умопомрачительной сексуальности, — рассмеялась я.
— Тебе вот смешно. А для меня это очень важно. Понимаешь, если у нас с ней было, то я должен вести себя соответствующим образом. Я должен…
— Жениться на ней? — подсказала я с громким хохотом.
— Иди ты, — надулся Антон.
— Ладно, Антош, извини. Давай серьезно. Ты не помнишь, спал ты с Витой или не спал. Дело, конечно, дрянь. Но выход есть. Предлагаю просто понаблюдать за ней и общаться пока нейтрально. Я думаю, ее поведение само выдаст правду.
— Да, это разумно, — согласился Булаткин. — Буду себя вести тактично, в меру заинтересованно, чтобы прощупать почву и не выдать себя.
— Вот именно. И все решится само собой, — я похлопала друга по плечу.
Булаткин принял приглашение моей мамы остаться на ужин, а после еды досмотрел со мной фильм "Предложение". Я пересматривала его уже раз третий, но мне по-прежнему было смешно, особенно от едких комментариев Булаткина.
Проводив Антона, я быстро просмотрела уроки на завтра. Подготовки требовала только история, но меня не должны были спрашивать, ведь я отвечала на прошлом уроке. Поэтому я просто легла спать.
Засыпая, я услышала звук входящего сообщения. Протянув руку к телефону, прочитала: "Ты вчера уехала не попрощавшись. Не спишь?". Номер был неизвестный, но я тут же догадалась, кто отправитель. Выходит, Влад действительно дал Стасу мой номер. Я не ответила, пускай думает, что я сплю.
Глава 8
Всю следующую неделю Антон пытался прояснить, насколько далеко зашли его отношения с Витой Камышиной. К его сожалению, девушка общалась с ним ровно и совершенно спокойно, поэтому он никак не мог понять, что же в итоге произошло между ними в Залесном.
Сидя в столовой, он не мог говорить ни о чем другом и гипнотизировал взглядом Виту, которая сидела в паре столов от нас.
— Посмотри на нее. Что ты видишь в ее взгляде? — спросил он.
Я подняла глаза на Камышину. Девушка хоть и поглядывала в нашу сторону, но по большей части ее внимание занимала тарелка с супом, стоящая перед ней.
— Голод? — предположила я.
— Сексуальный? — тихо уточнил Антон.
— Да нет, обычный! — я закатила глаза. — Для человека, который на данный момент наполовину девственник, ты слишком самоуверен.
Антон вздохнул и принялся лениво ковыряться в своем картофельном пюре, при этом не спуская с Виты глаз.
В среду Ада оповестила Совет старшеклассников о том, что Ревков будет выступать на новогодней дискотеке. Услышав эту новость, Светлана Викторовна похвалила Аду за упорство, а потом с улыбкой напомнила Максиму Муслимову, что теперь он должен отвести Аду в ресторан. Максим был как всегда спокоен и ответил, что с удовольствием выполнит свои обязательства.
Он пригласил Аду в довольно дорогой ресторан под названием "Нектар". Подруга с нетипичным для нее воодушевлением собиралась на встречу. Перемерив сотню своих нарядов, она решила, что ей совершенно нечего надеть, и заставила меня принести ей мое изумрудное атласное платье.
Сидя на ее кровати, я ела приготовленные мамой Ады пирожки с яблоками и пыталась увернуться от ударов пластикового меча, которые мне наносила ее младшая сестра Рая.
Я ничего не имею против детей в принципе, но эта маленькая девочка казалась мне невыносимой. Мало того, что она пихала свое хоть и пластиковое, но все равно довольно острое оружие в ребра и бока, она еще и повторяла за мной каждое мое слово.
Эта игра с самого детства раздражала меня, поэтому я решила смириться с ее нападками и молчать, надеясь, что Рае вскоре надоест меня мучить. Но ребенок был совершенно неугомонный, и когда рассерженная Ада выставила сестру за дверь, та разразилась душераздирающим плачем.
В конце концов, оставшись наедине с подругой, я постаралась вывести ее на чистую воду:
— Ад, вот я не понимаю. Тебе все-таки нравится Макс или нет?
— Ты что? Он засранец, каких свет не видывал! Внешне, конечно, ничего, но нет.
— Просто по тому, как наряжаешься для вашего свидания, создается ощущение, что пытаясь влюбить его в себя, ты влюбилась в него сама.
— Саш. Я просто хорошо играю свою роль, — невозмутимо отозвалась Ада.
— Но зачем тебе это нужно? Он не хуже многих других парней, с которыми ты общалась, а, может, даже и лучше. Чем он заслужил такое коварство с твоей стороны?
— Его просто надо поставить на место. Сколько его помню, он все время живет с ощущением собственной правоты. Из-за денег отца, из-за того, что с ним все вечно носятся: "Макс то, Макс се". Надоело. Слова ему сказать нельзя. Это же Максим, он самый умный и самый правильный.
— Знай, что я тебя не поддерживаю, — устало вздохнула я.
За время нашей многолетней дружбы периодически возникали случаи, когда Ада вела себя, на мой взгляд, неадекватно. Но она была моей лучшей подругой, и я любила ее, поэтому просто закрывала глаза на такие ситуации. К тому же в случае с Максимом во мне теплилась надежда на счастливый конец. Мне казалось, что если бы эти двое преодолели свои противоречия, то смогли бы стать отличной парой.