— Должно быть минимум по пять представителей от каждого класса, остальные по желанию.
— То есть гарантий того, что придут все, нет?
— Все, конечно, не придут, но придет большинство. Это же отборочные вратаря в школьную команду, это интересно всем.
— Всем, кому интересен футбол, — задумчиво проговорила я, размышляя о Диме.
Пешкову футбол, скорее всего, был мало интересен, он был скейтером, и ему был интересен скейтборд, а вот футбол вряд ли.
— Но прошлых отборочных была чуть ли не вся школа, поэтому за отсутствие зрителей я переживаю меньше всего, — ответила Алина.
На несколько секунд я замолчала, а потом сказала:
— Мы согласны. Мы организуем номер со своей командой. Можешь передать Светлане Викторовне, что все будет сделано в лучшем виде.
— Отлично, Саша, спасибо, — немного удивленно проговорила Алина.
— Да не за что, какие вопросы. Только у меня есть к тебе малюсенькая просьба: ты могла бы организовать явку всего твоего класса на это мероприятие?
— Всего моего класса? — озадаченно переспросила Алина.
— Ну да, и было бы здорово, если бы они все расположились поближе к сцене, ну то есть к полю.
— Ну хорошо, — в замешательстве согласилась Алина. — Но зачем?
— Не спрашивай, — загадочно улыбнулась я.
На этом и порешили. Ада поинтересовалась, будет ли выступать группа "Абракадабра" на отборочных. Алина отрицательно покачала головой.
Прозвенел звонок, и Юкина, довольная своей маленькой победой, направилась на урок.
— Для того, чтобы ты могла повертеть попой перед своим Пешковым на этих отборочных, мы должны три дня безостановочно тренить, чтобы не облажаться, — сварливо сказала Ада, пересаживаясь за соседнюю парту.
Конечно, она сразу смекнула, к чему я клонила, когда просила Алину обеспечить явку всего 11Б. Я видела в этом свою возможность. Танец был моей страстью. Я танцевала с четырех лет, тогда мама отвела меня на ритмику. С первого по пятый класс я училась в Институте искусств, там изучала народные и классические танцы, вставала на пуанты и осваивала музыкальную грамоту. В шестом классе я посещала занятия по бальным танцам. А в восьмом нам с Адой посчастливилось попасть в лучшую танцевальную школу города под названием "Экстра". Там обучали современным направлениям танца. В Экстре была своя среда, своя тусовка, свой неповторимой мир единомышленников и лучший тренерский состав.
Я обожала свои ощущения во время танца. Двигаясь под ритмичную музыку, я чувствовала себя бесконечно уверенной в себе. Я отдавалась процессу полностью, со всей душой. Меня не беспокоило происходящее вокруг, я не переживала о своих проблемах, не вспоминала об обидах, просто была собой, чистым и вдохновленным музыкой существом.
Ада разделяла мою страсть к танцам, и это делало нашу дружбу еще крепче. Мы учились в одном классе, жили в соседних дворах, вместе ходили на тренировки, таскали шмотки друг друга и часами висели на телефоне.
Вечером после тренировки в Экстре мы попросили свободных ребят поучаствовать в нашем выступлении на отборочных. В итоге набралась команда из восьми человек. Мы задержались в зале и за два часа неплохо продвинулись. Хореографию решили сделать смешанную: просто соединили воедино несколько ранее выученных связок и сделали плавные переходы из одной в другую. Последующие три дня мы понемногу репетировали каждый вечер.
В день отборочных Булаткин был комком нервов. Он беспрестанно думал о соревнованиях и просто одолевал нас с Адой озвучиванием своих предчувствий и переживаний:
"Вчера Осипов мне сказал, что ему сказал Власюк, что Коля Архипов — один из моих конкурентов — сын сестры парикмахерши нашего тренера. Это нереальный блат. Как думаете, у меня теперь нет шансов?"
"Географичка — бесчувственная стерва. Разве она не знает, что сегодня отборочные? Как она может вызывать меня к доске в такой день?"
"Ада, у тебя пирожок с яблоком? Ты будешь доедать? Я доем. Мне сегодня нужно больше калорий, у меня же отборочные."
"Саш, я сегодня не принес учебники. Не хотел перегружать спину, у меня сегодня отборочные. Иди спроси у кого-нибудь лишний учебник, только быстрее, перемена заканчивается."
— Он будто в президенты баллотируется, — проворчала я на ухо Аде, пока Булаткин самозабвенно делал сам себе массаж шеи.
— Причем не страны, а всего мира, — поддержала подруга. — А еще говорят, женщины — истерички.
— Кто-нибудь, помогите мне, я не могу промассировать вот эту точку, у меня там скопилось напряжение, — позвал Антон, обращаясь к нам.
Мы с Адой переглянулись: массировать шею Булаткину, а параллельно выслушивать новый поток его причитаний никому не хотелось. Подруга сообразила первой.
— Антош, ты извини, но я обещала зайти к Лариске на этой перемене, а вот Сашка с удовольствием тебе поможет, — елейно проговорила она и пулей вылетела из кабинета.
Я одарила Аду ледяным взглядом и пошла разминать другу шею.
Когда уроки закончились, все стали готовиться к мероприятию. Булаткин пошел разминаться, а мы направились встречать свою команду, чтобы еще раз прогнать номер. Отборочные проходили на школьном стадионе, под открытым небом, и погода этому благоволила: было тепло и солнечно, как летом.
Мы с командой переоделись в свои костюмы — одинаковые красно-черные рубашки в клетку и потертые голубые джинсы. Девчонки завязали рубашки, оголив животы, а парни оставили их навыпуск. Закончив приготовления, мы расположились на трибуне, поближе к полю, на котором была установлена небольшая сцена. Кулис не было, поэтому все выступающие поднимались на нее прямо с трибуны.
В глаза сразу бросалось большое количество народу. Тут были и робкие пятиклашки, и вальяжные одиннадцатиклассники. Всем было интересно, кто станет следующим школьным вратарем. Футбольная команды нашей школы слыла одной из лучших и занимала много призовых мест на городских и областных соревнованиях. Футбол для школы был чем-то объединяющим, во время матчей мы все болели за свою команду.
Я внимательно разглядывала трибуны и, наконец, увидела Пешкова. Алина Юкина не подвела, 11Б был в полном составе. Интересно, как ей удалось всех уговорить? Дима сидел, развалившись на скамейке, и что-то увлеченно обсуждал со своим другом Петькой Шаровым.
Спустя пять минут общей суеты на сцене появился ведущий Максим Муслимов, высокий симпатичный брюнет с микрофоном в руке:
— Уважаемые учащиеся школы № 131 и дорогие гости, мы рады приветствовать вас на отборочных соревнованиях по футболу! Сегодня решится, кто же станет вратарем нашей горячо любимой команды!
Пока Максим торжественно приветствовал присутствующих, Ада наклонилась ко мне:
— Блин, как он меня бесит. Столько пафоса. Почему его всегда ставят ведущим?
— Ты просто его сразу невзлюбила. А ведущий он нормальный, — беспечно отозвалась я.
— Конечно, невзлюбила, он ведь жить не может без своих нудных нравоучений. А уж эти его речи про социальную ответственность, — Ада сделала вид, будто ее тошнит.
Ада и Максим, казалось, хронически не переносили друг друга. Наверное, большей частью потому, что Ада не стеснялась громогласно заявлять о своем мнении, а Максим не стеснялся громогласно заявлять, что он с ее мнением не согласен.
Они оба состояли в школьном Совете и беспрестанно спорили друг с другом. Как правило, Ада нервничала, начинала переходить на личности, а он с невозмутимым видом продолжал настаивать на своем. От этого Ада злилась еще больше, и ссора шла по кругу.
У Муслимова удивительным образом получалось сохранять спокойствие при любых обстоятельствах, и, по-моему, Ада бесилась потому, что не могла вывести его из себя. Лично мне Максим нравился. Во многих спорных ситуациях я была на его стороне, но внешне этого, конечно, не показывала, из солидарности к чувствам подруги.
Отборочные проходили довольно увлекательно. На место вратаря могли претендовать ученики с седьмого по десятый класс, итого набралось двадцать девять претендентов. Соревнования проходили в несколько этапов. Оценивалась техника владения мячом и общая физическая подготовка ребят. Уже с первых испытаний стали очевидны основные кандидаты на победу, те, у кого уровень был существенно выше остальных. Булаткин был среди них. Он держался довольно уверенно, и мне с трудом верилось, что он так переживал накануне. Судьями выступали тренер команды, учителя физкультуры и капитан команды Егор Анохин.
Через несколько отборочных туров Максим громко объявил наш танцевальный номер. Мы с ребятами поднялись с мест и направились к сцене. Взгляды присутствующих обратились к нам. Ощутив на себе внимание нескольких сотен людей, я занервничала. На выступлениях, перед тем как заиграет музыка, я всегда немного волновалась, но стоило ритмичным звукам коснуться моего уха, как я мгновенно раскрепощалась и отдавалась танцу. Во время подъема на сцену я боковым зрением заметила Диму Пешкова, который наблюдал за нами, чуть подавшись вперед.
Мы заняли исходные позиции на сцене, заиграла музыка, и номер начался. В танце были места с очень мощными амплитудными движениями, а были и моменты, где движения становились плавными. В таких случаях я всегда демонстрировала пластичность и женственность, это у меня получалось особенно хорошо. Я умела быть грациозной. Танец начинался с ритмичной связки в стиле хип-хоп, затем девчонки с парнями разбивались на пары, и музыка становилась более чувственной. Танец в парах добавлял танцу пикантности. Затем мы сделали перестроение, осуществили несколько акробатических трюков и подвели номер к логическому завершению.
Раздались аплодисменты и одобрительный свист. Тяжело дыша, я улыбнулась: всегда приятно слышать овации в свой адрес. Мы взялись за руки, отвесили поклон и сбежали вниз со сцены. Проходя к своим местам, я посмотрела на Диму. Улыбаясь уголком рта, он кивнул мне.
Отборочные продолжились. Я искренне болела за Булаткина и, когда подходила его очередь, сжимала кулачки. Последний этап испытаний заключался в тестировании навыков вратаря действующими игроками школьной команды. В финал вышли Булаткин и еще четыре парня. Футболисты по очереди пробивали пенальти. На каждого кандидата приходилось по пять попыток. Вратарем становился тот, кто отобьет больше всего мячей.
Я поежилась. Одно дело — заслонять ворота в момент игры, когда на поле есть защитники, и совсем другое — один на один стоять перед футболистом, который метит в ворота.
Когда подошла очередь Антона, он показался мне крошечным по сравнению с огромными футбольными воротами, и это при его росте почти в сто восемьдесят сантиметров.
Булаткин отбил четыре из пяти мячей. Такой же результат показал Гриша Митин из параллельного класса. Теперь они вдвоем должны были вновь пройти через процедуру пяти пенальти. Начался второй круг.
Антон, стоя у ворот, был воплощением сосредоточенности. Брови сдвинуты к переносице, глаза немного прищурены. В теле угадывалось напряжение. Антон уже отбил четыре мяча, оставался последний, который должен был забивать главный нападающий команды Никита Ящук.
Никита принес школьной сборной иного побед и был всеобщим любимцем. Он разбежался, и, когда занес ногу для удара по мячу, было очевидно, что мяч полетит вправо, но каким-то чудесным образом он метнулся в левый угол. Я ахнула. Но Булаткин оказался прозорлив и угадал направление. Он прыгнул по диагонали и схватил мяч.
Трибуны взорвались. "Булаткин — красавчик!" — доносились одобрительные крики. Антон выдохнул и направил взгляд на нас с Адой. Мы широко заулыбались, поднимая большие пальцы вверх. Антон устало кивнул нам. Расслабляться было рано: если Гриша сможет также отбить пять мячей, то придется повторять все по третьему кругу.
— Он как выжитый лимон, — с беспокойством отметила Ада.
— Ничего не имею против Гриши, но хочу, чтоб он сейчас лажанул, — вздохнула я.
Пока Гриша готовился, я посмотрела в сторону Пешкова и не без досады заметила, что рядом с ним нарисовалась Яна Ширшикова, девчонка из другого десятого класса.
Я не любила Яну с тех самых пор, как она в восьмом классе, являясь якобы подругой Арины Макаровой, распускала за глаза про нее обидные слухи.
Она присела на спинку стоявшего перед Пешковым сиденья и что-то ему рассказывала. Парень с улыбкой слушал, иногда посмеиваясь.
От созерцания этой сцены меня отвлек свисток, сигнал о второй серии пенальти для Гриши. Парень держался хорошо, взяв первые три мяча, однако четвертый ему не дался. Он упал на колени и огорченно схватился за голову. Вся его поза выражала разочарование.
Мы с Адой радостно схватились за руки. Гришу, конечно, было жалко, но все по справедливости: Антон честно заслужил называться новым вратарем футбольной команды школы № 131.
Булаткин улыбался во все тридцать два, принимая поздравления от своих новоиспеченных партнеров по команде. Сбежав на поле, я радостно подскочила к нему и повисла на шее.
— Булаткин, ты с седьмого класса мечтал играть в школьной сборной, и вот теперь это твоя реальность, — пафосно провозгласила я, целуя друга в щеку.
— Что сказать, повезло, — скромно почесывая затылок, ответил Антон. Видимо, его смущал такой наплыв поздравлений и похвалы.
Спустя полчаса трибуны начали постепенно пустеть. Школьники расходились. Я посмотрела на Диму, он по-прежнему разговаривал с Яной. Я раздраженно опустила взгляд и мысленно пристыдила себя за то, что все время пялюсь на него.
— Ну что, отпразднуем? — Булаткин обхватил меня за плечи.
— Да, давай, — улыбнулась я.
— Все в Мак, я угощаю! — присвистнул Булаткин.
После поедания бургеров и картошки фри с Антоном, Адой и еще несколькими одноклассниками я вернулась домой, завалилась на кровать и поднесла к лицу телефон.
По телу пробежали мурашки. Одно сообщение. От Пешкова. Я глубоко вдохнула, прежде чем нажать "открыть".
Наше общение началось довольно мило: стандартные "как дела" и "что делаешь" сменились комплиментами в адрес моих танцевальных талантов. Не выдержав, я спросила, всегда ли мы будем общаться только виртуально, на что Пешков без стеснения позвал меня погулять.
Я задумалась, перекладывая телефон из руки в руку. Случившееся выглядело так, будто я сама напросилась на свидание. Все же приятней, когда парень добивается встречи, а не наоборот. Но дело было сделано.
Мы договорились встретиться завтра вечером и сходить в кино. В прокате шел какой-то ужастик, на который Пешков хотел попасть. На самом деле ужастики я совсем не любила. После них всегда плохо спалось ночью. Было страшно высунуть руку или ногу из-под одеяла, казалось, что чья-то холодная костлявая рука обязательно схватит за конечность и утащит в чистилище. Несмотря на то что мне было шестнадцать, а не шесть, я никак не могла отделаться от этого нелепого страха, поэтому несколько ночей после просмотра фильмов ужасов потела под одеялом.
Однако сейчас ситуация была нестандартная, и отменять встречу с Пешковым из-за костлявой руки я не собиралась, придется потерпеть. На следующий день я рассказала друзьям о предстоящем вечере.
— Зачем на первое свидание идти в кино? — недоумевал Антон.
— В смысле? — не поняла я.
— Вы сидите и два часа пялитесь на экран без возможности пообщаться. В итоге за это время вы вообще не продвинулись в том, чтобы узнать друг друга лучше. А разве не в этом смысл свидания?
Я задумалась. Определенно в словах Булаткина было рациональное зерно. Будь я парнем, ни за что не потащила бы девушку в кино в самом начале, да еще и на ужастик.
Однако все эти рассуждения не могли помешать мне тщательно готовиться к встрече. Я приняла душ, накрасилась, надела легкое шифоновое платье и стала ждать Пешкова, который должен был подойти к моему дому. Он явился спустя двадцать минут после назначенного времени. Вначале я хотела пристыдить его за это, но потом решила не занудствовать и сделать вид, что не обратила внимания.
Фильм был на редкость дрянной. Не столько страшный, сколько мерзкий. Расчлененка, кровь, надрывные крики главных героев — мне казалось, что мой мозг изнасиловали. Однако была пара моментов, когда я встревоженно цеплялась за руку Димы. Нет, не то чтобы я испугалась, но надо же было хоть как-то развивать наши отношения. Я решила, что притвориться напуганной и беззащитной — не худшая тактика. В журналах читала, что парням такое нравится.
После фильма мы немного прогулялись, а потом Пешков проводил меня домой. В общении он оказался легким и открытым, с юмором смотрел на жизнь и забавно шутил.