— Нашу "Мегайдию" под крылышко возьмёшь, например. Будешь нас проталкивать, тендеры нам помогать выигрывать, а мы тебе — премийку, дачку организуем, с квартиркой что-нибудь придумаем. Да и о собственном деле тебе пора задуматься. У нас в администрации у каждого второго свой бизнес. Вроде как по закону не полагается, но кто ж в администрации будет его соблюдать! Законы пишутся для нищего быдла.
Мы с Чемоданом успели заехать ко мне. Переодеваться мне было не во что — костюм всего один — поэтому я почистил его, подгладил и нашёл в шкафу чистую сорочку. Потом мы съездили к Чемодану, и он вырядился в смокинг и нацепил чёрный галстук-"бабочку".
Приём в резиденции губернатора — это не региональный форум. Казалось, каждый гость хотел ослепить главу области своим блеском. От созерцания дорогих иномарок у подъезда губернаторского дома, сверкания драгоценностей у дам, блеска дверных ручек и бокалов с шампанским я слегка обалдел. Опять на меня накатило ощущение, что всё это понарошку. Что все эти гости только изображают из себя господ, как в театре. Что всё это — скучный трёхмерный фильм с полным погружением. Как будто всё это происходит не в нашем городе, а где-то в колониальной стране, и за окнами этого роскошного дворца — хижины и полудикие нищие племена. Чемодану пришлось даже несколько раз пихнуть меня в бок, чтобы вывести из ступора:
— Смотри, дурень, и наслаждайся! Повезло тебе — твоя харя мелькает среди лучших людей области.
Мне дико захотелось отчубучить что-нибудь такое, чтобы вытянулись все эти наглые рожи. Напиться, уронить какую-нибудь расфуфыренную даму в фонтан, опрокинуть пирамиду из бокалов шампанского. Может, будучи лофером, я так бы и поступил. Но я уже не считал себя лофером. Не хочу, чтобы мной, как быдлом, крутили всякие Чемоданы.
— Привет, романтик! Что невесёлый? Всё мечтаешь? — раздался за спиной знакомый голос.
Я обернулся, увидел Маринеллу и вежливо кивнул. Платье на ней было ещё экстравагантнее, чем прошлый раз. То платье на форуме по сравнению с этим выглядело монашеской рясой.
— Слышала про твоё назначение. Поздравляю! Будем рядышком сидеть, на одном этаже, — обрадовала она меня. — Заходи потрепаться в перерыве.
— Обязательно зайду, — пообещал я.
Она немного помялась рядом, но, поскольку мы оба были трезвыми, разговора по душам не получилось. Маринелла вступила в беседу с седовласым господином, стоящим неподалёку, а меня увлёк с собой Чемодан. Он был очень оживлён, знакомил меня с "очень важными персонами", сыпал званиями и должностями. Я, как зомби, таскался за ним, дежурно улыбался и рассыпал по сторонам поклоны.
— Видишь, кто там стоит? Это же Черникин — нефть и газ. Подойди, поздоровайся. А там у окна Корюшкин — начальник областной полиции, — бубнил мне в ухо Чемодан. — Полезные люди, тебе надо быть с ними накоротке.
"Полезные люди" равнодушно кивали мне и косились на мой дешёвый костюм, явно не вписывающийся в роскошную атмосферу сегодняшнего вечера.
Вдруг весь зал пришёл в движение.
— Сам, сам пришёл! — раздался шёпот со всех сторон.
В зал вошёл низкорослый толстяк уголовного облика с красным лицом и свистящей одышкой. У него были коротко стриженные седые волосы и презрительно-агрессивный взгляд. На руке толстяка повисла ослепительная красотка лет двадцати, сияющая нарядом настолько, что на неё было больно смотреть. Она была выше толстяка чуть ли не на голову. Вокруг губернатора скучковалось несколько молодых парней квадратного вида с суровыми лицами.
— Губернатор с супругой, — шепнул мне Чемодан, подобострастно приседая в каком-то клоунском реверансе.
Все в зале разулыбались так, как будто увидели лучшего друга, с которым не виделись лет пятьдесят. Прямо-таки счастьем засветились. С изумлением я заметил, что сам невольно засиял, как банный лист. Как будто лицезреть эту толстую свинью было большой радостью. Неплохо было бы поклеиться к этой красотке, которая у него на руке висит. Но я был сегодня не в ударе. Да и опасность осознавал прекрасно — тут народ серьёзный, за такую выходку вполне могла бы пристрелить охрана. Вон какие рожи, такой пальнёт и не задумается!
Губернатор расхаживал по залу, подходил к кучкам гостей, приседающих при его приближении и заводил беседы. Он был в прекрасном настроении, поэтому постоянно шутил. После каждой его дурацкой шутки раздавался такой взрыв хохота, что профессиональные юмористы повесились бы от зависти. Красавица на его руке томно вздыхала:
— Ах, милый, ты у меня такой остряк!
Чемодан наклонился к моему уху и шепнул:
— Тебе надо подойти к губернатору и поблагодарить за должность.
— Поклониться, что ли? Иди сам кланяйся, — предложил я в ответ. — Я не напрашивался на эту должность.
Власова аж скрючило от ярости:
— Ты тут эти свои лоферские штучки брось! Не в кабаке! Подумаешь, гордец какой нашёлся! Знал бы, не стал бы тебя с нар вытаскивать!
Губернатор уже приближался к нам. Чемодан больно толкнул меня в поясницу, я подлетел к толстяку и затормозил в опасной близости от красотки. Суровые телохранители заметно напряглись и уставились на меня, как на потенциального бандита.
— Ну, не молчи, пенёк! — прошипел сзади Чемодан.
Губернатор упёрся в меня волчьим взглядом. Его малолетняя супруга посмотрела на меня с такой брезгливостью, как будто перед ней была переполненная урна.
— Господин губернатор! Это — тот самый Дёмин, которого вы посмотреть хотели, — раздался за спиной голос Чемодана.
Лофер пропищал это таким тоненьким голосом, что я с удивлением обернулся к нему, за что сразу же получил от него незаметный тычок в поясницу.
— Ага, помню, рассказывал ты мне про этого мозгоклюя! — благодушно прорычал губернатор. — Этот тот, который предложил оппозицию дерьмом разгонять?
— Тот самый! — радостно подтвердил Чемодан, от восторга всхлипнув. — Он ещё бюллетени для голосования придумал, чтобы галочки сами ставились.
— Далеко пойдёт, — пророкотал губернатор, довольно улыбаясь. — Будь осторожен, Власов, как бы он тебя дерьмом не облил!
Вокруг меня раздался взрыв смеха. Хохотали так, как будто услышали лучшую в мире шутку. Чемодан аж подвизгивал от смеха. Видно, губернатор больше ничего из моего креаторного творчества не запомнил. Или просто ему не докладывали. Разве птице такого полёта интересны идеи какого-то сопляка-креативщика!
— Милый, прикажи ему, пусть ещё что-нибудь скажет забавное, — попросила красавица и погладила супруга по седым волосам.
Не дожидаясь ответа, она по-хозяйски прикрикнула на меня:
— Ну-ка ты, придумай чего-нибудь смешное! Быстро!
Возникла томительная пауза. Всегда скорый на язык, я молчал. Как будто за эти дни растерял все свои лоферские способности.
— Он просто язык проглотил от счастья, — устранил неловкость Чемодан, извиняющее хихикая. — Он сегодня весь вечер собирается вас поблагодарить за должность, но не решается.
Вокруг зашептали на разные голоса:
— Что за должность?
— Кому?
— Этому тощему, что ли? В задрипанном костюме?
— Ну и одет он! Я бы в таком виде мусор не вышел выносить!
Губернатор снисходительно посмотрел на меня:
— Так пусть благодарит. Вот ведь я!
Я напрягся и выдавил из себя через силу:
— Спасибо вам большое, господин губернатор! Постараюсь оправдать высокое ваше доверие!
— Рад стараться! Меня только дерьмом не облей по ошибке! — пошутил губернатор, и всё вокруг опять взорвалось от подобострастного смеха.
— Он подготовится к следующему приёму и рассмешит тут всех! — пообещал Чемодан. — Он ведь лофер со стажем!
Странно, но я даже успокоился, услышав, что Чемодан выдал меня. Разве нужен лофер в областной администрации? Осталось только напрячься и перетерпеть позор, с которым меня выгонят из этого роскошного дворца.
— Лофер — это хорошо! Лоферы всякие штуки забавные выкидывают, — пропела супруга губернатора.
— Эх, молодёжь! — снисходительно посмотрел на меня губернатор. — Повзрослеет, перебесится и забудет своё лоферство. Да у меня в администрации, если хотите знать, половина лоферов, если не больше! И ничего, работает администрация. И область процветает!
Вот я и получил ответ на свои многочисленные вопросы. Наивный, лоферствуя, я думал, что выступаю против власти, против режима. Гордился тем, что являюсь эдаким борцом за справедливость. А оказалось, что лоферы вовсе не опасны для власти. Скорее, наоборот, власть их пригревает, и идейные бездельники зачастую занимают тёплые места. И это понятно: своим "протестом" лоферы поддерживают тупость и косность. Другое дело, творы. Вот они действительно опасны, и власть их боится. Даже специальное подразделение создали для борьбы с мыслителями и изобретателями.
— Ты чего язык проглотил? — напустился на меня Чемодан, когда мы вышли в курилку. — Стоит как истукан и молчит! Ты мне коньяк теперь должен! Больше мне забот нет — тебя выручать!
— Не пыли, Чемодан!
— А ты слушай меня и делай, как я говорю. Тут тебе не "Опцион", здесь за должности люди грызутся. И тебя сожрут с костями. А за твоё тёплое место — и подавно сожрут, если сам за себя постоять не сможешь. Ты знаешь, сколько мне трудов стоило тебя сюда вытащить?
— Мог бы и не вытаскивать.
— Дурак ты! Тебе же помочь, дебилу, решил, — ругался Чемодан.
— Я что-то подзабыл, кем меня тут взяли? Шутом? Дежурным юмористом? Чтобы я на каждом приёме выдавал "что-нибудь забавное"? — разозлился я.
— А тебе не привыкать! — отбрил меня лофер. — Раньше ты не стеснялся паясничать: ни на заводе, ни в "Опционе". А теперь что с тобой случилось? Ничего, пошутишь, не развалишься. Если надо и спляшешь, не барин!
Глава 10
Эту ночь я спал, как убитый: сказались все мои приключения последних дней. Сквозь сон я услышал, что кто-то яростно звонит в дверь.
— Ты оглох? — недовольно спросил Чемодан, когда я впустил его в квартиру. — Чего валяешься в рабочий день? Собирайся быстрее! Хватит лоферствовать!
— А куда спешить?
— Как куда?! — возмущённо закудахтал лофер. — Тебе нужно пропуск получить в администрацию, медкомиссию пройти. В "Опцион" заехать барахло твоё забрать. Я тебя буду возить — отгул специально взял.
Умываясь, я слышал, как через дверь бубнит Чемодан.
— Ты на меня вообще молиться должен. А ты всё дуешься, что я тебя "Антиинвентору" сдал. Да если бы ты не попарился ночку на нарах, то так и гнил бы в "Опционе" до конца жизни!
В бюро пропусков я получил пластиковую карточку для прохода в здание администрации.
— Ну всё, теперь ты наш человек! — радовался Чемодан. — Мы с тобой, Андрюха, такими делами будем ворочать!
Пока я сидел в больничных очередях, он вился рядом со мной, как назойливая муха.
— У нас в "Мегайдиа" новый отдел открывается — квазиопции будут выдумывать. Знаешь, что это такое? Это те же опции, только не настоящие, а выдуманные. Но в рекламе говорится, что они существуют на самом деле. Например, крем с ионами платины. Сам знаешь, что ни один кретин-производитель не будет растворять в креме платину. Да много чего можно придумать: водка с антипохмельным блокиратором, бактерии в йогурте… Обыватели здорово клюют на эти уловки. И производителям выгоднее — не надо никаких настоящих опций изобретать.
Чемодан мне уже изрядно надоел, но прогнать его мне не хватало характера. До самого "Опциона" он болтал о квазиопциях и разных других ухищрениях, обещал мне откаты с контрактов, объяснял, что он числится в администрации для заведения полезных контактов и болтал прочую чушь. Он болтал даже в ультрамаркете, куда мы заехали за продуктами и спиртным — в "Опционе" мне нужно было выпить "отходную" с бывшими коллегами. Поэтому я с облегчением вздохнул, когда увидел впереди знакомые очертания бизнес-центра.
— Я поднимусь, поговорю с Володей Алексеевым, — заявил Чемодан, когда мы с трудом протиснулись между машинами и встали перед подъездом центра. — А ты пока в машине посиди, радио послушай.
Чемодан ушёл и не появлялся довольно долго. Я уже устал слушать однообразные шутки диджеев по радио, когда появился он, сияющий и довольный.
— Пойдём, я всё уладил.
Мы вышли из машины.
— Ты только не вздумай брякнуть Алексееву, что я — совладелец "Мегайдиа", — нахмурясь, предупредил меня Чемодан. — Он думает, что я только в администрации работаю.
— Не трясись, не скажу, — пообещал я. — Это только ты друзей в каталажку сдаёшь. Не все ж такие.
— Зато потом на тёплые места устраиваю, — отозвался тот.
Мы поднялись на пятый этаж. С удивлением я прислушался к себе и понял, что мне жалко расставаться с "Опционом". Не увижу я больше смешливую Дашу, боевитую Аню, чудика Сухова. Унылого Рощина тоже не увижу. Наивную Танюшку, с которой у нас любовь так и не вышла. И даже вечных придирок Ставра мне будет не хватать.
Лишь только мы вошли, Даша, привычно свернув пасьянс, с изумлением уставилась на меня. Конечно, она уже знала о моих злоключениях: Сухов ведь молчать не будет, растрепал уже по всему офису о том, как меня красиво взяли оперативники "Антиинвентора".
— Ну, как ты? — спросила она вместо приветствия, сочувствующе заглядывая мне в глаза.
— Поломали, черти! — ответил я, постанывая. — Три ребра сломали, почки отбили и глаз один теперь не открывается. Смотри!
Я закрыл левый глаз и жалобно посмотрел на Дашу.
— Да пошёл ты! — рассердилась секретарша. — Кто такими вещами шутит!
Навстречу мне выскочил бодрый Алексеев.
— Привет, герой! — Мы пожали руки. — Мне уже господин Власов всё рассказал про… вас.
Ух ты, теперь на "вы"! Что значит должность заиметь!
— Пойдёмте со мной, — пригласил он нас с Чемоданом в мой бывший креаторный отдел.
Там уже собрались мои бывшие коллеги со всех отделов. Даже сварливая кадровичка Светлана Борисова была здесь. На меня уставились десятки глаз. Я увидел настороженные глаза Сухова — по приказу начальства он был готов меня рвать на куски, довольные глаза Рощина — первый раз за всё это время я увидел довольного Валеру, огромные синие глаза Танюшки, медленно наполняющиеся грустью… Все были в напряжении, некоторые косились на незнакомого Чемодана. Кто знает, что сейчас скажет директор. Хорошее или плохое.
— Господа, я хочу вас обрадовать и огорчить, — начал Алексеев. — Огорчить тем, что наш сотрудник… Не побоюсь этого слова, наш один из лучших сотрудников покидает нас. И хочу обрадовать тем, что он идёт на повышение. На высокую должность в областную администрацию. Мы надеемся, что он не забудет нас, его коллег, будет навещать нас и навсегда запомнит те дни, когда он работал в "Опционе".
Напряжение спало. Все облегчённо вздохнули и загалдели.
— Андрюха, проставиться бы надо! — напомнил Валера.
— Я всё принёс. В машине оставил.
— Я помогу, Андрюха, — засуетился Сухов.
Он проявил прыть: сбегал к Алексееву за разрешением на проведение прощальных посиделок, сходил со мной вниз до машины помочь затащить пакеты с выпивкой и закуской. Всю дорогу по-собачьи он заглядывал мне в глаза снизу вверх и причитал:
— Андрюха, мы же с тобой кореша! Вспомни, как в Мелентьевске пили и баб снимали! Может, у тебя там в администрации для меня местечко есть? Какая-нибудь должностишка?
— Хрен знает, Коля, я сам там на соплях болтаюсь, — оправдывался я. — Погоди чуток: вот осмотрюсь, поработаю немного, потом с тобой свяжусь. Может, что и удастся выхлопотать.
Конечно, я не буду хлопотать в администрации о месте для Коли. Но он об этом не догадывался.
Чемодан отказался принимать участие в прощальных посиделках и уехал, напомнив мне о том, чтобы я завтра, как штык, явился на новую работу к девяти утра без опозданий. Во время посиделок мои уже бывшие коллеги пытались меня растормошить.