В обед, он отправил водовозку за водой в городок и заодно узнать, что им делать дальше. На связь с ними никто больше не выходил, по аппаратуре никаких тренировок не проводилось, а в радио эфире царила тишина флуктуационных помех и космических звуков.
На их вызов по-спецсвязи, никто не отзывался и за трое суток, к ним больше никто не приехал, даже с проверкой, и это, настораживало. В водовозку на базе Зила-131 сел водитель контрактник, старшина и впихнулся ещё начштаба, который очень переживал за семью и хотел с ними увидеться.
Все были с оружием. Проинструктировав, как себя вести в различных ситуациях, он их отпустил, уже практически молясь, чтобы с ними не случилось ничего плохого. Поздно вечером, они вернулись, принеся ворох известий. В полку и в городке все болели и лежали вповалку кто-где, но погибших пока не было. Некоторые ходили, но слабо. Никто не выздоравливал, а заболевших с каждым днём было всё больше.
Воды они набрали и получили недвусмысленный приказ продержаться ещё четыре дня. Контрактники и офицеры, чьи семьи оставались ещё в городке, зароптали, но смирились, надеясь, что за четыре дня ничего плохого больше не произойдёт — увы, они жестоко ошибались…
Всё началось на пятый день эпидемии. По телевизору, начали показывать какой-то "трэш", похожий на сюжеты для триллеров. Заболевшие люди на седьмой день обращались в непонятно что, и нападали на других людей стараясь их разорвать, голыми руками и своими зубами.
От них отбивались, сажали в камеры временно задержанных, но явление разрасталось вместе с масштабами эпидемии. Уже никто ни на кого не собирался нападать или наоборот, наносить ответный удар, всех поглотили собственные проблемы.
Тета-вирус вышел из под контроля и о заболевших стали говорить и по ту сторону границ с Россией. На пятые сутки нахождения на позиции, заболевшие появились и у них. Сначала заболели те трое, что ездили в городок за водой и навестить семью, потом стали болеть и все остальные. Поднялась температура и у Филатова.
Седьмые сутки заканчивались у них завтра, а с начала эпидемии шли уже десятые и теперь он смотрел запись того, что творилось с заболевшими на девятые сутки, там где эпидемия началась раньше всего. Люди переродились, условно говоря, — на седьмые сутки, наступало разделение на кровожадных зомби и на людей, которые выжили переболев тета-вирусом и последних, было в разы меньше.
Статистика, правда не велась, но доморощенные блогеры-аналитики приводили цифры 11000, а кто-то замахивался на пропорции и 110000. Официальная власть молчала, или замалчивала обстановку, боясь посеять панику, или скрылась в защищённых командных пунктах с фильтровентиляционными установками, одним словом управление, вроде как — БЫЛО, но видно его не было.
Всё это наводило на размышления. Боевые расчёты, валялись вповалку кто в палатке, кто в машинах, не в силах прийти на пост. Филатов, преодолевая слабость, дошёл до машины управления и еле заполз в неё по приставной железной лестнице.
Смена сидела в своих креслах, не в силах пошевелиться, у одного на шее вздулась огромная фибула, ярко-коричневого цвета.
— "Всё блин, приплыли!" Он подошёл к каждому, но люди были в отключке, зато аппаратура работала исправно, подмигивая ему разноцветными огоньками. Он набрал на наборнике донесение и отправил его по аппаратуре на вышестоящие звенья, та радостно подмигнула ему загоревшимся транспарантом, пришёл звук, правильно отработанной команды.
Подождав полчаса, он не дождался, — ни гневной отповеди по спец. связи, ни ответной хоть какой, команды по аппаратуре. Солярка для дизель-электростанций в запасных баках, по его расчётам заканчивалась следующим утром.
Тогда же прекращалось соответственно и питание аппаратуры. Дальнейшее стояние на позиции было бессмысленно. Без питания, аппаратура мертва, а топливозаправщика не было, как не было больше людей, которые могли выполнить хотя бы задачу охраны техники.
Он сам, держался, только на чувстве долга и ответственности за других. Несмотря на имеющейся у него здоровый пофигизм, он не мог бросить ни людей, ни технику на произвол судьбы. Сейчас, только он мог принимать решения и контролировать своё тело и то непонятно почему. На мгновение, боль скрутила его, и из глаз полились невольные слёзы. Отдышавшись, чувствуя головокружение и чувство, что он вот, вот потеряет сознание, он захрипел и широко расставив ноги, усилием воли, стал приводить себя в чувство.
Будь он один, он бы давно сдался. На себя лично, ему было наплевать, тем более, смертельных случаев от вируса ещё не было, а в происходящее с людьми непотребство и превращение в монстров, он пока ещё не верил. Достав, свой "Макаров", он с сомнением посмотрел на него и дойдя до оружейной комнаты в машине охраны, залез в кунг, привычно отметив, лежащего без сознания начальника караула и его помощника.
Забрав у него ключи от "оружейки", он открыл шкаф с оружием и достал привычный ему АКС-74У, снарядил четыре магазина к нему, взял пару пачек патронов к ПМ, после чего закрыл всё на замок. Выйдя из машины, он мысленно посчитал, что у них отставание от основной эпидемии пять суток и уже готовился к этому, но беда, сначала пришла не от его людей.
Войдя в палатку, он стал щёлкать пультом переключая каналы и вдруг на первом, а потом и на всех остальных, появилось видеообращение Президента РФ, сделанное видимо в записи на фоне Российского флага. Суть его была одна, что в стране происходит повальная эпидемия, всем находится на местах, ситуация находится под контролем, всем бояться и помогать законной власти.
Армия и полиция, вместе с национальной гвардией разберутся, а МЧС, — всех спасёт. УрАА, УРАа, УРАА, — вскричал он, невольно не сдержав эмоций и зло сплюнул.
— Ну, да, мы сейчас приползём и всех вас спасём!" — и он начал щёлкать пультом дальше, переключая телевизионные каналы. На одном из них, кажется это было НТВ, показывали, как толпа одержимых вирусом, очень похожих на зомби в западном исполнении, только менее ужасных на вид и более прытких, напала на одинокого пожилого мужика.
Снимали с балкона жилого дома, этажа с третьего, на камеру телефона и отчётливо было видно, как одинокий мужик, сумевший выжить в этой эпидемии, слабо отбивался, от озверевших людей с искажёнными недугом лицами. Подобранная им палка, была перекушена, крепкими зубами тётки, неведомо откуда у неё взявшимися в её возрасте. Но зубы явно были, как были и когти, превратившиеся из длинных ногтей с остатками чёрного лака.
Перекушенная палка, пара ударов когтями с другой стороны и вот мужик оказался похоронен под шевелящимися зомби. Камера продолжала снимать и через пару минут, когда клубок зомби распался, показало, то неприглядное, что осталось от человека. Рваные лохмотья кожи, остаток скальпа на голом черепе и изломанная груда костей с волокнами мяса и кишок.
— О, ё! Послышался голос владельца телефона и запись прекратилась. Филатов, ещё долго сидел в прострации не в силах поверить тому, что он увидел.
Затем посмотрел в дуло своего пистолета и произнёс: — "Ну что, друг, ты моя последняя надежда, надеюсь, ты сразу вышибешь, мои гнилые мозги, если со мной приключится такая напасть".
Глава 2 Новая реальность
На внешних постах никого не было со вчерашнего дня. Солдаты лежали в палатке, а остальные, что контрактники, что офицеры — кто, где. Кто был на боевых постах, кто в кунгах машин, а кто и обессилено навалившись на руль в кабине агрегатов.
Подполковник Филатов, сидел в палатке и подкидывал дров в печку из того запаса, что они нарубили раньше, следя, чтобы палатка не выстудилась и никто не замёрз, находясь без сознания и временами его сознание, тоже уплывало, стремясь присоединиться к остальным.
Его спасало то, что на одном из каналов, которые ещё работали, кажется это была "Пятница", показывали, не очередной репортаж о заманчивых заграницах, а новый сюжет, о последствиях заражения вирусом. На экране показывали, очерёдной ролик, снятый с помощью камеры смартфона, где очередная группа монстров бывших некогда людьми атаковала, с виду обычного парня.
Так, продолжалось, ровно до того момента, пока этот парень, устав видимо убегать, а может разозлившись, внезапно обернулся к нагонявшей его группе монстров, уже названных зомбаками или зомби и хлестнул их как стальной плетью.
На экране, было видно, что в руках у него ничего не было, но тем не менее, как будто бы, сам воздух — покорный его воле, уплотнившись до такой степени, что мог резать, — хлестал и хлестал человеческих монстров, корёжа и разрывая их тела. Отрывал им конечности и головы. Через пару минут, всё было закончено и безобидный на вид парень, постоянно оглядываясь на поле битвы, исчез в ближайшем проулке.
Филатов, смотрел телевизор всю ночь, впитывая в себя любую информацию, что была доступна на немногих оставшихся работать каналах. Телефона с выходом в интернет, у него не было, как не было таких телефонов у других военнослужащих.
Через некоторое время, он обратил внимание на другую группу роликов, которые снимали, видимо с дрона. Камера наплывала на объект сверху, медленно приближаясь к нему. Этот монстр, бывший когда-то человеком, с искажённым и перекошенным болезнью лицом, видимо был из самых первых, что попали под удар эпидемии.
Его кожа цвета застарелой ржавчины присыпанной песком, висевшая на нём в одних местах и натянутая, как барабан в других, еле прикрытая остатками одежды, ясно давала всем понять, что перед ними монстр, а не больной человек.
Никакой шаркающей походки и судорожных телодвижений, как у других, поражённых вирусом, у него не было, — наоборот, он передвигался скачками, опираясь на длинные многосуставчатые руки, отталкиваясь ими от поверхности и внезапно прыгая на метр или полтора, с помощью сильных, гипертрофированных ног.
В один из таких прыжков, он едва не сбил, дрон со снимавшей его камерой. Оператор вовремя смог увести его в сторону и снимал уже издалека.
Закадровый голос сообщал, что примерно после десяти суток, особо прыткие зомби, постепенно превращались из обычных зомби: — людей с поражённой нервной системой и отмёршим мозгом, в неких монстров, которым успели дать уже несколько названий.
Эта нежить, сожрав определённое количество людей из числа таких же, как и они, либо нормальных людей, не успевших заразиться, либо иммунных к вирусу, перерождались в нечто, более страшное. Несмотря, на ужас накативший на него, Филатов, продолжал смотреть сюжеты и слушать комментарии блогеров и аналитиков. Постепенно вырисовывалась следующая картина.
Теперь люди делились на три категории:
Первая категория: — заболевшие вирусом, его ещё стали называть тета — Z - вирус, из-за того, во что, он превращает людей;
Вторая категория: — в заболевших и переборовших в себе вирус, взамен приобретя сверхспособности, таких, называли — "эсперами";
— И наконец те, кто, либо не заболел, находясь в изоляции, либо оказался иммунным к вирусу и таких, было меньше всего.
Что дал вирус "иммунным", пока было непонятно, правда в одном из сюжетов промелькнула информация, что "има", как стали звать иммунных, зомби не могли почуять, только если бы они столкнулись с ними нос к носу, а способностей эсперов в отношении себя, они, как будто бы не замечали. Так, например, — рядом стоящего зомби, могло корёжить от огня посланного волей эспера, а тот же огонь, коснувшись има, бесследно исчезал.
Среди его людей, "има", к сожалению не оказалось, — все вповалку лежали от вируса. В это время, лампочка под потолком палатки стал работать с перебоями, а телевизор на прощание мигнув экраном, сразу потух. Одновременно с этим, дизель-генератор недалеко стоящей машины с дизель-электростанцией начал работать с перебоями, судорожно пытаясь выполнить свой машинный долг перед ними, но в конце концов сдался, не получая солярку из расположенных на крыше огромных баков.
Баки, были пусты. Солярка оставалась, только в ходовых, но у Филатова, не было ни сил, ни желания, бегать с обрывком шланга и сливать с ходового бака топливо, да и сколько его там было. Литров 150 в одном и не больше ста — в другом. Наступила тишина, прерываемая только тяжёлым дыханием и хрипами, лежащих без сознания людей. Именно поэтому, он смог услышать сначала далёкий вой, а потом и приближающийся шум бегущих в их сторону собак.
Выйдя из палатки и, увидав, бегущие в его сторону тени, он мысленно заметался, не зная, что предпринять.
Сначала, схватился за пистолет, потом отбросив кобуру, снял с плеча АКСУ, но не решился тратить патроны. Годами вбитый в него запрет стрелять, пока не произойдёт действительно война и постоянное собирание каждой гильзы, после проведения любых учебных стрельб, не давали ему нажать на спусковой крючок.
Сняв с предохранителя автомат и передёрнув затвор, тем самым дослав патрон в патронник, он снова поставил его на предохранитель и повесил обратно на плечо. Взамен, он снял с пояса, висевший там в кожаном чехле топор и отсоединив его от чехла, пару раз взмахнул им, пробуя на удар. Ручка была для него коротковата.
Всё-таки его хищная форма, больше похожая на боевой топор с оттянутым книзу и кованным лезвием, предпочитала более длинную рукоять, чтобы можно было бить с отмашкой вкладывая массу тела в силу удара. И поэтому, им легче было разрубать податливую плоть, чем твёрдое дерево.
— "Ну вот, сейчас и проверим!"
Собак, он не боялся. Ещё в далёком детстве, он был укушен соседским дворовым псом, непонятно из-за чего, невзлюбившем его. И его детский страх исчез в тот же миг, как из двух дырок на ноге потекла кровь. Потом, были донельзя болезненные уколы в живот и неоднократно в попу, но страх перед собаками исчез навсегда!
К счастью, ненависти, он к ним тоже не приобрёл, но с той поры, спиной к собакам, особенно потенциально опасным, он больше не поворачивался. Первые тени, его настигли через пару минут, а всего, он насчитал семерых животных, бежавших со стороны недалеко расположенного небольшого посёлка, который они проезжали по пути сюда.
Успев нырнуть в палатку и выхватить из под головы ближайшего солдата подушку, он выскочил обратно и обхватив её левой рукой, закрылся ею, от бросившегося на него первым, неизвестной породы пса. Удерживая левой рукой вцепившегося в подушку пса, он занёс для удара топор правой. Собаки явно хотели крови и мяса, и им было уже всё равно, чья это была кровь и чьё это было мясо, — хоть лесных зверей, хоть бывших людей.
— С глухим звуком топор, с силой врубился в голову собаки, разрубив её и выплеснув кровь на снег и рукав пиксельного бушлата. Еле выдернув топор из глупой башки обезумевшего пса и отведя левую руку с подушкой в сторону, он нанёс следующий удар по рёбрам первого напавшего на него пса, с хрустом прорубив и шкуру и рёбра.
Пёс, выпустив подушку изо рта, дико заскулил, жалуясь на нелёгкую долю и словно прося прощения у человека, и тут же завалился на бок, орошая чистый снег своей кровью.
Но тут подскочил сразу третий, а за ним и четвёртый, нисколько не испугавшись того, что произошло с их сородичами. Не успев подставить замусоленную и покусанную подушку под третьего, Филатов, отмахнулся от него и резко отпрыгнув в сторону, — встретил топором четвёртого, разворотив тому нос.
Дико завизжав, пёс закрутился на месте пятная всё вокруг кровью, а Филатов, словно очнулся и озверев от ненависти, с диким хрипом, набросился на третьего пса и опрокинув его на землю ударом ноги, два раза хлестнул его топором, а потом, обернувшись, добил и подранка, ударив его в шейные позвонки и почти перерубив тому шею.
Подняв голову, он, с искажённым в ярости лицом и в залитом кровью бушлате, встретил оставшуюся троицу. Троица была группой контрастов. Самая мелкая, некогда была болонкой и смешно выглядела, даже сейчас, несмотря на злобный оскал белых мелких зубов, которые с лёгкостью, могли прокусить тонкую кожу человека. Две других, были не менее разными.
Одна, некогда огромная, сейчас больше походила на обтянутый шкурой скелет, с горящими демоническим огнём глазами, другая: — немецкая овчарка, потеряла, где-то лапу и сейчас ковыляла на оставшихся трёх. Рассмотрев оставшихся собак, ему резко стало не по себе, ведь, с таким противником ему ещё не доводилось встречаться. И, что-то в их поведении ему резко не нравилось.