— А за это время мы разучились пользоваться своим воображением, — улыбнулся Валентин.
— Как все это снова совместить: голос логики и голос воображения? Они же теперь с переменным успехом ведут непрерывную войну в нашем сознании?
— Да, логике и вере трудно договориться между собой.
— Да ладно, Валентин, ну мы же с тобой как-то договариваемся? — шутливо хлопнула его по спине Иванка.
Они ходили по маленьким, тропинкам острова, по которым, похоже, давно никто не ходил, потому что здесь трава понемногу выпрямлялась, медленно стирая следы человека. У природы свои законы, своя сила. Она лишь иногда делает вид, что подчиняется человеку.
Одна из тропинок привела их к берегу, где сиротливо стояли две скамейки для тех немногих, кто даже поздней осенью привык созерцать холодную гладь реки, лебедей, величаво курсирующих вдоль берега в ожидании угощения от редких посетителей.
Валентин с Иванкой сели на скамейку, плечом к плечу. «Как двое влюбленных» — подумалось Валентину.
— Интересно, а если тот, кто живет в параллельном мире, ну, твой двойник, родственник… не знаю, как его назвать, — если он тоже знает о тебе? И тоже чувствует свою связь с нами? Есть ли и у него возможность каким-то образом появляться в нашем мире? — рассуждала Иванка.
— Теоретически, да, — согласился Валентин. — Если уж нам совершенно случайно удалось заглянуть «туда», то не исключено и обратное.
— Вот и я так думаю, — живо отозвалась Иванка. — Мне показалось …тогда, что наша вторая реальность — почти копия первой! Возможно, мой двойник общается там с друзьямми, похожими на моих близких… на тебя, Леру, Валдиса. И даже условия жизни там очень похожи. У моего двойника те же пристрастия. Хотя мне почему-то кажется, «там» мы более удачливы, не такие материалисты, как здесь.
— «Хорошо там, где нас нет…». Думаю, там есть если не эти проблемы, то другие. Если в природе полное равновесие, значит, нет развития, есть только умирание.
Они замолчали. Ветер пригонял к берегу небольшие волны. Дикие утки парами курсировали вдоль берега, вопросительно поглядывая на людей: «а где угощение?»
— А что с теми, кто застрял на полпути? — вдруг спросила Иванка.
Валентин понял, о чем она. О Николае, который был ни там, ни здесь, об Эдуарде, который ушел вглубь Тоннеля, и след его там и затерялся.
— Древние утверждают, что каждый пророк, посланник, бог-сын, — когда они направляются на землю, — то непременно с какой-то миссией. А если миссия не выполнена — пророки гибнут. Хотя, правда, могут и вознестись в небеса, но вряд ли будут помнить о том, что делали на земле, — сказал Валентин.
— Выходит, что и человек, случайно попавший в «другие миры» — тоже обязательно забудет о своем путешествии? То есть потеряет память навсегда?
— Обычный человек — конечно, забудет, — уверенно ответил Валентин. — Так что благодари Бога за то, что мы лишь просто «немного прошвырнулись» по Тоннелю, не дойдя до самого конца, не заглянув дальше, чем нам положено, а то тоже потеряли бы память.
Иванка замолкла.
— Гм. У меня в детстве была привычка подглядывать в щели заборов и заглядывать в чужие окна, — минуту спустя отозвалась она. — Ничего не могла с собой поделать. Чужая жизнь была мне оч-чень любопытна. Сама не знаю, почему.
— Вот так ты и стала писателем! — улыбнулся Валентин. — Но не бойся, я твоим биографам ничего не расскажу. Мы для них состряпаем та-а-акую гламурную версию твоей биографии!…
Следы ведут … ту да, куда ведут
Они сидели в уличном кафе, наблюдая за шумным потоком машин, людской суетой. Иванка с огромным удовольствием лопала мороженое, как его обычно едят дети: огромными кусками, почти не пережевывая. Неподалеку возле овощных рядов, лотков с парусиновыми навесами рабочие в синих куртках разгружали из синих фургонов свежие фрукты. Шумные стайки детей катались вокруг кафе на роликовых коньках, галдя так, что Валентину с Иванкой порой приходилось повышать голос, чтоб перекричать их.
Валентин еще там, на речке Пали, подумал, что Иванке нужна встряска, чтобы отвлечь ее от мыслей об иных мирах. Ее состояние внушало ему некоторое опасение. И ему самому также не хватало теперь обычного, бесшабашного, полного погружения в эту веселую и бестолковую, шумную и беспорядочную жизнь.
…Иванказапивала мороженое крепким кофе. Они болтали обо всем, что приходило в голову. Обсуждали интриги издательских коридоров, странные привычки Валдиса, увлечения и таланты Валерии… все, кроме «потусторонних» тем.
Валентин незаметно, но умело, как опытный дирижер, направлял мысли Иванки в нужное русло, выбирая соответствующие темы разговора. Иванка, похоже, полностью доверила ему роль этого искусного дирижера.
Они провели весь день, путешествуя по клубам и ресторанам, заглядывая во все кафе и бары, где могли встретить старых друзей, знакомые компании.
Наконец, ближе к вечеру, забрели и в любимый тибетский ресторанчик.
Из полумрака зала, звякнув колокольчиком, висевшим на выходе из кухни в коридор, к ним вышел администратор-китаец. Увидев знакомые лица, только развел руками — сегодня зал переполнен.
— Хотя, подождите, что-нибудь придумаем.
Через пару минут они уже сидели у самой кухни за маленьким столиком на двоих, который специально для них притащили из глубины коридоров.
Иванка понимала, что Валентин старается отвлечь ее от решения неподъемных пока загадок. Она была ему за это благодарна. К тому же она заметила, что Валентина самого что-то беспокоит. Возможно, она переоценила его стойкий характер, и он тоже испытывает стресс? Ей искренне захотелось помочь другу. Да, надо его погрузить в повседневные мелкие дела, заботы, отвлечь. Ох уж эти творческие люди! Вечно ухитряются заблудиться в лабиринтах и тоннелях собственных внутренних проблем. Возможно, это каким-то образом связано с его личной жизнью, в которую он Иванку, да и, собственно говоря, никого не впускал.
Неожиданно зазвонил телефон. Это был Фиорелли собственной персоной. Иванка немного удивилась. Такой человек, как Фиорелли, он же Акапо Шерри, он же… обычно передавал информацию через своих секретарей…
— Дорогая, рад был узнать от Валерии о вашем благополучном возвращении.
Старик был в добром расположении духа и крайне любезен.
— Хочу вас пригласить завтра ко мне на прием по случаю счастливого возвращения моего дорогого племянника… кстати, не без вашей помощи.
В ответ на искреннее удивление Иванки, старик пояснил:
— Это произошло благодаря вашей картине. Точнее, благодаря картине Николая Мая, которую вы мне так любезно уступили. Приходите завтра, всё расскажу в подробностях.
Валентин, заказав легкий салат и вино, уже отдыхал, откинувшись на спинку стула. Иванка передала ему приглашение старого астролога.
— Господин Фиорелли не рассказывал подробности. Обещал, что это сделает Михаил, которому старик тоже был очень благодарен.
Валентин вздохнул. В глубине души он понимал, что зря старается убежать от решения личных проблем. Похоже, что ни от встречи со старым другом, ни от серьезного разговора с ним не уйти. И разговор этот будет, конечно, не только о служебных подвигах Михаила во имя справедливости, но и о Наталье. Судя по всему, это милое создание, тоже находит общение с «хорошим парнем» из милиции намного интереснее, чем с ним, Валентином. Ему об этом говорило не только «шестое чувство».
Валентин, погрузившись в свои мысли, поглощал один стаканчик вина за другим, мрачно уставившись на морду разноцветного дракона, висевшего над баром.
Иванка тут же позвонила Лере, чтобы побольше узнать о завтрашнем вечере.
— Я сама не до конца поняла, что там произошло, но, похоже, вся эта история освобождения Ивана Мехлиса похожа на потрясающий детектив, достойный пера Конан Дойля. Приходи, сама завтра все узнаешь.
Во время разговора Лера постоянно отвлекалась, в трубке слышались голоса и громкая музыка. Похоже, она сейчас не скучала.
А потом Иванка с Валентином отправились в ночной диско-клуб «Бедлам», где Иванка зажигала в танце с мулатом ди-джеем, а Валентин, приняв «на грудь» два коктейля, отчебучивал экзо-танцы с красивой знойной толстушкой.
У Валентина было обезоруживающее объяснение, почему он предпочитает приключения с толстушками: «А они до-о-обрые!».
Валентин и Иванка словно наверстывали то время, что провели вдали от этого мира шума, гама, красок и сверкания фонарей, зеркал, украшений, запахов… Какая там «другая жизнь», дай бог хотя бы с этой справиться!
…Валентин проснулся довольно рано. Было еще темно, но ночное небо уже начало светлеть у самого горизонта.
В комнате было тихо. Валентин ощущал некоторый дискомфорт. Во-первых, болела голова, — очевидно, накануне они изрядно перебрали. Во-вторых, болели мышцы, — слишком много было вчера лишних телодвижений. Словно старался что-то наверстать. Что наверстать-то хотел, старый дурак? Молодость? Недостаток внимания женщин?
В-третьих, он сейчас был точно не у себя дома.
В-четвертых, диван, на котором он спал, был очень неудобен.
Валентин поворочался с боку на бок, и погрузился в ленивый анализ существующего положения вещей.
Оказывается, он спал в гостиной у Иванки.
Валентин смутно припоминал, что они с Иванкой вчера промотали в барах и клубах всю наличность. Пришлось возвращаться домой вдвоем на одном такси, — на большее денег не хватило. Потому он и остался ночевать у нее в гостиной.
«Дожил!» — думал он с запоздалым раскаянием. — «Это уже стало для меня правилом — ночевать в прихожих и гостиных у друзей».
Еще несколько лет назад проснуться утром с прекрасной незнакомкой рядом в постели — было бы для него более привычным.
В комнате понемногу становилось светлее, серые тени прятались по углам, но быстро таяли, как прошлогодний снег.
Валентину показалось, что он слышит дыхание Иванки в соседней комнате. Для этого ему даже не приходилось прислушиваться.
И еще было ощущение не только нового дня, но — скорее — новой жизни, нового дыхания, новой души! Как давно это не приходило? Пожалуй, с самой ранней юности. К чему бы это?
Лишь одна из версий истинна
Окрестности дома Фиорелли сейчас выглядели очень живописно. Повсюду были припаркованы раритетные и просто диковинные машины. Здесь был и блестящий никелем-хромом «додж» с откидным верхом, «опель» образца середины прошлого века, «шевроле», отделанный «под дерево» по моде первой половины прошлого века, длинный и легкий «мерседес-бенц», наводящий на мысли о Джеймсе Бонде, разбивающем такие машины по десятку на день…
И лишь тот, кто знал характер и привычки старого мага Масандро Фиорелли и его друзей, мог бы смело утверждать, что старый маг сегодня принимает гостей.
Вход в квартиру старого астролога так же плотно и надежно охранялся верной Клариссой, которая, судя по всему, еще и умела распознавать всех «нужных» гостей по голосу. И на звук произнесенного Иванкой «здравствуйте!», дверь, как по волшебству, распахнулась.
Глупое человечество придумало много охранных электронных систем, но все они и в подметки не годились Клариссе, которая, судя по всему, могла довольно точно тестировать как настроения и намерения гостей, так и степень их близости к хозяину.
В прихожей как всегда пахло ароматическими палочками. Иванка и ее друзья вдыхали этот аромат не без некоторой опаски. Еще было светло — слишком рано для полетов на метле над спящим городом.
Квартира старого астролога в этот раз показалась очень вместительной, состоящей из анфилады больших залов, плавно перетекающих один в другой, причем, эта галерея выглядела бесконечной, словно отраженная в зеркалах.
На стенах горели светильники. Их свет был неярким, словно давая возможность присутствующим ощутить покой и умиротворенность.
Гости вполголоса переговаривались, бегло окидывая мимолетными взглядами вновь прибывших, едва заметными кивками приветствуя знакомых, почти не прерывая своей негромкой неспешной беседы. Иванка порой ловила на себе внимательные изучающие взгляды, но когда оборачивалась, — уже трудно было определить, кто же заинтересовался ее появлением.
И вообще, в этих людях было довольно много необычного. Возраст многих из них трудно было определить. Хотя, если учесть их профессии, — астрологи, колдуны, гадалки, ясновидящие, любители искусств и древностей, — от них и следовало ожидать чего-то подобного.
Наряды их были весьма экстравагантны. Вот прошествовала мимо статная дама в «золотом» бальном платье в стиле конца 19 века, в припудренном огромном белокуром парике, с сигаретой в длинном золотом мундштуке.
Вот два пожилых джентльмена в классических фраках, озорно поглядывая вслед очередному гостю, оживленно жестикулируя, обсуждают его тайные пристрастия. Можно предположить, что они с мальчишеским азартом делали какие-то непонятные ставки на того или иного господина.
Вот еще одна дама в длинном темно-синем вечернем платье и в колпаке, на котором серебром отливают непонятные иероглифы, с отстраненным видом бороздит просторы гостиных, никого вокруг себя не замечая.
Все они чувствовали себя здесь вполне «в своей тарелке». Даже если они не были друг другу представлены, но, тем не менее, знали друг друга понаслышке, по публикациям в прессе, по общим знакомым, по слухам и сплетням, да и вообще, как говорят, «по одной группе крови».
Иванка, пожалуй, здесь не очень-то и выделялась, предусмотрительно надев довольно закрытое длинное черное платье. Она знала, что черный цвет отталкивает плохую энергию, и надеялась, что ни одна из присутствующих здесь ведьм ничем не сможет ей навредить. Иванка уже успела перекрасить волосы в черный цвет, стянув их в узел на затылке. При этом она тоже стала похожа на очень симпатичную, но, пожалуй, довольно вредную ведьмочку, — так Валентин определил ее новый стиль.
Сам Валентин, словно «корабль пустыни» возвышаясь над толпой, вместе с тем чувствовал себя каким-то …даже маленьким, что ли. Колдуны и колдуньи своими блестящими живыми глазками, порой поглядывали на него, как казалось Валентину, свысока.
У него было сейчас странное ощущение, что все здесь живут сейчас по законам своего особого времени и пространства.
— Не исключено, что это и есть та бригада мудрецов, которая тайно и незаметно управляет миром, — шепнул он на ухо Иванке, подражая герою шпионского сериала.
Но, как ни странно (а может ему показалось?), — все находящиеся вокруг них, словно замерли, обратившись в слух. Хотя Валентин говорил это едва слышным шепотом.
Иванка толкнула его локтем, намекая, чтоб он вел себя прилично.
Они прохаживались в толпе, пытаясь проникнуться этой атмосферой таинственности и бесконечной интриги.
— О-о-о! — навстречу им из толпы гостей вынырнул сам хозяин, господин Фиорелли. Он выглядел довольно торжественно. На нем был коричневый бархатный сюртук вольного художника и узкие черные брюки. Ни у кого сейчас язык не повернулся бы назвать его «стариком». Он весь сиял как начищенный пятак.
— Рад вас видеть. Вон и Валерия со своим молодым человеком тоже осчастливила меня своим присутствием.
Георгий Антонович крепко сжал Иванку в объятиях. Она тут же отметила про себя, что его сюртук немного попахивает нафталином.
— Вас мне послал сам Бог тогда, месяц назад!
— Как, прошел уже месяц? — искренне удивилась Иванка.
— Время — вещь такая же непостижимая, как и наша жизнь, — ответил астролог. — Но одно я знаю, лично Вам я бесконечно благодарен.
— И я со своей стороны хотела бы воспользоваться случаем, чтоб поблагодарить вас за то кольцо с шафрановым камнем, которое мне также очень пригодилось. — Иванка старалась выражаться таким же витиеватым старомодным стилем, как и астролог. — Да и, кстати, за Адама. Он нам очень помог.
Затем она взяла Валентина под руку, и они вместе пошли высматривать в толпе Леру “с ее молодым человеком”. В дверях следующего зала Иванка увидала Клариссу, которую, честно говоря, признала не сразу. Нежно обнялась с Клариссой, облеченной в парчовое кимоно в стиле Чио-чио-сан. Ее стянутые на затылке волосы делали глаза раскосыми. Кларисса сказала Иванке:
— Идемте, познакомлю вас с Иваном, племянником Георгия Антоновича.