Смуглые с красноватым оттенком тела, каштановые волосы до плеч, широкие скулы, миндалевидные, глубоко посаженные глаза. Напали они сразу, просто прыгнули со всех сторон. Я, оказавшись зажатой между скопищем глухих ударов, рассекающих воздух кулаков, свистом кнутов, сначала только жмурилась от страха и вздрагивала. Мне казалось — вот-вот… и чьи-то руки доберутся до меня.
Все произошло за несколько секунд — я не успела оглянуться, как трое мужчин осели на землю, Вилла дернула на себя, и упал еще один, я заметила, как его тело обвивает черный кнут.
Фосса сидит на груди еще одного мужчины, сдавливая его шею бедрами, как вчера Вилла. Только у горла мужчины она держит нож.
— Не тронь его, Фосса, — сказала Вилла и рванула на себя кнут, отчего спеленатый секунду назад, как младенец, мужчина перевернулся в воздухе.
Он приземлился на ноги и скрылся в зарослях вслед за товарищами, что опередили его.
Фосса недовольно рыкнула и приблизила лицо к поверженному.
— Позор-р, — прорычала она, и мужчина отшатнулся, как от удара.
Не успела Фосса подняться, как он тоже отскочил в сторону и скрылся в зарослях с другой стороны.
— Пошли, — дергая меня за руку, сказала Вилла, и женщины двинулись вперед, точно и не сбавляли шага.
Вилла и Лил на ходу смотали кнуты, а Фосса убрала нож за пояс.
— Кто это? — пролепетала я.
Мне не ответили.
Прошло, наверно, минут десять, прежде чем Фосса недовольно сказала, глядя по-прежнему перед собой:
— Ничего, что они рыскают совсем рядом?
— Красные — не черные. Они просто услышали о боях, — процедила Вилла, помолчала и добавила: — Еще неизвестно. А они уже полезли, как бурундуки на орехи.
— Весть о посвящении достигла самых дальних земель. Жди, что и остальные подтянутся, — невозмутимо сказала Лил.
Деревья закончились, их полностью сменили кустарники, которые, впрочем, ничем не уступают ни в росте, ни в толщине веток стволам деревьев там, где я выросла.
— Ты хромаешь? — спросила Вилла, оборачиваясь ко мне.
— Ноги не держат, — ответила я и добавила: — А еще испугалась.
Вопреки ожиданиям, в ответ не прозвучало ни одной насмешки или упрека, Вилла сухо кивнула:
— Мы уже у цели.
Мы вышли на прогалину, покрытую высокой сочной травой. Тут и там растут колокольчики, только бутоны их с кулак, и похожие на ромашки цветы с бахромистыми лепестками.
Взобрались на холм, и моему взору открылось прозрачное, каждый камушек на дне виден, озеро. У берега растет камыш, качает темными головками рогоз, виднеются нежно-розовые цветы кувшинок — я почувствовала себя дома, ощущая, как защипало глаза.
— Отдыхай, — сказала мне Вилла.
Ноги подкосились, и я села прямо на землю, рядом опустилась Лил. Вилла, не сбавляя шага, прошла по берегу озера и скрылась в зарослях кустов.
Фосса прошла за ней и вскоре вернулась с охапкой хвороста. Она принялась разжигать огонь, используя для этого два зеленоватых камня. Я подумала, что такой способ будет долгим и хотела уже предложить ей свою помощь, когда языки пламени заплясали под руками Фоссы и ей пришлось отпрянуть, чтобы не обжечься.
Я обернулась к Лил, но не увидела ее. Она появилась с другого конца поляны, в руках у нее что-то мягкое, рыжее, вблизи оказавшееся комом глины.
Не успела я спросить, зачем ей, из зарослей вышла Вилла. В ее руках болтается что-то яркое. Когда подошла, оказалось, что она держит за длинные красные лапы крупного фазана с желтым хохолком.
— Ощипывать и потрошить птицу умеешь? — спросила меня Фосса, и я, сглотнув, отодвинулась.
Лил фыркнула, забирая у Виллы убитую птицу, рассекла той брюхо, вывалив внутренности в только что выкопанную яму. Промыв тушку в ручье, она обмазала ее глиной и устроила в своеобразном гнезде из углей.
Глава 5
— Кто это был? — спросила я, обернувшись к Вилле.
— Фазан, — невозмутимо ответила она.
— Я не про птицу.
Брови Виллы поползли вверх.
— А про кого?
Я вдохнула, выдохнула, снова вдохнула и вложила в свой ответ сколько могла благожелательности.
— Про того, кто напал на нас!
Вилла недоуменно переглянулась с остальными.
— На нас никто не нападал.
Это был край. Я вскочила, но так и замерла с открытым ртом. Затем, закрыв рот, села, подперла рукой голову.
— Ты специально, да? Издеваешься?
— Нет, — ответила Вилла. — Просто они не нападали. В полном смысле. Если бы они напали на нас, никому бы не поздоровилось. Ты, должно быть, не обратила внимания, что они были без оружия.
— Что же помешало им воспользоваться оружием?
— Закон, — невозмутимо ответила Вилла.
Я замолчала, наблюдая, как ловко Лил орудует у костра, переворачивая подсохший глиняный ком двумя палками.
— Тебе помочь? — спросила я ее.
Лил раздраженно дернула плечом и не ответила. Должно быть, это означает — не мешай.
— Может, я тогда сделаю отвар? Чай? — спросила я.
— Сделай, — ответили мне.
— Только помогите разжечь еще один костер.
— Может, ты еще и травы знаешь?
— Они у меня с собой.
Я достала мешочек с травами, который положила в дорогу Мила.
Фосса помогла разжечь огонь, достала из заплечного мешка небольшой котелок, показала, как крепить его к трем длинным палкам, что ловко связала у макушек лианой, образовав конус. Водрузив котелок с водой греться, я не выдержала и опять подсела к Вилле. Она скривилась, словно я отвлекла ее прямо-таки от государственных дум.
— Это были тоже оборотни? — робея, спросила я.
— Свободные, — процедила Вилла. — Красная стая.
— Почему они напали, то есть не напали, неважно, ну, не в обличье зверей?
На помощь Вилле пришла Лил.
— Зверь никогда не атакует самку, — пояснила она, оборачиваясь и дуя на пальцы.
— А в человеческом воплощении, получается, атакуют? — не поняла я.
Лил и Вилла вздохнули.
— И в человеческом, — сказали они одновременно.
— Но как же тогда…
Вилла топнула.
— Да не хотели они нападать! Неужели не поняла до сих пор? Они хотели отбить тебя.
— Меня?!
- Да.
Я заморгала. Вода в котелке вскипела, и я пошевелила горящие ветви, слегка приглушая пламя, видела, как это делали Джен и Стал… Высыпала полгорсти сушеных трав в котелок.
— Как это? 3-зачем я им? — спросила я, заикаясь.
— Каждая стая хочет стать главной, — задумчиво проговорила Лил, обращаясь к Вилле.
Я захлопала ресницами, переводя взгляд с одной женщины на другую. Как же раздражает эта их бесстрастность, словами не передать! Ведут себя, как будто я пустое место.
— А при чем тут я? — спросила я и дернула Лил за край кожаной юбки.
— А?
Она взглянула на меня удивленно, точно и думать обо мне забыла. Мне отвечать не стала, снова обернулась к Вилле.
— Вести разлетаются быстро, еще попытаются. Эти не преступили закон, но ведь будут и другие?
— Именно, — невозмутимо подтвердила Вилла, и Лил столь же невозмутимо вернулась к кому глины на углях.
— Знаете что! — воскликнула я. — Я понимаю, что вам до ужаса неприятно со мной общаться, возиться, вести к какому-то Велесу для какого-то посвящения, по дороге отбивать от каких-то красных, я все понимаю! Но вот это очень взаимно, верите? Я сюда, к вам, не напрашивалась! Я жила… там… своей жизнью и понятия не имела о вас и ваших тут разборках! И знаете что? Я была счастлива дома! Очень счастлива, понимаете вы или нет?! А ваши… люди… Или кто они, никак не привыкну, как вас называть-то… Они похитили меня! Лишили меня всего! Да лучше бы они убили меня там, вместе с…
Я уронила лицо в руки, но тут же распрямила спину.
— Да, лучше бы убили! У меня все отняли, и вы тут! Корчите свои невозмутимые рожи, мол, как я достала вас своей глупостью, своими неуместными расспросами! Так я не напрашивалась к вам сюда, почему вы это постоянно забываете? Думаете, я не понимаю, почему вы не рассказываете мне ничего? Да вам тут всем слова жалко тратить на ту, что и так не жилец, да? Но знаете что? Если уж сразу не убили, то могли бы проявить хоть каплю уважения!
Произнеся эту тираду, я обессиленно опустила голову на сложенные колени, которые обхватила руками. Ощущение — словно проскакала сто миль. Мышцы расслабились и как будто одеревенели. Усталость жуткая.
Никто не проронил ни слова. Ну и пусть.
Когда я подняла голову, увидела, как Лил расколола ком глины и выуживает куски мяса, без перьев и без кожи, ну, почти, а затем раскладывает на зеленые листья. Фосса успела перелить содержимое котелка в три узких высоких рога, похоже, серебряных.
— Ешь, — сказала мне Фосса.
Какое-то время мы ели молча.
Затем Лил сказала:
— Глупая. Лирые тебя не похитили, а спасли. Если бы осталась в Проклятых землях, не прожила бы и дня.
— Я вам не верю, — глухо сказала я.
Лил пожала плечами и облизала жирные пальцы.
— Твое дело.
— Мы охраняем тебя, Лирей, — сказала Вилла. — Ты идешь к Велесу с самыми сильными самками лирой стаи. Нас мало, мы не отряд. Нас нельзя атаковать даже на тропе войны. Закон защищает тебя.
— Но вы же сказали, что те, ну, красные, они и не нападали всерьез! Значит, кто-то может напасть?
— Может.
— Более сильный, чем вы…
— Да.
— Мужчины?
— Мужчины.
Односложные ответы Виллы снова потихоньку меня завели, и я взорвалась:
— Так почему же, черт меня подери, почему же тогда я иду к этому Велесу с вами, а не с мужчинами?! Если ваша лирая стая и вправду желает защитить меня?!
Даже невозмутимая Фосса, которая спускалась к озеру ополоснуть котелок и стаканы-рожки, чтобы снова уложить их, один в один, в сумку, с видом, словно ее это все не касается, обернулась ко мне.
— Как ты себе это представляешь?
— В смысле? Что именно? — переспросила я.
— Никак она себе это не представляет, иначе не ляпнула бы такую глупость, — сказала Вилла.
— Почему глупость?
Вилла посмотрела на меня долгим взглядом, словно думая, отвечать или нет, но все же вздохнула и ответила:
— Тебе много радости принесло общение с Грэстом вчера? Или с Дреко? Ой нет, я забыла, кажется, к вам с Грэстом присоединились сначала Вирд и Рив? Ты наслаждалась их обществом? Хотела бы остаться с ними наедине? Надо было сразу сказать, мы же совсем не против.
Я закусила губу и захлопала ресницами.
— И кстати, это на самок не нападают, — сказала Лил. — Путешествуй ты с самцами, битвы не избежать.
— Да, до Священных земель дело бы не дошло, — подтвердила Фосса. — Сейчас не в моде обычаи. С трудом сдерживает закон. Все еще. Но если не определится правящая стая, это все очень ненадолго.
Я плохо поняла последние слова Фоссы, но кое-что начало прорисовываться.
— Я поняла, — сказала я тихо. — Я прошу, только не молчите, расскажите мне…
Вилла поднялась и протянула мне руку, помогая встать.
— Мы не болтаем, чтобы экономить твои силы. Путь неблизкий.
— Если бы мы отказывались говорить, общались бы иначе, — подтвердила Лил.
— Пошли, — сказала Вилла. — И помолчи. Красные поблизости.
— И такое ощущение, что не только красные, — сообщила Фосса, потянув носом воздух.
Озеро мы обогнули по левому берегу. Я не удержалась и сорвала кувшинку, которая росла совсем близко у берега. Покрутив цветок в руках и не найдя ему никакого применения, я заправила розовый бутон за ухо и бегом догнала женщин.
Стоило нам протиснуться сквозь какие-то колючие кусты с ароматными ягодами, которые Вилла строго-настрого запретила мне срывать, как Лил встала как вкопанная и тихонько свистнула.
— Ты тоже чуешь? — спросила ее Фосса.
— Да, — ответила за нее Вилла. — Полярные.
— Кто?
— Тише. Не сбавляй шаг и не болтай. Иди за Лил, след в след.
Фосса встала позади меня и пошла по моим следам.
Видимо, почувствовала мое настроение, потому что тихонько вздохнула и тронула меня за плечо.
— Все потом, — раздался сзади ее шепот. — Нам бы только добраться до города.
— До города?!
Впереди рыкнула Вилла, и нам пришлось замолчать.
* * *
Я думала, они говорят в каком-то аллегорическом смысле, или же мы увидим еще одно поселение, расположенное на гигантских деревьях, или… словом, я ожидала чего угодно, но не такого.
Едва мы взобрались на очередной холм, моему взору предстали руины из странного желтоватого камня. Я даже про ломоту в коленях забыла.
Полукруглые арки, прямо на них топорщатся пальмы, корни деревьев пронзают странный желтый камень, словно рыхлую землю. Витые колонны, разрушенные купола, точь-в-точь перевернутые крышки с блюд, только желтого цвета и огромные.
Джунгли проросли внутрь заброшенного города, но ощущение не опустошенности, как бывает в покинутых человеческих селениях, а как будто каждый куст, каждая пальма, каждая лиана нежно и бережно обнимает это странное место, баюкая его, как мать дитя.
— Ну же, Лирей, — позвала Вилла, дергая за руку.
Мы спустились с холма и вошли в высокую желтую арку.
Я положила ладонь на нагретый желтый камень, и мне показалось, что под рукой что-то слабо шевельнулось. Я отпрянула, снова дотронулась, нет, под ладонью лишь нагретый солнцем камень. Я постучала костяшками пальцев по стене — твердая, пожалуй, тверже мрамора, удивительно, как прямо на этом камне могут расти деревья.
— Не задерживаемся, — поторопила Вилла, и мы прошли дальше, в узкую улочку.
Я взглянула под ноги — дороги здесь вымощены этими же желтыми плитами. Склонилась над расколотой стеной, и Лил пришлось дернуть меня за руку, отрывая от сверкающих на солнце крупинок. Словно золото впаяно в камень, мелкие такие, матово-блестящие крупицы.
Мы миновали круглую, наполовину разрушенную башню, прошли в несколько арок с витыми колоннами по бокам, образующими длинный коридор, обогнули гигантский полуразрушенный скос, выложенный золотыми кирпичами. Я вертела головой по сторонам как зачарованная.
Ближе всех ко мне Лил, и поэтому именно ее я робко постучала по плечу. Женщина наполовину обернулась и дернула подбородком, мол, чего тебе.
— Здесь жили люди? — спросила я.
Лил посмотрела на Фоссу, вид у нее стал какой-то виноватый. Она взлохматила волосы и отвернулась, словно собираясь с мыслями. За нее ответила Фосса.
— Здесь были люди, когда разрушали наши города, — глухим голосом проговорила она.
— Вы живете в городах?
Надо сказать, в моем голосе прозвучало недоверие. Фосса хмыкнула и ответила вопросом:
— А где же нам жить?
Она запнулась, вздохнула и добавила:
— Жили… пока не пришли вы, — голос ее прозвучал совсем глухо.
— Мы? — опешила я. — Но мы никогда… Мы жили в замке… Я не покидала герцогства всю жизнь, только дважды, на дебют Виталины и Микаэлы, ко двору…
Фосса криво усмехнулась, пожимая плечами.
— Значит, похожие на вас, — сказала она. — Пятеро моих сыновей… погибли.
Она ушла вперед.
— Фосса из тех, кто помнит этот город. И битву. Битву свободного народа с человеческими захватчиками. Тогда свободным удалось вытеснить людей на их земли. Стая Семи Лесов, кланы, стоящие плечом к плечу. Когда-то мы были силой. Я не помню этого. Я родилась уже в Смутное время. Мать рассказывала, пока я была щенком. Я плохо помню, была совсем маленькой.
— Почему не расспросила мать потом?
— Потом и матери вышли на тропу войны. И вернулись с нее немногие. Наши могут жить до трехсот лет. Но ты вряд ли встретишь кого-то старше сорока. Выжили единицы. Фосса одна из них.
— Сколько ей лет? — спросила я.
— Полтораста или около того. Она одна из сильнейших. Она пережила нападение людей. Как черная прожорливая саранча, они ничего не оставляли на своем пути. Видишь эти развалины? Когда-то этот город был одним из красивейших мест Заповедных земель. Говорят, его строили по эльфийским проектам. В каждый кирпич вдыхалась любовь, в каждое здание. Да что там здание… Люди не щадили даже детей, ведь из них вырастают звери, воины, которые будут воевать за свой народ и свои земли до последней капли крови. Фосса помнит, как красных, орущих младенцев подбрасывали в воздух и нанизали на копья и пики, как фазанят, как нашим женщинам, после того как натешились, выкалывали глаза и отрезали груди, потрошили утробы, как скоту на бойне.