— Да, школа в Валахии, некромантия. У Луизы и в самом деле была предрасположенность к стихии смерти, совсем небольшая. К земле, например, гораздо сильнее, но она выбрала именно это направление, как я ее ни отговаривала. Когда дочери исполнилось двадцать два, она сообщила мне, что выходит замуж за коллегу-некроманта. На свадьбу меня не пригласили, с женихом и его семьей не познакомили, да и вообще контакты наши почти прервались. Я жила в Лугадун-Лионнэ в доме, доставшемся мне от мужа, и, признаться, тосковала. Через два года Луиза приехала с трехмесячной малышкой и оставила ее мне, это была Маддалена.
— Постойте, но ведь она носит фамилию де Куртене? Я не слыхала, чтобы в этом семействе встречались некроманты.
Точнее, этой информации не было в предоставленном мне досье, как добытом Грунгахом, так и полученном от главы Службы магбезопасности. Но о досье я Иоланде сообщать не стала, а в ответ на мое удивление она лишь устало улыбнулась.
— Шевалье Серж де Куртене стал официальным мужем Луизы через два года после рождения девочки. Поскольку был бесплоден, Маддалену он удочерил.
— И его семья не возражала?
— Не было у него никакой семьи. Вообще. Единственный сын, родители погибли в катастрофе с экипажем, дальние четвероюродные тетки в Новом Свете не считаются. Зато Серж обладал немалым богатством — землей. Виноградниками.
— Получается, тот некромант, первый муж, умер?
— О нет! Он-то жив до сих пор. — Порывистый вздох Иоланды походил на всхлип, но я этого постаралась не заметить. — Жив, здоров и вертит моей дочерью, как хочет. Просто тогда они заключили брак в святилище Немаин… нетрудно догадаться, что существовал этот брак лишь в ее воображении.
Приходилось сохранять серьезное лицо, хотя это было трудно. Нет, ну все же в двадцать с лишним лет Луизе уже следовало бы быть поумнее! Немаин, древняя богиня смерти и войны, к женитьбе имела такое же отношение, как я к певчим канарейкам. Да уж, после такой церемонии можно было искать реального мужа хоть на следующий день…
— Ладно, — вздохнула я. — Последний вопрос по истории, и перейдем к делам сегодняшним. Зачем это было нужно Куртене? Можно понять некроманта, которому вовсе не хотелось содержать «жену». Можно понять Луизу, которой не хватало стабильности. Но зачем понадобился, уж простите, столь сомнительный брак богатому дворянину из хорошей семьи? Конечно, дочь графа, но связь с некромантом перечеркивает благородное происхождение. Я знаю окситанцев, они горды, словно верблюды!
Графиня поморщилась, но не издала ни звука.
Встав из кресла, я прошлась по комнате и выглянула в окно. Ночь уже серела, в саду начался оглушительный птичий концерт, копаться далее в этих неприглядных историях не хотелось ужасно. Хотелось выкурить трубку и лечь спать.
— Чего требовали от вас эти… подстреленные? — резко повернулась я к Иоланде.
Та вздрогнула, но ответила спокойным голосом:
— Гримуар моей прабабки. Она тоже была некроманткой, но не практиковала, а, скорее, теоретизировала.
— А взамен должны были принести?..
— Луиза заложила почти все, что досталось ей по завещанию Куртене — виноградники, винодельню, земли. Даже столовое серебро. Я хочу получить залоговые документы и выкупить хотя бы что-то.
— И отдадите гримуар?
— С радостью.
— Не опасаетесь, что вашу дочь и ее любовника занесет во что-то противоправное?
Иоланда рассмеялась, только смех ее звучал невесело.
— Если бы у них были бы какие-то способности, они бы уже давно туда влезли! К сожалению, мне не удалось привить дочери хоть какое-нибудь представление о том, почему нужно следовать требованиям морали… Нет, не опасаюсь. Все, что делает эта парочка, получается вкривь и вкось, а уж теоретические рассуждения о влиянии фазы Юпитера на уровень некроизлучения старых кладбищ им даже не прочесть.
— Если вам понадобится помощь, вы знаете, как меня найти. А сейчас, с вашего позволения, я прогуляюсь по саду и лягу спать. Завтра утром мы передадим раненых страже, дадим показания о самозащите и освободим вас от нашего присутствия.
Я села на ступени крыльца и раскурила трубку. История, рассказанная мне Иоландой, сквозила дырами, словно рыболовная сеть, но мое вмешательство здесь было лишним. Никаких преступлений в магической сфере не совершено, бандитами займется стража, а мы уедем, поставив минус в списке королевских невест.
Какие-то кусты рядом со мной пахли совершенно одуряюще, птицы слегка угомонились, но продолжали свиристеть то тут, то там. Иногда вот в такие минуты я думаю, что, может быть, стоило бы остановиться, передохнуть, осмотреться…
Ага, а пока я буду отдыхать, какой-нибудь юный гений придумает новые заклинания, алхимики создадут живую воду, а менталисты научатся исправлять криминальное мышление вливанием светлых мыслей. А я все это пропущу?
Небо на востоке зарозовело, надо бы лечь и хоть часа три поспать, прежде чем мои деятельные помощники меня разбудят. Поднявшись со ступеньки, я аккуратно выбила трубку и подошла к кусту понюхать его белые цветы. Что-то прошуршало совсем рядом, и щеку задело будто бы мягкой кистью. Я повернулась: на перилах крыльца сидела большая сова и недовольно вертела головой.
ГЛАВА 4
Выйдя из дверей центральной портальной станции в Лютеции, я сказала:
— Встречаемся завтра здесь, в десять утра. Если понадоблюсь, коммуникатор со мной.
— Я буду у родителей, — ответил Анри.
— Ну а меня ждет пустое и тихое общежитие, свободная комната и вечер в кровати с книгой! — радостно откликнулась Валери.
— Может, ко мне? Там у тебя тоже есть комната, кровать и целая библиотека. — В голосе молодого человека звучали просительные нотки, но в ответ он получил твердое «нет!».
Смилостивившись, Валери пояснила:
— У тебя надо к ужину одеваться, лицо держать, причесываться с помощью горничной… Вот, правда, хочется отдохнуть. До завтра!
И, развернувшись, она независимой походкой пошла в сторону Нового моста.
Я не стала утруждать себя хождением по городу и открыла портал в свой дом. Бакстон, дворецкий, появился в холле через секунду после меня — ну точно, у него установлена какая-то тайная сигнализация! Сняв легкую куртку, я повесила ее на перила лестницы и устремилась вверх, крикнув ему:
— Принесите мне в кабинет кофе и булочки, обедать я буду в городе!
Про себя добавила — а, скорее всего, и ужинать тоже.
План составила такой: центральный офис стражи, библиотека академии и еще одна встреча… если нужный мне персонаж в городе.
Все-таки в схожих вроде бы ведомствах работа поставлена совсем по-разному.
Казалось бы, городская стража и магбезопасность — вполне себе родственные службы, если не родные, так уж точно двоюродные. Но у нас проще простого попасть хотя бы и к главе конторы господину Равашалю… ну, конечно, если вам есть что ему сказать. У коллег же мне пришлось провести чуть ли не полчаса, доказывая дежурному на входе, что мне нужно увидеться с гранд-полковником Теруанем, и не просто так, а по важному делу. Так что на четвертый этаж я даже не поднялась, а, можно сказать, взлетела впереди облака собственного раздражения.
Кабинет у гранд-полковника оказался большой и светлый, три его окна выходили на набережную Орфевр, и магическую защиту на них ставил хороший профессионал.
Я подумала, что могла бы эти щиты взломать минут за двадцать, и устыдилась.
— Госпожа Редфилд! — Люсьен Теруань, спортивного вида брюнет с седыми висками и голубыми глазами вышел из-за рабочего стола, заваленного бумагами, и встретил меня чуть ли не у двери. — Рад вас видеть!
— Не сказала бы то же самое обо всех ваших подчиненных, — пробурчала я, усаживаясь в предложенное мне кресло.
— А! Наверное, пришлось постоять возле дежурного, пока он проверял документы и звонил моему секретарю? — с понимающей усмешкой покивал гранд-полковник. — Честное слово, это не имеет отношения к вам лично! Просто к нам тут повадилась ходить одна очень пожилая дама… жалуется на привидение в собственном доме и требует, чтобы к ней или поселили постоянного дежурного, или выдавали за счет королевской казны раз в месяц по два метра серебряной фольги для шапочек.
— Не так уж и много, — пожала я плечами. — Думаю, казначейство могло бы пойти на такой расход. А что, призрак очень уж зловредный?
— Ну, как сказать… — Теруань, долго сдерживавшийся, наконец захохотал, да так, что форточка распахнулась сама собой. — Представляешь, ее донимает дух покойного супруга, недовольный расходованием унаследованных вдовой средств.
— Бедняга! — искренне посочувствовала я.
— Кто именно: он или она?
— Ну… пожалуй, оба! С активными призраками я сталкивалась, обычно они невыносимо занудны. С другой стороны, знать, что ты всю жизнь копил, а теперь собранное и любовно сохраненное профуфыкивают, тоже не мед с вареньем.
Гранд-полковник ухмыльнулся и вызвал секретаря, чтобы нам подали кофе.
Уходила я через полчаса, вдоволь повеселившись над историями, рассказанными Теруанем, и поделившись, в свою очередь, несколькими недавними случаями из моей практики.
Главное же — что историю имения Мондрагон, вдовы шевалье де Куртене и информацию о сомнительном некроманте я передала в хорошие, надежные руки. Вот теперь я могу точно быть уверена, что ни Луиза, ни ее любовник ни в какой криминал не влезут, и не по глупости или неумению, а оттого, что им не дадут.
Хранитель Либер был в библиотеке.
Собственно, он всегда был именно здесь, сколько я себя помню, — стоял возле стойки, что-то негромко говоря присмиревшим студентам, просматривал корешки книг в уходящих в туманную даль шкафах, изучал за столиком какие-то пожелтевшие свитки…
Сейчас Либер увидел меня, и его желтоватое лицо сморщилось в жутковатой гримасе, которую я определила как улыбку.
— Рад новой встрече, Лавиния, — сказал он, откидывая символическую доску, отделяющую хранилище от читального зала. — Проходите. Как ваша миссия, близится к завершению?
Ну да, поручение его величества было секретным, но Либеру я могла доверять куда больше, чем любому разумному на нашей планете.
— Какое там! — махнула я рукой. — И до середины не добрались.
— И кто у вас следующий?
— Две девицы из Нормандии, художница и целительница.
— Понятно. Вы хотите подобрать какую-то литературу по живописи?
— Упаси меня Великая! — Инстинктивно я сделала рукой жест охранения. — Нет-нет, я хотела посоветоваться. Не знаете ли вы кого-нибудь из старых богов, кого сопровождает сова?
— Сова? — переспросил хранитель. — А какая именно, не скажете?
Тут задумалась уже я. В первый раз мы увидели птицу ночью в развалинах монастыря. Если бы она была темной, даже силуэт был бы неразличим, так что светлая, если не белая. Второй раз — вчера, вернее, сегодня в предрассветных сумерках…
— Белая, — уверенно ответила я. — И большая, размах крыльев метра полтора.
— Интересно… — Желтые глаза заблестели. — У вас есть время подождать, госпожа Редфилд, или вы заглянете попозже?
Время, которое хранитель попросил на поиски, я провела в канцелярии коллежа Сорбонны. Решила, что, раз у нас две девушки из списка здесь учатся, нужно хотя бы их досье посмотреть. А еще лучше — скопировать и сравнить с информацией, полученной от коллег из Службы магбезонасности.
Возможно, кого-нибудь удивит то обстоятельство, что на семьи всех гипотетических невест существовали досье. На мой взгляд, это разумный подход. Конечно, я пристрастна, но не один раз при расследовании серьезных преступлений, совершенных с помощью магии, найти преступников помогала мне заранее полученная информация. Именно она правит миром, а вовсе не боги и не короли.
Либер повел рукой в белой перчатке, приглашая меня сесть в кресло, сам устроился напротив и выложил на столик толстую книгу и три небольших брошюры.
— Итак, дорогая госпожа Редфилд… Первая мысль, которая возникает у любого в ответ на ваш вопрос, — Афина Паллада. Как вы помните, ее птица именно сова.
Я кивнула. Что-то царапало память, но пока на поверхность не всплывало. Хранитель библиотеки продолжил:
— Но тут есть одна деталь, которая сводит на нет тщательно выстроенную конструкцию. Богиню часто изображали с небольшой птицей на плече, и это всегда была даже и не вполне сова, а ее родственник, домовый сычик. Так что метровый размах крыльев исключается. — Он отложил в сторону одну из брошюр и потянулся за книгой. — Далее. Традиционно сова считается спутником великого Мерлина.
— Какая? Тоже сычик?
— Достоверно это неизвестно, но я склонен предполагать, что это коулвидская сова, та самая, к которой Гвррир отправился с вопросом о местонахождении похищенного Мабона.
Как ни плохо знала я кельтские легенды, но эту почему-то помнила.
— Там была сова столь большая, что под ее тяжестью гнулась ветвь дуба, не так ли?
— Да, верно.
— Тогда тоже не получается, теперь птица чересчур велика.
— Согласен. Варианты богов, которым молились майя или тлинкиты, рассматриваются? Богиня дождя Теотиуакан?
— Мм… Наверное, нет. Далеко, давно… Да и через океан магические существа плохо перебираются.
— Тогда последнее, что могу предложить, — норны. Сестры судьбы, живущие у корней Иггдрасиля.
— Нордхеймские легенды? «Младшая Эдда» и прочее?
— Именно. — Хранитель кивнул и раскрыл передо мной последнюю из брошюр как раз на развороте, где я увидела гравюру: огромное дерево, его узловатые корни, выходящие из земли выше человеческого роста. И три женщины: старуха, средних лет и молоденькая девушка. Рядом с девушкой — большая белая птица. — Похожа?
— Ну не то чтобы я отличала одну сову от другой… Да, похожа.
— Норна Скульд, изображаемая юной девой, не символизирует будущее в понятии неизбежности. Это именно «возможное будущее», то есть один из его вариантов, который может и не произойти, если не будут совершены определенные действия.
— То есть проблема выбора?
— Именно так.
Надо будет завтра рассказать студентам об этом. Интересно, сколько им понадобится времени, чтобы сообразить, какое отношение к нашему заданию имеет написанная девятьсот лет назад скальдическая сага и ее персонажи?
У меня оставалась еще одна запланированная встреча, вот только я не была уверена, что она состоится. И дело вовсе не в необязательности другой стороны, просто никакой предварительной договоренности у нас не было. Я просто знала, что каждый день вне зависимости от погоды, природы и окружающих событий Гарланкер отправлялся обедать в кабачок «Третья склянка». Он приходил туда ровно в половине второго, садился за свой любимый столик под прикрепленным к стене штурвалом, заказывал в холодную погоду луковый суп и пол-литра красного вина, а в жару — камбалу и белое вино.
Ну, во всяком случае, последние семьдесят два года, а именно столько мы были знакомы с Фенгари Гарланкером, этот неизменный ритуал им соблюдался всего лишь с двумя отступлениями. В первый раз Фенгари пропустил несколько обедов в «Третьей склянке» по моей просьбе, как раз, когда мы познакомились. Во второй — он на неделю уезжал в Подгорное королевство на похороны верховного правителя гномов и выборы нового.
Ибо Гарланкер был гномом, почтенным мастером из хорошего рода, столь хорошего, что его присутствие на похоронах и участие в выборах было необходимо. Как и положено порядочному гному из, повторяю, очень хорошего рода, он стал ювелиром и достиг в этой области немалых высот. Ну, например, малую корону для короля Спаньи делал именно Фенгари.
А когда почтенному мастеру стукнуло девяносто, он вдруг понял, что размеренная жизнь добропорядочного гнома ему надоела донельзя. Отдал мастерскую племяннику, попрощался с прочей родней и уехал в Лютецию. Здесь купил верхний этаж одного из домов на улице Шапталь прямо напротив художественной галереи, устроил там мастерскую и… стал рисовать.
Можете не говорить мне, что гномы художниками не бывают, — ювелирами, горнодобытчиками, банкирами, финансистами сколько угодно, а художниками нет, поскольку не дан им талант придумывать что-то свое. Только перенимать и улучшать. Оказывается, и живописцами сыны подгорного народа становятся. Просто крайне редко.