В списке необходимого были только предметы личной гигиены и домашняя одежда, всё остальное выдавалось на месте. Интересно, на что мне Лукас денег собирался давать? На новую зубную щётку или на пижаму? Смешной такой.
Решила позвонить Здравому, не откладывая в долгий ящик. Всё объяснила и клятвенно пообещала приехать на оставшиеся два месяца каникул к нему работать, думала, он расстроится, но он только понимающе хмыкнул и заверил, что ждёт. М-да, видимо, мои чувства к генералу — секрет только для него. Ведь не предложил бы он дружить безответно влюблённой в него женщине? Думать, что там всё настолько плохо, не хотелось.
Вечером, как и обещал, он позвонил.
— Ну как ты, разобралась с требованиями и списком?
— Конечно, завтра всё куплю. Никаких проблем.
— Знаешь, у меня как-то на душе тяжело. Ты точно не держишь на меня обиды?
Ну, естественно, у тебя на душе тяжело, она-то знает, чего ты на самом деле хочешь, вот и мечется от неудовлетворённости.
— Мне было очень больно, Лукас, но я тебя простила и не хочу возвращаться к этой теме. Просто никогда больше так не делай.
— Я обещаю. Хочешь, поклянусь на крови? — Он помолчал, не дождавшись от меня радостных криков, и продолжил: — Ещё хотел спросить, чего всё-таки от тебя хотел Обережный?
— Да ничего такого, Лукас, он просто обижался, что я не к нему на практику пошла, и высказывал свои претензии.
— Ещё чего не хватало! Если будет доставать, обязательно скажи мне, я с ним сам поговорю.
— Обязательно скажу, мы же друзья. — Ага, жди, скажу, чтобы ты его прибил за его наглые инсинуации? — Забудь вообще о нём.
Мы ещё поболтали на отвлечённые темы и, пожелав друг другу спокойной ночи, распрощались.
Перед сном я размышляла о неопытности Люка в любви и о том, что в их мире всё не так, как у нас, но то, что достаётся даром, не ценится ни тут, ни там. Мужчина — охотник по своей сути, значит, я обеспечу Лукасу и охоту, и жертву в своём лице. А что делать? Мы сами кузнецы своего счастья.
Глава 21 Практика в "опасном"
Наконец пришёл день Ч: сессия сдана, волшебная сумка собрана, настроение решительное. Пора отправляться на практику и показать Лукасу, где раки зимуют, а точнее, ткнуть носом в разницу между дружбой и любовью.
Я была полна энтузиазма и веры в успех. План мой был прост: никаких провокаций для вызова сцен ревности, никаких фривольных нарядов с целью соблазнить, никакой навязчивости с моей стороны, только ровная дружба, как и с остальными сослуживцами.
Мы с Мефодием присели на дорожку, я расцеловала его в обе щёки, он пустил слезу.
— Стефа, только вернись живой, мы ждём тебя, — с надрывом и пафосом простонал он.
— Уймись, я не на фронт иду, — оборвала я театральное представление. — И буду в полной безопасности.
Потискала кошек, которые тоже присели рядом с нами «на дорожку», взяла сумку и направилась к портальной площади УМИЖ, месту нашего сбора.
Настроение было приотличнейшее, примерно как перед сменой в пионерлагере: приключения, новые знакомства и впечатления.
Лукас встречал вновь прибывших сам и отмечал в списке.
До этого дня мы опять созванивались каждый вечер, как и раньше. Вчера я ещё раз попросила его не выделять меня из общей массы, он нехотя согласился, поэтому лишь кивнул мне, внимательно оглядев, и поставил галочку в планшете.
Если он боялся, что я приду на сбор в вечернем платье и на каблуках, напрасно. Я оделась подобающе: спортивный костюм и кеды. Волосы в строгом пучке.
Двумя порталами мы добрались в ближайший к гарнизону «опасный» западный город, где нас встречал военный транспорт и целая делегация бывших сослуживцев генерала во главе с новым командиром. Минут двадцать мы наблюдали встречу действительно счастливых однополчан, они по очереди подходили к Лукасу, прикладывали руку к груди, а потом обнимались. Очень трогательно. Я чуть не прослезилась.
Когда высшие чины гарнизона расселись по машинам, мы под надзором Люка погрузились в автобус, если можно так назвать бронированную сосиску. Генерал нашёл меня глазами и кивнул на сиденье рядом с собой, я отрицательно мотнула головой, сделав большие глаза, и пошла по салону, ища себе место.
Маркус сделал жест рукой, приглашая к себе, и я с радостью уселась рядом. Всего на практику приехал двадцать один маг: с нашего потока семеро, двое новичков, остальные третьекурсники. Девушек всего трое: я и две постарше. Мощные такие бабищи с короткими стрижками. Если бы я не знала, что в УМИЖ учатся только маги, подумала бы, что они оборотни.
Барри в группу не прошёл, поэтому я, в принципе, не удивилась приглашению Марка, за два года мы стали настоящими напарниками, и со мной он общался, пожалуй, теснее, чем с остальными пятью сокурсниками.
По дороге сосед взахлёб рассказывал о генерале: о том, как его уважали и ценили сослуживцы, о том, как он забил на личную жизнь и посвятил себя защите Магона, как о нём скорбели…
— А чего же тогда его никто не навещал в реабилитационном центре? — задала давно мучавший меня вопрос. — Я там три месяца проработала, никто даже цветов с конфетами не прислал.
— Да ты что, Стефа? Генерал не приемлет жалости, он приказал всем своим сослуживцам не беспокоить. Они и не посмели нарушить приказ.
Ну и фрукт мне достался! Очень сложный у генерала характер — суровый, чёрствый гордец. За что, Господи? Ну да ладно, приручу, обогрею и научу любить.
Мой фрукт, кстати, всю дорогу зыркал подозрительно через плечо на нас с Маркусом. Я делала вид, что не замечаю, пока генерал не встал в проходе и не начал свою организационную речь.
— Студенты, внимание! Нам лететь ещё час, за это время я вам расскажу о правилах и порядках в гарнизоне.
Все обратились в уши, пока Лукас выдерживал паузу.
— На время практики вы все становитесь курсантами. Обращение «курсант» и фамилия требует немедленного ответа. Например, я говорю: «Курсант Ландо». Вы отвечаете: «Я, генерал, к службе готов». Всё ясно?
Да уж куда яснее, мой новый лучший друг. Мы поугукали и покивали головами.
— Далее, распорядок дня для всех обязателен, за нарушения сразу отчисляю, без разговоров. Это ясно?
Все опять поугукали, я тоже, типа верю, что, если после отбоя загляну к нему, он меня сразу отчислит.
— За ворота без разрешения и сопровождения не выходить ни при каких обстоятельствах. С первого раза беспрекословно подчиняетесь моим приказам. — Смотри-ка, какой доминант выискался. — Это ясно?
Все самозабвенно угукали, а я поразилась метаморфозе, которая произошла с Люком. Из озлобленного волка-одиночки он прямо на глазах превратился в вожака стаи.
— На мои вопросы отвечать «так точно, генерал». Понятно?
— Так точно, генерал! — грянул нестройный хор наших голосов, Лукас поморщился.
— По прибытии к месту службы всем построиться в две шеренги по росту. Старшина Кумус, — к генералу подлетел гном в ярко-синей форме, которого я и не заметила, когда садилась в автобус, — отведёт вас на склад для получения формы и других предметов, необходимых для прохождения службы. Вопросы есть?
— Никак нет, генерал! — хор наших голосов прозвучал чуть дружнее.
— Далее вам покажут место размещения, где вы переоденетесь в форму, оставите вещи и ровно в шестнадцать ноль-ноль построитесь в две шеренги на плацу и будете ждать дальнейших инструкций. Что нужно ответить?
— Так точно, генерал! — у нас получалось всё лучше и лучше.
Автобус спикировал к воротам настоящей крепости. Монументальные стены до небес, расписанные рунами, раскинулись вправо и влево от них. Ворота, кстати, тоже были расписными. Что-то подобное я видела в цехах у Обережного. Гарнизон находился под надёжной защитой артефактов.
Тщательно проверив, нас запустили на территорию воинской части. До этого я считала, что попала в сказку, но то оказалось бета-версией, а теперь вокруг был настоящий иной мир.
Своей пестротой казармы затмили и Арагарден и Лазурный. П-образное, трёхэтажное здание ни один враг ни за что не обнаружил бы из-за рябящей глаза расцветки, полостью сливающейся с местной природой. Перед казармой раскинулся огромный плац, на котором мы и выстроились по росту, согласно распоряжению генерала Фаерхота. Я оказалась в самом конце шеренги без пары.
Старшина Кумус приказал следовать за ним и бодрым шагом повёл нас на склад, который находился за казармой. На всё про всё ушло не более часа, мы по одному подходили к низкому окошку, называли свою фамилию, и ещё один гном в ярко-синей форме выдавал нам именной вещмешок. После того как я, последняя, получила снаряжение, старшина опять нас построил и повёл в казарму размещаться.
Я, наученная земными фильмами, честно приготовилась к верхней койке в длинном ряду, но нет, это был Магон с его расширением пространства. Каждому курсанту выделили по комнате с санузлом в правом крыле на первом этаже.
До четырёх оставалось полтора часа, как раз помыться, разложить вещи и одеться в тёмно-зелёную форму, которую выдали всем курсантам.
Когда ровно в назначенный час мы выстроились на плацу, прямо перед нами из портала вышли генерал Фаерхот, старшина Кумус и неизвестный пока оборотень в песочной форме. На Лукасе же была серая форма, которая удивительно ему шла, подчёркивая цвет глаз и военную выправку.
— Курсанты, это сержант Фокс, прошу любить и жаловать, вместе со старшиной Кумусом он будет мне помогать делать из вас настоящих бойцов, — на этих словах он посмотрел на меня, как бы сомневаясь, что это у него получится. — По всем вопросам обращаться ко мне или к ним. Сейчас сержант и старшина проведут экскурсию по расположению бригады и расскажут вам о распорядке дня, затем ужин и свободное время. Ваша служба начинается завтра в шесть утра. Вопросы?
— Никак нет, генерал! — рявкнуть получилось почти идеально.
Наставники провели нас по территории, показав спортивное поле, где завтра в шесть тридцать у нас запланирована зарядка, арену, где будут проходить тренировочные бои, дозорные башни, где несут круглосуточную службу маги, отслеживая малейшие колебания в энергетическом поле, чтобы не пропустить открытие портала из мира демонов. Штаб гарнизона, где располагаются кабинеты старших офицеров и учебные классы, в которых будут проводиться теоретические занятия. Лазарет, куда следует обращаться с жалобами на здоровье, которым заправлял целитель эльф по имени лейтенант Велеречив.
А ещё столовую, которая, как и комната отдыха, располагалась на первом этаже центральной части казармы и работала круглосуточно. Над ней на двух верхних этажах жили офицеры, остальные служащие размещались в левом крыле, а над нами обитали вольнонаёмные работники: домовые и бытовики.
Ужинали мы в солдатской столовой, усевшись за длинным столом. Были там и маленькие столики на двоих, на четверых, видимо, для офицеров. А вот такие, как наш, где уместилось бы человек тридцать — для рядовых служащих.
За соседними ужинали контрактники в разноцветных формах. Как я поняла, цвет соответствовал званию. Они разглядывали нас с интересом, но не как старослужащие призывников, а как старшие братья смотрят на первоклашек, типа, «сочувствую тебе, даже не представляешь, что тебя ждёт, салага».
После вкусного ужина мы разбрелись по комнатам переваривать впечатления и готовиться к первому дню службы. Распорядок на завтра был таков: подъём в шесть утра по сигналу, двадцать минут на сборы и бегом на зарядку, потом время на принятие водных процедур и смену спортивной формы на военную, повседневную. Далее завтрак, а после него в десять утра теоретические занятия с Люком, потом боевые тренировки с сержантом, старшиной и генералом. В два часа обед, после него час отдыха и построение на плацу, далее походы к местам несения службы, служащим гарнизона, рассказ о тонкостях и особенностях их работы, потом практика. В семь вечера ужин и свободное время, которое можно проводить в комнате отдыха, где собраны всевозможные развлекухи, или гулять, или общаться с родными и близкими. Телефонами и планшетами пользоваться разрешалось только в эти часы. Отбой в одиннадцать вечера. Вот такой вот пионерский лагерь.
Валяясь на кровати в своей комнате, я переписывалась с Мефодием и Миланой, когда пришла смс от Лукаса.
Л: Сильно устала? Не хочешь прогуляться?
Я: Несильно. Что, прямо вот так пойдём гулять?
Устала я сильно, но гулять хотелось.
Л: Обратила внимание на огромное дерево у лазарета? Жду тебя там.
Я: Скоро буду.
Стянув пижаму, влезла в форму, заплела волосы в косу и пошла на, буду считать, свидание под дерево, которое трудно было не приметить, благодаря габаритам.
На лавочках у казармы сидели расслабленные бойцы в разноцветных формах.
— Ух ты, какая красавица, присоединяйся к нам!
— Спасибо, в другой раз. Хочу пройтись и уложить в голове впечатления первого дня.
— Уложить, это правильно! Помощь в укладывании нужна? — ляпнул какой-то остряк, и все заржали.
Вообще не удивилась. Миры разные — остроты у служивых одинаковые.
— Самостоятельно! — отрезала я.
Больше навязывать своё общество они не стали, что очень меня порадовало. Всё-таки различия с земными парнями имелись. Сомневаюсь, что наши бы на этом успокоились.
Я поспешила к месту встречи, больше не встретив на своём пути никаких препятствий.
Лукас стоял, прислонившись к стволу дерева в небрежно расстёгнутом кителе, засунув руку в карман и о чём-то задумавшись. Заслышав мои шаги, он встрепенулся и улыбнулся. Он так редко улыбался на моей памяти, что я чуть не споткнулась от неожиданности.
— Ну, как тебе гарнизон? Рассказывай.
— Очень понравился, — я тоже прислонилась к дереву одним плечом, повернувшись лицом к генералу, — тут всё так пёстро…
— Комната понравилась? Никто не обижает?
— Всю хорошо, Лукас, я сама кого хочешь обижу.
— Не сомневаюсь в тебе, боевая моя, но, если что, сразу говори мне.
— Не буду я тебе стучать, даже не надейся. Позвал меня вербовать в доносчики? — Тон нашей беседы был шутливым.
— У меня не получается? А я так на тебя надеялся, можно сказать, только ради этого и взял в отряд! — Ого, он умеет быть саркастичным, надо же. — Видимо, растерял навык.
— А я-то, думала, ты из-за выдающихся способностей боевика взял меня.
— Безусловно, но, вообще, раз ты такой крепкий орешек и не расколешься даже на пытках, доверю тебе тайну, но сперва ответь, какие виды тревоги ты знаешь?
— Боевая и учебная? — Это знание пришло из прошлой жизни, когда Данька ещё в армии служил.
— Умница, зришь в корень. На самом деле их много, но ключевые слова: боевая или учебная. Так вот, если сегодня ночью объявят тревогу, слушай внимательно! Если не услышишь главных слов, оставайся в комнате и продолжай спать.
— А если услышу?
— А если услышишь «боевая», вскакиваешь с кровати и в чём есть бежишь в укрытие, а если учебная, одеваешься и бежишь на плац.
Мы стояли на расстоянии вытянутой руки и расслабленно с улыбками болтали, Лукас менялся как хамелеон: то он озлобленный циник, то пубертатный подросток, то ленивый хищник. Где же под всеми этими масками скрывается настоящий Лукас Фаерхот?
— Ты мне сейчас намекаешь, что тревога будет ненастоящая?
— Бинго! Ребята любят подшутить над курсантами в первую ночь. Своеобразная прописка.
— А что будет с теми, кто поведётся на шутку?
— Завтра и узнаешь, а теперь иди отдыхать, ночка будет весёлая, а новый день сложный. — Он снял с моих волос упавший с дерева листочек и провёл им щеке, томно так, интимно… друзья точно так не делают. Интересно, он это понимает? — До завтра, Стефа.
— До завтра, Лукас, — голос мой поневоле стал тихим и сел на пару тонов, но я взяла себя в руки и, оторвавшись от дерева, пошла в казарму.
Всю дорогу я улыбалась, мне нравилась такая дружба. С улыбкой я и уснула. А среди ночи раздался оглушительный вой сирены, и зычный голос объявил: «ВОЗДУШНАЯ ТРЕВОГА! НАЛЁТ! ВСЕ В УКРЫТИЕ!»
Глава 22 Лёд тронулся?
Сирена завывала, а монотонный голос стращал уже минуты три. Со сна я чуть было не бросилась к дверям, но вовремя свалилась с кровати: удар меня окончательно разбудил. Я внимательно прослушала объявление и не уловила там заветных слов «учебная» и «боевая», поэтому забралась обратно под одеяло, не обращая внимания на шум коридоре.