Остановилась на изображении голубя с оливковой ветвью в клюве, ведь это знак мира. Ещё несколько дней искала подходящий сувенир, в итоге, обшарив весь интернет, наткнулась на красивый серебряный кулон, мужской, стильный — он сразу показался мне подходящим. В глаз птицы был инкрустирован оникс, а чернёная ветвь украшена нефритами, к кулону я купила цепочку, всё красиво упаковала и отправила, написав очередное сообщение.
Я: Отправила тебе подарок, это земной символ. Хочу, чтобы ты знал.
На следующий день он мне ответил, впервые за прошедший месяц.
Л: Спасибо.
А вечером принесли подарок, перо феникса, оно находилось в прозрачной колбе и горело. Он намекает, что наши отношения могут воскреснуть из пепла? Хотелось повизжать, но чрезмерную радость я старалась подавлять, чтобы не разочаровываться в случае чего.
Так и летели дни, в томительном ожидании презентов и следующих шагов от Лукаса. В какой-то момент я смирилась и решила, что в нашем случае давить нельзя. Да и вообще, скорее всего, он проверяет, хорошо ли я усвоила урок. Не выкину ли опять что-то, решая за нас двоих. У магонцев жизнь долгая, они не привыкли принимать скоропалительных решений, в отличие от простых смертных землян.
Очень помогала отвлечься и переключить жажду деятельности учёба.
Не знаю, как в других подгруппах, а в моей на «стихиях» мы учились эти самые стихии видеть, чувствовать и притягивать к себе из окружающего мира. Лучше всего мне давалась вода, она мне и в прошлой жизни казалась родной и в этой. А вот воздух я осваивала с трудом. Эх, не задирать мне юбок, как прошлогодние шутники, но ничего, переживу.
На «бытовке» мы постигали простейшие навыки: как при помощи тех самых стихий облегчать себе жизнь. Вскипятить воду, высушить волосы, убрать грязное пятно, разгладить складку, зажечь огонь и много других полезных в быту вещей, особенно для тех, у кого нет домового.
Чем ближе было лето, тем меньше у меня оставалось терпения. Ждать от Лукаса решительных шагов становилось всё труднее. Предел настал после трансляции с приёма, который устраивало в честь генерала Фаерхота Объединённое Правительство. Нет, там ничего такого не было, о помолвках не объявляли, красотки на руках не висели, но сколько же их вилось рядом! Какими взглядами они пожирали моего генерала, мне даже через экран хотелось повыдирать им волосы, и весь час трансляции с приёма я разговаривала с ноутбуком, как незабвенный Светлаков с телевизором.
Я уже собиралась устроить «неожиданную» встречу, предварительно выследив Люка у дома, но вскоре судьба сжалилась и предоставила мне шанс расставить, наконец, все точки над «i» в наших непростых отношениях.
В тот день по универу прокатился слух, что генерал Фаерхот набирает группу студентов для прохождения летней практики в своём бывшем гарнизоне. Маркус обсуждал эту новость с друзьями и собирался попасть к Люку, во что бы то ни стало. А я подумала, а не намёк ли это мне? С чего бы ему набирать студентов, да ещё и из УМИЖ? Намёк понят, я лечу к тебе, мой генерал. И я полетела — к ректору для начала. Писать заявление на прохождение практики у Лукаса и забирать о практике у Здравого. Ректор Уман был очень удивлён, когда узнал цель моего визита.
— Стефания, вы уверены? Практика в гарнизоне — это совсем не курорт.
— Могу себе представить, ректор, но хочу попробовать.
— Вы хотите стать боевым магом? — глаза его полезли на лоб. — У вас же по «бою» еле-еле удовлетворительно.
— Вовсе нет! Просто в реабилитационном центре много пациентов после ментальных травм, полученных в таких гарнизонах. Я хочу попасть на передовую, чтобы, так сказать, оказаться в тех условиях и стать ближе к будущим пациентам.
Это я пока шла до кабинета придумала отмазку.
— Понятно, похвальное решение, но Здравый расстроится.
— Я лично позвоню магистру и приеду к нему работать на оставшееся время.
— Не спешите звонить, Стефания, генерал сам набирает студентов строго после собеседования. Я вас запишу на эту субботу, — он открыл свой планшет, — на шестнадцать часов. Устроит?
— Записывайте! — конечно устроит, меня и в шесть утра бы устроило. — А где будет проводиться собеседование?
— В ЗЗОП, помните, где в прошлом году проходило представление студентов? — Я кивнула. — Так вот придёте туда и скажете к кому и на какое время вы записаны, дежурный вас проводит.
— Спасибо, ректор Уман, до завтра.
Ох, как же дожить до субботы? Сегодня-то только среда.
Мила с Мефодием синхронно покрутили пальцем у виска, услыхав новость о практике в гарнизоне, но, узнав, кто будет моим руководителем, всё поняли.
— А, ну пусть тебе Духи помогут, — это благословил Мефодий, молчаливый свидетель всей моей личной жизни.
— Это он, да? — спросила Мила. — Из-за него ты такая пришибленная весь год ходишь?
Надо же, а я и не думала, что по мне так заметно, но отпираться не стала.
— Он, за ним я не то, что в гарнизон, к чёрту на кулички пойду.
На том и закончились вопросы, а что спрашивать? Со мной всё ясно.
Глава 20 Новая надежда
До субботы я, конечно, дожила, ничего со мной не случилось, даже сдала оставшиеся экзамены и вот уже шла по аллее к главному входу в ЗЗОП, погрузившись в свои мысли, прокручивая возможные вопросы Люка и мои на них ответы. Так задумалась, что у крыльца чуть не столкнулась с Демианом Обережным. Хотела кивнуть и проскочить мимо, но не тут-то было. Демиан придержал меня за локоть с явным намерением поговорить.
— Здравствуй, Стефания. Ты какими судьбами тут?
Говорить с ним не хотелось совершенно, но не устраивать же сцен на крыльце правительственного здания.
— На собеседование иду, — буркнула я в надежде, что он отстанет.
— Разве ты не у Григория Здравого практикуешься? — И всё-то он знает и отставать не спешит. — Я думал, что тебе не надо собеседоваться, как остальным. Я вот сегодня своих уже отсосбеседовал.
— Рада за тебя. А я решила для разнообразия съездить в гарнизон на практику, — всё равно узнает, смысла скрывать нет. — Отпусти, пожалуйста, мою руку.
— Ты же пацифист, — прищурился он зло и ослабил хватку. — Или ты из-за генерала поменяла свои взгляды?
— Кстати, Демиан, поздравляю тебя с рождением сына! — перевела я тему, этот разговор изначально напрягал, а сейчас вообще принимал ненужный оборот. — Надеюсь, твоя жена и ребёнок здоровы?
— Спасибо, здоровы, не уходи от темы, сейчас речь не о них, — не повёлся он.
— Демиан, с какой стати я должна перед тобой отчитываться? Пропусти, мне пора.
Я тоже не собиралась миндальничать.
— А не ты ли помогла Фаерхоту вернуть энергию? — он навис надо мной и понизил голос. — Его внезапное восстановление очень подозрительно.
Я отшатнулась. Ну всё, пора заканчивать этот неприятный разговор.
— Ты в своём уме? При чём тут я? Сопоставь даты, параноик! — оттолкнула его, развернувшись, и пошла к крыльцу.
Лучше бы мне чёрная кошка дорогу перебежала, чем встретился Обережный.
Дежурный, в холле уточнив моё имя, сверился со списком и отправил маячок сопроводить до кабинета, где Лукас проводил собеседование.
Я пришла чуть раньше, и даже разговор с Обережным оставил пятнадцатиминутную фору.
В коридоре у кабинета стояли несколько кресел, и в одном из них сидел Маркус Шоу.
— Стефа? Ты что, тоже на собеседование? — Да что ж они все так удивляются? — Уж кого я тут не ожидал увидеть, так это тебя.
— Да вот, решила всё в жизни попробовать, — выдала сокращённую версию я. — А ты, чего здесь сидишь? У тебя на какое время назначено?
— Барри жду. — Барри — это наш сокурсник, друг Маркуса. — Я уже прошёл. Генерал собеседует быстро, пять минут — и готово, но ты, похоже, на сегодня последняя. Когда мы пришли, тут толпа была.
— А как проходит собеседование? Что спрашивает?
— Задаёт вопросы о даре, о причине прихода к нему, ещё пару и отпускает, на десять минут остаётся в кабинете один, потом вызывает следующего.
— А тебя взял?
— Не знаю, в понедельник только сообщат, ещё и завтра будут собеседования, к генералу половина УМИЖ заявления на практику написала.
Тут вышел Барри.
— Ну, как прошло? — хором спросили мы с Марком.
— Злой он какой-то, наверное, не возьмёт.
— Странно, со мной нормальный был, — Марк заметно расстроился. — Мы пойдём, Стефа.
Парни попрощались и пошли по своим делам, а я осталась ждать, когда меня вызовет злой генерал. Через десять минут над дверью кабинета вспыхнула надпись «СЛЕДУЮЩИЙ», я, перекрестившись, вошла.
Лукас сидел во главе Т-образного стола в кресле, за это время он посвежел, помолодел и стал ещё более впечатляющим. Аура силы и власти просто сбивала с ног, и смотрел он на меня совсем не так, будто рад видеть.
— Проходите, Стефания, присаживайтесь, — действительно злой, тон официальный, как будто мы незнакомы. Он рукой указал на стулья, которые стояли у длинной части стола, я присела. — Расскажите, почему вы хотите попасть ко мне на практику? Я смотрел результаты ваших зачётов и экзаменов, боевик из вас, мягко говоря, так себе.
Вот что тебе рассказать? С таким «тёплым приёмом» отвечать честно желание пропало, выдала дежурную версию.
— На практике в реабилитационном центре я столкнулась со множеством случаев восстановления после ментальных травм, полученных в воинских частях, хочу оказаться на месте их получения. Не то чтобы я ждала демонских атак, ну а вдруг? — Я нервно улыбнулась, что-то мне совсем не нравилось начало собеседования.
— А что, если вдруг? Что вы будете делать?
— Буду смотреть, как оказывают первую помощь, возможно, сама смогу чем-то помочь, вы же знаете о моих способностях.
— О да! Я точно знаю! — он как-то горько усмехнулся. — То есть, если кому-то срочно нужно будет пополнить резерв, вы ему также, как и мне, поможете?
В его голосе прозвучала угроза, а у меня кровь от лица отхлынула, в голове зашумело, и перед глазами поплыла красная пелена. Он на что, гад, намекает?
— Довольно! — я вскочила со стула. — Вот таких слов я от вас, генерал, никогда не ожидала услышать.
Лукас тоже стал подниматься, он заметно побледнел и выглядел ошарашенным, как будто сам удивился, сказав это вслух.
— Стефания, я…
Но я уже не слушала, оттолкнула стул, он упал, а я понеслась к двери, меня колотило от ярости. Не знаю, какие свои возможности использовал Лукас, но он вихрем метнулся ко мне и сжал в тисках своих рук.
— Стефа, Стефания, прости, прости, я не знаю, что на меня нашло, я не хотел такое говорить. — Он лихорадочно шептал мне в волосы и прижимал к себе очень крепко. Одной рукой за талию, а второй за голову, не переставая гладить, пытаясь унять мою нервную дрожь — Я никогда не думал о тебе плохо, поверь…
— Если бы не думал, не сказал бы такого, я вообще другие возможности имела в виду. — Меня понемногу отпускало, во всяком случае, красная пелена ушла, сменившись слезами.
— Я знаю, знаю, что ты про паразита, я видел его тогда. Я просто наблюдал в окно, как ты разговаривала с Обережным, вы стояли так близко, меня накрыла дикая ярость, не знаю, что со мной, захотелось сделать тебе больно, и я не смог с собой совладать. Прости меня.
Да он ревнует! Господи, мужику сто шестнадцать лет, а он не знает, что с ним? А что я знаю о его личной жизни? Может, он и вправду ни разу не любил и не ревновал? Я уже совсем начала успокаиваться, мне вообще истерики не свойственны.
— Это называется ревность, Лукас. — Обнимать и гладить он меня не переставал до этих слов, а тут отпустил.
— Ревность? Но разве я имею право ревновать? — он выглядел задумчивым — Ты успокоилась? Давай поговорим спокойно, идём на диван. Хочешь что-нибудь выпить?
— Воды, если можно. — Я пошла к дивану, а Лукас за водой, подав мне стакан, он присел рядом.
— Понимаешь, Стефания, я долго думал о наших отношениях. — Продолжай, это становится интересно. — Мы с тобой неправильно начали. В центре ты познакомилась с замкнутым и слабым инвалидом, а я совсем не такой...
— Я не считала тебя таким, не выдумывай.
— А почему тогда ты решила всё за меня? И не говори мне про воспитание. Представь себе, что президент вашей земной страны нуждается в том, что ты можешь ему дать, ты честно расскажешь ему о своих возможностях или просто навяжешь свою помощь без спроса?
Я живо представила себе себя Владимира Владимировича в схожей ситуации: крадусь я такая с отменой санкций, всеми незамеченная, а утром вся страна счастлива. Только без секса. Мда уж. Не понять мне этих магонцев, у нас бы все были только рады, включая Владимира Владимировича, может, даже медаль бы дали.
— Лукас, я уже поняла, что была неправа, осознала, раскаялась, что ты ещё от меня хочешь?
— Я тебе очень благодарен, ты спасла мне жизнь, дважды. Хочу, чтобы мы узнали друг друга лучше во время практики и стали друзьями.
В этот момент я делала глоток воды, и она с характерным звуком полетела в генерала, хорошо, что я не подавилась, что, твою мать, он хочет? Чтобы мы стали друзьями? Ну вообще зашибись!
— Стефа, ты в порядке? — Лукас высушил лицо и костюм волной тёплого воздуха. — Тебе не плохо?
Сначала мне действительно стало плохо, а потом мозг заработал и сказал: «Стоп, Стефа. Какая дружба между мужчиной и женщиной, когда им больше десяти, и оба гетеросексуальны? Если мужчина хочет дружить, при этом дико ревнуя, то он точно хочет женщину, просто по каким-то причинам боится в этом признаться даже самому себе». Ла-а-адно. Будем дружить. Вдох-выдох.
— Всё хорошо, Люк, я просто удивилась, ты берёшь меня на практику?
— Ну конечно, я беру тебя, ради тебя я всё это и затевал, думаешь, у меня других дел нет? Мы увидим друг друга в естественной среде обитания и обязательно станем друзьями. Я хочу присутствовать в твоей жизни и помогать, когда потребуется.
В естественной среде? Для кого? Ох, чувствую, мы подружимся, мы очень сильно подружимся, дорогой мой. Что ж мне так везёт-то с мужиками? То судак-изменник, то полный тормоз. Теперь вот попался мальчик ста шестнадцати лет с травмированной психикой, комплексами и ни разу в жизни не любивший. Хотя все мы со своими тараканами и не без греха, будем работать с тем, что есть. Но то, что он так из-за меня заморочился, радовало несказанно.
— Расскажи мне немного о гарнизоне, к чему готовиться? — Я уже совсем успокоилась. Сидела на диване нога на ногу.
— Тебе вообще ни о чём не нужно беспокоиться, я о тебе позабочусь, вышлю на почту список необходимого, форму выдадут на месте. У тебя есть энгры? Может, тебе нужна дружеская спонсорская помощь? — Лукас принялся дружить прямо с места в карьер. — Если что, не стесняйся. Денег у меня достаточно.
— Спасибо, Лукас, у меня есть энгры. — Надо как-то умерить этот его дружеский пыл, а то он мне и вздохнуть не даст. — И не выделяй меня из практикантов, пожалуйста, а то могут подумать, что мы не просто друзья, слухи поползут.
— Да пусть говорят, что хотят, мы-то знаем, что у нас на самом деле! — Ага, я-то точно знаю, а вот в тебе сомневаюсь. — Ты, главное, ни о чём не волнуйся.
— Хорошо, не буду. У тебя больше нет на сегодня собеседований?
— Нет, но меня через час ждёт правитель на деловую встречу.
— Я тогда пойду?
— Иди, Стефа, до встречи через неделю. Можно я позвоню тебе вечером?
— Звони, конечно! Друзья всё время созваниваются.
Посмеиваясь про себя, я по-дружески чмокнула его в щёку и в приподнятом настроении поехала домой, читать список необходимого на практике. Потом разузнаю, как он узнал о паразите.
В требованиях практиканту, скинутых мне Лукасом, твёрдо, чёрным по белому, было написано, что питомцев, домовых и прочий одушевлённый балласт в гарнизон привозить запрещено. Придётся и мне теперь применить полученные на «бытовке» знания на практике. Зато Мефодий, узнав новость, заметно обрадовался, у него не было ни малейшего желания посещать горячие точки, он ждал, когда мы поедем в Лазурный, к его любимым грядкам. Кошки по-прежнему разговаривать не умели, поэтому их мнением я не интересовалась, а за благополучие не волновалась, с Мефодием они ни в чём нуждаться не будут. Ну а сынок и подавно в порядке, олигарх мой новоявленный.