— Хм-м-м-м, — и вновь протянула, разглядывая смешные рисунки. — Тут и художник постарался, и рифмоплет…
— Мстить будем всем! — непререкаемо заявил Шатун. — Она же тебя высмеивает чуча, — он продолжал возмущаться, — и за шо, спрашивается, взъелась?! Ну, я ей щас покажу…
— Погоди, Шатун, — придержав призрака за хвост, я не дала ему совершить очередную большую глупость. — А давай по-другому…
Она не могла нас видеть и слышать, но если первое меня радовало, то второе мешало исполнить задуманное.
— Ты шо делаешь, чуча? — шепотом спросил кот. — А давай я ей сейчас такое устрою…
— Ты мне лучше скажи, если призрак хочет, чтобы его услышали, он просто этого должен очень сильно захотеть? — кошачьи усы затрепетали, а сам кот почесал лапой ухо:
— В теории, да.
— Хорошо, — кивнула сама себе и подплыла ближе к двери. Вдох-выдох, концентрация как в танцах, и я крайне вежливо стучу по двери три раза. Девушка вздрогнула и отшатнулась, от чего плакат покосился, а вместе с ним и нарисованные фигурки на бумаге…
— Знаешь, чуча, а у меня появилась мысль, — задумчиво проследив за нарисованными фигурками, протянул кот.
Девушка огляделась, выдохнула, что-то прошептала себе под нос и вернулась к картинке. Неугомонная. Я снова постучала, но уже сильнее. Девушка побледнела, но попыталась ускориться. Я стукнула книгой об дверной косяк, да простит меня Марфа, от чего на голову девушки посыпалась труха, пыль и даже штукатурка. Так, надо девушкам-уборщицам выговор сделать… Нерадивая студентка вздрогнула и отшатнулась со словами:
— Вот же леший! — выдохнула и вернулась к плакату, чтобы закрепить последний уголок. — То же мне, повадилась на студентов заглядываться…
— Хм, — практически вместе высказались мы с Шатуном и посмотрели друг на друга:
— Аиша, девочка моя, это на кого ты, позволь узнать, заглядываешься? — пытаясь скрыть смех, призрачный кот покашливал.
— А есть варианты? — мне тоже было интересно, а потом меня вдруг осенило: — Атар!
— Хм-м-м, — протянул котик. — Нет, Аиша, простыми хлопками ты ее не напугаешь, держись крепче и главное не ори, а то проявишься и все насмарку.
Я только кивнула, уже догадываясь о планах призрака.
— Кхе-кхе, доброй ночи, дорогая студентка, — передо мной был тот самый русал, которого мне призрак показывал ранее. Только в плечах шире, с заплетенными искрящимися волосами и крайне строгим голосом. — Нарушаете?
«Дорогая студентка», следует отдать должное, не вскрикнула, но обернулась стремительно и вжалась спиной в дверь, прикрывая собой плакат.
— Ма-а-м-ма! — воскликнула она и попыталась сползти к … хвосту русала.
— Ну, что вы, — перекинув волосы через плечо и перебирая их длинными пальцами, которые заканчивались заостренными ногтями, проговорил Воль (он же Шатун), — ну какая же я вам «мама».
Отчего-то девушка побледнела еще сильнее.
— Итак, не только нарушаем, — продолжал призрак, чуть нахмурившись, — но еще и видоведение не помним. Думаю, мне стоит сообщить вашему профессору, что вы…
— Не надо, — очень тихо прошептала девушка, продолжая вжиматься в дверь.
— Что-что? — Шатун подплыл к ней еще ближе, от чего девушка дернулась.
— Не надо сообщать…
— И что мне с вами делать, дорогая? — задумчиво протянул русал.
— Отпустить? — предложила девушка, заметно оживившись от собственной идеи. Недалекая, ну точно…
— Понять, простить и отпустить? — понимающе протянул призрак, от чего девушка часто-часто закивала головой. — Не могу! — и столько искреннего сожаления, что я чуть не захлопала в ладоши.
— Это противоречит всей моей натуре! А она у меня знаете какая темпераментная, знаете? Увы, но я должен вас наказать! — сокрушенно закончил свою речь призрак.
— В уставе Академии говорится о том, что никто не вправе причинить вред студенту! — воскликнула наша «жертва». Шатун покивал головой и сказал:
— И снова вы плохо читали, — сокрушенно покачал головой Шатун. — Это ко всем живым относится, а я кто?
— Призрак? — сказала так, словно страшнее этого ничего быть не может. Наивная.
— Именно. Я охраняю, и я же наказываю провинившихся, — он выставил вперед руку, чтобы полюбоваться ногтями и добавил уже совсем другим тоном: — А еще я — мужчина, который истосковался по женскому вниманию…
— Что?! — воскликнула девушка, а я закатила глаза и дернула Шатун за чешуйчатый хвост. Снова-здорова, этот призрак или о своей личной жизни печется, или о Вольской, вот уж точно не поймешь!
— Вы так милы, дорогая студентка, — в голосе еще прибавилось чарующих ноток. — И я готов закрыть глаза на…, - он оглядел показавшийся плакат, — ваши художества, если и вы мне ответите…
— Да никогда! Чтобы я, Виктория из рода Чтецов…, - девушка хватала ртом воздух, до того была возмущена.
— Ну что ж, завтра вас ждет справедливое наказание, равноценное вашему проступку, — он отплыл немного в сторону, освобождая девушке проход. — А теперь настоятельно рекомендую вернуться в собственное общежитие и в свою комнату, — голос Шатуна вновь был строг и непреклонен. — Всего доброго, моя … дорогая студентка, — с улыбкой проговорил призрак, наблюдая за тем, как, быстро подхватив длинные полы мантии, Виктория побежала в сторону выхода.
— Ну, ты даешь, — протянула я, глядя на прежнего Шатуна. — Это же надо было такое придумать…
— А кто сказал, шо это выдумка, чуча? — довольно протянул Шатун и повернулся к плакату. — И даже не сняла, поганка…
— Я могу, — подплыла к двери, уже собираясь отпустить его хвост, но меня остановили.
— Не надо, — кот покривил морду и сказал: — Смотри, шо я еще могу…
И Шатун дыхнул на рисунки, что в страхе метались по бумаге. И стали они меняться. Уже не я носилась за студентом-танцором по всей Академии, общежитию, столовой и даже крыше. Уже не я говорила о своей любви, закидывала его цветами и пела песни под его окнами в ночи. Не на меня опускался ночной горшок… Поменялось все.
Высокая девичья фигура, что на меня походила, теперь имела светлые волосы, вместо рабочего платья — студенческую мантию, вместо студента Ассара … русал. К нему то и «воспылала чувствами» девушка. Вот она увидела его, когда он наказывал провинившихся. Вот она подарила ему цветы и написала оду. Вот она читает ему в темной башне среди паутины, грязи и всякой живности… Следует сказать, что русал всячески отвергал ее посягательства на него… На последней картинке изображалось, как замученный студенткой русал жалуется ректору, бросает ключи (видимо от службы) и покидает академию, а девушка, поглядывая в окно, быстро собирает свои вещи…
— Нас поймают, — прошептала я, давясь от смеха.
— Никогда, — отмахнулся кот. — Рисовала она, стихи тоже их рук дело, — он развел лапы в стороны, — мы то здесь причем? И потом, это Академия Искусств, где выражаются все творческие порывы учащихся. И если студентка решила выразить свое, хм, — он глянул на плакат и продолжил: — чувство к призраку, то и это имеет место быть…
Он напоследок дыхнул еще раз и над всеми картинками проявилась надпись: «И даже смерть любви не преграда!».
— Жалко ее, — произнесла я, представляя, сколько шума будет с утра.
— Да, мой план с Волем был лучше, — вставил Шатун, когда мы уже подплывали к комнате.
Я замахнулась на кота книжкой, но вспомнив наказы хранительницы, только потрясла ее, для пущей видимости, и это вызвало понимающую ухмылку на усатой морде.
Призрачный кот ничего не сказал, лишь подмигнув мне, вплыл сквозь стену в комнату госпожи ключницы:
— Отдыхай, завтра будет веселый день, — и, не прощаясь, исчез.
Я быстро разделась, спрятала книгу под ворох своей одежды и уснула, едва голова коснулась подушки…
Автор тутньки… Вообще, у меня есть объяснительная или как там, уважительная причина… Кто чем спасается от давления? От простреливания в ушах и от повальной усталости?(((У автора, несмотря на все желание, на выходных срабатывает какой-то тумблер — и все, автор уволень…
И первый раз в жизни проспала: петухов, которых здесь не было, приход наставницы, которая оставила мне чистую одежду с запиской, и, похоже, завтрак я тоже проспала…
Пока спешно собиралась, едва не забыла про книгу, с громким хлопком упавшую из вороха одежды. Надо бы ее в комнату занести, а к вечеру запастись лучинами и изучить.
— Господин проректор?! Ой! — я быстро развернулась носом к двери, кляня себя за то, что забыла, что собственная комната занята…
— Аиша, это всего лишь расстегнутая рубашка, и, между прочим, я в штанах, — в голосе господина тер Ассана звучали насмешка, и от этого мне стало лишь неуютнее. — Можете поворачиваться…
— Простите, — обернулась, старательно глядя в пол. — Как вы себя чувствуете? Я только вещи оставлю, и вы можете дальше отдыхать…
— Аиша, собеседнику принято смотреть в глаза или в переносицу, в крайнем случае, в лоб, — краем глаза я видела, что он все-также стоит возле умывальни. — А вот взгляд в пол говорит о том, что вы в себе не только не уверены, но еще и боитесь меня. Я настолько страшен? — и вот этот искренний вопрос заставил меня удивленно на него воззриться.
— Конечно нет, господин тер Ассан! — его волосы были чуть мокроваты и взъерошены, словно со сна. Белая рубашка застегнута на все пуговицы, но в не правильном порядке, что вызывало улыбку, а руки прятались в карманах черных брюк. Так вот, как выглядит господин проректор под мантией и без палочки. «Проректора» в нем выдавал только взгляд: внимательный и хмурый. — Я просто совсем забыла, что … вы здесь. Как ваше самочувствие?
— Благодаря заботе госпожи Вирджинии и вашей настолько сносно, что даже собираюсь приступить к своим обязанностям, — но вопреки своим словам, он оставался стоять на месте.
— Эм, а госпожа Вирджиния… в курсе? — меня так и подмывало добавить «побега», но все же это проректор, а не простой преподаватель.
— Считаете ее нужно предупредить? — с сомнением спросил тер Ассан.
— Она будет волноваться, — заверила я, не зная, что еще можно сказать. — Ну, я пойду, господин проректор? — быстро подошла к шкафу, сунула в него вещи и повернулась к мужчине. — Госпожа Вирджиния уже написала список дел…
Тер Ассан ответил не сразу, молча меня разглядывая.
— Ступайте, — наконец кивнул он, и я не успела рта раскрыть, как хлопок, раздавшийся в комнате, возвестил прибытие Шатуна:
— Чуча, нам пора! Там уже народ подтягивается, щас такое начнется! Тако-о-е начнется! Надо занять первые ряды! Хорошо проректора не видать, да и ключницы твоей… Ой! — воскликнул призрак точно так же, как и я совсем недавно. — Господин проректор! Как ваше здоровьице? Я смотрю, бодры, веселы и совсем решительно настроены, — последние слова Шатун закончил шепотом и зажмурился. Мне же хотелось провалиться сквозь землю…
Я удостоилась потяжелевшего взгляда и вновь опустила глаза в пол.
— Что это значит? — сурово вопросили меня, совсем по «проректорски». — Развею! — а это уже Шатуну, который изо всех сил пытался исчезнуть. — Мне повторить свой вопрос?
— Ммм… господин проректор тер Ассан, — начала я, выдохнув. — Шатун говорит … Он говорит о новоиспеченной армии мэтра Шарэза! — нашлась я, но тут влез кот.
— Да? — он приоткрыл один глаз и уставился на меня, как и проректор, который еще и бровь приподнял, но тут же исправился: — Да! Целая армия кухонной нежити, представляете, господин тер Ассан?! Да ни одна Академия таким похвастать не может! Собственным батманом ручаюсь! Представляете, какой фурор будет на приеме, если мы выпустим нежить в зал! — кажется, Шатуна понесло, и у него в голове родился новый план, еще страшнее прежнего…
— Представляю, — хмуро сообщил проректор, а я покраснела.
— Я сам займусь их дрессировкой! — не унимался призрак, а я даже ему подмигнуть не могла, только и оставалось кулак за спиной показывать. — Аиша, а шо это ты там жестикулируешь так активно? — от последнего вопроса почти застонала в голос, но пришлось собраться:
— Поддерживаю твой настрой, — и улыбаюсь, умоляюще глядя на господина проректора: — Ну, мы пойдем.
— Конечно, — кивнул господин тер Ассан, — а я пойду с вами, поздороваюсь с … мэтром.
Нам с Шатуном поплохело окончательно и явно бесповоротно, но призрак хотя бы исчезнуть мог, а я…
— Аиша, — тихо, но весьма зловеще протянул проректор, — если я узнаю или, того хуже, увижу…
— Господин проректор, — взмолилась, — вы же о клятве моей помните? — я подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза. — Не убей там, не причини вреда? — дождалась его кивка и продолжила: — Вы самое главное об этом не забывайте!
— Пойдемте завтракать, Аиша, — хмуро сказал он, не отвечая на мои просьбы.
Ну, мы и пошли: чуть прихрамывающий проректор и я за ним, свесив голову. Может грелка — это не так уж и плохо…
Призрак был прав: народу набежало много. Со всех курсов. Со всех направлений. Я, кажется, даже преподавательские мантии видела краем глаза. Мне стало совсем плохо…
— Вот это достоверность! — восхитился какой-то паренек в размалеванной красками рубахе. — Вы только посмотрите на точность изображения! Какая мимика, какая фактура! А как точно подмечены все движения! Это или старшекурсники развлекались или кто-то из наших преподов, — без всякого почтения закончил он, за что получил подзатыльник от соседа, который указывал на стоящего неподалеку мужчину в мантии.
— А стихи?! — воскликнула девушка высоким голосом. — Это же надо такое придумать! Тут же заклятие вплетено: кто хоть раз вслух прочтет, тот непрестанно будет это повторять, пока не натрет язык до мозолей, — все, теперь мне даже грелкой не быть. Выгонят. С позором. И что же мне делать, бедной…
— До мозолей, — задумчиво протянул проректор и обернулся ко мне. Кажется, я побледнела. Что этот прохвост призрачный там надышал?!
— Что. Здесь. Происходит? — четко, раздельно, но крайне прохладно спросил господин тер Ассан.
Да-а-а, а его тут боятся. Иначе, как объяснить, что едва прозвучали слова, перед ним все быстро расступились, даже преподаватели. Очень медленно он подошел к двери библиотеки. Молчание длилось недолго.
— Аиша, подойдите, — сухо приказали мне. Я подошла. — Вам это знакомо?
— Нет, — ну а, что я могла ему сказать…
Не отрывая от меня хмурого темного взгляда, он протянул руку к бумажному полотну. Я увидела, как с его руки сорвались цветные молнии, которые впитались рисунками. А дальше, уже не обращая внимания на господина проректора, я во все глаза смотрела на меняющиеся картинки.
— Вы же видите тоже самое, — услышала тихий голос господина тер Ассана, стоящего чуть позади. — Это не ваша магия, я бы почувствовал, — пока он говорил, я вновь рассматривала себя и студента Атара. Виктория очень талантливая студентка. — Но это вы, — его палец указал на девичью фигурку, — а вот это мой студент, — и длинный смуглый палец ткнулся в Атара. — И мне весьма интересно, — я почувствовала, как его ладонь коснулась моей спины, — что это значит?
Это он меня спрашивает? Мне почем знать…
— Аиша? — я лишь пожала плечами, страшась обернуться. — И вы, конечно же, не знаете, кто это сделал и почему? — я вновь отрицательно качнула головой, а он добавил так, чтобы слышали остальные: — Ступайте к мэтру.
Я склонила голову и, и не глядя, прошла сквозь поредевшую толпу, только у самой столовой обернулась, чтобы увидеть, как от руки господина проректора отскакивают искры и бумажное полотно пеплом оседает на пол:
— Автора жду у себя в кабинете, — бросил он, словно ни к кому не обращаясь, а я быстро прошмыгнула на кухню. И застыла…
— А-а-апли! — этот несносный котяра, лавируя под самым потолком, командовал кухонной армией. И чему он их учил, спрашивается?! Судя по тому, как пять метелок выстроились в ряд и прутиками пытались закинуть в раковины мокрые губки, здесь проходили военные учения. — Ну, кто так кидает! Эй ты, крайняя, да не ты, другая! Да что ж вы все такие глупые! — с досадой взвыл котяра, когда метелки начали друг друга тыкать ветками, отбирать пищащих мочалок и нарушать стройный ряд. — Никакой дисциплины!