Лишь на мгновение я почувствовала, как его пальцы сильнее сжались, но все же он отпустил меня. Сосредоточившись на беснующемся водяном, подошла чуть ближе и опустилась, касаясь пальцами воды:
— Воль, посмотри на меня, — попросила едва слышно, и, кажется, добилась своего: щупальца замерли, как и само чудище, явно прислушиваясь к моему голосу. — Ты меня слышишь? — озерник склонил…допустим, голову, словно увидел меня впервые, а потом вдруг кивнул и, стремительно рассекая водную гладь, направился ко мне.
— Аиша! — раздалось за моей спиной скорее злое, чем обеспокоенное, но я остановила его:
— Вы сами велели с ним поговорить!
— Аиша…
Но я уже совершенно не слышала проректора, целиком сосредоточившись на озернике. Когда водяное чудище подплыло совсем близко, я протянула руку:
— Я живая, Воль, и убивать меня не собираются, — и с каждым моим словом к нему возвращался нормальный вид, а я все продолжала: — Выслушай нас, пожалуйста…
— Гряз-з-зь, — протянул озерник.
— Что? — спросила, нахмурившись.
— Гряз-з-зь возьмешь?
Я обернулась, чтобы посмотреть на господина проректора: он стоял рядом, настороженно и хмуро следя за Волем, но все же кивнул, не глядя на меня.
— Возьмем, конечно, она же лечебная, — поспешила заверить чудище.
— А что я получу взамен? — произнес этот…прохвост озерный, вполне нормальным голосом. — Ты сама сказала, что она лечебной оказалась, значит, в цене выросла…
— Начнем с того, что я не снесу это озеро, — перебил его господин тер Ассан, отчего Воль нахохлился:
— Мы так не договаривались!
— А мы с тобой еще ни о чем не договорились.
— Так и не договоримся!
— Хватит! — воскликнула я, и, пошатнувшись, поднялась на ноги, встав между ними. — Господин проректор тер Ассан, — обернувшись к мужчине, попросила я, — не злите его, Единого ради! — а после развернулась к озернику: — Прекрати торговаться! Мы за помощью пришли!
— Чего надо-то? — хмуро пробурчал Воль, как и я, вопросительно уставившись на мужчину.
— Открой озеро.
В первое мгновение подумала, что мне почудилось, но сосредоточенное лицо господина тер Ассана и нахмурившийся Воль показали: не почудилось. Что значит «открой озеро»? Такое разве возможно?
— Погоди, танцор, — крякнул Воль и выбрался на берег, усевшись рядом со мной. — Насколько мне помнится, твой, как бишь там его, совсем запамятовал, — он поскреб волосы, нашел раковину, отвлекся на нее, понюхал и выкинул за ненадобностью, — ну главный твой, в общем…
— Господин ректор тер Торро? — предположила я.
— Вот-вот, — обрадовался Воль, — этот самый! Я тебе, что скажу Аиша, страшный мужик в гневе, страшный! Помнится, — не обращая внимания на покашливания проректора, — от него даже женка его сбежала, озеро тогда еще открыто было, ходить можно было в разные города… Кстати! — он остановился и уставился на меня во все глаза: — Аиша, она же из твоих была — банши!
— Достаточно! — вмешался господин тер Ассан, пока я сидела и хлопала глазами. — У нас нет времени предаваться воспоминаниям, ты поможешь или я сам?
Их молчаливое противостояние взглядов не знаю, как долго длилось, только озерник выдохнул, хлопнул чешуйчатыми руками по своему пузу и сказал:
— Ну как знаешь, мое дело предупредить…
— Да брось, — усмехнулся господин тер Ассан, — ты же первый выиграешь: озеро снова станет одним из Путей, да и кикиморки, опять же…
— Опять же…опять же, — зачарованно кивал озерник, а потом, встрепыхнувшись, возмутился: — Ну-ну, ты мне это, озерный ил на уши не намазывай! Все вы петь горазды, а потом…
— Как знаешь, — я удивленно смотрела на то, как господин проректор решительно развернулся, собираясь уходить, — Аиша, мы уходим…
— Да погоди ты, погоди! — замахал на нас Воль. — Передумал я, передумал, что я уже передумать не могу?!
Господин тер Ассан развернулся к нам, сложив руки на груди.
— Я жду, — произнес он, и я с ним была согласна, потому что, тоже ждала, правда непонятно чего, но спрашивать не решилась…
Погрозив пальцем проректору, Воль нырнул в озеро, полностью скрывшись. Я же перевела недоуменный взгляд на мужчину:
— И что теперь?
— Встань за мной…
— Там ничего не видно, — заупрямилась и удостоилась недовольного взгляда: — У вас спина слишком широкая! — думала, он разозлиться, а вместо этого взял и улыбнулся: широкой улыбкой так, что вмиг стал похож на взрослого мальчишку.
— Ну, раз широкая, — протянул он, — то тогда вставай рядом. Только двигаться не смей! — и мне протянули руку, которую нехотя, но приняла. — Какая послушная, — в его голосе чувствовалась улыбка, и я удивленно вскинулась, чтобы тут же услышала:
— Ты хотела смотреть, так не отвлекайся, а самое главное, — услышала у самого уха, — ничего не испорть, — внутри всколыхнулась обида: когда это я все портила?! Да я, да я… — Вот и хорошо, — спокойно, но крайне довольно добавил господин проректор.
А потом мне стало не до обид: с озера донесся странный звук. Вода забурлила, казалось, что само дно всплыло, подняв грязь. Непроизвольно сделала шаг назад и услышала:
— Не двигайся! — прошипел проректор, не отвлекаясь от озера.
Вслед за бурлением, появилось и странное свечение, от которого, как мне показалось, решила выпрыгнуть вся озерная живность: жабы, ужи, пиявки — все застыли на берегу, ожидая, чем дело кончится…
— А что…
— Я же сказал — тихо! — господин проректор чуть сильнее сжав мои плечи, отпустил и подошел к самой воде. Присел, сунул руку в бурлящее озеро, а у меня чуть вскрик не вырвался. А дальше он затараторил какую-то тарабарщину, что и разобрать не смогла. Вода вдруг отхлынула от берега, встала столбом, что возвысился до самого неба, и враз как-то потемнело кругом.
Господин тер Ассан поднялся, отступил на пару шагов назад и стал пристукивать ногами. И спустя несколько мгновений, я поняла, что это перебирание ног больше напоминает танец, странный, но все же танец. Под ним начала трескаться земля и вся живность, как могла, кинулась врассыпную. Я же не смела и с места сдвинуться…
Водяной столб двинулся: раз — в одну сторону, два — в обратную. С удивлением поняла, что он повторяет движения проректора, но если мужчина стоял на месте, то вода становилась все ближе. И я очень надеялась, что господин тер Ассан прекрасно понимал, что делает, иначе…
Но вот он протянул руку, касаясь бурлящей поверхности. Она отозвалась свечением, которое все расширялось, а господин проректор по-прежнему стоял, чего-то выжидая. Когда на воду уже больно было смотреть, взметнулась вторая проректорская рука, я услышала громкий хлопок и кожей почувствовала брызги воды, вернувшейся в свои берега.
— Помилуй, Единый, — выдохнула я.
— Показушник, — проворчал Воль, появляясь над водной гладью.
Но господин проректор даже не посмотрел на нас, внимательно всматриваясь в озеро. Вот осела вся поднятая муть и грязь, вот рыбешки, ужи да пиявки очень медленно, скрылись под водой, а господин тер Ассан все также стоял, словно статуя…
— Эй, ты чего? — озвучил мои мысли Воль. — Отомри что ли, открыл я озеро, открыл, — и уже совсем тихо, только для меня прошептал: — И что, никого лучше его в своей Академии найти не могла? Как же тебя так угораздило-то, несчастная…
И только хотела возразить, что никого я не находила и точно не несчастная, как услышала непонятный нарастающий гул, что доносился от озера.
— Что это, Воль? — шепотом спросила, глядя на напряженную спину господина проректора. Озерник глянул, явно не понимая меня, и я добавила, — ты шум слышишь?
— А, так ты об этом? — он прочистил уши, быстро заплел волосы в косу, украсил ее мелкими ракушками и довольно произнес: — Первые посетители!
— Проверяющие, — вдруг услышала я господина тер Ассана. — Аиша, встань рядом со мной, — тут же последовал приказ, — и молчишь, пока…
— Вы не скажете, — понятливо кивнула, поспешив встать рядом с ним.
— Умница, — удостоилась тихого замечания, от чего Воль тяжело и показательно, глядя на меня, вздохнул, а я почему-то покраснела.
— Воль, приготовился!
— Да готов я, готов, — пробурчал тот, но по лицу было видно, что волнуется.
И мы замерли, ожидая.
И ведь мне давно следовало привыкнуть ко всяким там чудесам и магии, но все как-то не получалось. Вот и сейчас не могла не смотреть на то, как пузырилась вода, словно закипала в горшочке, как гул становился все сильнее, что даже уши зажала, хотя, что Воль, что проректор не шевелились. А у меня сердечко стучало так быстро, словно готовилось выпрыгнуть!
И когда уже казалось, что сил терпеть нету — все стихло. Даже ветер перестал дуть, все замерло: травы, листва на деревьях, даже облака, словно встали на месте, а на озерной глади появилось зеркало. И едва оно всплыло на поверхность, все снова ожило. Оно было длинным, овальным и вода в нем, по сравнению с озером не двигалась совершенно. Интересно, а если походить в разные стороны — его отовсюду будет видно?
— Аиша, что ты делаешь?! — прошипел проректор, чем вернул из моих мыслей.
— Ничего…
— Не двигайся!
— Уже…
— Молчи!
— Добро пожаловать в наш возрожденный уголок, о бестелесный дух! — между тем я услышала громкое восклицание озерника, который сидя на берегу и перебирая свои волосы, обращался к кому-то. — Да будет твой путь только светом наполнен! Да скрасят вечную жизнь твою яркие звезды! Да запомнишься ты на земле этой только добром! Пусть будет…
— Достаточно, озерный хранитель Вольный, — прошелестело где-то над нами, а по телу словно прохладный ветерок пробежал — захотелось передернуть плечами, но памятуя о бешенстве проректора… в общем терпела я. — Давно не открывали врата эти, где тер Торро?
— Здравствуй, бестелесный, — господин проректор сделал шаг вперед, к озеру, словно видел к кому обращался. — Тер Торро сейчас серьезно болен, потому не смог появиться. У нас возникли … некоторые трудности, и я был вынужден открыть этот портал…
— Я знаю о ваших трудностях, — прошелестело вновь, от чего я не выдержала и все же почесалась, проректор же отошел, а спиной видеть, это еще уметь надо. — Вы сами в них виноваты, — а тут я уже замерла, прислушиваясь, — потому ничем помочь не могу.
То есть как? То есть господин проректор зря тут танцы устраивал? Я перевела взгляд на Воля — тот сохранял не только полнейшее спокойствие, но еще и какое-то благоговение угадывалось на его лице. Лицо господина проректора, к великой скорби, я не видела.
— Что ты хочешь? — спросил господин тер Ассан, когда я уже думала, что мы сейчас развернемся и пойдем обратно. — Твоя помощь всегда оценивается чем-то. Ты не предвзят, и всегда называешь цену запрашиваемой услуги…
— Кровь, — вдруг услышала я. Причем это словно у самого моего уха прозвучало… жуть!
— Хорошо, — с готовностью ответил мужчина, закатил рукав мантии и сделал еще один шаг вперед, когда его остановило:
— Не твоя, её.
Мне же это послышалось, правда? Я глянула на Воля, который замер и смотрел куда-то все также восхищенно, что хотелось стукнуть. Перевела взгляд на господина тер Ассана, который выпрямился, опустил руку, но так и не обернулся.
— Почему не моя?
— Не ты закрывал врата в прошлый раз, — было ему ответом, а я сделала шаг назад. Что-то все эти «открытия врат» начинают пугать…
— Но я готов.
— Она банши. Он тоже с ними был связан.
Я снова сделала шаг назад, пытаясь сообразить, а быстро ли бегает господин проректор? И, видимо, Единый был не на моей стороне…
— Аиша, — произнес, развернувшись господин проректор, но замер, сузив свои вновь почерневшие глаза. — Что. Ты. Делаешь?
— Бегу, — очень честно и крайне искренне ответила я, но с места все же не сдвинулась. Проректорские глаза вновь стали нормальными, насколько это возможно.
— Ты стоишь на месте, — сказал он спокойно.
— А вы быстро бегаете?
— А вы не торопитесь? — прошелестело над нами, и, если бы не спокойный, крайне безразличный тон, я бы подумала, что над нами издеваются.
Хмуро посмотрела на Воля, который и не думал приходить в себя, затем перевела взгляд на мужчину. Он смотрел прямо, нормальными человеческими глазами, и что самое странное — не пытался меня заставить. То есть, давать свою кровь или не давать — решать только мне?
— Это больно? — спросила тихо, пристально глядя в его темные глаза.
— Нет, — тут же был мне быстрый ответ.
— Да, — прошелестело возле меня, и я осуждающе посмотрела на господина проректора. — Не смотри на него так, он — маг и может заклинаниями убрать боль, в отличие от тебя. Впрочем, — я могла поклясться, что теперь он был у меня за спиной, — я думаю, он не откажет в помощи тебе. Ну так что?
— Я согласна, — меня обдало теплым воздухом, но прежде чем что-либо сделать, добавила: — Только у меня есть вопросы! — я крутанулась, пытаясь высмотреть духа.
— А ты глаза закрой, маленькая банши, — посоветовал дух.
Послушно закрыла и тут же удивленно раскрыла рот! Я же читала в книгах, что внутренним взглядом мы видим потоки! Так я находила отмеченных Тьмой, так иногда наблюдала за природой, Шатуном, но никогда прежде не видела, чтобы кто-то состоял из маленьких вихрей. И человек и не человек. Его форма перетекала, послушная ветерку, словно он не мог находиться на одном месте…
— Достаточно, — услышала суровое проректорское.
— Так, какие у тебя вопросы, маленькая банши?
— То есть я банши… А есть еще такие как я? — спросила и замерла в ожидании ответа.
— Есть.
— А …где?
— По ту сторону озера, — ответил бестелесный, а я проследила за ним, крутанувшись.
— Как туда попасть?
— Достаточно! — господин проректор терпением не отличался, поэтому дернул так, что я оказалась прижатой носом к его мантии.
— Хорошо, хотя у девочки еще много вопросов, — я была готова закивать головой, соглашаясь с духом, но господин тер Ассан был непреклонен:
— Достаточно, — вот заладил же!
— Тогда кровь, — прошелестело рядом со мной, а я выдохнула, отходя от проректора:
— Что нужно сделать?
— Закатать рукав, — ответил господин тер Ассан, с сомнением посмотрев на плотно облегающую мою руку ткань, — в твоем случае разрезать. Затем сделать надрез от локтя до запястья и сцедить кровь в портал, — он указал на «зеркало». — На этом все.
Я с сомнением посмотрела на него. Все? А как же моя рука? А если я в обморок упаду? А если я закричу…
— Время, — прошелестел бестелесный.
— Ну режьте что ли, — и протянула руку ректору, у меня же ни ножниц, ни острого ножа точно не было. Как оказалось, у господина проректора тоже. А еще я поняла, что истерически визжать с закрытым ртом тоже можно, потому что почерневшие, удлинившиеся проректорские ногти, словно масло, легко прорезали ткань.
— А….
— А теперь отвернись, — перебил меня господин тер Ассан, — ты ничего не почувствуешь, а вот от увиденного можешь закричать, — он замолчал, выжидающе глядя на меня.
Я лишь кивнула, не найдя сил хотя бы на слово.
Так, что у нас тут птички, трава, бестелесный носится вокруг, Воль… Сейчас бы Шатуна сюда, уж он бы нашел, что сказать…
Бестелесный не соврал: больно действительно не было. Но я чувствовала, как вытекает моя кровь, а вместе с ней и мои силы. И уже где-то на грани сознания мне почудились слова духа:
— Портал открыт, — и совсем тихое, — ты скоро их увидишь.
Глава 18, о величественных гостях и помутнении рассудка
— Довели-и-и! Всю кровушку выпили-и-и, ироды! Надругали-и-и-сь, — в себя я приходила под визг Шатуна. — И не оклемается теперь девочка мо-я-я-я… Чуча?!
— Шатун, — я поморщилась от легкой тошноты и головокружения, — ради Единого, ты чего как резанный визжишь?
— Чуча, а чуча, а ты помирать не собираешься, да? — участливо спросил призрак.
— Не приведи Единый, ты что такое болтаешь, Шатун?! — услышала я от госпожи ключницы. — Исчезни, пока тебе мэтр не увидел!
— А шо сразу мэтр? Я вашему мэтру ничего не делал!
— Вот ты как раз ему сейчас все и расскажешь, — добавила женщина, оглядываясь.