- Этого не может быть. Он не мог так обманывать меня. Это какая-то ошибка.
Теперь молчал Рейк. Очень выразительно молчал.
Фо никогда не обманывалась насчет Дира. Она знала, что за ним водятся кое-какие грешки, которые закон не одобряет. В юности он был отчаянным сорвиголовой, несколько лет плавал в Южных морях (Фо подозревала, что корсаром, но сам Дир никогда не подтверждал этого), потом мотался по богатому южному Перишу, где неожиданно разбогател, однако об источнике своих сокровищ не распространялся. В Лилиене он появился как раз в то время, когда Фо отчаянно искала деньги для спасения мужа и собиралась продать единственное, что у нее оставалось - особняк, к тому времени уже заложенный. Это Дир ей тогда помог и предложил войти в долю: ее связи и непревзойденные умения как хозяйки светского салона, его деньги и опыт карточной игры. О да, в свое время он был мастерским шулером, а потому прекрасно разбирался в том, когда и в чем мошенничают другие. Но то было в прошлом. Сейчас у него не было нужды мошенничать самому. Игорный дом приносил доход, хотя и не такой большой, как хотелось бы; счета по его содержанию компаньоны оплачивали напополам, и у Фо не было причин рыться в грязном белье своего старого приятеля.
Еще Фо знала, что Дир приторговывает контрабандой, однако спокойно закрывала на это глаза. Она не считала это таким уж большим преступлением, тем более что статья доходов от этого промысла была весьма существенной. Да и кого интересует, откуда поступают вина и бренди, которые подаются на светских вечерах у госпожи Торвиль, если они великолепны?
Так что у Дира не было нужды приворовывать или сбывать краденое. Нет, это совершенно исключено.
Сначала Фо категорически не желала даже принять мысль, что сказанное Орсетом правда. Но она была умной женщиной, хоть и не слишком, как оказалось, наблюдательной. Едва она потрудилась припомнить, как память услужливо подсунула факты и фактики, вызывавшие у нее когда-то смутные подозрения и опасения: странные связи Дира и странные встречи, оправдания и объяснения, которым она не верила, но в которые не хотела углубляться, не желая портить с компаньоном отношения... Но было ли это воровство?
- Ведь причины могут быть и другими, - Фо не заметила, как сказала это вслух. Так что же больше ее задевало: намек на нечестность Дира или на то, что все эти годы он водил ее за нос, обманывая, словно наивную простушку? Или то, что об этом говорит ее нелицеприятный гость?
- Возможно, - равнодушно пожал плечами Рейк, - Однако теперь понятно, кто мог желать его смерти.
- Понятно? - нервно рассмеялась Фо, - Через мой дом за неделю проходит до сотни человек, а вы говорите понятно?
- Если вы позволите мне на время снять магическую защиту с вашего дома и кое-что проверить, возможно, мы будем знать больше, - сдержанно произнес Рейк.
Фо некоторое время молчала и смотрела на него, невозмутимого и неколебимого, совсем не ожидающего возражения на свою более чем странную просьбу. Нет, из ряда вон выходящую просьбу!
- Зачем вам все это, господин Орсет? - ровно спросила она, - Зачем вам копаться в чужом белье? Каков ваш интерес? Объясните мне, я не пойму.
Он не сразу ответил.
- Скажем так... Сегодня утром я много чего узнал. У меня был долгий и несколько пристрастный разговор с сыном, - если Орсет и был смущен, то внешне никак это не проявил. Фо с заметным злорадством слушала его речи, однако если вчера она страстно желала оправдаться, то сегодня это ей стало почти безразлично, - После некоторого убеждения он рассказал то, о чем умолчал вчера. Суть осталась прежней: долг чести, который он выплатил тем, что украл шкатулку с рунами. Но кое-что добавилось. Дир Спапалера, госпожа Торвиль, был не таким безобидным малым, каким выглядел на первый взгляд. И мой сын был не первым, кого он шантажировал. Арьест ему, а не вам, должен был отдать руны, но глупыш, похоже, в вас влюблен, чему я совсем не рад, поэтому руны оказались у вас. И вы приняли их с условием, что вернете сразу же, как только с долгом будет покончено. Гм... Как я теперь подозреваю, вы вообще не должны были узнать о рунах, а вот ваш компаньон...
Завуалированное извинение не обрадовало Фо, наоборот, она взъярилась еще больше.
- Ах, вот как? Теперь, значит, я перестала быть расчетливой гарпией и стервой, соблазняющей малолеток, зато злодеем стал Дир? Он не только вор, но еще и шантажист? А что еще вы придумаете, благородный господин Орсет? Мы похищаем детей и приносим их в жертву в наших обширных подвалах?
- Перестаньте молоть чушь, - с досадой скривился Рейк, - Забудьте все то, что я вчера наговорил...
- Ну уж нет, господин Орсет! - взвилась Фо, - Забыть ваше хамство? И как мне это сделать? Я... видеть вас не желаю! И помощи вашей тем более не нужно! Разберусь как-нибудь сама!
- Куда уж вам! - буркнул уязвленный Рейк, - Вы же очевидного видеть не хотите. Ваш красавчик у вас под носом...
- Это мое дело! - прошипела Фо, - И никого постороннего в своих делах не потерплю! Уходите!
Орсет хотел еще что-то добавить, но потом вдруг со стуком защелкнул рот, сорвался с места и так хлопнул дверью, что Фо поморщилась от звона в ушах.
С протяжным стоном она осела в кресло, откинулась назад и закрыла глаза.
...До позднего вечера Фо караулила Наниэна Кэмди у ворот его дома. Несколько часов она прогуливалась по другой стороне улицы, отходила достаточно далеко, чтобы не вызвать подозрений, но не теряя из виду подъезд к дому... Когда удача, наконец, ей улыбнулась, женщина была вне себя от усталости и отчаяния. Но дело должно быть сделано. Едва Наниэн Кэмди прошествовал, чтобы сесть в роскошный экипаж, Фо решительно подошла и заговорила с ним. Первым порывом Наниэна было сбежать; страх, мелькнувший в его глазах, не удивил женщину, решив, что он справедливо опасается возмездия, Фо усилила напор:
- Нам надо поговорить, господин Кэмди, вы не находите?
Наниэн беспомощно оглянулся на парадную дверь собственного дома, откуда на него с немалым интересом взирал дворецкий, и протянул руку женщине, помогая ей сесть в карету.
- Вы знаете, зачем я здесь, - не откладывая объяснение в долгий ящик, начала Фо и Кэмди, к ее удовлетворению, покорно кивнул.
- Я знал, что мне надо было сразу же сказать вам о том, что его убили, - понуро сказал он, - Но вас нигде не было, а слугам сказать я не решился.
- Вы видели, как его убили? - не веря своим ушам, переспросила Фо. Не такого заявления она ожидала.
- Нет, не видел, - с досадой пробормотал Наниэн, - Но он упал прямо к моим ногам! Кто-то выбежал в другую дверь, что вела в половину для слуг... Я не видел кто, я заметил только темно-синий камзол и светлые бриджи. Это был мужчина, крупный, высокий, кажется, светловолосый... Мне надо бы бежать следом, но я не мог... Понимаете, я не мог через него переступить!
Отчаяние в светлых глазах мужчины, убедило Фо лучше всяких слов, что он не врет.
- Хорошо, что не побежали, - мрачно сказала она, - Кто знает, может, тогда и вы лежали бы рядом с Диром.
От такой перспективы Наниэн сильно побледнел и откинулся назад, на спинку сидения. Похоже, ему и в голову не приходило, какой опасности он избежал.
- Не будет ли слишком невежливым спросить: какие дела у вас были с Диром? - спросила Фо.
- Деньги, - просто ответил Наниэн и мягко улыбнулся, - Он меня шантажировал.
...Когда Фо вернулась домой, уставшая, разбитая и совершенно выбитая из колеи рассказом Кэмди, она заперлась у себя в будуаре и строго-настрого приказала себя не беспокоить. А потому о том, что ее племянница исчезла, она узнала лишь поздно вечером.
- Что значит пропала?
Холодное мясо, которое до этого показалось ей совершенно безвкусным, теперь и вовсе вызвало отвращение.
- Госпожа Терранита отправилась к себе домой, в особняк Ангиров, - степенно пояснил Броксби, которого события последних дней так и не смогли лишить заработанной годами и честным трудом стойкой невозмутимости, - Кубир, это конюх юной госпожи, ждал ее в коляске у парадного подъезда. Когда она не вернулась, он пошел посмотреть, не случилось ли чего, но госпожи Терраниты в доме не оказалось.
- И где же она? - тупо спросила Фо.
Броксби укоризненно уставился на искромсанное ножом мясо.
- Позовите мне этого Кубира.
Конюх ничего нового не добавил. Он знал дом Ангиров, как свои пять пальцев, однако ни в одной из комнат, ни даже в некоторых укромных его уголках девушка не обнаружилась. Проблуждав несколько часов по пустому особняку и охрипнув от криков, Кубир счел за благо вернуться в дом госпожи Торвиль и стать свидетелем очередной истерики Эвани. Броксби, увидев в таком состоянии вернулась вечером хозяйка и решив, что встреча с бьющейся в истерике экономкой Ангиров плохо скажется на ее окончательно расшатанных нервах, счел за благо повременить с плохими новостями. Однако такая предусмотрительность совсем не обрадовала Фо.
- Мы потеряли столько времени!
Женщина мерила решительными шагами гостиную и нервно ломала пальцы. Полулежа на софе, на нее беспомощно взирала опухшими тревожными глазами Эвани.
- Куда она могла пойти?
- Она собиралась в тюрьму, просить свидания с господином Ангиром, - едва слышно, с сильным насморочным прононсом пролепетала экономка.
- О Создатель, что за глупышка! Почему нельзя было спросить меня! Его же обвинили в государственной измене, а значит, свидание только с разрешения короля.
При этих словах Эвани почти в голос зарыдала и бросилась лицом в очередной носовой платок, обильно смачивая его слезами. Фо недоуменно на нее покосилась и невозмутимо продолжила вышагивать по гостиной.
- Это было днем, как я поняла из рассказа Кубира. Куда она могла пойти потом? Если бы я успела с ней толком поговорить... Бедная девочка! Откуда мне было знать, что она сбежит? Нет, на бегство это не похоже, иначе зачем ей было бросать коляску? Бегство - и пешком? Вздор. Скорее похоже, что ее похитили. Это плохо. Очень плохо.
В конце концов смирившись, что ночью вряд ли сможет найти следы пропажи, Фо с большой неохотой отложила поиски племянницы на утро.
...Сон не шел. Фо вертелась в постели, слишком измотанная, чтобы спать. В голову назойливо лезли дурацкие мысли, воспоминания, обрывки слышанного и виденного.
Много позже Фо вернется к этой самой ночи, чтобы вспомнить, что толкнуло ее на следующий шаг, и не сможет найти точный ответ.
В тот момент она чувствовала слишком многое. Неожиданное одиночество, пришедшее с запоздалым осознанием чудовищной утраты - за последние годы Фо так привыкла полагаться на Дира, что даже перестала замечать его присутствие, зато теперь сполна пожинала плоды своего небрежения. И обида на то, что он ее обманывал, пусть не желая зла, стараясь уберечь от скандала (иных причин Фо не видела, мысль, что Дир мог использовать ее дом как прикрытие, она гнала как невозможную), но разве заслужила она такое недоверие? И недовольство своей странной уязвленностью и беззащитностью перед грубостью и напором непостижимого Рейка Орсета; это она-то, спокойно сносившая оскорбления куда более существенные, беззащитна и беспомощна?... И даже беспокойство за судьбу Террана, беспокойство, которое она тщательно скрывала, но не могла скрыть от Дира. Ведь не все так просто с его арестом, а он, если просто отбросить глупые разногласия, самый близкий ей по крови человек... И тревога за девочку, такую трогательную в своей заботе об отце... В какую переделку бедняжка попала? Что с ней?
Потом Фо особо и не раздумывала, набрасывая на плечи тонкий кружевной пеньюар - решение пришло как-то само собой. В конце концов, почему бы и нет? По крайней мере три задачи требовали срочного решения: убийство Дира, арест Террана и похищение Терри. Разве это не повод испросить ответ сразу на все три вопроса?
Сначала Фо намеревалась обойтись Малым Дневным кругом, самым простым и незамысловатым раскладом, но передумала, когда собрала содержимое той самой спорной костяной шкатулки с ковра и положила его на инкрустированный черный столик. Проблемы, решение которых она хотела найти, были слишком разноплановыми, касались разных людей, странным образом замыкаясь на ней одной, на самой Фо, а потому обычные упрощенные расклады здесь мало чем помогут, рассудила женщина.
Решившись, Фо сгребла в сторону каменно-костяные пластинки, листья, как их обычно звали, они неожиданно звонко, дружно и как-то призывно застучали друг о дружку, и опустила в центр стола раскрытые ладони. Предельно сосредоточившись, несколько минут она ждала, пока черная лакированная поверхность под ее руками не станет теплой и слегка пульсирующей, словно человеческая кожа. Попеременно тонкие пальцы Фо коснулись каждого из двенадцати сегментов круга, инкрустированного на столешнице, и только когда желтовато-белесые полосы, выложенные ясенем, стали сиять мягким молочно-белым светом, взялась за листы с рунами. Немного поколебавшись и в последний раз спросив себя, а не сошла ли она с ума, женщина принялась за Великий круг.
Фо не была ни прорицательницей, ни вещуньей и тем более ни гадалкой. У нее был дар прекрасно чувствовать руны и обычно она пользовалась этим даром единственно доступным ей способом - раскладывая листы. Она никогда не опускалась до гаданья в самом примитивном его смысле; она никогда не пыталась прочесть чужую судьбу от рождения до смерти, ибо на самом деле это невозможно, а люди, утверждающие, что способны делать это, беззастенчиво обманывают; она также никогда не пыталась через руны изменить будущее или настоящее, считая себя не слишком умелой для этого, да и опасаясь последствий, если уж быть честной. Все, что Фо на самом деле делала для своих немногочисленных постоянных клиентов, состояло в более-менее успешном разрешении небольших приватных проблем, и трудно было сказать, в какой мере это действительно была заслуга рун - женщина никогда не пользовалась их полной силой и возможностями. Фо была прекрасной слушательницей, умной и довольно проницательной, чтобы суметь дать совет в той или иной жизненной ситуации, не прибегая к помощи магии. А если при этом она ссылалась на расклад рун в судьбе человека, вопрошающий проникался к советам Фо с еще большим уважением и доверием. Сама же она пользовалась рунами с превеликой осторожностью и никогда - с дурными намерениями. Она никого и никогда не вводила в заблуждение с помощью рун; никогда и ни на кого не желала повлиять тем, что прочла по рунам, оставаясь предельно беспристрастной и посторонней... Даже Рейку Орсету, принявшему ее за недалекую гадалку, наживающуюся на манипулировании другими, она не стала бы вредить с помощью рун, хотя, видит Создатель, у нее для этого было много причин!
Обычно, раскладывая руны для кого-либо, Фо просила выбрать семь рун: одну положить в центр, а шесть - бросить на круг. Это был даже не расклад, а простейшее "испытание Судьбы", которое при должном использовании показывало силы, поддерживающие важную для вопрошающего жизненную ситуацию в неблагоприятном состоянии: если знать, что вам мешает, проблему разрешить легко. Более упорядоченными и глубокими были расклады Колеса, а также Малых кругов - Дневного или Ночного, с помощью которых можно было узнать также и причины, приведшие к той или иной ситуации; но верхом вопрошания считался Великий круг.
За всю свою жизнь Фо раскладывала Великий круг только один раз и не сказать, что была довольна его результатами. Расклад потребовал предельной сосредоточенности и отнял много сил, но она так и не рискнула отойти от поверхностного чтения рун к погружению в них, а потому он тогда сообщил не больше, чем его усеченные версии. Так стоило ли тратить сил больше, если можно обойтись меньшим? Однако Великий круг не зря был назван великим. И сейчас Фо решила, что меньшим раскладом обойтись никак не может. Что-то происходило, происходит или вот-вот произойдет, что-то плохое, что куда хуже убийства Дира или ареста Террана, она это инстинктивно чувствовала. С ней или с людьми, которые ее окружают. Или это все домыслы, рожденные подспудной тревогой последних дней? Она не ощущала такого странного беспокойства и беспричинной тоски, даже когда ее муж оказался в долговой тюрьме или умирал, медленно угасая... Те чувства были вполне определенными и понятными. Сейчас все было иначе. Сейчас она, беспомощная и одинокая, остро чувствовала себя на распутьи и нуждалась в любом дружеском участии, даже если это участие будет исходить от совершенно равнодушной к человеческим чувствам магии.