Я услышала, как дверь сзади меня захлопнулась, и я подсочила, разворачиваясь к источнику шума. Передо мной стоял Говард. Сначала я подумала о галлюцинации, но это был действительно он. Бледный, с красными глазами и острыми клыками. Смотрел на меня долго и яростно, отчего мне стало не по себе. Он же погиб!
— Как ты… — я пятилась назад, внимательно наблюдая за его шагами в мою сторону. Его посиневших губ коснулась ухмылка, и я заметила кровь. Миссис Мэрилин и Калеб. Они же в безопасности, правда?
— Мне было ужасно холодно, Амелия, — его голос звучал жалостливо, — и я голодал. Меня никто не кормил, а я чувствовал вкус твоей сладкой крови во рту.
— Говард, не надо…
— Они держали меня на привязи, не пуская к тебе. А я слышал, как пульсирует вена на твоей шее, — пыталась нащупать сзади, что-то тяжелое, обнаружив молоток. Я же не пробью ему череп? — В моей голове звучал твой голос. Я слышал, о чем ты думаешь и знал, что чувствуешь.
— Пожалуйста, не подходи…
— Я убил всех тех Охотников, чтобы прийти сюда. Каплю. Дай мне только капельку своей крови, Амелия, — и в момент, когда он молниеносно приближается ко мне, я бросаю ему на ногу тот самый молоток, пытаясь добраться к двери. Только я его не ранила, а лишь сильнее разозлила. Говард прорычал ругательства, со всей силы толкая меня в окно. Я вылетела, разбивая стекло, и хорошенько приложилась об машину. Больно. У меня будто сломался позвоночник. А ребра. Они настолько сильно болели, что я не могла выдохнуть.
— Я не хотел, — Говард оказался рядом, тяжело дыша, увидев мою размазанную кровь. Да я сама чуть не отключилась.
— Кукусики, — со стороны послышался женский голос, и в моего знакомого полетела стрела. Сколько времени ушло на борьбу незнакомки и воскресшего вампира я не знаю, но Говард молниеносно скрылся из виду. Мои глаза начали медленно закрываться и где-то далеко, я слышала голос. Это был какой-то мужчина. Его тон был шелковистый и благосклонный. Под него хотелось заснуть.
— Используй силу своей руны, Амелия, — ласково произнес он.
— Кто это? — я не знаю, как задала этот вопрос.
— Меня зовут Дамиан.
— Папа, — и снова погружаюсь в неимоверно мягкий омут пропасти.
Глава 22
Голова гудела так, будто по ней несколько раз проехались, а попытка что-то сказать обвенчалась нелепым мычанием.
— Мэл, — я открыла глаза, взирая знакомый потолок в спальне Дениэля. Привстаю, чувствуя легкую тяжесть всего тела, но это больше напоминает крипатуру. Шатен сидел с краю, держа мою руку, — Ты меня напугала.
— Говард, — прохрипела, поэтому пришлось откашляться. — Где он?
— Он сбежал, — на пороге появилась высокая незнакомая девушка с приглушенно рыжими волосами. Ее стиль не отличался от вещей, которые любит носить Соф. Облегающие черные джинсы, ярко-красная водолазка и кожанка. Она прошла вглубь, цокая своими каблуками.
— А ты зачем пришла? — прошипел Дениэль сквозь зубы.
— Тебе стоит быть доброжелательнее, Ден. Я спасла твою девушку.
— За это я тебя поблагодарил, теперь свободна.
— Мне нужно поговорить с Амелией.
— Ты не будешь с ней разговаривать! — Дениэль вскочил, сжимая кулаки. Я не понимала, что происходит и почему он так разозлился. — Ты вообще к ней не подойдешь.
— Она не твоя новая игрушка, Рамирес, — голос девушки был очень спокойным.
— Выйди, — гостья усмехнулась, переводя внимание на меня. Янтарные волосы, улыбка, глаза. О, нет, Андерсон! Даже не смей об этом думать. Мне не хотелось, чтобы это была Она. И даже после ухода этой девушки, боялась пошевельнуться и нарушить затянувшейся молчание. — Амелия, спрашивай. Ты же хочешь это узнать, — сдался Рамирес. У меня сердце екнуло от его острого «Амелия». А как же тягучее и ласковое «Мэл». Нет, не хочу!
— Просто поцелуй меня, — выдаю так резко, что шатен хмурится, непонимающе разглядывая мое лицо. Мне не хватает его мягких губ и трепещущих чувств, которые вызывает внутри этот мужчина. Может, мне просто нужно было убедиться в том, что я нужна ему. Почувствовать эту ласку по отношению ко мне через его легкое, но одурманивающее прикосновение. Пожалуйста, Дениэль. Я нуждаюсь в этом, или меня сейчас в клочья от догадок разорвет.
— Не сейчас, — оборвалось. Эта цепляющая нас нить порвалась, и я еле сдерживала себя, чтобы не зареветь. Благо Рамирес вышел сразу же после своего отказа. Слезла с кровати, хватаясь за стенку. Голова кружится, сейчас пройдет. Прошу, только не Она. Единственное, о чем молю — не забирай его.
Я перевернула замок своей комнаты, устало скатившись по двери вниз. Посмотрела на идеально застеленную кровать. С того самого дня, когда за нами с Дениэлем шпионили, я не ночевала здесь. Приходила принять душ и переодеться. Почти переехала к кареглазому.
Сходила в душ, нацепив на себя огромную черную толстовку, и села у белоснежного холста, напротив панорамного окна. Уже был темный вечер, затягивающий на небе мрачные грозовые тучи, скрывая волшебный вид на звезды. Достала краски и, окунув в красный цвет палец, отрывчатым движением начала творить. Эта техника предавала картине некой хаотичности, чередуя смену цветов, но когда ты отходишь на расстояние, можно разглядеть вложенный в нее смысл. Ручка двери осторожно опустилась, и за неудачной попыткой войти, последовал тихий стук.
— Я слышу, как колотится твое сердце, — произнес Дениэль.
— Не сейчас, — спокойно ответила.
— Хорошо, я могу просто посидеть под дверью, — через минуту моего молчания, я услышала, как парень опускается вниз. Хочет — пускай сидит. Я ему человеческим языком без всякого раздражения сказала, а он, баран упрямый, пускай до утра отсиживается. Только весь мой категоричный настрой пропал и, сдавшись, я поплелась к двери, открывая замок. Рамирес моментально вскочил, встречаясь со мной глазами. Белая, почти прозрачная, футболка, серые спортивные штаны, торчащие волосы и долгий задумчивый взгляд.
— Ты что-то хотел? — отдергиваю себя, возвращаясь к окну, а Дениэль переступает порог, закрывая за собой дверь.
— Тебя увидеть, — я не злюсь, но мне грустно. Игнорирую его слова и мысленно считаю до десяти, чтобы успокоиться. Парень оказывается сзади, опаляя жарким дыханием. Я лопатками чувствую его вздымающую грудь из-за нашей непозволительной близости и размеренное сердцебиение, пульсацией пробегающее по моему телу. Мужские руки ложатся на талию, притягивая настолько, что я чувствую его всего. Перевожу дыхание, слыша свой ускоренный пульс в ушах, а Дениэль зарывается носом в мои волосы, шумно вдыхая аромат, — Мед, — мурлыкает, а я прикрываю глаза в наслаждении от этого опьяняющего голоса. Моя выстроенная крепость медленно, но уверенно рушиться. Шатен аккуратно берет волосы, перебрасывая их на одну сторону. А потом моей шеи касаются его мягкие и теплые губы. Легко, томительно. Оставляет короткие невесомые поцелуи, простилая дорожку до самого уха, мирно задевая мочку. Дрожу, а из-под ног земля уходит. Чувствую, что улыбается, видя мою реакцию. Разворачивает к себе лицом и в молочных глазах, вижу яркий отблеск своих. Мне не хватало еще в обморок грохнуться от нахлынувших чувств. Это будет фиаско, Андерсон. Итак, как дура стою с грязными от краски пальцами, но боюсь испортить момент своим заявлением, что нужно помыть руки. Но Дениэля вовсе не останавливает мое состояние. Он прильнул к моим губам, терпко переплетая языки, и я уже во второй раз за этот вечер сдаюсь ему. Мгновение и шатен приподнимает меня, а я скрещиваю руки на его шее, ногами обвивая торс. Мне стало мало. Мало его. Мало близости. Отчаянно хочу большего. Хочу Дениэля Рамиреса целиком и полностью.
За ошалевшим во мне желанием, не замечаю, как оказываюсь на мягкой кровати. Надо мной возвышался шатен, руками скользя по бедру и, задирая край толстовки. Не могу оторваться от губ, хотя легкие начинает покалывать от нехватки кислорода. Первым отдаляется Дениэль, ловким движением снимая с себя футболку. В свете еле пробивающей луны сквозь густые тучи, очерчиваю глазами силуэт подтянутых мышц и кубиков. Дрожащими пальцами касаюсь его торса, оставляя след от краски. Плевать. Провожу второй рукой по руне, вырисованной на его ребре. Она начинает светиться, а я испугано перевожу взгляд на шатена, ловя на себе искреннюю улыбку. Моя ключица защекотала, и я сморщила нос, тая от сладостных ощущений. Кареглазый снова впивается в мои губы, а я решительно углубляю поцелуй до укуса, зализывая кровь от своей отметины. Ласково, покорно, сладко. Во мне так и плещет нежность, которую я полностью отдать ему. Хочу, чтобы он чувствовал, что я ощущаю рядом с ним. Хочу, чтобы он утонул в моей любви. Пускай видит и знает, что заставляет меня переживать. Не смогу без него. Не смогу!
Рамирес возвращается к моему лицу, бережно и восхищенно застыв на глазах. Наклоняется и что-то шепчет прямо напротив моих губ. Не слышу, не могу разобрать. Напрягаюсь из-за того, что боюсь упустить что-то важное сказанное Дениэлем, но он проводит рукой по моей щеке, примостившись рядом.
— Иди ко мне, — наконец выныриваю из глухоты, положив голову на мужскую грудь. Вожу пальчиками по следам от краски, слыша сдержанный смех шатена, — Щекотно, милая, — я расплываюсь в улыбке. Чувствую себя истощенной, но это приятная усталость мне по душе. Убираю руку, но Рамирес возвращает ее на место, сжимая мои пальцы, — Мне нравится, когда ты так делаешь, — внутри разливается тепло, сводя тело сладкой судорогой, — Усыпай, — целует меня в макушку, а я закрываю глаза, погружаясь в царство Морфея.
Утро встречает меня дождем и громким постукиванием капель об стекло.
— Соня, вставай, — Дениэль гладит мои волосы, дыша прямо в ухо. Не хочу просыпаться. Пускай каждое утро меня так будит, — Мэл, сегодня понедельник. Пора на учебу.
— Не хочу, — тянусь за подушкой, чтобы спрятаться, но парень поднимает меня на руки.
— Я дал тебе возможность выспаться, пропустив тренировку, но на пары ты пойдешь.
— Не пойду, — улыбаюсь и отрицательно кручу головой.
— Тогда мне придется тебя понести.
— Раз придется, — наигранно громко выдыхаю, теряясь в счастливых глазах шатена, — неси.
— Хитрая! — быстро чмокает меня в нос, ставя на пол. — Выезжаем через двадцать минут. Заедем в кофейню, позавтракаем перед началом первой лекции, — я кивнула, предвкушая этот момент. По сути, мы никогда вместе не завтракали, если не считать ту ситуацию, когда троица заявилась без приглашения в мой дом.
Погода была серой и моросящей. Я достала из шкафа теплый вязаный свитер с закрытым горлом, классические черные брюки и обула кожаные ботинки на тракторной платформе. Схватила со стула пальто и рюкзак, спускаясь по лестнице. Встретила взволнованного Калеба, переминающегося с ноги на ногу.
— Ты чего тут стоишь? — спрашиваю, глядя в зеленые глаза брюнета.
— Тебя жду, — он опускает голову, будто где-то накосячил, — Прости меня, Мэл! Я должен был тебя защищать, а в итоге, ты чуть не умерла.
— Калеб, ты чего? — я легонько пнула его в бок. — Все в порядке. Это я должна извиняться за то, что приношу сплошные неприятности.
— Если бы не Сессилия, мы бы тебя потеряли, — вздрогнула от одного упоминания этого имени и сглотнула, появившейся ком в горле, пытаясь выдавить улыбку.
— Прости, Дениэль ждет, — бросила я, метнувшись к выходу. Может, прямо спросить об этой девушке? Кто она и кем является для Рамиреса младшего.
— О чем задумалась? — шатен ласково взял мою руку, переплетая пальцы. Смотрю на него и не решаюсь. Боюсь ответа, боюсь все испортить.
— Я могу задать вопрос? — вижу же, что непроизвольно напрягается, сжимая челюсть. — Что у тебя за шрам? — мне кажется, что от вопроса расслабились мы оба. — Просто разве он не должен был зажить с нашими способностями?
— Это след от Белого Огня. Он не заживет даже на вампире.
— Белый Огонь? Что это?
— Это то, чего на самом деле боятся Демоны. Их нельзя просто сжечь, они бессмертны. Но Белоснежное Пламя способно их убить.
— Тебе было больно? — Дениэль мягко улыбнулся.
— Нет, он не опасен для Охотников. Больно только тому, в чьих жилах течет демонская кровь.
— Тоесть Белый Огонь может убить меня? — молчит, хмурится из-за моего вопроса.
— Я не думаю, потому что ты все-таки наполовину Охотник. К тому же не бессмертна.
— Но больно будет?
— Мэл, зачем ты спрашиваешь? Я никому не позволю сделать тебе больно.
— А Говард? Он вернется закончить начатое, да?
— Что ж ты озадачиваешь меня своими вопросами сегодня, а? — по голосу слышала, что не злится. — Говарда ищут. Кстати, я хотел обговорить это позже, но раз ты заговорила. Можешь рассказать, что произошло?
— Он сказал, что чувствовал меня. Слышал мои мысли, знал о каждом моем шаге. Дениэль, — я повернулась в полуоборота, испуганно глядя на парня, — он убил Охотников, чтобы найти меня и сбежал. Его кто-то держал в плену? Почему он жив, если его убили? Ничего не понимаю.
— Мэл, не переживай. Когда его найдут, мы все узнаем.
Глава 23
После завтрака в обществе друг друга, я ненадолго забыла о Говарде и всех остальных проблемах. Не знаю, так ли на самом деле или я себе это выдумала, но после вчерашнего в наших с Дениэлем отношениях что-то поменялось. В любом случае, Рамирес пленит мое сердце с каждый днем сильнее и сильнее. Когда мы ехали в академию, вспоминала момент, когда посмотрела на шатена иначе. Нравился ли он мне, когда я настойчиво доказывала Есс обратное или это случилось позже? Сейчас я не буду отрицать свои чувства к этому кареглазому парню. Его взгляд в мою сторону, искренняя улыбка или мимолетное касание рук. Как ты так влипла, Андерсон?
— Увидимся за обедом, Мэл, — Дениэль наклонился, коротко поцеловав меня в губы, и проводил взглядом до самой аудитории.
Пары проходили невероятно быстро. В нашу компанию вернулся Генри, разбавляя пары нелепыми комментариями и глупыми шуточками. Все как раньше, только по-другому.
Вышла из женского туалета, направляясь в столовую, но проходя мимо кабинета, услышала знакомые голоса мистера Рамиреса и Соф.
— Ничего не может быть, понимаешь? Истинные не могут быть с чистокровными. Твоя мать отвечает за наблюдения этого закона в Совете, София, а ты ерундой маешься.
— Для тебя мои чувства ерунда?
— Они мне не нужны, — голос преподавателя холоден. Софи влюблена в брата Дениэля? Почему так много тайн? — Амелия, — мужчина обращается ко мне, а я дергаюсь от неожиданности.
— Извините, — бормочу себе под нос.
— Мне нужно с тобой поговорить, — черноволосая прожигает Рамиреса старшего разъяренным взглядом, но он и не смотрит в ее сторону. — Уделишь мне немного времени?
Избегать разговора нет смысла, поэтому я киваю, хвостиком лавируя сквозь толпу голодных студентов во внутренний двор главного здания. Натягиваю рукава свитера на руки, вжимая голову в плечи. Прохладно.
— Я не хотел жениться на тебе, — начинает мужчина. — Но для меня всегда на первом месте стоял Сумеречный долг. После смерти родителей меня и Дениэля воспитывала семья Софии, дисциплинируя и внушая главное правило Охотников — повиноваться Совету.
— Но никто не имеет права распоряжаться чужой жизнью. Я не знаю ваших правил и законов, но даже сейчас, с руной, не собираюсь выполнять задания какой-то кучки людей, и выходить замуж за того, кого не выбрало мое сердце.
— Проблема в выборе твоего сердца? Если бы оно выбрало меня, ты бы без проблем вышла за меня замуж?
— Нет. Если бы мое сердце выбрало вас, я бы вышла замуж, потому что люблю, а не потому, что так надо по вашему Сумеречному закону.
— Но оно выбрало не меня, — мужчина усмехнулся.
— Не вас, — подтвердила.
— Когда-то я тоже пошел против правил, чтобы женится на той, которую любил больше жизни, — внутри все начало сжиматься, предвещая не очень хороший исход разговора.
— Насколько я знаю, первая невеста была вашего ранга.
— Это чистое везение. Мне подфартило в этом, но не повезло в другом, — тяжело выдохнула, выпуская облако горячего воздуха. — Мне пришлось бороться с собственным братом, — не нравится мне, что речь зашла о Дениэле. Чувствую неладное. Тревога усиливается. — Ден спал с Сессилией за моей спиной, — сглотнула. — Он любил ее. Так же сильно, как и я.
— Зачем вы это рассказываете?
— Если ты, правда, его любишь, эта правда не изменит твое отношение к нему. А я делаю это, потому что зол. Не хочу, чтобы он был счастлив, когда сломал мне жизнь.
— Вы вините во всем Дениэля, но разве ваша невеста под угрозами с ним в постель ложилась? — стало противно от одной этой мысли. И дело вовсе не в Рамиресе младшем. — Вы злитесь на брата, обвиняя его в предательстве, но та, которую вы любили больше жизни, изменяла вам. Она предала вас, она предала вашу любовь и доверие, — наши взгляды встретились, но преподаватель только улыбался, глядя на меня.